Почему Февральская революция началась в Международный женский день?

Баталии по восстановлении исторической правды о России, пережив период десталинизации и дебольшевизации, оставили вопрос об истории женщин и женского движения российской империи и советской России как-то в стороне.

Амнезия коллективной памяти по истории женского движения^*, симптомов преодоления которой у российской интеллигенции не наблюдается^** проявляется в том, что в наступающем третьем тысячелетии память журналистов, власти, публицистов-создателей общественного мнения^*** не обременена точными или неточными знаниями о прокатившейся и все еще длящейся социальной революции под названием "эмансипация женщин". И следует сказать, что подобное отношение, можно было бы игнорировать, если бы это не сказывалось негативным образом на современном обсуждении "женского вопроса". Когда я пыталась докопаться, почему известные любому западному студенту-бакалавру, специализирующемуся на российской истории, факты не возможно найти в научных трудах советских историков. Я поняла, что да, цензурирование женской и гендерной истории - это была политика Сталина. Также ясны мне и причины отсутствия политического заказа на восстановление этой части российской истории пост-советской властью.

Но, постольку поскольку в стране гражданам России до сих ставят отметки в паспорте и различают их по признаку гражданского пола, и российское законодательство имеет четкую гендерную природу, и социальная потребность выражается в деятельности женского движения на всех 88 мирных территориях России и в Чечне, то я бы предложила вернуться к истории женского движения. И вернуться через понятный каждому образ Международного женского дня. В начале перестройки вышла статья Елены Токаревой "Что мы празднуем 8 марта?"¹⁾ , в которой она задается вопросом, почему мы до сих пор празднуем этот день, если он давно потерял свое первоначальное исключительно социалистическое значение? В этой статье, которую я перечитала на днях, она раскрывает изумительные и до сих мало известные факты истории и советской практики решения "женского вопроса". На эту тему до этого также писали и Ольга Воронина, Наталья Римашевская, Н. Захарова и А. Посадская. Таким образом, сам социо-политический и демографо-экономический контекст манипуляции советским государством "женским вопросом" социологам, демографам и экономистам понятен. Историки хоть и игнорируют тему истории женского движения, но уже оспаривать факт его существования невозможно. По всем наукам идет вал защит дипломных, кандидатских и докторских работ. Однако, находясь в центре интеллектуальных деконструкций женской истории, я столкнулась с тем, что никто не может мне дать ответ на один вопрос. Не удивляет ли Вас тот факт, что Февральская революция 1917 года (23-е февраля было по старому исчислению приходилось как раз на 8 марта) началась именно в международный женский день!?

Я не стала бы так сильно этим интересоваться, так как в принципе в западной историографии это подробно описано, но меня задевает, что из-за нежелания неолибералов смотреть исторической правде в лицо женскому движению, они искаженным образом преподносят миллионам российских граждан нашу историю.

Вот какие описания приводились в советской литературе [курсив мой - Е.К.]:

Из этого фрагмента, было понятно, что женщины-работницы, просто вышли на улицы первыми, и руководили ими большевики. Однако мой дальнейший анализ выдержек из исторической литературы советского времени, о том, что большевики организовали работниц на 23-е февраля в концепции "призыв работниц, следовавших указаниям большевистского центра..." , меня несколько удивлял, так как из истории отношений большевиков и женского движения известно, что никогда большевики не делали столько серьезной ставки на женское рабочего движение, а Коллонтай и другим приходилось сильно преодолевать сопротивление. Кроме того, эта советская литература²⁾ свидетельствует, что столь значительного размаха событий никто не ждал.

Я также точно знала, что через 25 дней (19 марта 1917 г. по старому стилю), другая часть женского движения - либеральная, "буржуазки", - будут вести демонстрацию с требованием "Права голоса женщинам!" к Таврическому дворцу, общей численностью в 40 тысяч человек³⁾. И меня интересовало поначалу, не связаны ли эти два события, произошедшие в одном городе? Интересно, что если события 23-го февраля отражаются во всей советской историографии и нам в принципе известны, то факт мощнейшей демонстрации 19-го марта - был предметом строгой советской цензуры.

Чем больше я читаю по-английски и по-русcки, тем убежденнее я становлюсь в том, что вообще отношение советских и пост-советских российских историков к этому вопросу застряло на кратком курсе Истории ВКПб под редакцией И.В. Сталина, который хоть и исключил демонстрацию 19-го марта 1917 года в 40 тысяч женщин, но все же уделил какое-то внимание вопросу о роли женщин-работниц в Февральской революции. Разумеется, эта роль должна быть занижена в целях обоснования выше упоминавшейся концепции "руководящей роли ЦК РСДРП в Февральской революции". Пронаблюдайте как подается хроника в учебниках..

Либо еще более лаконичное обрезание истории из уже свежего недавнего учебника, по которому учатся наши дети сегодня :

Хрестоматия по истории России, XX век: Пособие для учащихся 9 классов общеобразовательных учреждений. Составитель А.А. Данилов, Л.Г.Косулина. - М. Просвещение, 1999. - 223 с., в основном приводит документы, свидетельствующие об активности партии большевиков и их оппозиция Временному Правительству. Никаких документов о деятельности других общественно-политических сил там не приводится.

Если мы преодолели большевистскую цензуру, то не всю ее часть уж точно.

Историки Кулешов С.В. и Волобуев О.В.⁴⁾, еще в 1991 году были одни из первых, кто опроверг концепцию "организующей роли большевистской партии":

"факты показывают, что большевики не были тогда в состоянии поднять на борьбу широкие массы". Они приводят незадолго до этого опубликованное замечание Крупской Н.К., сделанное ею в письме Л.Д. Троцкому: "Нельзя ..переоценивать роль руководства... Во время Февральской революции влияние партии... было невелико". Они также приводят оценки Шляпникова А., руководителя русского бюро ЦК в дни Февральской революции, мнение которого противостояло официально формировавшемуся в 30-х годах: "События возникли вне плановой предусмотрительности какого-либо центра.. Ни по своему характеру, ни по классовым силам Февральская революция не были и не могла быть организованной и вызванной нашей партией. Я связывал приближающуюся революцию со стихией, делал все, чтобы подготовить пролетарские и прежде всего большевистские силы для возглавления этой стихии и придания ей организованности." Волобуев О.В., и Кулешов С.В., подытоживают: "Да иначе и быть не могло. К моменту крушения царизма все революционно-демократические группы - меньшевики, эсеры и большевики переживали далеко не лучшие времена. Их пропагандистская деятельность в масштабе огромной страны была ограниченной, наиболее активные руководящие кадры находились в ссылке и эмиграции. По приблизительным данным в петроградской партийной организации, которая действовала нелегально, насчитывалось немногим больше 2000 человек, а по все5й стране - примерно 24-25 тысяч. Руководство ими было рассредоточено, ослаблено и потому затруднено. За рубежом, в Швейцарии, действовала Заграничная коллегия ЦК (В.И.Ленин, Г.Е. Зиновьев, Н.К. Крупская) . Она фактически заменяла собой центральный комитет... В Петрограде функции общероссийского руководства осуществляло уже упомянутое бюро ЦК, в которое накануне революции входили А.Г. Шляпников, П.А.Залуцкий, В.М. Молотов... в канун Февральской революции наиболее видными работниками Петербургского комитета были И.Д.Чугурин, К.И.Шутко, В.Н.Каюров...". Далее, Волобуев и Кулешов подробно описывают состояние других партий - межрайонницы, меньшевики и эсеры, которые были выдвинуты на политическую сцену Февральской революцией. После этого они кратко обозначают, кризис продовольственного снабжения, "прежде всего хлебом", отмечают факты появившихся "хвостов" (очередей) и переходят к описанию забастовки Путиловских рабочих, которые требовали увеличения заработной платы. Вероятно, с тем, чтобы было понятно, что эти факты послужили поводом к массовым акциям протеста, следовало бы им уделить большее время, что я цитирую по другим источникам ниже. А здесь я должна просто зафиксировать, что описание 23-го февраля Волобуев и Кулешов воспроизводят можно сказать "по Сталину": "23 февраля ст. стиля (8 марта нов. стиля) на предприятиях столицы проводились митинги и собрания, посвященные Международному женскому дню. Большевики и члены других революционно-демократических групп, прежде всего Межрайонки, объясняли причины безработицы и продовольственных трудностей равнодушием и произволом властей, призывали к борьбе против царизма. И хотя на этот день забастовки и демонстрации не планировались, они все же развернулись с неудержимой силой. Большую активность проявляли женщины-работницы, с особой остротой переживавшие невзгоды и жертвы войны." Из того, как они приводят описание этого дня, мне не понятно, почему этот день считается днем начала Февральской революции. И чем этот день отличался от забастовочных выступлений на Путиловском заводе, судоверфи и Ижорском заводе несколькими днями до этого. "Их историческое значение заключалось в том, что они способствовали резкому революционнизированию рабочих масс Нарвского и Колпинского районов. Однако распространять влияние забастовок путиловцев и ижорцев на весь петроградский пролетариат будет не правомерно. Это было бы преувеличением. Влияние их носило все-таки локальный характер и не распространялось далее внутризаводских и внутрирайонных масштабов."⁵⁾ Причем во всех четырех мною перечисляемых источниках, ни до ни после 23-го февраля, женщины не упоминаются. Из чего я делаю, вывод, что женщины должны были сыграть какую-то особую роль, чтобы заставить и советских и пост советских историков признать эту роль, так как известно, что обычно каноническая история пишется как гендерно нейтральная.

Именно поэтому я стала смотреть другие источники с тем, чтобы понять, почему и царь, и его правительство и все политические партии стали участвовать в революции, начало которой почему-то пришлось на Международный женский день?

Наше школьное образование по истории, казалось, что-то доносило до меня о том, что "Одним из действенных факторов революционизирования трудящихся масс был продовольственных кризис. В январско-февральские дни продовольственный кризис в Петрограде достиг наивысшего напряжения. Вешними признаками кризиса являлись острая нехватка основных продуктов питания, непомерный рост спекулятивных цен, неспособность правительственных и городских властей наладить бесперебойное железнодорожное снабжение жителей продовольствием. Растущая тревога населения 19-22 февраля вылилась в продовольственную панику."⁶⁾. Лейберов И.П. и Рудаченко С.Д. приводят статистику запасов продовольствия с декабря 1916 года по февраль и подтверждают, что да, действительно, на середину февраля запасов муки в столице оставалось на 20 дней при условии расходования на человека одного фунта хлеба, "не лучше обстояло дело и с запасами других продуктов питания. В феврале они резко сократились: с прилавка исчезла перловая и гречневая крупа, ощущалась острая нехватка риса и манки. Мясо с городских складов отпускалось только лишь лазаретам. Из-за развала на железнодорожном транспорте огромные запасы муки, мяса и других видов продовольствия сконцентрировались во Владивостоке, Сибири, южных районах страны. На тысячекилометровых российских железнодорожных магистралях, на узловых станциях из-за снежных заносов и буранов образовались громадные пробки. Петроградский железнодорожный узел работал неритмично, с перебоями"... в февральские дни в столицу поступало в 3 раза меньше вагонов с продовольствием чем планировалось. В то же самое время "товарные станции ряда столичных вокзалов оказались забитыми неразгруженными вагонами с продуктами и дровами." Авторы делают вывод, что "Царские власти оказались не в состоянии организовать четкое снабжение петроградского населения продуктами питания, не были созданы и минимальные условия для сохранения имеющихся продовольственных запасов на городских складах. Цены постоянно повышались, продукты расхищались со складов, припрятывались торговцами и спекулянтами." Они приводят мерзкие подробности, как оборотистые госчиновники вместе с полицией продавали гнилую муку и пр. и какую роль в этом играли банковские кредиты. Ожидали введения карточек на хлеб, однако это намерение тормозилось негативным опытом введения карточек на сахар в декабре 1916 г. Установившиеся цены продукты были доступны только обеспеченным слоям населения.

Все приводимые этими авторами источники убеждают, что 10-20 февраля 1917 года накал революционной обстановки пролетарских окраинных районах столицы был вызван острой нехваткой продуктов питания. Вот что писал один из приставов одного из участков Выборгской части 22 февраля петроградскому градоначальнику: "Среди населяющей вверенный мне участок рабочей массы происходит сильное брожение вследствие недостатка хлеба; почти всем политическим чинам приходится ежедневно слышать жалобы, что не ели хлеба по 2-3 дня и более, и поэтому легко можно ожидать крупных уличных беспорядков. Острота положения достигла такого размаха, что некоторые, дождавшиеся покупки двух фунтов хлеба, крестятся и плачут от радости"⁷⁾. Как пишут Лейберов И.П. и Рудаченко С.Д., подобные сведения поступали от полицейских приставов в градоначальство и из других рабочих окраин. Они приводят очень интересное свидетельство другого пристава Нарвской части (в этом районе находился Путиловский завод), сообщая градоначальнику о быстром революционизировании трудящихся и нехватке хлеба в районе, доносил: "Явление это крайне прискорбное и нежелательно уже потому, что рабочий, не имея времени стоять в очереди, хлеба купить никак не может, а когда освобождается, такового в лавках не имеется."⁸⁾

Эти же авторы пишут, что питерские трудящиеся ответили -22 февраля на острую нехватку хлеба и других продуктов питания рядом экономических забастовок, носивших пока мирный характер. Обращает на себя внимание факт, что среди бастовавших предприятий в первую очередь текстильные предприятия, т.е. предприятия с исключительно женской занятостью: российская бумагопрядильная, Никольская текстильная мануфактура, Выборгская бумагопрядильная мануфактура, Петроградская ткацкая фабрика "Воронина И.А., Лютш и Чешер". Эти же авторы указывают, что "бастовало 4140 человек, главным образом женщины-работницы"⁹⁾. И наконец-то, честные слова историков: "Они требовали увеличения заработной платы, своевременного снабжения хлебом". Разумеется, что забастовки состоялись и на ряде металлообрабатывающих заводов: Французско-русском, Обуховском и Военно-врачебных заготовлений, в общем 4399 человек. Таким образом, концепция неожиданной Февральской революции, как -то расползается.

Однако, эти авторы тоже пишут о том, что именно большевики выпустили листовку в женщинам-работницам в связи с продовольственным кризисом, также как и листовка межрайонцев, однако в связи с тем, что не приводится тираж распространения листовки, оценить эффект ее действия сложно. Здесь же авторы, продолжают отстаивать концепцию активной роли большевиков в подготовке Февральской революции¹⁰⁾.

И следуя этой же логике, как-то неубедительно приводят списки большевиков и меньшевиков, которые выступали перед работницами. Известно, что они предлагали воздержаться от частичных выступлений и действовать исключительно по указанию Выборгского районного комитета партии. Эти авторы также не подчеркивают, что первыми забастовали именно работницы, хотя как нигде в других текстах советских историков это становится понятным: "Все началась с Выборгской стороны в Четверг, 23 февраля 1917 года. В этот день рабочие [?]и работницы отмечали традиционный [?] праздник - Международный женский день [выделено и обозначено знаками вопросов мною - Е.К.]. На различных предприятиях состоялись митинги и собрания, на которых большевистские агитаторы выступали с докладами и речами на тему "Война, дороговизна и положение работниц" [?]. Авторы приводят список семи имен, большевиков и межрайонцев, которые выступали перед работницами. "Агитаторы разъясняли женщинам работницам причины войны и продовольственных трудностей, призывали их выступить против "варварства русского царизма". Одновременно ораторы предлагали воздержаться от частичных выступления и действовать исключительно по указаниям Выборгского районного комитета партии. Однако массовой стихийное движения явно переросло рамки мирных средств классовой борьбы. - заводских митингов и собраний. Пролетариат рвался на улицу. Застрельщиками массового революционного движения на Выборгской стороне, а наряду с этим и во всей столице выступили одновременно [? - ЕК] пролетарии-металлисты и женщины-работницы. Первыми забастовали выборжцы на крупных металлообрабатывающих и текстильных предприятиях. Активную роль в организации забастовок сыграли работницы.

Далее приводимый текст авторов, опровергает абзац выше о роли большевиков, так как фактически ставит (и это уникальность больше нигде мною не встречалась в иных советских текстах) работниц во главу акций протеста 23-ого февраля. Именно работницы, а не металлурги и работницы, начали 23-ого февраля забастовки. Именно работницы убедили и смогли провести агитацию, чтобы совместно работницы и металлурги вышли на улицу:

"На Невской ниточной мануфактуре текстильщицы после митинга двинулись к близ расположенному заводу "Новый Лесснер". Проникнув на заводскую территорию, ниточницы предложили новолесснеровцам поддержать их выступление. Кадровые рабочие вначале отказались, ибо на завод не поступало сигнала к стачке. Накануне районный комитет большевиков предостерегал от разрозненных забастовок. Но под влиянием заводской молодежи и настойчивой агитации ниточниц новолесснеровцы прекратили работы и вместе с текстильщицами направились к заводу "Русский Рено".

С тем, чтобы показать, что подобный ход событий не был просто случайностью, я привожу ниже текст описания подобного же подведения работниц на другой фабрике. "В свою очередь забастовавшие работницы Сампсониевской бумагопрядильной своим примером... Все вместе отправились к Большому Сампсониевскому проспекту."

После этого авторы, приводят еще более уникальное историческое свидетельство, о не случайности женскогой активности в этот день и кроме того, именно женщины-работницы не только текстильной промышленности, и более того, впервые в советских текстах встречается факт упоминания термина "равноправие": "Женщины-металлистики┘. Но этих ораторов заглушали женские голоса: "Домой!", и айвазовцы прекратили работы."

Я понимаю, что авторы, не специалисты в истории женского движения вообще и в том числе и в истории рабочего женского движения, поэтому после всех этих потрясающих приведенных фактов, они пишут: "В первый день Февральской революции женщины-работницы проявили невиданную до сих пор инициативу и мужество. Опыт совместно классовой борьбы не прошел для них даром... Стихийный революционный порыв пролетарских масс..."¹¹⁾

Вот как получается "новая концепция стихийности". Как только Вы игнорируете ведущий фактор начала Февральской революции, а именно предшествующую активность женского рабочего движения, и его сложные отношения с либеральным женским движением, вы не можете объяснить что-то там произошло.

Авторы, правда, были зажаты в тиски советской цензуры, и потому сделал неправильный вывод, они все же ниже приводят исторически правдивые версии о роли большевиков¹²⁾: "Действия большевистиких ячеек можно проследить на примере телефонной фабрики "Эриксон", заводов "Людвиг Нобель", "Розенкрац" и ряда других предприятий Выборгской стороны. Так, в утренние часы на "Эриксоне", как только стало известно о выступлении текстильщиц, было собрано экстренное совещание актива заводской ячейки в составе Каюрова В. Н., Ильина Н.И., Жукова И.П., Мансырова М.С., Нарчука В.Н. По свидетельству Каюрова, на совещании "приняли ... решение поддержать забастовавших работниц; причем... своевременно повести на улицу всех рабочих без исключения и самим встать во главе забастовки и демонстрации..". Решение через Жукова И.П. было доведено до сведения районного комитета партии. "И удивительная вещь, - вспоминает Каюрова В.Н., - ни районный комитет, ни представители рабочих по цехам не были удивлены подобным постановлением; ясно: мысль о выступлении давно уже зрела среди рабочих, но только в тот момент никто не предполагал, во что оно выльется.. Никто не думал о такой близости революции." Совещание потом было перенесено в больничную кассу, в нем приняли участие представители левых эсеров И.И. Мильчик, межрайонцев (А.Я. Володин) и меньшевиков-интернационалистов. Совещание поддержало предложение большевиков о начале общезаводской забастовки и демонстрации. Благодаря оперативным действия большевистской ячейки и представителей других революционных групп почти все эриксоновцы были вовлечены в движение. ..."¹³⁾

"На заводе "Людвиг Нобель", невзирая на решение большевиков начать выступление, группа меньшевиков и часть рабочих, их поддерживавших , отказались присоединиться к стачке, ссылаясь на то, что "Женский мол день, день, ну и пусть денщины демонстрацию устраивают". Только под нажимом большинства настроенных нобелевцев социал-оборонцам забастовку сорвать не удалось. Такая же картина наблюдалась и на заводе "Я.М. Айваз"."¹⁴⁾.

К девяти часам утра 23-го февраля 1917 года весь Большой Сампсониевский проспект (центральная магистраль Выборгской стороны) и близлежащие улицы и переулки заполнили многотысячные топы рабочих. К этому времени прекратили работу такие крупные предприятия района как "Новый Лесснер (7720 человек), "Людвиг Нобель" (1597)", "Русский Рено" (1695), механический П.В. Барановского (5043), Ниточная бумагопрядильная мануфактура - "Невка" (2700), "Эриксон " (2211), Самсониевская бумагопрядильная мануфактура (1591), "Ст. Парвиайнен" (2800), и ряд других. Если к 10 утра бастовало 27295 человек десяти промышленных предприятий, то к 12-ти часам число бастовавших выросло до 50092 человек и охватило 21 предприятие. Колонны рабочих направлялись в центральную часть района, чтобы, сконцентрировавшись, двинуться к Литейному мосту. Полиция и казачьи разъезды, вызванные на Выборгскую сторону, пытались разогнать демонстрантов, но рассеять массовые колонны рабочих им не удавалось. Так, казачий отряд во главе с офицером, перегородив Большой Самсониевский проспект, не пропускал колонну эриксоновцев дальше территории завода. Рабочие и работницы с криками: "Мы голодны!", "Мы вышли требовать хлеба!" - плотно обступили казаков и предлагают им курево, свои скудные завтраки, затевают разговоры. Казаки волнуются, приказ офицера разогнать демонстрантов практически не выполняют. Группа рабочих стаскивает за ноги офицера с лошади. Воспользовавшись свалкой , колонна демонстрантов прорывает казачье заграждение и устремляется вперед. Круто развернувшись своих коней, казаки с офицером - под восторженные крики эриксоновцев "Ура! Да здравствуют казаки!" - покидают свой пост и пускаются рысью в направлении Лесного проспекта. Необычный шум, гул радостных голосов, возгласы: "Хлеба давайте!", "Долой войну!", "Долой самодержавие!" - наполняли в эти часы Большой Самсониевский. Прохожие в изумлении останавливались: обычно в это время дня улицы Выборгской стороны были пустынны. Торговцы и лавочники пугливо закрывали ставни и двери магазинов и лабазов. Извозчики с пассажирами торопливо укрывались в боковых улочках. На перекрестках не видно было фигур одиночных фигур городовых".

Всего в течение 23 февраля на Выборгской стороне забастовало 59826 человек 32 крупных и средних предприятий, что составляло 61% от общей массы рабочих района. ВСЕГО В ЭТОТ ДЕНЬ ВЫБОРЖЦЫ ПРОВЕЛИ 6 ДЕМОНСТРАЦИЙ, ОХВАТИВШИХ, 17,8 ТЫС. УЧАСТНИКОВ [выделено мною - ЕК], т.е. в уличное движение было втянуто 30% общего числа стачечников. ¹⁵⁾

Я, разумеется, стала смотреть западные и исторические источники, как менее идеологически ангажированные - Кар¹⁶⁾, Пайпс¹⁷⁾, Троцкий¹⁸⁾, Ричард Стайтс¹⁹⁾ - и наконец-то нашла искомые мною упоминания.

Эта концепция начала революции как "выступления голодных", никем особо не скрывалась, и дает массу оснований строит концепцию "стихийности революции". Ее не особенно подчеркивали большевики с тем, чтобы не принизить "роль большевистской партии". И я, разумеется, согласна, что проявившиеся признаки начала голода для целых социальных слоев в отдельно взятом городе - вполне достаточный фактор для начала массовых выступлений.

И даже можно понять, почему именно женщины, выступали первыми, так как традиционно "обязанность" кормить в семье сохранялась за женщинами, им в первую очередь пришлось столкнуться с тем, что невозможно более поддерживать питание в семье ни на каком приемлемом уровне. Однако, тогда остается вопрос, почему же не домохозяйки, но работницы, именно работницы, совершенно иная социальная категория женщин, были теми, кто первыми стали проявлять свой протест? Просто деление граждан по признаку пола, хоть биологического, хоть гражданского - это не достаточно квалифицированный анализ.

Однако, и эти авторы, приводя рост цен, не сопоставляют их с уровнем оплаты труда, и тем более им не приходит идея сделать сравнительный анализ цен и доходов. Вернемся к подробностям, которые дали нам основание поставить под сомнение как признанно устаревшую теорию "руководящей роли большевиков в Февральской революции", так и сформировавшуюся "новую" концепцию "стихийность Февральской революции".

Давайте посмотрим. Заработная плата женщин-работниц была, например, на заводе "Треугольник" 1 рубль 35 копеек²⁰⁾, а цены за фунт на хлеб 15 копеек, парное мясо - 86 копеек, творог 60-70 копеек, рис-55 копеек, картошку- 55 коп. за мерку, за яйца - 2 рубля за десяток. Следует отметить, что заработная плата мужчин-рабочих того же завода равнялась 2 рубля 40 копеек²¹⁾. Из свидетельств об условиях жизни рабочих становится ясно, что ситуация семейных рабочих-мужчин была сложна и они не могли обеспечить их семьи на эти деньги. Однако следует отметить гораздо более важный для нашего рассмотрения факт, что эта политика дифференцированной зарплаты, имевшей изначально в себе модель одно-зарплатной семьи и выражалась в политике заработной платы, а фактически к 1917 году ставшей дискриминационной политикой относительно оплаты женского труда в условиях, когда число женщин-работниц, в большинстве своем семейные и солдатки, ставила эти семьи в положение значительно более сложное. Таким образом, я прихожу к выводу, что дискриминационная политика оплаты труда была причиной объединения работниц по признаку пола! Именно этим занималось рабочее женское движение, во всяком случае, никакая иная социально-политическая сила этим не интересовалась.

Таким образом, если мы хотим понять, почему же именно женщины вышли первыми на демонстрацию, мы должны помнить, что у женщин-работниц были свои, отдельные от мужчин-рабочих основания и повестка дня , включая и дискриминационность оплаты труда²²⁾, с которыми они могли выйти на забастовку в Международный женский день.

Таким образом, Февральская революция, фактически начавшаяся как революция с требованием повышения оплаты женского труда, начавшаяся в день равноправия женщин, интерпретируется и фальсифицируется советскими историками. Активность женского рабочего движения не учитывается, и как фактор революции игнорируется.

Таким образом, если мы хотим понять, почему же именно женщины-работницы вышли первыми на демонстрацию, мы должны помнить, что у женщин-работниц были свои, отдельные от мужчин-рабочих основания и повестка дня, включая и дискриминационность оплаты труда²³⁾, с которыми они могли выйти на забастовку в Международный женский день. Международный женский день, хоть и не был особенно революционным праздником в России, но отмечался в России рабочим женским движением с 1910 года²⁴⁾. Однако, фактор наличия некоторых женских рабочих групп на предприятиях текстильной промышленности, в основе идентичности которых была идентичность женского рабочего движения - должен быть также учитываем, так как именно они был основанием, что одновременно в одно утро, три (!) предприятия в одном районе(!) Петрограда вышли на забастовку в Международный женский день. И то, что выше я приводила упоминание даже полицейским - день начинался именно как день равноправия женщин, - следует рассматривать как фактор начала революции. Ричард Пайпс, который принадлежит к не-советской исторической школе писал хоть коротко, но честно: "Во Вторник 23 февраля (8 марта), был Международный Женский день. Процессия, организованная социалистами, прошла по Невскому к Городской Думе - с требованием женского равноправия, а заодно и хлеба!" и "Охранка докладывала, что казаки отказывались входить в столкновение с толпой". Известно, что это был единственный день, обошедшийся без крови".

Подтверждением того, что изначальные инициативы равноправия и требования устранения неравенства в оплате труда женщин, вкупе с признаками голода, были вполне достаточными основаниями для работниц, чтобы игнорировать распоряжение большевиков воздерживаться от забастовки в этот день. Это распоряжение имело меньшее значение для работниц, так как среди них большевики действительно пользовались меньшим влиянием нежели среди лучше организационных мужских рабочих групп.

Таким образом, я считаю, что предшествовавшее цензурирование истории Февральской революции в интересах партии большевиков, а затем недоучет факторов социального напряжения в связи с долго длящимися признаками голода, а также дискриминационностью политики в заработной плате при резком расширении рынка женского труда за 4 года войны, наличие женского рабочего движения были факторами, которые были основой выступления работниц на нескольких предприятиях и серии забастовок на мужских. До тех пор, пока историки не проведут case-studies на тех трех предприятиях, с которых начались выступления 23-го февраля и переопределят роль женского рабочего движения в этот день, я буду понимать под стихийностью - факторы женского протеста, включая и протеста против дискриминации женщин.

Сноски

• ^{* В основе статьи материалы по истории женского движения и его восприятию в пост-советской России: Юкина И. Как мы получили избирательные права (N2, 1997)/ Дайджест теоретических материалов информационного листка "Посиделки", 1996-1998. Санкт-Петербург:Петербургский центр гендерных исследований, 1999; Хасбулатова О.А. Опыт и традиции женского движения в России (1860-1917), Иваново: ИГУ, 1994 г., 135 сс..; Гришина З. В Женское движение (XVIII-XIX вв.) /Энциклопедия. Отечественная история. История России с древнейших времен до 1917 г., том 2., стр.180-182; Шабанова А. Н. Очерк женского движения в России. СПб.: Тип. акционерного общества " Образование", 1912. Переиздано Иваново:Юнона. 1996; Айвазова С.Г. Русские женщины в лабиринте равноправия. РИК Русанова, 1998., и опубликованные здесь уникальные архивные материалы; Воронина О.А. Женский вопрос//СССР: демографический диагноз., сост. Мукомель В.И. - М.: Прогресс, 1990;}
• ^{** Мне все еще хочется верить, что Маша Гессен была не права написав "Dead Again: The Russian Intelligentsia After Communism" Verso book, London 1997}
• ^{*** Судя по публикациям на русском языке, посвященным подведению итогов хоть перестройки, хоть двадцатого столетия, хоть тысячелетия. В Западных СМИ - существует целое феминистское направление по подведению итогов.}
• ^{1) Токарева Е. Что мы празднуем 8 марта?/CCCР:Демографический диагноз. Москва. Прогресс. 1990 г., с.80}
• ^{2) Старцев В. "27 февраля 1917 ", М.: Молодая гвардия, 1984 г. , стр. 101}
• ^{3) Юкина И., см. указ. соч. ; Хасбулатова Р.О. см. ук. Соч.}
• ^{4) Кулешов С.В., Волобуев О.В. Наше отечество: опыт политической истории, Москва: "Терра", 1991, стр. 342.}
• ^{5) Лейберов И.П., Рудаченко С.Д., Революция и хлеб, Москва: Мысль, 1990, стр. 58.}
• ^{6) Лейберов И.П., Рудаченко С.Д., Революция и хлеб, Москва: Мысль, 1990,с.58.}
• ^{7) Цитируется по Лейберов И.П., Рудаченко С.Д., Революция и хлеб, Москва: Мысль, 1990, стр. 65..}
• ^{8) Лейберов И.П., Рудаченко С.Д., Революция и хлеб, Москва: Мысль, 1990, стр. 65.}
• ^{9) Лейберов И.П., Рудаченко С.Д., Революция и хлеб, Москва: Мысль, 1990, стр. 66.}
• ^{10) Лейберов И.П., Рудаченко С.Д., Революция и хлеб, Москва: Мысль, 1990, стр. 70.}
• ^{11) Лейберов И.П., Рудаченко С.Д., Революция и хлеб, Москва: Мысль, 1990, стр. 72}
• ^{12) Указ. соч. стр. 72}
• ^{13) Лейберов И.П., Рудаченко С.Д., Революция и хлеб, Москва: Мысль, 1990, стр. 74.}
• ^{14) Лейберов И.П., Рудаченко С.Д., Революция и хлеб, Москва: Мысль, 1990, стр. 74}
• ^{15) Лейберов И.П., Рудаченко С.Д., Революция и хлеб, Москва: Мысль, 1990, стр. 78.}
• ^{16) Карр, Э. История советской России. Большевистская революция 1917-1923 . Том 1.}
• ^{17) Пайпс, Р.Русская революция, Москва:РОССПЭН, 1994 г.}
• ^{18) Trotsky L. The Russian Revolution., Doubleday Anchor Books. New York.}
• ^{19) Stites, Richard. The Women's Liberation Movement in Russia: Feminism, Nihilism, and Bolshevism, 1860-1930, Princeton University press, 1996.}
• ^{20) Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 году: Документы и материалы, Ленинград: "Наука", 1991 г., стр. 416}
• ^{21) Лейберов И.П., Рудаченко С.Д., Революция и хлеб, Москва: Мысль, 1990, стр. 62.}
• ^{22) Данные Коллонтай цитируются см. - Кочкина Е.В. Гендерные раскопки истории┘.}
• ^{23) Там же}
• ^{24) Там же.}