Обзор круглого стола "Общество и домашнее насилие"

На второй день конференции "Домашнее насилие в отношении женщин: масштабы, характер, представления общества" (16 мая 2003 года) Советом женщин МГУ совместно с Клубом Раисы Максимовны Горбачев-Фонда был организован круглый стол "Общество и домашнее насилие". В центре внимания этого дня стали проблемы преодоления равнодушия общества к насилию над женщиной в семье. Были рассмотрены различные пути изменения общественного мнения по проблеме домашнего насилия: использование опыта деятельности кризисных центров, принятие закона о предотвращении насилия в семье, внедрение образовательных программ, привлечение внимания СМИ, взаимодействие с представителями различных конфессий, вовлечение местного сообщества в преодоление этого социального зла и пр.  (авторы исследования социологи И.Горшкова, И.Шурыгина).

Круглый стол вела руководитель Общественно-политического центра Горбачев-Фонда Ольга Михайловна Здравомыслова. При открытии заседания с приветственным словом к участникам конференции обратилась Президент Клуба Раисы Максимовны Ирина Михайловна Вирганская. Она отметила безусловную серьезность темы насилия в отношении женщины в семье и отсутствие понимания и осознания этой проблемы большей частью российского общества. Эти вопросы находятся в сфере деятельности Горбачев-Фонда. Клуб, созданный моей матерью, Раисой Максимовной Горбачевой, продолжает действовать и работать. Мы занимаемся проблемами женщин и детей, гендерными проблемами, стараемся поддерживать общественные проекты, работающие в этих областях. Было подчеркнуто, что проблема домашнего насилия требует скоординированных действий общественных, женских и государственных организаций.

Доклад Ирины Игоревны Шурыгиной (Институт социологии РАН) был посвящен результатам исследования о том, как общество воспринимает физическое насилие, совершаемое мужьями над женами. Отношение мужчин и женщин к этой проблеме было названо крайне противоречивым. На уровне абстрактных норм абсолютное большинство всех опрошенных осуждает насилие, соглашается с тем, что "избиение жены - это преступление, которое должно караться по закону", что "государство должно брать под защиту женщин, которых избивают мужья", что это социальное зло и преступление". Однако, почти половина опрошенных считают, что "если муж побил жену, то это их частное дело, в которое никто не должен вмешиваться". Также зафиксирована очень большая разница между мужскими и женскими ответами: мужчины значительно реже (на 20-30%) соглашались с тем, что избиение жен - это преступление, социальное зло, с которым следует бороться.

Еще более тревожные результаты были получены при ответах на конкретные непрямые вопросы: за что можно побить жену, кто виноват, если муж ударил жену, и пр. Например, 48% мужчин и 28% женщин согласились с тем, что "некоторые женщины заслуживают того, чтобы их побил муж". Но больше всего сближают людей разного пола, разного возраста, из разных регионов ответы на вопрос: "Как Вы думаете, к кому женщине следует обратиться, если ее бьет муж?" Из множества позиций (милиция, психолог, кризисный центр, родственники, друзья и пр.) около 30% выбрали ответ: "Ей лучше самой подумать, в чем она виновата". Это уже очень определенная точка зрения. Тут даже нет вариантов: может и муж виноват, оба не правы? Совершенно четко выражена позиция: он имел право это сделать, он не нуждается для этого ни в каких оправданиях. А вот жена должна понять, в чем она была виновата.

Анализ показал, что эти представления прямо связаны с реальным поведением людей. Мужчины, придерживающиеся этих мнений, сами бьют своих жен значительно чаще (примерно в 2 раза), чем мужчины, которые с этим мнением не соглашаются. От мнения женщин, могут ли мужья бить своих жен, это зависит гораздо меньше, чем от мнения мужчин. Мужчина в данной ситуации выступает как субъект, принимающий решение и действующий, а женщина - в больше мере объект приложения этого действия.

В заключение с тревогой было подчеркнуто, что мнение молодых мужчин (группа в возрасте 18-24 года) существенно не отличается от мнения мужчин других возрастов. По мнению И.Шурыгиной, можно сделать следующий прогноз: Если не предпринимать специальных усилий, то самые молодые мужья, которые еще не успели побить своих жен просто потому, что они совсем недавно женаты, будут это делать так же как старшее поколение.

Доклад вызвал интерес, вопросы и оживленную дискуссию участников конференции. Возникшие в аудитории споры еще раз (вслед за результатами исследования Совета женщин МГУ) продемонстрировали крайне противоречивое понимание природы домашнего насилия над женами и отношение к этой проблеме. В ходе обсуждения обозначилось несколько тем.

• Суть "противоречия" между психологическим и социологическим подходами

Дискуссия обнаружила опасность "увязания" традиционных психологических подходов в "сложности, причины и взаимосвязи" процессов, протекающих как в конкретных семьях, так и в семьях вообще: Семья - очень сложное с точки зрения психологии явление, в котором многое, в том числе насилие, неоднозначно. Но в конечном счете, такая постановка вопроса приводит к выводам о неразрешимости социальной проблемы домашнего насилия.

• "Нужно ли разрушать семью, оставлять детей без отцов из-за единичных актов агрессии?"

Как было сказано психологом А.Шапиро Мы знаем немало случаев, когда женщина уходит от мужа после того, как он ее один раз ударил. После этого она с ним больше не общалась. А сколько у нас женщин без мужей и детей без отцов?! На что последовало возражение другого психолога о пагубности атмосферы в семьях с насилием: По результатам моего исследования и данных из американской литературы факт домашнего насилия оказывает глубокое травмирующее воздействие на детей. И если женщина не уходит от такого мужа, то дети травмируются. Мальчики потом с очень большой вероятностью переносят эту модель поведения в свою будущую семью, и будут демонстрировать такое же поведение по отношению к своим женам. Девочки в будущем могут выбрать мужчину с отцовским стилем поведения. Уход жены от мужа в этой ситуации - благо для ребенка (И.Тимофеева, Санкт-Петербург).

• "Возможная провокация со стороны жертвы"

Прозвучали призывы больше анализировать психологические механизмы агрессии: в частности, учитывать виктимное поведение жертвы, неоднозначность личности насильника: Часто бывает, что жены, дети сами напрашиваются. Любой удар, любое насилие, конечно, ужасно, но в жизни все случается, У мужчины-насильника есть свои проблемы, но у него есть и хорошие качества. В ответ на это последовали эмоциональные комментарии:

- А какое дело жене до того, что у мужа есть проблемы? Но ПОЧЕМУ она должна испытывать их на своем теле?!,

- Неужели женщина провоцирует мужчину для того, чтобы он ее избил до синяков, чтобы она попала в реанимацию.?! У человека Всегда есть выбор, как реагировать на другого человека.

Как бы я кого ни провоцировала, никто не дает права меня избивать. Есть масса других способов - диалог и прочее - чтобы решить проблему. На теорию виктимизации должно быть наложено табу. "Всегда и во всем ты виновата", как в басне Крылова "Волк и ягненок". Виновата уже тем, что волку хочется кушать?

Как подчеркнула И.Шурыгина, результаты исследования вполне ожидаемо подтвердили связь между представлениями людей о том, как распределяется власть между мужьями и женами в семьях, с одной стороны, и проявлением насилия в этих семьях - с другой: "Насилие у мужа связано с желанием получить власть и контроль над женой, или с тем, что он эту власть по каким-то причинам считает нужным все время подтверждать. Насильнику мало ударить раз, чтобы жена испугалась и больше не делала того, с чего все началось. Ему нужно регулярно поддерживать такие властные отношения. Или это может быть реакция на то, что женщина сопротивляется проявлениям его властности. Причем часто это сопротивление от женщины с вполне "традиционными" взглядами. Например, в бедных семьях очень многое вертится вокруг денег. Жена не может допустить, чтобы муж слишком много пропивал, иначе нечего будет есть детям. Вокруг этого может выстраиваться система регулярного избиения, потому что каждый раз, когда муж приходит пьяный, он требует еще денег, которые жена ему не дает, у нее рука не поднимается взять из семейного бюджета даже небольшую сумму, хотя она знает, что будет бита". Вопрос о провокации, почему именно муж ударил жену, в данном подходе не принципиален. Намного важнее, что насильник при этом думал, и как после избиения выстраиваются отношения между мужем и женой. Мне как человеку, как матери, как женщине, как социологу, - заключила И.Шурыгина, - глубоко безразлично, какие у него были проблемы в этот момент. А если у кого-то есть склонность к мазохизму или садизму, то это достаточно канонизировать в каких-то играх, о которых стороны договариваются".

Н.Шведова обратила внимание на то, что в тех странах, где давно отказались от расхожей теории виктимизации (в США и странах Западной Европе), достигнут большой прогресс в борьбе с этим колоссальным социальным злом.

• "Мужья воздействуют на жен преимущественно физически, зато жены чаще применяют к мужьям психологическое насилие"

Согласно этой точке зрения каждый из супругов использует свой арсенал средств насилия, и ситуация "уравновешивается". Оба несут ответственность за происходящее в семье. - "Мы часто умалчиваем о насилии женщины над мужчиной". С такой постановкой вопроса было выражено несогласие. Прежде всего потому, что не существует "чистого" физического насилия. Физическое насилие обязательно сопровождается психологическим: Кто бьет, тот и психологически давит. Одна из целей применения физической силы состоит именно в психологическом подавлении. Утверждения о масштабности психологического террора со стороны жен в условиях, когда (по результатам исследования) только 4 из 10 женщин уверены, что мужья их никогда не ударят, можно расценивать как еще одну версию "провоцирующего" поведения жены.

С точки зрения И.Вирганской, при такой постановке вопроса происходит подмена понятий: Говорят, если женщина "давит", значит, муж имеет моральное право ударить.. Но что бы ни происходило, право свободного человека уйти, решить вопрос как угодно, но не избиением. Иначе придется признать удар способом решения любой проблемы.

И.Шурыгина, опираясь на наблюдения, полученные в ходе качественной части исследования, так прокомментировала женское психологическое насилие в отношении мужей: Что касается "ужасных" женщин, которые давят на своих мужей, то, когда живешь в Москве и вращаешься среди людей с высшим образованием, привыкаешь к тому, что на мужчину накладываются очень жесткие требования по социальной успешности. Если муж социально не успешен, жена может на этом основании на него как-то психологически давить, и он будет с этим согласен, потому что он не сделал того, что должен делать "настоящий" мужчина. Это зафиксировано и у мужчин, и у женщин, живущих в Подмосковье (исследования в Талдоме), в подмосковных деревнях. Мужчины хотят быть главными в семье, но считают, что для этого должны чего-то достичь. Показательна в этом смысле ситуация в ставропольских селах и поселках. Там проявления патриархальных представлений настолько велики, что к мужчине вообще не предъявляется никаких социальных требований. Он даже может не работать и говорить, что ему сейчас работать лень, потому что зима и холодно. Ему плевать на то, что жене нечем кормить детей. Главным в семье его делает одно то, что он мужчина. Это признается и мужьями, и женщинами. Что делается в этих семьях, просто ужасно.

Как напомнила И.Костикова, Насилие - это проявление воли одного человека и подавление воли другого, подавление свободы воли. Крайняя форма насилия - убийство - во всех религиях осуждается, так как это покушение на сущность человеческого существования.

По мнению А.Пашиной, утверждения о провокации насилия женщиной - очень удобный миф, который общество всеми силами поддерживает. Этот миф, как правило, предполагает, что жена обязательно должна понимать мужа, его состояния, а он ее - необязательно. Следующим шагом в этом направлении будет все то же признание, что семейные ссоры - внутреннее дело семьи: кто кого провоцирует - не поймешь, а значит не надо в это дело вмешиваться.

Таким образом, идея провоцирования насилия женщиной приводит нас к постулату о закрытости семьи. Постоянное воспроизведение иерархичных отношений, в том числе в их грубой физической форме, признается допустимым способом решения возникающих противоречий во имя сохранения патриархатного порядка.

Была высказана точка зрения о несовпадении подходов психологов и социологов к проблеме: Мы - психологи и социологи - иногда имеем разные точки зрения по проблеме насилия в семье и, вообще, семьи. Присутствовавшие социологи не согласились с этим мнением и обозначили необходимые рамки научной постановки и научного рассмотрения проблемы Не хотелось бы, чтобы принципиально поставленный в представленном исследовании вопрос рассматривался как менее важные вещи. Первая посылка по поводу того, что психологи социологов не понимают. Если не хотят, то не понимают. Если хотят, то понимают. Странно было услышать от психолога известное с младых психологических ногтей понятие - фундаментальная ошибка атрибуций, когда известный ему опыт генерализируется на все, что может быть вокруг. Заявляется "У меня было много случаев". А много - это сколько? И сколько много - достаточно? В альтернативу этому опыту прелагается репрезентативное исследование по семи регионам. Чему я скорее поверю? Тому, что у Вас были случаи? И у меня был случай. У кого-то еще был случай. Эти случаи проблему насилия не объясняют. А то, что возможны психологические вариации, - конечно, возможны. Но объяснение дается каждому конкретному случаю, а о насилии в обществе это не говорит почти ничего" (А.Клецин, Санкт-Петербург).

Пояснения позиции социологов дала одна из авторов исследования Совета женщин МГУ, И.Шурыгина. Она объяснила сознательное разделение подхода авторов исследования и подходов в психологических исследованиях. Если бы мы решили опираться на психологические наработки, то не понятно было, на какой из множества психологических теорий, которые объясняют механизм возникновения насилия, остановиться. Для меня в этом смысле все теории друг друга стоят. Перед авторами прежде всего стояла задача оценить масштабы насилия мужей в отношении жен, потому что к началу реализации проекта в начале 2002 года строгой научной, и вместе с тем простой социологической информации (сколько бьют, кто бьет, кого бьют) не было. Как было отмечено социологический подход предполагает изучение того, что в культуре и в представлениях людей влияет и определяет уровень насилия. Менее важна для социологического рассмотрения оценка ответственности за совершенное насилие. Например, мужчин спрашивали: "Когда Вы побили жену в первый раз, кто с Вашей точки зрения был виноват?" Только четверть мужчин, которые били жен, признали, что они не должны были этого делать. А все остальные или сказали, что была виновата жена, или заявили: мы оба погорячились.

• Психологическое насилие носит не менее, а, возможно, более тяжелый характер, и это должно быть предметом пристальных исследований.

А.Пашина обратила внимание на то, что, когда поднимается тема насилия против женщин, чаще всего обсуждаются проблемы физического насилия. Однако по ряду последствий (особенно по показателю "суицидальные мысли, намерения и попытки") переживать психологическое насилие оказывается тяжелее, чем физическую его форму подавления: Как ни странно это звучит, физическое насилие переносится легче. Так говорят женщины, которые входят в группу психологической поддержки. Ведь при психологическом насилии никто не посочувствует только скажут: "Ты с жиру бесишься, перетерпи". Но когда подавление происходит изо дня в день, из года в год, то это приводит к страшным последствиям - абсолютной безысходности".

• О возможности государства и общественного мнения оказывать влияние на поведение людей

С одной стороны, выражались сомнения в том, что можно искоренить насилие против женщин, так как это историческая традиция. В этой связи упоминался Домострой, в котором речь шла о "воспитании" жены мужем. С другой стороны, приводились доводы в пользу возможности воздействовать на общественное мнение, изживать стереотипы, изменять образ жизни. Когда что-то разрешено, то и становится возможным. К примеру, разрешенное пьянство в нашем обществе, которое провоцирует в том числе и насилие. Когда М. С. Горбачев запретил пьянство в обществе (по крайней мере, это не приветствовалось), знакомая мне семья демонстрировала удивительные празднования дней рождения своих детей - спиртные напитки были удалены со стола. Сменилось руководство - изменились стереотипы поведения. В той же семье застолье проходит совершенно по-другому. Меняется президент - со стола убираются коньяк и водка, подаются более легкие напитки. Можно только удивляться, как одни и те же люди могут поддаваться разному влиянию общества совершенно добровольно не потому, что боятся потерять работу или по каким-то другим причинам, а просто потому что общественное мнение диктует: это можно а это нельзя. Вывод: то, что разрешено в обществе, то и мы разрешаем себе. Следовательно, постановка вопроса конференции правильная - нужно формировать общественное мнение" (И.Красова)

По мнению авторов исследования, домашнее насилие уменьшится, если всем внушать, что никто никогда не может никого бить, особенно мужчина женщину, что это не оправдано никакими провокациями. Это то, чему учишь сына. Должны разрушаться представления о том, что мужчина должен обладать властью, должен контролировать и имеет право наказывать, "дисциплинировать" женщину.

Свой доклад политолог Надежда Александровна Шведова (Институт США и Канады) начала с того, что назвала проходящую конференцию по результатам исследования домашнего насилия в России событием общественным, чрезвычайно значимым. На мой взгляд, проведенное исследование редкое по своей целенаправленности, глубине и четкости. Мне представляется, что распространение результатов этого проекта должно быть как гудок, который звучит в моменты колоссальной тревоги. По мнению докладчицы, результаты исследования подтверждают тот факт, что общество впало в кому бесчувствия, перешагнуло порог терпимости к проявлению насилия, причем в любых его формах - от военных конфликтов до заказных убийств и повсеместного домашнего насилия. Какова же позиция государства в этом вопросе? Нашему государству, его правящей элите, на данном историческом отрезке времени насилие выгодно, чтобы можно было не только осуществить, но и закрепить черный передел собственности и модернизацию общественного строя. Создание соответствующей политической среды - непременное условие для этого процесса. Иначе нельзя объяснить тот факт, почему наше родное государство не обеспокоено ни масштабами насилия, ни обострением этой проблемы и бездействует.

Власть - многоуровневое явление. Оно включает не только государственную власть, но и отношения между полами. Поэтому тот или иной тип отношений, тип гендерных отношений, является некой матрицей государственной власти. Господство в обществе традиционных гендерных отношений (отношений в патриархатной семье, отношений соподчиненности) - объективная база для авторитарного режима, насилия, которое обладает своей внутренней логикой, прорастает и вглубь, и вширь. Наличие паритетных отношений между полами означает наличие объективной базы для демократии участия. И если государство не озабочено этим, значит, оно заинтересовано в ином. Готовность общественного мнения принять ситуацию насилия и найти оправдание мужу-насильнику - иллюстрация власти патриархата, при которой объекты власти стремятся к репродукции своего же соподчиненного или дискриминируемого состояния, своей зависимости.

Докладчица прямо связывала вопрос о насилии в отношении женщин с проблемой гендерного неравенства в России, отсутствием реальной государственной политики по достижению гендерного равенства в стране, борьбы с гендерными стереотипами, ложными общественными идеалами. Один из таких стереотипов - представление о настоящем мужчине как о кормильце-агрессоре, хозяине в семье, оно порождает у мужчины комплекс неполноценности, который реализуется в отношении жены. И женщины, и мужчины, а значит, и общество в целом стали заложниками культуры жестокости. Если мы хотим действительно человеческого существования, право личности - это первое, приоритетное и незыблемое право, которое должно поддерживаться, обеспечиваться и осуществляться государством, существующим на деньги налогоплательщиков. Если страна встала на путь строительства цивилизованного демократического общества и государства, она обречена на решение задачи достижения гендерного равенства.

Сегодня день страна находится в ситуации, когда насилие возведено в обыденность. Тем самым оно узаконено как приемлемый, нормальный стандарт поведения, возможный путь решения конфликтной ситуации. Это недопустимо. Терпимость к такому методу, бездействие правительства означает не что иное, как отказ от построения нормального человеческого гуманитарного цивилизованного общества.

В конце выступления Н.Шведова акцентировала внимание на следующем:

• для выравнивания отношений между полами в России необходимо принять гендерную стратегию, требовать выделения средств на женские программы, которые включают меры по пресечению насилия в семье;
• жестокое обращение, домашнее насилие должны квалифицироваться и рассматриваться не как частное дело семьи, а как явление социальное, требующее внимания государства и всего общества;
• по тому, насколько общество может измениться изнутри (через семью) следует судить о его способности к обновлению, модернизации.

Доклад был завершен конкретными предложениями. Нужно постараться, чтобы результаты таких исследований стали достоянием широкой гласности через СМИ, были доведены до политической элиты, через партии направлены их в государственные органы. Залогом реализации этих предложений будут осознанные, самостоятельные и консолидированные действия одного из авангардов демократического движения - женского движения. Борьба с насилием в семье в отношении женщины - база, на которой разнородное женское движение могло бы солидаризироваться и осуществлять общие проекты.

Элеонора Матвеевна Иванова (директор МОО "Конверсия и женщина") обратила внимание на то, что в середине мая проводились мероприятья, направленные против насилия в семье. Инициаторами этих мероприятий были совершенно разные организации. Это говорит о том, что у нас проблема не просто созрела - а она уже вопиет. Проблема насилия была названа гендерной, и пока не будет решена эта проблема, мы будем без конца будем возвращаться к насилию в семье, в основе которого лежат стереотипы, выработанные тысячелетиями, не только в сознании мужчин, но и в сознании женщин. Проведенное исследование еще раз это подтверждило.

Закон о насилии в семье до сих пор не принят в конечном счете еще по потому, что сознание представителей депутатского корпуса такое же, как и у большинства населения. Но этот закон жизненно необходим, и мы должны обязательно вернуться к нему в ближайшее время. Тактикой продвижения этого закона могло бы стать продвижение его не сверху, а снизу - в результате работы в регионах.

Некоторые участники конференции, высказывали опасения более широкого государственного вмешательства в частную жизнь. Пояснения по этому вопросу были даны Н.Шведовой и Е.Забадыкиной. В частности, Н.Шведова выразила мнение, что, несмотря на возможные издержки закон должен быть принят: Не боюсь ли я посягательств на права моей личности со стороны государства, если будет принят закон, защищающий женщин от битья?! Боюсь. Но при этом я знаю, что другого пути нет. Семьдесят лет назад в Швеции по закону мужчина имел право бить жену. Сейчас в правительстве Швеции 57,9% женщин, это страна признанного государственного феминизма. Дорогу одолевает идущий. Бойся, но иди, иначе так и останешься там, где ты сидишь. Такова моя позиция гражданки Шведовой.

Развернутый комментарий к проблеме государственной политики в отношении женщин был дан Е Забадыкиной. В чем пафос закона о насилии в семье? Сейчас, когда один человек избивает другого (чаще всего мужчины избивают женщин), кто уходит из дома и оставляет имущество? Из дома уходит женщина. Она убегает вместе с детьми. Кто остается? Остается мужчина. Выходит, женщина бесправна. Что мы видим в цивилизованном мире? Законы об охранных ордерах, когда в случае насилия из дома удаляется тот, кто совершает насилие, ему приписывается охранный ордер. Совершивший насилие не может подходить к этому дому на определенное расстояние. Если насильник нарушает закон, звонит женщине или угрожает ей, тут же начинается судебное разбирательство, его действия подлежат уголовной ответственности. Эта система хорошо работает, и не считается вмешательством в частную жизнь. Это ограждение, соблюдение прав тех, кто перенес насилие. Именно такого закона мы ждем, но он требует, естественно, ресурсов. В связи с необходимостью ресурсного обеспечения закона возникает вопрос о гендерной политике. У нас могут принять закон, но откуда взять на это деньги? И кто же будет вкладывать средства в женщин, в тех, кто страдает от насилия в семье? Они же как-то сейчас живут, не протестуют. Это не имеет политической окраски. Можно ли представить политика, который скажет: "Я буду осуществлять поддержку женщин", хотя нас больше половины. О чем это говорит? Как раз о гендерных проблемах, о том, что сейчас все, что касается женщины, проблема второго сорта. Е.Забыдыкина подчеркнула, что в ходе исследования Совета женщин МГУ получены очень ценные данные, цифры, которые могут быть предъявлены тем, кто принимает решения и владеет финансовыми потоками. Сейчас приходим и говорим про случаи с пострадавшими и обратившимися в кризисные центры. Нам отвечают: "Это отдельные случаи". И вот впервые в нашей российской действительности проведено серьезное исследование. Большое спасибо тем, кто поддержал такую огромную работу, прежде всего Фонду Форда. Теперь политически очень важно, чтобы результаты исследования были обнародованы, проведена пропагандистская кампания.

Тема предстоящих выборов получила развитие в нескольких выступлениях. И.Вирганская обратила внимание на консервативный характер голосования женского населения и недостаточную политическую активность женских организаций. Н.Шведова призвала голосовать не за харизму, а за программы, учитывать, как вел себя, за что голосовал тот или иной кандидат, будучи в Думе. Всякий раз, когда я выступаю в аудиториях, я призываю женщин: перестаньте быть терпеливыми. Не надо считать за добродетель отсутствие требовательности. О.Здравомыслова отметила: когда говорят, что "люди не читают программ", это лишь уловка политиков, чтобы люди и в самом деле не читали программ. Сейчас ни в одной программе партии, находящейся в Думе, нет пункта про женские квоты, в то время как это единственный механизм, который реально работает. Ни одна из партий не ставит проблему домашнего насилия. В то время как партии, которые сейчас находятся в Думе, выступают и обращаются к женщинам-избирательницам.

Татьяна Валентиновна Холщевникова (координатор рабочей группы Комитета Государственной Думы по законодательству при подготовке федерального закона о противодействии торговле людьми) с сожалением отметила, что деятельность многих групп и комиссий, в том числе и Государственной думы, слабо освещается средствами массовой информации. Она сообщила, что, с одной стороны, в законодательстве существует безусловная ответственность за побои, изнасилование, нанесение тяжких телесных повреждений, нанесение повреждений имуществу независимо от того, где это происходит: в семье или на улице. С другой стороны, в системе применения мер ответственности правоохранительными и судебными органами имеется целый ряд недостатков: Здесь открываются широкие возможности для неправительственных общественных организаций по воспитанию граждан и по воспитанию, быть может, правоохранительных органов.

Прозвучала информация по разработке мер противодействия одной из самых крайних форм насилия - торговле людьми. Отмечался большой вклад, который внесли неправительственные общественные организации в подготовку соответствующего законопроекта: Это стремление и со стороны органов исполнительной власти, и со стороны общественных объединений к консолидации, безусловно, вызывает надежду на то, что в дальнейшем данный законопроект найдет свое продолжение в его исполнении. Сейчас образовалась целая группа близких законопроектов, которые регулируют терроризм, экстремистскую деятельность, торговлю людьми. К ним может быть отнесен и законопроект о противодействии насилию. Теоретически такие законы у нас пока что в теории права не описаны, но сама жизнь потребовала их разработки, потому что никак иначе не получается на законодательном уровне описать само явление, утвердить формулировки, определиться с понятиями шантажа, вербовки, того же насилия.

Отмечалось, что форма закона позволит определить механизмы взаимодействия различных органов государственной власти и других организаций, а также пути и механизмы его реализации, в том числе возможности финансирования программ, создаваемых во исполнение закона. Как прогрессивное направление следует признать то, что вторая часть законопроекта посвящена внесению изменений и дополнений в те действующие законодательные акты, которые необходимо сразу же применить при принятии основного закона. Таким образом, ликвидируется разрыв между принятием основного закона и установлением ответственности за его неисполнение. В завершение докладчица обратила внимание на то, что прежний законопроект о насилии был очень эмоциональным, но юридически слабо оформленным, поэтому перспектив у него было мало, но если сейчас вернуться к нему, исходя из других подходов, то перспектива у такого закона будет реальной.

Нелли Петровна Золотова (член Общественная комиссии при Председателе Совета Федерации по обеспечению равных прав и равных возможностей мужчин и женщин в России) выразила уверенность в том, что в России начинают вырабатываться и осуществляться гендерные стратегии, в том числе в отношении положения женщины в семье. Она отметила совпадение данных из разных источников (в том числе данных исследования Совета женщин МГУ) о масштабах насилия, переживаемого в семье, - около 70%. Важнейший тезис выступления: учитывать зависимое положение жертвы семейного насилия от того, кто это насилие совершает. Поэтому главный акцент в противодействии насилию должен быть сделан на профилактические меры. Говоря о перспективах принятия закона о предотвращении насилия в семье, Н. Золотова поддержала точку зрения Э.Ивановой - представители органов законодательной и исполнительной власти субъектов Российской Федерации также считают, что, если на федеральном уровне этот законопроект невозможно продвинуть сегодня, то вопрос надо решать на региональном уровне. Но для этого необходима активизация общественных неправительственных организаций.

Деятельности Ассоциации кризисных центров, ее целям был посвящен доклад Елены Владимировны Забадыкиной. Сегодня в Ассоциацию кризисных центров входит 47 организаций из многих регионов страны, география Ассоциации - от Владивостока, Улан-Удэ до Калининграда. Мы объединились для того, чтобы люди, которые одинаково смотрят на проблему насилия в семье, могли проводить свои программы согласованно и могли проводить обучающие программы для тех, кто входит в Ассоциацию, и для тех, кто хочет в нее войти. Ассоциация стремиться изменить отношение общества к проблеме насилия в семье, к проблеме сексуального насилия. Сегодня прибавилась еще одна проблема незаконной торговли людьми, в том числе и женщинами. Ассоциация считает, что обществу необходима новая социальная политика, исключающая гендерное неравенство. Работа Ассоциации направлена на изменение общественного мнения. Пока общество замалчивает проблему, искажает ее или приуменьшает.

В докладе были приведены сравнительные данные о помощи, которую пытаются оказать пострадавшим от насилия в семье общественные организации и государственные органы. Общественные организации стремятся поддержать пострадавших от насилия, помочь им сделать свой собственный выбор, а именно: принять на себя ответственность за свою жизнь. Государственные организации пафос своей деятельности направляют на сохранение семьи во что бы то ни стало. У них считается хорошим результатом именно то, что сколько семей они могли сохранить, независимо от того, в состоянии семьи. Как позитивный отмечался тот факт, что благодаря совместным программам Ассоциации и государственных служб помощи семье, меняется отношение к проблеме государственных организаций. Они активно пользуются материалами, которые готовит Ассоциация.

Важнейшим направлением деятельности Ассоциации являются образовательные и просветительские программы, потому что люди не идентифицируют то, что происходит с ними, с такими понятиями, как, например, сексуальное насилие или насилие в семье. Поэтому мы не устаем говорить о том, что под этим подразумеваем и какие последствия для личности, для общества при этом возникают. Кроме образовательных программ для населения существуют программы для специалистов (психологов, которые часто боятся работать с пострадавшими от насилия в семье, от сексуального насилия, или нужна помощь и поддержка для выработки своей позиции в этой работе), милиции, прокуратуры, медиков (часто это единственные люди, которые на практике знают о насилии в семье, они видят следы побоев на ее теле). Ассоциация разрабатывает также курс по проблеме насилия в семье для юридических вузов.

Значимость образовательных программ заключается в том, что они требуют налаживания межсекторального взаимодействия: сотрудничества с правоохранительными органами, администрациями, депутатами. При этом ставится задача просвещения представителей этих структур. Многие из них, особенно представители правоохранительных органов, понимают, что насилие в обществе начинается с насилия в семье. Однако многое в этом сотрудничестве строится еще на личных связях, потому что нет механизма, который бы что-то регламентировал.

Организации, входящие в Ассоциацию, оказывают конкретную помощь пострадавшим от насилия в семье, сексуального насилия и ставшим объектом торговли людьми. Это чаще всего телефоны доверия, консультации юристов, психологов, помощь адвокатов в некоторых организациях, сопровождение в суд, работа групп поддержки и различных групп помощи пострадавшим от насилия. Сейчас кризисные центры пытаются работать именно с семьями, но это возможно только в том случае, если все члены семьи готовы сотрудничать. К сожалению, в центры чаще всего обращаются люди, которые находятся в очень тяжелой ситуации, тогда работать со всей семьей практически невозможно. Очень сложно пострадавшим согласиться с тем, что "в моей семье существует насилие". От получения людьми информации о том, что можно обратиться за помощью, до обращения за помощью в среднем проходит полтора-два года.

Постоянно говоря о проблемах насилия и готовя места, куда можно обратиться за помощью, Ассоциация выполняет миссию общественной организации. Самое главное, что нас объединяет, - это наша позиция и наша идеология. Мы глубоко убеждены, что ответственность за насилие лежит на тех, кто его совершает. Пафос нашей помощи - принятие подвергшимися насилию ответственности за свою жизнь и, как вследствие, принятие определенного решения. Жертва может обращаться или не обращаться в милицию, уходить от мужа или оставаться в семье, но она должна очень четко осознавать, чего хочет. Когда она поймет, чего хочет, то возьмет на себя ответственность за свою жизнь. Это единственный путь, и он очень тяжелый. Если пострадавшие или совершающие насилие остаются в ситуации насилия, они знают, что это их выбор, и они расплачиваются за этот выбор. Если они хотят выйти из ситуации насилия, мы готовы оказать им помощь, поддержку и сопровождение.

После выступления Е.Забадыкиной развернулась жаркая дискуссия о кризисных центрах, их роли и возможностях в оказании помощи жертвам, взаимодействии с другими организациями.

Темы социальной работы государственных структур коснулась Лариса Семеновна Алексеева (заведующая лабораторией социальной работы с семьей и детьми ГосНИИ семьи и воспитания). Во многих российских городах (в меньшей степени в Москве и Санкт-Петербурге), сказала она, действуют территориальные центры социальной помощи семье и детям. Однако о них мало кому известно. Мы тоже издавали несколько книг по противодействию семейному насилию и выстроили такую цепочку: социальные работники, психологи, медики, медицинские социальные работники, специализированный центр психолого-педагогической помощи, включающий центр для подростков, приюты. Это целая сеть, которая, безусловно, должна дополняться общественным сектором.

Содружество негосударственных и государственных социальных служб имеет место во всем мире, и оно должно развиваться. От нас с вами зависит признание поднятие престижа этих профессий, науки, повседневной практической деятельности.

А.Пашина заметила, что в государственном секторе часто происходит подмена понятия "кризисный центр". В результате может ослабевать потенциальная ресурсная база реальных центров. Государство говорит: да вот у нас теперь в каждой управе есть кризисный центр, имея в виду медика, психолога, социальный центр. А вы - некоммерческая общественная организация. Вот своими средствами и делайте то, что вам кажется важным. Но когда мы пригласили на круглый стол работников телефонов доверия, психологов, социальных работников и других профессионалов, к нашему огромному сожалению и отчаянию, оказалось, что никто из них не имел представления о том, что такое кризисная ситуация, связанная с насилием, и как с ней работать. Поэтому наших кризисных центров нужно создавать как можно больше.

Ссылаясь на статистические данные, полученные за много лет на Западе, С. Ениколопов обратил внимание на неоднозначные результаты работы приютов для женщин: они резко сокращают количество убийств, совершаемых женщинами, но совершенно не уменьшают числа убийств, совершаемых мужчинами. А объем психологической помощи, которую получают жертвы домашнего насилия, обратно коррелируется с количеством убийств, совершаемых в этих же самых семьях. То есть чем больше психологи пытаются им помочь и внедряться в их семейные дела, тем больше происходит убийств, и поэтому уместно предостережение об опасности калькирования программ помощи жертвам, если не учитываются "культуральные факторы". Скалькированные программы срабатывают таким образом, что после того как жертвам оказали помощь, мы получаем мускулинизированных женщин, очень похожих на таких, как если бы они вообще не получали психологической помощи. Как очень серьезная проблема кризисных служб, выводящих жертву на юридические решения, была охарактеризована "вторичная виктимизация" при общении с гинекологами, полицейскими, судьями, ситуация публичности в целом.

На это последовало возражение Е.Забадыкиной от Ассоциации кризисных центров, работники которых сопровождают женщину на всех этапах разбирательств насилия. Мы обучаем людей, судмедэкспертов. Женщина приходит туда не одна, а с психологом, который защищает ее права и следит за тем, чтобы процедура и все исследования были выполнены правильно и доказательная база не исчезла. При оценке результативности программ, Ассоциация ориентируется на пострадавшую как на главного эксперта - какую оценку она дает своему состоянию.

В полемику включилась Н.Шведова. Она возразила тезису С.Ениколопова о слабой пригодности зарубежных разработок помощи жертвам домашнего насилия - нация, народ без комплексов неполноценности способны признать достижение другого народа. Также были оспорены и приведенные данные о негативных последствиях деятельности приютов. По данным бюро статистики Министерства юстиции США, после принятия при президенте Б.Клинтоне знаменитого закона "О насилии в отношении женщин" за период 1993-1998 гг. на 21% снизился уровень правонарушений в отношении женщин со стороны их интимных партнеров, а мужчин, убитых своими женами или подружками, упало на 60%.

С. Якименко отметила: кризисные центры в США - результат огромной работы с людьми, результат объединения женщин в создании групп поддержки целых ступеней деятельности. Они обеспечили понимание женщиной того, что недопустимо жить с кем-либо в партнерстве в ситуации насилия над собой. Сегодня в нашем обществе мы видим удивительно низкий уровень такого отношения женщины к себе. Культура - это одно, а низкая самоидентификация женщины - другое. И это навязано обществом, в котором мы живем. Прозвучал призыв задуматься о дальнейших действиях по изменению отношения к проблеме общества: Нужно не искать причины, по которым кто-то виноват, и не сетовать, какая мы - несчастная страна, а говорить о конкретных шагах и смотреть, какой опыт накоплен и где мы могли бы его использовать.

Свое выступление Ирина Викторовна Костикова (лаборатория гендерного образования Педагогического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова) начала с обращения к авторам исследования. Им было предложено принять участие в подготовке материалов, которые можно было бы использовать в педагогической практике гендерных центров, школ, вузов, где уже читаются гендерные курсы и освещаются проблемы насилия. Для профилактики домашнего насилия особое внимание необходимо уделить школьному образованию, добавить в различные предметы соответствующие темы. С этой целью нужно привлекать создающуюся в настоящее время Ассоциацию школ и продвигать в сотрудничестве с ней эти идеи.

На необходимость подготовки детей к семейной жизни обратила внимание С.Бочарова. В исследовании, которое проводит движение "Добро без границ", мы отмечаем, что в большинстве наших семей люди педагогически абсолютно не подготовлены. Они очень часто не умеют договариваться, слушать, быть толерантными друг к другу. Толерантности их никто не научил. Отсюда происходит и психологическое, и физическое насилие. Необходимо изменить нашу школьную программу, ввести предмет курс "Курс семьи и семейного поведения" в школах.

Тему СМИ и информированности общества о домашнем насилии открыла Татьяна Юрьевна Забелина (Центр по проблемам женщин, семьи и гендерных исследований Московской социально-гуманитарной академии). Она рассказала об исследовании, проведенном в рамках информационной кампании ЮНИФЕМ. В его итоге было выделено 10 целевых групп, на которые необходимо обращать внимание в ходе информационных кампаний, в том числе в СМИ. Предлагалось проводить тренинги, обучающие гендерной чувствительности журналистов и будущих журналистов; находить сторонников среди журналистов, которые будут ориентированы в теме и тактичны в отношениях с жертвами насилия; создать журналистское лобби для освещения проблемы насилия; для продвижения тематических материалов и публикаций использовать различные Международный день борьбы с насилием - 25 ноября, День защиты прав человека - 10 декабря и другие даты. Важно отметить, что проблему насилия нужно подавать не как чернуху или как "жарены" факт в "желтой" прессе, а показывать как помочь человеку.

Взгляд с позиции журналистов был дан в выступлениях Елены Андреевны Тополевой и Людмилы Мишиной (Агентство социальной информации). Было отмечено, что для Агентства, в отличие от многих других СМИ тема насилия в семье является одной из приоритетных. Освещая эту тему и бывая практически на всех мероприятиях, которые на эту тему проводятся, мы можем сказать, что, как правило, журналистов на этих мероприятиях бывает немного и публикаций появляется мало. А из сегодняшнего разговора ясно: вряд ли что-то можно сделать в борьбе с насилием, если не изменить общественное мнение в целом, и прежде всего с помощью СМИ.

Е.Тополева обратила внимание на то, что журналисты не всегда могут подойти к той или иной социально значимой теме, если на нее их не натолкнет. В этой связи возникает вопрос: кто должен инициировать журналистскую активность? Сегодня раздавались голоса в защиту государственной власти, которая тоже как будто бы уделяет внимание этой теме. А все конференции, круглые столы, информационные встречи - кто проводит эти мероприятия? Трудно припомнить, чтобы такой разговор был инициирован органами власти. В 90% случаев инициаторами являются неправительственные организации.

Корреспондент Агентства социальной информации Л. Мишина в течение двух лет посещала и освещала практически все мероприятия, связанные с темой домашнего насилия. Для любого СМИ, - сказала она, - и журналиста важным условием сотрудничества является получение достоверной, актуальной и оригинальной информации. Общественные организации являются хорошим источником информации: у них есть статистика, они непосредственно работают с людьми - значит, у них есть те или иные истории.

Вместе с тем в работе со СМИ общественные организации должны избегать ошибок в организации информационных мероприятий. Проводимые в настоящее время конференции и круглые столы в принципе ориентированы на подачу аналитической информации, и поэтому оперативные средства массовой информации отпадают. Часто заявленная тема звучит как постановка проблемы, но не содержит "нового, оригинального, необычного". Если сказать журналисту просто "торговля людьми", он может и не обратить на это внимания. Для него важно акцентировать, какая будет подтема или что будет раскрыто. Тема домашнего насилия тем сложна для освещения, что она обыденна. Но если общество воспринимает это как обыденное, то и журналисты не воспринимают это как новость.

С некоторыми проблемами связана и форма подачи материалов. До начала мероприятия должны быть разосланы приглашения, пресс-релизы, в которых следует не только представить проблему и организацию, которая проводит мероприятие, но и объяснить журналисту, что нового и оригинального ожидается, какая будет дана статистика, кто из интересных людей приглашен. В хорошем пресс-релизе организаторами должны быть расставлены акценты, тогда журналист сможет ими воспользоваться.

Е. Тополева провела аналогию между тем, как освещалась в СМИ тема профилактики СПИДа, и тем, как освещается сейчас тема домашнего насилия. За последние пять лет ситуация с освещением СПИДа изменилась. Неправительственные организации провели целенаправленные общественные кампании, которые включали много компонентов: ролики на телевидении и радио, индивидуальная работа с журналистами, проведение тематических мероприятий для СМИ, выпуск всевозможной литературы. Это радикально изменило ситуацию. Аналогичная работа должна быть проделана в отношении освещения в СМИ проблемы домашнего насилия.

Об отношении православной церкви к проблеме насилия над женщиной в семье говорил дьякон Михаил Прокопенко (Московский патриархат).

- Огромное спасибо за возможность выступить. Если позволите, я хотел бы начать с вопроса к аудитории. Есть ли верующие мусульманки среди участников нашей дискуссии? Не номинальные мусульмане, не этнические, а именно люди, которые могут назвать себя "практикующими мусульманками". Очень интересно было бы послушать их точку зрения на проблему домашнего насилия. Наша дискуссия была бы гораздо более богатой и многосторонней, если бы такая точка зрения прозвучала.

Конечно, проблема эта актуальна, и ее можно назвать социальной язвой, социальным недугом. Церковь понимает, что она требует немедленного решения.

Я сегодня внимательно слушал все выступления участников дискуссии. Мы в значительной степени сместили акценты. На мой взгляд, мы занимаемся тем, что при сильном гриппе боремся с насморком. Это очень тяжелая и неверная тенденция.

На мой взгляд, самым главным и корнем зла в данном случае является кризис семьи, разрушение института семьи. Если, допустим, мы видим какие-то злоупотребления в семейной сфере, в том числе и семейное насилие, это говорит о том, что семья не соответствует тому идеалу, которому она стремилась следовать на протяжении многих столетий и тысячелетий.

Сегодня звучали фразы о том, что у нас есть тяжелейшее тысячелетнее наследие и т.д., и т.п. Но хотелось бы подумать и о том, что человеческие знания, конечно, в разные эпохи отличаются. Но человеческая мудрость всегда была одной и той же. Более того, есть основания полагать, что 1000 лет назад она была, пожалуй, гораздо более совершенной и полной, чем сегодня. Поэтому, на наш взгляд, на взгляд людей традиции, людей церкви, видеть корень зла в следовании патриархальным традициям в том, что патриархальные традиции живы сегодня в обществе, - это неверно. Жупел выбран неверно.

Сегодня говорилось о том, что очень опасное явление, когда мужчина является главой семьи и т.д., и т.п., считает возможным возглавлять семью, решать, каким образом семье жить, и т.д. Предание церкви содержит такую норму, что мужчина - глава семьи так, как Христос есть глава церкви. Когда церковь говорит своим чадам о том, какими должны быть их семейные взаимоотношения, она всегда приводит в качестве нормы весьма тяжело достижимый идеал. Мужья должны любить своих жен так, как Христос любил церковь. То есть возглавление семьи - это не какое-то право на насилие, не какое-то право на внутрисемейный деспотизм. Это первенство в ответственности. Причем в ответственности вплоть до самопожертвования, до готовности пострадать за свою семью. Если этому идеалу люди будут следовать, то, я думаю, в той теме, которую мы обсуждаем, очень многое изменится.

Что здесь может быть сделано? Любое выступление сегодня заканчивалось именно таким образом - что может быть сделано? Иногда кажется, что вообще ничего, потому что количество неправды, зла и различных взаимных обид, накопленных не одним десятилетием, настолько велико, что может казаться, что средств к исправлению нет.

Тем не менее хотелось бы сказать о том, что корень к разрешению этой проблемы, сложившейся сегодня, лежит в воссоздании нормальной, нравственной атмосферы в обществе. Потому что в обществе потребления, где идеал потребляющего человека является таким знаменем, на которое все ориентируются, где общество атомизировано, где безответственность возведена в принцип, где работает (и причем успешно) целая индустрия порока, говорить о каком-то укреплении института семьи, об укреплении ответственности людей по отношению друг к другу не приходится. Церковь в меру своих сил, очень истощенных последним десятилетием, пытается с этим злом бороться.

Но далеко не все у нас сегодня получается. Если общество готово помочь церкви в этом деле, то мы будем это приветствовать. Если не готово, то призываем просто, может быть, даже не мешать. Спасибо за внимание. Если есть какие-то вопросы, я с готовностью на них отвечу.

Вопрос. Вы сказали по поводу мусульман. Что вы имели в виду? Какие проблемы в исламских семьях?

- Я немножко посетовал на то, что такая огромная часть нашего общества не представлена сегодня здесь. Проблемами мусульманских семей я не занимаюсь, поэтому каждый говорит от себя. Я говорил о православных христианах и представлял православную церковь.

Вопрос. Не могли бы Вы сказать о том опыте работы, который, насколько я знаю, традиционно осуществляется православной церковью по работе с жертвами насилия?

- Социальное служение церкви сегодня только начинает возрождаться. Что касается работы с жертвами насилия, то, наверное, самая большая часть этой работы в церкви проводится у исповедного аналоя. О ней не знает никто, кроме Бога и человека, и священника, который принимает исповедь. Самая большая часть работы делается именно там. Конечно, как нам кажется, - более того, мы в этом убеждены, - это самая действенная помощь, которую человек может оказать.

Существуют такие способы помощи людям - не только жертвам насилия, но вообще людям, оказавшимся в сложных ситуациях, - как, например, паломничество в монастыри, как обращение в какие-то братства и сестричества, как просто участие в социальной деятельности того или иного прихода. Очень многих людей из сложных, из тяжелых, кризисных ситуаций это выводило, если такой человек брался за то, чтобы помогать другим людям. Это очень помогало. Самое главное - это личная помощь, которая совершается зачастую даже незримо.

Вопрос. Как Вы относитесь к тому, что в лютеранской церкви женщин посвящают в сан и они работают наравне с мужчинами?

- Замечательный вопрос. Я немножко упустил в своем спиче этот момент. Здесь много говорилось о гендерных ролях и т.д., и т.п. Когда мы говорим о равенстве полов, мы никогда не должны забывать того что речь следует вести о равенстве и достоинстве полов. Равными мужчин и женщин никто никогда не сделает, потому что они никогда не будут одинаковыми. Господь наделил тот и другой пол совершенно разными дарованиями. С этим кто-нибудь будет спорить или нет? (Многоголосие.) Это отдельная дискуссия. Существует огромное количество литературы на сей счет. Помните детскую песенку: "…папой может, только мамой не может быть". Вот и все. Это не только репродуктивная функция - быть папой или мамой. Тут все ясно.

И.Шурыгина. С Вашей точки зрения, действительно, совершенно все ясно. Поэтому у меня конкретный вопрос: что говорит священник, если к нему на исповедь приходит женщина и говорит, что муж ее избил или бьет, или изнасиловал, или не дает ей денег, или обзывает ее дурой и уродкой?

- Никогда не может быть в таком случае какого-то единого, общего решения для всех. Чем церковь отличается от школы или каких-то курсов и т.д.? Общего решения для всех не может быть. Каждый случай настолько лично индивидуален, что, я думаю, даже сложно говорить о каком-то общем решении.

И.Шурыгина. А какие возможны наборы вариантов решений? Что ей может сказать священник?

- В общем, об этом речь идти не должна. Там может идти речь о том, кто виноват в этой ситуации, как давно, какие причины, с кем люди живут. Там бесконечное количество вариантов. В общем сказать нельзя. Это все, что я могу сказать. Кроме того, то, о чем идет речь перед крестом и Евангелием во время исповеди, никогда это не должно становиться предметом публичного обсуждения.

И. Шурыгина. Тогда у меня один очень короткий вопрос. Виноват ли мужчина, ударивший жену, с точки зрения церкви? И Ваша личная точка зрения?

- Вообще говоря, это грех, которого следовало бы избегать. Христианин греха должен бояться больше всего - совершить грех, то есть отступить от правды Божьей. А может умереть и не успеть - вот и всё. (Многоголосие). Я - дьякон, священником не служу. Разбойник (помните историю о трех крестах на Голгофе) не сотворил в своей жизни ничего хорошего и был совершенно справедливо осужден. Но Христос ему сказал: "Сегодня ты будешь со мной в раю", потому что он признался в этом. Вот и все. Нет такого греха, которое милосердие Божье могло бы превысить. Какой угодно грех - убийство, еще что-то, сброс ядерной бомбы, в конце концов.

Вопрос. Можно так сказать, что главная задача - это помочь женщинам научиться терпеть? Если Ваша позиция такая, что это не осуждается.

- Кто сказал, что не осуждается? Почему нет? Разумеется да. Но нельзя свести взгляд церкви на эту проблему только к тому, чтобы научить женщину терпеть. К этому не сводится, все гораздо шире и не так просто.

Здравомыслова О.М. Тогда и закончим на этой оптимистической идее, что взгляд церкви не сводится к тому, чтобы научить женщину терпеть. Это то, на чем может быть основан консенсус между церковью и общественными организациями, борющимися против домашнего насилия.

О религиозных и национальных факторах насилия над женщиной в еврейской семье и роли групп поддержки в противостоянии насилию говорила Светлана Ароновна Якименко (Проект Кешер). На ее взгляд, вера и приобщение к религии человеку должны помочь в понимании, что есть добро и зло. В иудаизме присутствует понятие того, что Бог создал мир несовершенным, и каждый из нас обязан делать все, чтобы его улучшить. Никому не дано сделать его совершенным, но наша обязанность, наш долг - каждого еврея и каждого человека, живущего на земле - сделать этот мир совершеннее.

Очень долго еврейские общины отказывались признать существование проблемы насилия внутри семьи. Будучи очень ранимыми после многолетних актов насилия со стороны других национальностей, евреи до сих пор боятся выглядеть плохо перед другими людьми. Существуют стереотипы: еврейский муж - это самый лучший муж, и насилия со стороны еврейского мужа быть не может, еврейская женщина - это такая хлопотунья у плиты, еврейский дом - это святое в иудаизме. Эти стереотипы очень давят на еврейскую женщину, и потому ей очень трудно выносить свои проблемы за рамки семьи и за рамки общины. По наблюдениям во многих странах, еврейская женщина из-за этого находится даже в более жесткой и серьезной ситуации, так как еврейской общиной не допускается сама идея, что может быть насилие в семье.

Опыт работы "Проекта Кешер" свидетельствует о возможности противостояния бытовому насилию через создание групп поддержки. В этих группах участвуют женщины, которые чувствуют себя в ответе за тот мир, в котором мы живем, в ответе за своих детей. Группы занимаются разными программами (экономическая, психологическая поддержка женщин, создание атмосферы безопасности, понимания духовных, религиозных ценностей и пр.), но чем бы группы ни занимались, в конце концов женщина говорит себе: "Я достойна достойного отношения к себе. Я не приемлю другого". Женщины, которые собрались вместе, становятся силой. Они выходят за рамки еврейских общин, привлекают государственные, общественные, еврейские и нееврейские организации. У нас в Уфе тесный контакт с мусульманскими женщинами. Женщины еврейской общины сейчас в Туле в каждом милицейском участке сделали по просьбе милиции уголок - как разговаривать с семьей, с женщиной, пережившей домашнее насилие.

"Проектом Кешер" подготовлен сборник материалов о противостоянии домашнему насилию. Он включает в себя краткую историю бытового насилия, методические материалы на основе накопленного опыта - как провести встречу с женщинами, как об этом говорить. В ближайшее время пройдут презентации этих книг.

Елизавета Алексеевна Божкова (Информационный центр Независимого женского форума) рассказала о женских инициативах в формировании городских местных сообществ (соседские сообщества, товарищества собственников жилья, территориально-общественное самоуправление), через которые, на ее взгляд, возможно оказывать существенное влияние на изменения в обществе, в том числе и по проблеме домашнего насилия. Распад семьи сложно остановить только психологическим консультированием или простым ростом благосостояния. Нужны инициативы, которые предполагают массовое включение людей в их реализацию, а через эти инициативы меняются сами люди, их отношение друг к другу: В кризисные центры обращаются примерно 200-300 человек. В нашем проекте были задействованы 500 семей, и 400 человек активно участвовали в его реализации - благоустройстве своих подъездов. Что же было сделано? Были отремонтированы подъезды? Да. Была наведена эстетика в подъездах? Да. Было благоустроены подъезды? Да. Но абсолютно изменился социальный климат в этих подъездах, Изменилось общение между людьми, в семьях изменилась атмосфера: где-то спасли алкоголика, спасли кого-то от самоубийства, спасли семью. Необходимо усиливать, просвещать тех женщин, которые возглавляют территориальные общественные сообщества, вовлекать в изучение местных проблем исследователей, студентов, передавать социальные навыки и коммуникативные умения милиции, охраняющей общественный порядок, организовывать совместную работу, искать партнерство по территории, нужно "спускать на территорию" проблему домашнего насилия. Давно известно, что проблема насилия - это междисциплинарная, межсекторальная проблема. Только при целостном подходе к ней мы можем ее сначала рассмотреть, а потом наметить пути ее решения.

В завершение конференции было предоставлено слово одному из самых известных экспертов в области гендерных исследований, директору Института социально-экономических проблем народонаселения Наталье Михайловне Римашевской, которая подчеркнула, что после проведенных исследований и конференций очень важно ответить на вопрос - каким должен быть следующий шаг? Вопрос, как преодолеть насилие, на ее взгляд, остается открытым. Пока все направлено на борьбу со следствиями (помощь и сочувствие пострадавшим женщинами, предостережение и наказание насильника и пр.).

Исследований проводится еще недостаточно, они оставляют вопросы: каковы же коренные причины насилия? Без их понимания этого трудно преодолеть домашнее насилие. Возможно, следует применить другой подход и внимательнее изучать семьи, где насилия не обнаружено. Вместе с тем Н.М.Римашевская указала на причины насилия, носящие принципиальный характер: патриархатность внутрисемейных отношений, характер обладания ресурсами у состоящих в браке людей, проблема нравственности ("потери позитивного поведения"). Самыми непосредственными следствиями домашнего насилия оказываются: развал семьи (все меньше женщин готовы терпеть насилие), страдания детей, сокращение их численности. В заключение выступления было предложено составить меморандум в форме предостережения, в который должны войти данные проведенного и других исследований, общий анализ и прогноз ситуации в российских семьях.

О.М.Здравомыслова поблагодарила всех участников круглого стола за проявленный интерес к конференции и активность во время дискуссий и обсуждений, попросила присылать по почте предложения для меморандума, за разработку и оформление которого возьмется рабочая группа. Необходимость этой работы диктуется нехваткой информации, наличием множества мифов вокруг этой проблемы и вместе с тем желанием ее разрешить, как показало состоявшееся обсуждение. Возможности для этого есть. Базой для объединения усилий является знание и понимание причин домашнего насилия, которому было посвящено проведенное исследование. Я хочу выразить особую благодарность авторам исследований, явившихся причиной этого разговора, Фонду Форда, который оказал всемерное содействие этому проекту. Мы уверены, - сказала Ольга Михайловна, - что таких исследований должно быть больше. Необходимо, чтобы люди, которые их проводят, делились друг с другом информацией и пытались приходить к общим выводам, которые помогут всем тем, кто желает позитивных изменений в нашем обществе.