Бирте Роденберг, Криста Вихтерих
Empowerment
Результаты исследования зарубежных женских проектов Фонда им. Генриха Белля
|
2. О концептуальных рамках исследованияПод словом "empowerment" здесь имеется в виду такой процесс полученя контроля (как над собой, так и над ресурсами), при котором обретается сила... Empowerment подразумевает своего рода избирательность, обдуманный выбор из широкого потока информации, знаний и анализа имеющихся возможностей. Шрилата Батливала
Empowerment - это стратегия их коллективных действий женщин, цель которой в анализе их проблем и поиске их собственных решений. В Африке, в общем контексте продвижения интересов женщин, этот процесс неизбежно включает в себя осознание патриархатных дискриминационных барьеров, которые устанавливаются верой, обычаями и законами. Сара Лонгве
Природа власти такова, что корни ее многообразны, поэтому стратегию empowerment нужно базировать на "власти изнутри", именно такая власть является необходимым условием, укрепляющим способность женщин контролировать ресурсы, определять направления деятельности и принимать решения... Такую власть невозможно "дать", (женщинам) нужно обрести ее самим. Найла Кабир
От состояния отсутствия власти, которое выражается в чувстве "Я не могу", переходим к empowerment, который содержит элемент коллективного самодоверия, и в результате получаем чувство - "Мы можем". А. Дайг, С. Джейн
Когда женщина, которая принимает участие в empowerment, говорит и услышана, то это уже и есть первый шаг в изменении общества. WEDO
Empowerment должен приводить к освобождению людей от подавления, ложных систем ценностей и идеологий. Он должен приводить также к тому, чтобы каждый стал полноценным существом, независимо от пола, и использовал свой потенциал для построения более гуманного общества для всех. Фарида Актер
2.1. От поддержки женщин к гендерному подходу и развитию сотрудничестваМеры по поддержке, упрочению равенства и усилению женщин принимаются в ходе двустороннего и многостороннего сотрудничества как государственными, так и негосударственными структурами. При этом, вплоть до 70-х годов женщины рассматривались преимущественно как целевая группа для работы по повышению благосостояния, причем во внимание принимались, прежде всего, аспекты репродукции. Это была ориентация на благотворительные меры, а вопросы общественно-политической власти и участия в принятии решений вообще не учитывались. В 1970-е годы, когда Всемирный банк открыл, наконец, женщину, которая раньше была "невидима", в парадигме политики этой поддержки произошло существенное изменение - от репродуктивной роли женщины к ее роли в процессе производства. Целью политического развития и политического обновления стала "интеграция женщин в процесс развития". Для достижения этой цели в различных социальных институтах, занимающихся политическим развитием, были учреждены ставки для персонала, обеспечивавшего политику "Women in Development" (WID). Стратегической задачей считалось повышение экономического потенциала и увеличение возможностей женщин в условиях рынка посредством распределения кредитов и поощрения получения прибыли. Считалось, что это должно повлечь за собой улучшение социального статуса женщин и достижение большего равенства. При этом главным средством признавалось эффективное использование рабочего потенциала (женщин), который до сих пор недооценивался на рынке, и тех ресурсов их развития, которые раньше оставались "невидимыми" (см. Вихтерих, 1987). Каролина Мозер (1989), которая изучала ситуацию в 1980-е годы, впервые провела различение между старым подходом в духе "государства благосостояния" и новым подходом "производственных ролей", кроме того она указала на меры против бедности и за (политическое) равенство, направленные на социальное и экономическое выравнивание положения женщин. Основанием всех четырех указанных подходов (по мнению К. Мозер) была концепция "интеграции в процесс развития". Далее, она выдвигает пятый подход, а именно концепцию empowerment. Эта концепция, которая нацелена на усиление общественной роли женщин, выходит за рамки интеграционной модели и ставит под сомнение господствующую парадигму развития (см. 2.2.). Отделы WID в институтах, занимающихся политическим развитием, проводили мероприятия по поддержке женщин или подсоединяли их к другим тематическим программам (результатом этого стало механическое включение в другие программы так называемых "женских компонент"). Между тем, эксперты-феминисты по проблемам развития все более четко и в деталях демонстрировали, что равноправному участию женщин препятствует сам по себе процесс развития как таковой. Это привело к еще одному изменению парадигмы - к движению в сторону так называемого гендерного подхода. Согласно этому подходу, программы нужно основывать на учете гендерно различных позиций и, кроме того, интеграция в программы должна производиться не механически, а происходить на основе мер, ориентированных на женщин. Тем самым, гендерный подход становится "обобщающей повесткой дня", так как он предполагает, что гендерные отношения должны учитываться при планировании, проведении мероприятий и их оценке во всех сферах деятельности. В дальнейшем отделы WID в институтах были частично упразднены или влились в тематические и международные региональные отделы. Гендерный подход, с одной стороны, высвечивает общественные структуры, которые приводят к неравенству между мужчинами и женщинами. С другой стороны, меры, специально направленные на улучшение положения женщин, даже здесь рассматриваются как нечто исключительное (см. 2.4.). Таким образом, распространение гендерного подхода не отвечает на призыв осуществлять "развитие, ориентированное на женщин". Этот призыв с середины 1980-х годов бросили прежде всего женщины Юга. Кроме того, есть сомнения в том, действительно ли гендерная риторика делает видимыми иерархические взаимоотношения власти, поскольку термин "гендерные отношения" часто используется, когда говорят только о подчинении женщин. В результате, как сетовала Клаудия фон Браунмюль (1998), в стремлении (представителей гендерного подхода) привлечь внимание мужчин к гендерным вопросам, иногда "гибнет даже адвокатский элемент отделов WID"1. Саския Виринга идет еще дальше, называя этот подход шагом назад, поскольку (в соответствии с ним) и без того небольшое число специфически женских проектов еще боле сократилось: "Вместо строгого анализа мужского господства, внимание обращали на то, чтобы побудить мужчин получать свою пользу от гендерных проектов, - как будто они не всегда выигрывали от остальных 95% проектов" (Виринга, 1997, 35 стр.). 2.2. История развития концепции "empowerment"История концепции "empowerment" в рамках сотрудничества с развивающимися странами недолгая, но достаточно успешная. С момента своего появления в международных политических программах на 3-ей Всемирной женской конференции в Найроби в 1985 г., концепция значительно расширила сферу своего применения. Тогда сеть женщин Юга DAWN представила "empowerment" как политическую стратегию, направленную на продвижение интересов женщин, причем - "снизу". При этом DAWN дистанцировалась от политики поддержки женщин, связанной с "интеграцией в развитие" и от того типа феминизма, который ориентирован на равенство. Вместо того чтобы выдвигать требование политики равенства, которая по сути предлагает женщинам просто больший кусок отравленного пирога, женщины (согласно этим новым подходам) должны учиться коллективно выстраивать власть снизу, чтобы сломать структуры эксплуатации и подавления и достичь двойной цели - ликвидации бедности и гендерной иерархии. "Если в наше время насущнейшей проблемой в мире для человечества является выживание, и если (ситуация сложилась так, что) женщины играют в этом отношении определяющую роль, тогда empowerment имеет решающее значение для создания общей, новой и творческой концепции выхода из кризиса" (DAWN, 1985 г.). Стратегия, при которой женщины должны сами "производить" власть, была выдвинута движением "Black Power" в США 1960-х гг., "Инструкцией, как быть сильным" представителя профсоюзного движения Сола Алински и "Педагогикой угнетенных" Паоло Фрейе. Центральной посылкой у них у всех было то, что все социальные отношения - это отношения власти. Такое понимание подразумевает перспективу движения "снизу": от представителей Юга, от маргинализованных групп, от меньшинств, от тех, кто деклассирован. Феминистская освободительная стратегия более всеохватывающа и целостна, чем любая другая либеральная концепция: на пути от личной автономии к экономической независимости и политическому участию женщин, от символических культурных кодов к классовым и международным отношениям. Она включает все аспекты власти с женской точки зрения на микро-, мезо- и макроуровнях. Власть - это комплексная система, которую составляют такие различные факторы, как класс, каста, пол, этнос, религия, возраст и культура. Эта система структурирована по интересам и иерархиям. Поскольку власть реализуется в пространстве между индивидуальными и коллективными возможностями, с одной стороны, и структурными (институциональными) возможностями, с другой, то empowerment предполагает повышение возможностей индивидуумов, их организации и улучшение внешних условий. "Формирование власти организациями, индивидуумами и движениями основано на некоторых предпосылках. К ним относятся, с одной стороны, ресурсы (финансы, знания, технологии), повышение профессионального уровня, а также тренинги для лидеров, и, с другой стороны - демократические процессы, способность к ведению диалога, участие в политическом процессе и выработке решений, а также технология разрешения конфликтов" (DAWN, 1985 г.). Приведенные слова показывают, что под властью понимается право доступа женщин к ресурсам и контроля над ними, а также возможность принимать и проводить в жизнь решения, как в домашнем хозяйстве, так и в политике, экономике, культуре2. Подобное понимание власти предполагает не господство над другими, а способности, энергию и структурные (институциональные) возможности действовать и преодолевать препятствия, сопротивляться господству3, вырабатывать и принимать решения. Власть - это власть нечто изменять, или, как сказала Кейт Янг, "потенциал трансформации" (1993г., 157 стр.). Ключевым механизмом генерирования власти является "self-empowerment" путем объединения в организации. Поэтому было бы неверно рассматривать концепцию empowerment как подход, цель которого состоит в том, чтобы "развить" или "продвинуть" женщин в классическом смысле, это - скорее, именно процесс само-усиления женщин через их empowerment (причем этот внутренний процесс происходит в условиях, когда толчок для него приходит извне). Коллективные усилия здесь выступают как некое предусловие, обеспечивающее изменение координат власти в сфере гендерных отношений (как, впрочем, и социальных, и международных). На 4-ой всемирной женской конференции 1995 г. в Пекине DAWN подтвердил свою стратегию: "Мало говорить о женщинах в развитии (WID), о женщинах и развитии (WED) или вообще о гендерных проблемах и развитии (GAD). Необходим процесс полной переструктуризации. В этой связи empowerment в сфере экономики и политики - это не просто скромное улучшение статуса женщин внутри (прежней) иерархической структуры. Сам по себе empowerment выходит за рамки "участия в развитии". Необходимо изменение самого "развития". Без такого изменения мы не сможем квалифицировать глобальный кризис". (DAWN, 1996). Концепция "empowerment" DAWN предполагает дальнейшие многоуровневые структурные изменения. В 1985 г. мир принял это понятие, но с тех пор его политическое, оппозиционное значение ослабло. Сегодня это понятие поверхностно применяется в риторике и программах ООН, его используют государственная администрация, различные общественные силы. "Empower-ment" стал просто политическим "словом-амебой" - чрезвычайно гибким и растяжимым. В настоящее время это слово нередко употребляется в технократическом смысле, при этом его суть - противопоставление "общества" и "развития" - совершенно вымывается, оно приравнивается к (простой) экономической власти и политическому участию женщин. Принятое здесь понимание и использование концепции empowerment призвано вернуть ей исходный смысл, приданный DАWN4. Он подразумевает практические потребности и стратегические интересы женщин и стремится преодолеть дихотомию "приватного" и "публичного". При этом выяснилось также, что разграничение практических потребностей и стратегических интересов (в данном случае) оказывается бессмысленным и нереальным (см. Виринга, 1994). С развиваемой здесь точки зрения, социальная категория "быть-женщиной" укладывается в русло гендерного подхода, но не приравнивается к нему. Гендерный подход полезен в осознании того, что "женщина" - это относительная категория, и для деконструкции гендерных отношений как отношений власти.
Поскольку empowerment нацелен на структурные изменения, то он предполагает и изменение "себя" как индивидуума, а также перемену социальных отношений и социокультурных норм, и, прежде всего, изменение гендерных отношений. Организованная сила, женский коллектив, - это шарнир, на котором вращаются как индивидуальная эмансипация, так и изменения в обществе. Оба эти фактора крепнут благодаря благоприятным материально-экономическим условиям, правовой защищенности, участию в культурных процессах и усилению присутствия женщин в политике. Это формирует тематику empowerment в шести сферах, а именно в личной, правовой, культурной, социальной, экономической и политической5. Структура предложенных здесь факторов и индикаторов важна в двух отношениях. Она, с одной стороны, является попыткой систематического определения данного понятия на описательном уровне и, с другой стороны, представляет собой основной каркас отсылок для сложного и дифференцированного осмысления его целей и процессов. Это должно помочь точнее сформулировать цель проектов, оценить их деятельность и ее реальные последствия. Поэтому мы выделяем следующие критерии:
При этом набор критериев нельзя использовать просто как проверочный список, в котором выполнение определенного "количества пунктов" означало бы достижение успеха. Но он позволяет выявить тенденции и направление индивидуальных и общественных изменений. Общую сферу, в которой можно осуществлять empowerment можно подразделить на шесть сфер (именно так они наиболее часто подразделяются в проектах). Но их можно подразделять и дальше, можно, например, выделить такие элементы, как empowerment в институциональной сфере. При этом нельзя эти поля и индикаторы принимать за абсолютно строгие термины. На практике сферы как шестеренки сцеплены и движут одна другую, так что в определенных сферах empowerment некоторые факторы относительны. Само это усиление никогда не имеет просто одно измерение: например, оно не применимо к женщине, если она имеет хорошее материальное обеспечение, но не может принимать решения в сексуальных отношениях. Поэтому предложенный нами комплекс факторов - это попытка структурировать и оформить осознание взаимовлияния процессов. Из сказанного ясно, что empowerment нельзя, скажем, финансировать три года. Это долгий процесс. Это цель и стратегия одновременно. Поскольку отправные точки у всех женщин совершенно различны (различны благосостояние, принадлежность к тому или иному классу, гендерные отношения и культурные нормы), то не может быть стереотипной и стандартной схемы empowerment. И само это усиление, и его успехи нужно рассматривать как величины относительные, они оцениваются в зависимости от контекста. То, что для женщин в одном социо-культурном окружении представляет только минимальное улучшение, в другом контексте может означать качественный переворот. Поэтому необходим дифференцированный подход, зависящий от контекста. При таком подходе необходимо научиться рассматривать указанные процессы с точки зрения самих женщин, которая совсем не всегда совпадает с общей позицией неправительственных организаций или внешних экспертов. Например, в то время как для сотрудниц неправительственных организаций, работающих в проектах анти-насилия, индикатором empowerment является тот факт, что женщины покидают своих мужей, большинство женщин, претерпевающих насилие, стремятся только изменить свои семейные отношения и хотят лишь освободиться от избиений. Конкретизируя концепцию empowerment, мы предлагаем партнерам Фонда им. Генриха Белля помощь, целью которой являются само-мониторинг и самооценка в будущем. При этом нужно приблизить концепцию к соответствующему контексту и применять ее более эффективно. По ходу реализации процесса ряд изменений и дополнений партнеров по проектам уже были учтены. 2.3. Сферы empowermentА. Empowerment в индивидуальной сфереЭтот комплекс факторов охватывает сферу индивидуальной автономии и жизненных возможностей женщины, которые находятся между двумя полюсами - индивидуальными желаниями и тем, что доступно ей через общественные пути. При этом внимание фокусируется на субъекте-женщине в ее непосредственной социальной среде (прежде всего в семье). Самосознание, уверенность в себе, самоуважение
Свободы и возможности
Б. Empowerment в сфере права
В. Empowerment в социальной сфере
Г. Empowerment в сфере политики
Д. Empowerment в сфере культуры
Е. Empowerment в сфере экономикиВ этой части говорится о процессах, охватывающих широкий спектр - от обеспечения выживания до обретения женщинами экономической независимости, от достижений на индивидуальном уровне до тех жизненных гарантий, которые устанавливаются только через коллективные усилия. Здесь рассматриваются такие различия, как оплачиваемая и неоплачиваемая женская работа (предназначенная как на продажу, так и для себя), отдельное домашнее хозяйство как часть микроэкономики и достижение влияния женщин на структуры, относящиеся к макроэкономике.
2.4. Empowerment - может ли он быть универсальной концепцией?История термина "empowerment" насчитывает 15 лет. Все это время термин использовался в обсуждениях, касающихся таких тем, как международное развитие и политика, направленная на продвижение интересов женщин. В процессе дискуссии стало ясно, что и концепция, и понятие различными группами воспринимаются и трактуются по-разному. Необходимо постоянно напоминать его исходное значение, а именно требование основополагающей переструктуризации социальных, экономических, гендерных отношений, а также отношений между Севером и Югом, поскольку пока что региональные и международные правительственные чиновники и политические деятели хотя и восприняли это понятие, но практически лишили его остроты. Но и исходная, разработанная DAWN концепция empowerment как коллективной стратегии генерирования власти для изменения вектора развития (что противоположно стратегии интеграции в развитие) постоянно ведет к спорам между активистками многих стран. Особенно в дискуссиях с партнерами по проектам (которая была неотъемлемой составной частью исследования) высказывались противоположные мнения по интерпретации и использованию концепции. При этом разгорелись споры прежде всего о самом понятии "empowerment". Оно, как показал приведенный выше исторический очерк, не является исходно феминистским изобретением, а существует в контексте социальной критики и grass-roots-стратегиях, развиваемых в англо-американском языковом регионе. Это обусловливает его беспрецедентное распространение и дальнейшее развитие в таких регионах, как, например, Южная и Юго-Восточная Азия. "Empowerment" как понятие и концепция широко обсуждается и в англоязычной Африке, и на Ближнем Востоке. Но в других странах и регионах, например, в странах Магриба, в Турции, Корее и странах Латинской Америки, оно неизвестно или малоизвестно и почти не обсуждается. Поэтому в рамках сотрудничества с партнерами, при личном ознакомлении с проектами, а также на региональных конференциях во многих случаях было необходимо сначала сделать концепцию empowerment общим достоянием. При этом там, где понятие не входит в сферу обычного словоупотребления и не используется в политических дебатах, прежде всего встала проблема перевода: что вообще означает "empowerment"? Означает ли это собственно "увеличение сил"? Или "завоевание власти"? Или достижение "равной власти"? Во время дискуссий с партнерами и переводчицами стало ясно, что проблема перевода - это содержательная проблема: если понятие определяет концепцию, тогда каждое новое обозначение влечет за собой и ослабление первоначального значения, и в итоге приводит к другой политике. Различные переводы не в последнюю очередь способствовали восприятию и деполитизации понятия "empowerment" в национальных и международных институтах развития6 (ср. 2.1.). Во многие языки и регионы понятие вошло в обиход общенациональных дебатов по проблемам женщин и развития стран третьего мира во время проведения крупных конференций ООН в 1990-е гг. и прежде всего при распространении платформы действий 4-й Всемирной женской конференции 1995 года. В других странах, напротив, этот "ввод сверху" привел к неприятию понятия. Так, в Пекинской платформе понятие "empowerment" переведено испанским словом "Empoderamiento". При этом речь идет о неологизме, который не вызвал симпатии в среде латиноамериканских феминисток. Партнеры ISIS из Чили, как и другие партнеры из стран Латинской Америки, отвергают это понятие, так как, по их мнению, "его в принципе не существует". Проблема перевода встала и в связи с другими ключевыми англоязычными терминами исследования: такие определения, как Lobbying, Advocacy, "consciousness-raising" всегда вызывали нарекания в том, что они слишком "расплывчаты", нечетки, чужды дебатам, ведущимся в той или иной стране7. Это стремление дистанцироваться объясняется двумя причинами. Во-первых, отстаиванием своей аутентичности или культурной идентичности, поскольку, как сказала одна из участниц североафриканского проекта, английские понятия "колонизуют мышление". Во-вторых, эти выражения отражают определенный тип политической работы (который некоторыми воспринимается как нечто конъюнктурное), поэтому его нередко критикуют (ср. 4.3.). В ходе дальнейших обсуждений, однако, стало ясно, что содержание, процессы, конкретная деятельность, которые скрывались за понятиями, весьма похожи, то есть партнеры по проектам имеют в виду то же самое, действуют теми же способами и ведут ту же деятельность. И в то же время они стремятся выразить свою политическую идентичность с помощью собственных "автономных" понятий и неохотно принимают новые: "Мы отклоняем модное Lobbying и считаем, что "политическая коммуникация" точнее отражает то, что мы делаем" (CECYM/Аргентина). Если говорить о политике, направленной на продвижение интересов женщин, и рассматривать ее в аспекте стратерии завоевания власти, то тут мнения разойдутся. Например, партнеры из "Cono Sur" считают понятие "Ciudadania" ("Citizenship" - гражданственность) более удачным, чем понятие "empowerment". Любопытно и, вероятно, неслучайно отсутствие этого понятия во франкоязычной Северной Африке. Тот факт, что понятие "Citizenship" не возникает здесь (в данном исследовании) среди критериев, связано, бесспорно, с тем, что в немецком языке для него не существует однозначного перевода. Но содержательные причины играют более важную роль: латиноамериканские и североафриканские партнеры понимают empowerment скорее как концепцию равенства в широком смысле. В Северной Европе его приняли пока только политологи-феминистки (см. Винер, 1996), так как дебаты о citizenship сконцентрированы на соблюдении прав гражданок в государстве и гражданском обществе. Этот термин не касается других вопросов, связанных с изменением гендерных отношений. Проблема власти ограничивается здесь темами создания социальных институтов и политических прав и не распространяется на социальные процессы, связанные с расширением общественного аспекта власти. В этом смысле empowerment - это больше, чем требование "власти принимать решения", и больше, чем участие в общегосударственных процессах. И даже если понятие citizenship, как и понятие "empowerment" отражает историю различных течений и направлений, разница между ними заключается в том, что только empowerment сконцентрирован на гендерном неравенстве - в частном секторе на микро-уровне, в домашнем хозяйстве и семье как основе подчинения женщин. По этой причине концепция citizenship не может никоим образом заменить концепцию empowerment. У нас нет желания вдаваться в подробное сравнение обеих концепций. Различия коренятся в самой их основе и перспективе: если empowerment означает негосударственную самоорганизацию маргинальных и угнетенных групп и этот опыт укоренился в некоторых странах Юга, то концепция citizenship исходит из европейского и североамериканского понимания демократии, для нее характерны определенные цели при проведении правовой реформы и активное участие в существующих системах8. Даже если попытаться с помощью концепции empowerment назвать своими именами глобальные структурные проблемы и дать одно общее наименование этой долгосрочной стратегии, то она все равно не станет универсальной концепцией в обычном смысле. Политические требования, содержащиеся в этой концепции (ср. DAWN, 1985, 1996), были выдвинуты с учетом того или иного регионального контекста. Специфика понятия в его исходном значении всегда сохраняла многогранность и цельность, учет всех общественных уровней, силовых полей и контекста. Дискуссии с партнерами по проектам показали, что понятие empowerment не может быть концепцией универсального характера, которая всегда и везде являлась бы общим знаменателем для женщин из разных стран и организаций9. Именно региональный контекст в большой степени определяет работу, стратегию и успех того или иного проекта, а также развитие и распространение концепций, темы дискуссий и терминологию. Понимание этого, а также вычленение общих и различных компонент содержания, с одной стороны, может ограничить распространение господствующих понятий. С другой стороны, открытая дискуссия о понятиях предлагает также конструктивную возможность перепроверить и уточнить собственную позицию, политические стратегию и цель. Не в последнюю очередь это может способствовать концептуальному диалогу между Фондом им. Генриха Белля и его партнерами по проектам. 1То есть пафос защиты женщин утрачивает даже тот заряд, который он имел ранее в среде адентов концепции "женщина и развитие" (прим. ред.) 2Наше понимание власти во многом опирается на теорию Ханны Арендт, которая, в свою очередь, исходила из трактовки власти у Макса Вебера. "Entitlement" (обретение возможностей, прав), это подход, с помощью которого Амартьи Сен (1982) исследует бедность и голод, домашнее хозяйство и автономию. Такое понимание во многом совпадает с подходом empowerment. Entitlement подразумевает доступ, использование и распоряжение материальными и нематериальными ресурсами и правами в общественном и частном секторах. 3Фуко видит власть как форму действия в ответ на действия другого, а также как сопротивление господству. 4Она возникла в результате опыта и продолжительной дискуссии, прежде всего в Индии. Главные тексты: DAWN (1996), Батливала (1993), Кабир (1994), Search Bulletin (1997). 5Разделение сфер empowerment опирается на работу Ф. Штефен (1997): Women's Empowerment: A Process of Restructuring Power Relations, B: Search Bulletin. 6Некоторые концепции демонстрируют пример сужения значения понятия, поскольку вычленяют лишь один из его смысловых компонент. К ним относится концепция равенства Министерства по сотрудничеству 1996-1997 гг. В "декларации о намерениях" этой концепции прежний "подход к поддержке женщин" изменен. Теперь на первый план выдвигается гендерная точка зрения, т.е. "поддержка равного участия женщин и девушек в процессе развития" (стр. 3). Можно приветствовать, что не только "изменение гендерных отношений" вошло в поле зрения авторов документа, но и тот факт, что концепция empowerment комплексна и учитывает главные элементы исходного значения (например, "доступ к ресурсам" и "влияние на процесс принятия решений"). Но в данном контексте важно, что посредством перевода понятия "empowerment" как "равенство власти" на первый план снова (как и прежде) выдвигается стремление к равенству. 7В латиноамериканском контексте Instituto de la Mujer предлагает убедительную альтернативу понятию Advocacy: с помощью слова "voceria" (от исп. la voz - голос, "дать женщинам голос", которое можно перевести и как "поднять голос") Институт определяет свою многоуровневую стратегию. 8Это различие делает правомочным предположение о том, что те неправительственные организации, которые критикуют концепцию empowerment и другие используемые здесь понятия как "колониальные", действительно противятся навязыванию подхода спонсоров. 9В отличие от региональных конференций партнеров по проектам в Азии, Африке и Латинской Америке на конференции всех проектов Ближнего Востока и Северной Африки стало ясно, что "женский вопрос" и стремление к empowerment не является первоочередной задачей для женских неправительственных организаций. Разнообразные этнические, религиозные и политические конфликты в данных регионах, где "национальный вопрос" занимает огромное место в повседневной действительности, постоянно "ставят под сомнение" борьбу с неравными гендерными отношениями. |