 |
Как часто, общаясь с беженцами и жителями Чечни, повторяла Людмила эту фразу! И однажды она все-таки услышала в ответ: "И ты прости..." - и тогда поняла, что то, что она могла - сделала. Мы публикуем отрывки из письма Людмилы Павличенко.
 Людмила Павличенко работает в организации Союз "Женщины Дона" в г. Новочеркасске с 1996 года. Участвовала в различных проектах и как участница и как руководитель, координатор.
Людмила Павличенко: "...Имею очень большой, неизвестно откуда взявшийся интерес к Кавказу. Бывала в Чечне, Ингушетии, Абхазии, Грузии, Дагестане, Северной и Южной Осетии, были недолгие поездки в Азербайджан и Армению. Люблю Кавказ. Меня привлекают люди, традиции, менталитет.
Сотрудничаю с межрегиональной миротворческой организацией "Эхо войны" в Чечне.
Я - координатор проекта "Дагестан - центр миротворчества". В нем сотрудничаем с Айшат Магомедовой (о Лиге защиты матери и ребенка - читайте в рубрике └Портреты наших современниц"). Много учусь, сейчас в Санкт-Петербургской "Гармонии" - институте психиатрии и психоанализа".
"Однажды моя сестра-чеченка Зайнап сказала: "Ты так любишь мой народ, так может быть, ты что-нибудь сделаешь для него?" Я ответила, что мало могу сделать для ее народа, но могу сделать что-то для своего - я буду рассказывать ему об этой войне. И в этом - тоже моя позиция".
"Война в моем представлении - это самостоятельный организм, сейчас сильный. Он умрет, как умирает все живое, но это не зависит от нас, мы никак не можем влиять на него. Остается ждать, что он умрет раньше нас".
"Ты назвала то, что я делаю, личным миротворчеством. И это действительно похоже на то, что происходит со мной. Ты верно говорила: путь, которым иду я, - игнорировать акты терроризма и преступления со стороны чеченцев - единственно нравственен и единственно возможен..."
"Кавказский форум1 поручил мне работу в Тбилиси. За это время я близко сошлась с чеченскими беженцами в Грузии. Боже мой! Какие судьбы, какие события, какая сила духа! И при этом - великодушие ко мне, русской, понимание и сочувствие. Я иногда чувствовала себя предательницей, ведь по всему выходило - они враги мне... Все перепуталось в моей жизни и голове: Иисус и Аллах, Библия и Коран. Но это не разрушало меня, а почему-то делало сильнее. И когда я садилась в машину, чтобы ехать в Чечню, я осеняла себя крестом и говорила: "Бисмилляги..." - и чувствовала себя неуязвимой. Война лишила меня однозначной веры, однозначного отношения к людям и перепутала, где свои, где чужие".
Октябрь 2001 года
Горы как люди
Людмила Павличенко
Недавно мне пришлось проделать длинный путь по Военно-Грузинской дороге через перевал высотой 2300 метров. И вот теперь Дагестан - дорога в Ботлих. По времени она заняла около 6 часов, по расстоянию же это меньше 200 километров. Горы в Дагестане совсем не такие, как в Грузии и Осетии. В Грузии горы покрыты растительностью, и это очень красиво, потому что разные породы деревьев придают различную окраску горам: от желтого до коричневого, от розового до багряного, от темно-зеленого до салатного. В Дагестане горы как будто выше, вершины как будто острее, четко очерченные. Кажется, что суровые неприступные горы в Дагестане делают дагестанских горцев суровыми, закрытыми, мужественными и стойкими, не умеющими жаловаться. Их характеры четкие и не размытые, ясные, как очертания их гор. Дагестанцы молчаливы, как горы, лишь изредка открываются они душевной теплотой и красотой, умом и очарованием, также, как горы. Люди похожи на горы, или горы похожи на людей - в этом мне предстояло ещ╦ разобраться.
Была весна, когда мы ехали в Ботлих. В Дагестане все цвело. Розовый персик, груши с белыми цветами на фоне зелени, цветы абрикоса устилали землю белым ковром. Мы проезжали очень много исторических мест: большое селение Гимри - родину имама Шамиля, аул Ахульго - где в XIX веке во время Кавказской войны шли жестокие бои. Время от времени мы останавливалисьтам, где была вода и место, где присесть. Айшат заставляла нас плотно есть, повторяя: "В горах нужно кушать". Мы послушно ели. В дороге нами овладела странная веселость, мы много смеялись, хотя иногда от высоты закладывало уши. Я постоянно пересаживалась так, чтобы не видеть пропасть под колесами, закрывала в страхе глаза, а все смеялись. Воздух в горах особенный, наверное, чуть разряженный, он как-то очень легко проникает в легкие, я и сейчас будто чувствую, как он поселяется в моем теле и несет с собой чистоту, здоровье, молодость и бодрость.
Наконец, подъезжаем к Ботлиху, где произошло вторжение чеченских боевиков. Айшат по дороге сказала: "Ботлих - это второй Париж". Подъехали: Ботлих - большое селение, райцентр, в нем много магазинов, почта, переговорный пункт, множество коммерческих ларьков. Крутые улицы, часто упирающиеся прямо в чьи-то ворота. Очень приветливые люди. Все говорят: "С приездом", спрашивают: "Как дела?" Айшат объяснила, что зимой дорога на Ботлих закрыта, и сейчас люди не просто рады гостям - они рады весне, зарождению новой жизни. В Дагестане много труднодоступных мест, и я как-то особенно ясно поняла трепетное отношение в Дагестане к гостю. Подъехали к дому Сакинат. Это директор фабрики, где делались бурки. Сначала фабрика была разрушена бомбежкой, потом пожаром при "зачистке". Накормив, Сакинат повела нас на фабрику, расположенную рядом, в Рахате. Я не впервые вижу Сакинат и в который раз слушаю ее горький рассказ о разрушенной фабрике, людях, оставшихся без работы, о ее опасениях об утере технологии производства ковров и бурок. Сакинат удивительно красива, и годы не тронули ее красоту. В ее покрытой платком очень красивой голове множество идей, планов, разумных соображений и 25-летний опыт руководства фабрикой. Сакинат рассказывает, что перед войной на складе было 600 бурок, их забрали боевики, для того чтобы устилать окопы. Сакинат и ее подруги во время войны проявляли просто чудеса героизма, но ее трудно себе представить в то время, уж очень мирный у нее вид. Мирный, домашний и уютный.
 В беседах с подругами Сакинат лейтмотивом звучали слова: "Как мы хорошо жили!" И это говорилось не только о времени до вторжения боевиков, это было сказано и о времени до перестройки. Дагестанский сельский люд, получив с перестройкой свободу и гласность, не знал, зачем они ему. Мне кажется, что их свобода - это умение и желание трудиться, а лишившись этой возможности, они стали менее свободными. Свободу говорить они не использовали, потому что вообще говорят мало и разговоры их просты, мудры, как сама жизнь, и они не требуют гласности и чьего-то разрешения. Утеряв возможность полноценно трудиться на благо своей семьи, селения, Дагестана, они на самом деле утеряли свободу, и эта потеря не компенсировалась, хоть частично, как у городских жителей, свободой слова. И вот теперь еще и война отняла последнюю возможность трудиться. Сакинат долго рассказывает, куда попадали бомбы: такое впечатление, что она знает про фабрику все. Знает, как и когда была разрушена каждая единица оборудования, каждое строение. Сакинат вспоминает, вспоминает. Раньше фабрика процветала. Было много заказов, бурки шли как спецодежда для животноводов, на сувениры. Продавались они почти по себестоимости, и фабрике выживать помогало государство. Было и ковровое производство. Сейчас фабрика восстанавливается с помощью нескольких российских областей.
Мы видим гору Ослиное Ухо, стратегическую высоту, за которую шли страшные бои. Мы смотрим с каким-то новым пониманием войны и того, что она принесла. Новое понимание рождается здесь, когда видишь людей, переживших войну, слышишь о погибших и видишь места боев.
По узенькой улочке мы едем в помещение, снятое для нашего проекта. Помещение арендовать в Ботлихе трудно, так как дома не восстановлены после войны и многие семьи ютятся в тесноте. А по проекту должно происходить следующее: 32 ученицы с помощью известнейших мастеров будут постигать технологию производства бурок. И когда откроется фабрика, будет кому на ней работать. Руководить обучением будут известные на весь Дагестан мастерицы. Сакинат и Патимат рассказывают, как делаются бурки. Никто из нас даже не представлял себе тяжесть этого ручного труда. А вид рук Патимат привел нас в ужас - от локтя вниз до запястий сплошной кровоподтек. Сначала выбирается особая шерсть, ее чешут, бурки складываются из трех слоев особо чесанной шерсти. Бурки поливаются водой, и 8 женщин руками валяют бурку до состояния, когда она начинает держать форму. Синяки от этой работы не проходят никогда! И несмотря на тяжесть такого труда, сотни людей из ближних сел ждут восстановления фабрики, так как это единственное место, где они могут работать. Вернулись домой к Сакинат и долго говорили о судьбах женщин селения, так похожих и не похожих на наши, о судьбе Сакинат. Как странно перемешались в ней вера в Бога и верное служение партии. Странно, но именно это делает Сакинат близкой и понятной мне. Ужинаем, ложимся спать на широкой и удобной кровати.
Утром едем в маленькую пограничную часть, которая высоко в горах приняла на себя первый удар при вторжении боевиков. Подъезжаем к шлагбауму, просим юного часового доложить о нас старшему офицеру, попутно расспрашиваем о житье-бытье. Мы хотим узнать о жизни наших земляков, передать им скромные подарки, сфотографироваться, может быть, передать привет их близким. Пока мы ждали разрешения пройти в часть, мальчишки бежали и бежали к нам, расспрашивая, откуда мы, зачем приехали, радуясь нам, как родным. Слышались взрывы, ребята успокаивали: "Учения". Служить им тут нравится, пока спокойно. Питание хорошее, дедовщины нет. Взгрустнув, рассказывают о гибели однополчанина, добавляя: "По глупости, напоролся на собственную растяжку". Мы долго говорили с начальником штаба Килишби Понежевым. Он показался мне умным, опытным, заботливым. Обладая определенными навыками психолога, применял их в общении с солдатиками и с нами. Мы долго не могли расстаться с ребятами. Едем обратно, молчим, думаем. Мальчишки совсем - дети, наши защитники, защитники Родины.
Возвращаемся в Махачкалу. Дорога назад почему-то кажется короче и проще.
Материалы подготовлены к печати
Аллой Денисовой и Галиной Гришиной
1НПО "Кавказский форум" основана в июле 1998 г. в Нальчике. Создание Форума вызвано необходимостью координации и активизации деятельности НПО Азербайджана, Армении, Грузии, Абхазии, Нагорного Карабаха, Южной Осетии и субъектов Юга России по урегулированию имеющихся и предотвращению возможных межэтнических и межгосударственных конфликтов. Цели и задачи Кавказского форума НПО зафиксированы в подписанной его участниками Эльбрусской декларации. Форум является открытой организацией, обязательное членство не предусматривается, главное требование - приверженность принципам Эльбрусской декларации и конструктивная деятельность по укреплению межэтнического согласия и становлению гражданского общества на Кавказе. Форум координирует деятельность НПО Кавказа, занимающихся различными видами деятельности - миротворческой, гуманитарной, правовой, исследовательской, образовательной и реабилитационной. Форум не имеет постоянного места расположения - с июля 2000 г. по июль 2001 г. офис Форума располагался в Тбилиси. (По материалам газеты "Северная Осетия", N 155 от 14 августа 2001 г.: http://sevos.alanianet.ru/08_01/14-2.htm)
|
