 |
Исследования ведутся учеными Ивановского Государственного
Университета при поддержке Минобразования РФ в
рамках научной программы "Гендерные исследования".
Работа опубликована в журнале "Женщина в российском обществе",
2001. ¦ 3-4. При перепечатке ссылка обязательна.
Проблеме формирования политической культуры, ее взаимосвязи с политическим поведением граждан посвящено обширное количество исследований фундаментального и прикладного характера. Автор разделяет точку зрения ученых, которые представляют политическую культуру как совокупный показатель политического опыта, уровня по-литических знаний и чувств, образцов поведения и функционирования политических субъектов, как интегральную характеристику политического образа жизни социальной общности, рельефно отражающуюся в политическом поведении социальной группы и личности.
Являясь частью социокультурной системы, политическая культура впитывает по-литические традиции, обычаи, исторический опыт поколений, устойчивые представле-ния индивидов о степени политической ангажированности мужчин и женщин.
Не претендуя на всеобъемлемость рассматриваемой проблемы, автор предлагает вниманию участников круглого стола тезисы о степени влияния гендерных стереотипов на политическую культуру общества, основанные на изучении документальных источ-ников, а также результатах социологического исследования, проведенного в рамках на-учного проекта "Гендерные стереотипы в социокультурных процессах современной России", осуществляемого при поддержке Министерства образования Российской Фе-дерации.
Под гендерными стереотипами в политической культуре мы понимаем устойчи-вые, укоренившиеся в массовом сознании представления о целесообразности домини-рования женщин в приватной сфере, а мужчин - в публичной, в том числе политиче-ской сфере.
Политическая культура - это прежде всего политический опыт социальных общ-ностей, полученный в ходе исторического развития. В предлагаемых тезисах политиче-ский исторический опыт рассматривается как одна из детерминант формирования ген-дерных стереотипов в политической культуре. Он фиксирует историю развития по-литических отношений в политических традициях, обычаях, стереотипах массового сознания, политической идеологии, отражается в политической системе, в определен-ной степени усваивается в процессе политической и гендерной социализации. На осно-ве исторического политического опыта формируется социальная память общества, ус-ваиваются политические ориентиры и образцы политического поведения социальных общностей индивидов.
Для участия в политической жизни женщины и мужчины овладевают политиче-скими установками, представлениями, взглядами, ценностями, а также моделями пове-дения, характерными для того или иного политического поля. Иными словами, они ус-ваивают культуру политического мышления и поведения, типичную для конкрет-ного общества на определенном этапе развития.
Чтобы стать полноценным субъектом политической жизни, индивид должен об-ладать гендерной идентификацией, осознавать свои специфические интересы, степень их отражения в государственной политике, должен занимать инициативную позицию в ходе избирательных кампаний. Способны ли российские мужчины и женщины на такой тип политического поведения? В какой степени влияют на образ их политический жиз-ни гендерные стереотипы? Попытаемся ответить на этот вопрос.
Одним из фундаментальных устоев политического сознания и поведения, харак-терного для российского общества, является, как известно, этатистская ориентация.
В течение нескольких столетий в Российской империи власть опиралась не на со-трудничество с различными общественными слоями и народами, а на силовые структу-ры: армию, полицию, жандармерию, тюрьмы, каторгу, с помощью которых обеспечи-валось беспрекословное подчинение всего населения страны воле правителей.
Так складывались и укреплялись автократические традиции. Четыре Государст-венные думы, избираемые в начале XX века на неравноправной основе (один голос по-мещика был равен 3 голосам городских буржуа, 15 голосам крестьян и 45 голосам ра-бочих; женщины были лишены избирательного права, лишь незначительная часть женщин имела активное избирательное право на основе имущественного ценза) и рас-пускаемые по указу императора, не смогли преодолеть пропасть между царской вла-стью и народом.
В этот период в массовом сознании уже четко структурировался гендерный сте-реотип, что женщина, как существо неполноценное, не способна на управленческую деятельность. Не случайно, добившись избирательных прав в марте 1917 года, три ме-сяца спустя женщины смогли завоевать не более 5% голосов на выборах в городские думы [4, с. 108]. Политические партии и население оказались не готовы к признанию за женщинами права на полноценную политическую деятельность.
В 1917 - 1985 гг. вместо монархической автократии в государстве функциониро-вала централизованная административная система, поддерживавшая видимость равно-правия женщин и мужчин в сфере политики с помощью административных методов.
В 1985 - 1991 гг., с отменой административной разнарядки на представительство женщин в советских органах их доля резко снизилась в законодательных структурах всех уровней. По итогам выборов 1989 года в Верховном Совете СССР трудились 81,5% мужчин и 18,5% женщин [6, с. 21]. Еще ниже был уровень представительства женщин на Всесоюзном съезде народных депутатов.
Следует отметить, что в российском обществе этатизм массового сознания в рав-ной степени характерен как для мужского, так и для женского социумов, он постоянно подпитывается государственной политикой по наращиванию и укреплению вооружен-ных сил, политическим мифом, что великая Россия должна иметь мощный военный по-тенциал. Поэтому военно-промышленный комплекс выступает в прошлых и современ-ной политических системах в качестве неконституционного центра власти, заметно влияющего на политику государства. В этих условиях властью и СМИ поддерживается образ главы государства - военного, способного управлять сложной армией и прини-мать в случае необходимости "жесткие" решения. Политическая практика последних лет подтверждает вывод о том, что такой образ положительно воспринимается и муж-ским и женским электоратом. (Об этом см. подробнее в статье Т.Б. Рябовой "Маску-линность в российском политическом дискурсе: история и современность" [11]).
Значимой чертой российской политической культуры является патернализм. Кор-ни патерналистской традиции в русской культуре, в том числе и политической, следует искать в далеком прошлом, когда основой традиционной культуры великороссов, важ-нейшей социальной ячейкой аграрного общества выступала патриархальная семья. Та-кая семья насчитывала несколько десятков человек. Во главе ее стоял дед или большак. Большак в семье был носителем традиционных ценностей векового опыта народа, ав-торитет его был непререкаем. Он представлял семейные интересы в сношениях с внеш-ним миром, был вправе распоряжаться жизнью домочадцев. В такой ситуации любой член семьи не испытывает потребности чувствовать себя личностью, он перекладывает ответственность за свою судьбу на семью, государство, власть. Данная традиция, вос-производившаяся в различных вариантах в течение всего периода развития российской государственности, сформировала экстернальный тип культуры русского человека. В советский период данный тип культуры особенно активно поддерживался государст-вом по отношению к женщине. Это привело к тому, что современная российская жен-щина стала воспринимать гарантии социальной помощи и защиты как нечто априорное, обязательную функцию власти.
Хотела бы обратить внимание на такой исторический фон эволюции российской политической культуры в XX веке, как исключение из политического поля жен госу-дарственных деятелей.
Начиная с 30-х до середины 80-х годов XX века в советском обществе были уста-новлены и негласно воспроизводились патриархальные нормы поведения для жен го-сударственных деятелей. Складывалось впечатление, что политические лидеры СССР были женаты "на государстве". Сегодня издано достаточно много трудов, свидетельст-вующих о том, что в период нахождения у власти И.В. Сталина существовал негласный порядок, когда жены государственных деятелей, ведущие социально активный образ жизни, помещались в места заключения, а к женам-домохозяйкам было подчеркнуто уважительное отношение.
В результате в сознании населения утвердился образ политика-мужчины, который все внимание и силы "отдает государству и своему народу, жертвуя личными интере-сами и семьей". Лишь однажды за последние 80 лет жена главы государства, Р.М. Горбачева, попробовала заявить о себе как самостоятельная личность, начав вести общественную деятельность. Общество, политическая элита демонстративно не приня-ли новый образ жены политического лидера, в полной мере проявив установки патри-архальной политической культуры. Учитывая этот "опыт", жены лидеров российского государства постсоветского периода приняли свойственные этому типу культуры нор-мы поведения, ограничили свою общественную деятельность рамками международного протокола, поддерживая образ жены - хранительницы домашнего очага. Думается, что в нашем обществе не была бы принята модель поведения Хиллари Клинтон, поскольку она не вписывается в традиционную политическую культуру российского общества.
В этой связи хотелось бы выдвинуть тезис о доминировании в российской поли-тической культуре черт и признаков, основанных на гендерной идентификации муж-чин. Следует отметить, что источником возникновения и воспроизводства гендерных стереотипов в политике могут стать деятельность, высказывания профессиональных политиков и идеологов, которые по роду своих занятий постоянно генерируют стандар-ты политического сознания и поведения для их массового распространения. Данная тенденция в полной мере характерна для российской политической культуры. В каче-стве примера приведу цитаты из речей, трудов лидеров СССР, важных политических документов, принятых в различные периоды истории в течение 1917 - 2000 гг., кото-рые носят методологический характер для поддержания в общественном сознании ген-дерных стереотипов в сфере политики.
Выступая на IV Московской общегородской беспартийной конференции работ-ниц 23 сентября 1919 г., В.И. Ленин отмечал: "...Мы создаем образцовые учреждения, столовые, ясли, которые освободили бы женщину от домашнего хозяйства. И здесь именно на женщин ложится эта работа по устройству всех этих учреждений...
...Нам нужна организаторская работа в миллионном масштабе, которая дает воз-можность трудиться и женщинам... Женщина может трудиться также и в области про-довольственной - по распределению продуктов и улучшению массового питания, раз-витию тех столовых, которые так широко теперь поставлены в Петрограде. Вот в каких областях деятельность женщины-работницы приобретает настоящее организаторское значение... И женщина-работница вполне может подойти к делу надзора за распределе-нием продуктов, и надзора за тем, чтобы продукты легче доставались. Эта задача впол-не посильна для беспартийной женщины-работницы...
...В Советской республике для женщин-работниц открывается политическая дея-тельность, которая будет состоять в том, чтобы своим организаторским уменьем жен-щина помогала мужчине..." (курсив наш. - О.Х.) [8, с. 201].
Таким образом изначально вождь пролетариата отводил женщинам в качестве по-ля для самореализации социальную сферу: распределение продуктов питания, устрой-ство столовых, детских садов и больниц. Это был тот "тыл", который обеспечивал мужчинам свободу действий в большой политике. Так начал конструироваться стерео-тип о равноправной советской женщине, для которой главной сферой применения сил продолжала выступать семья, ее жизнеобеспечение, а в политике отводилась роль по-мощницы мужчины.
Для понимания сущности гендерных стереотипов в политической культуре совет-ского периода методологическое значение имеют высказывания И.В. Сталина. В От-четном докладе XVII съезду ВКП(б) он объяснял необходимость повышения уровня образования и общественной активности женщин следующим образом: "...женщины составляют половину населения нашей страны, они составляют громадную армию тру-да, и они призваны воспитывать наших детей, наше будущее поколение, т.е. нашу бу-дущность. Вот почему мы не можем допустить, чтобы эта громадная армия трудящих-ся прозябала в темноте и невежестве! Вот почему мы должны приветствовать расту-щую общественную активность трудящихся женщин и их выдвижение на руководящие посты. (Продолжительные аплодисменты)" (курсив наш. - О.Х.) [12, с. 339]. Таким об-разом, мы видим, что государство рассматривало женщин прежде всего как средство достижения важной цели - воспитания молодого поколения советского типа. Именно для решения этой задачи предлагалось дать женщинам образование и приобщить их к общественной деятельности.
В период нахождения у власти Н.С. Хрущева позиция государства по участию женщин в политике была закреплена в Программе КПСС, где отмечалась необходи-мость создания всех социально-бытовых условий для "сочетания счастливого материн-ства со все более активным и творческим участием женщин в общественном труде и общественной деятельности, в занятиях наукой, искусством...". Для этого предлагалось "...предоставить женщинам относительно более легкие и в то же время достаточно оп-лачиваемые работы", обеспечить условия для облегчения труда в домашнем хозяйстве, расширить сеть общественного питания, предоставить "каждой семье возможность бесплатного содержания детей в детских учреждениях" [10, с. 97].
Не трудно сделать вывод, что, работая на более легкой работе, женщина не смо-жет реализовать себя в политике и управлении.
Данный подход не претерпел изменений и в следующий исторический период, ко-гда Генеральным Секретарем ЦК КПСС был Л.И. Брежнев. В докладах на партийных съездах настойчиво звучала мысль, что женщинам необходимы дополнительные льго-ты для выполнения функции материнства: продолжительные оплачиваемые отпуска по уходу за ребенком, неполный рабочий день, приближение службы быта к месту работы и т.д. [9, с. 55] Таким образом в партийных документах, официальной идеологии, сред-ствах массовой информации поддерживался стереотип, что главное предназначение женщины - семья и дети.
Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачев, предлагая обществу концепцию "перестройки", писал в своей книге "Перестройка и новое мышление для нашей стра-ны и для всего мира": "...Женщина получила все возможности для получения образо-вания, служебной карьеры, участия в общественной и политической деятельности.
Но в череде наших трудовых будней мы как бы упустили из виду специфические права и потребности женщины, связанные с ее ролью матери, хозяйки семьи, ее неза-менимой функцией по воспитанию детей. У женщины... просто не стало хватать време-ни на самые житейские дела...
И потому сейчас у нас остро и страстно обсуждается в печати, в общественных организациях, да и повсюду - на работе и дома - вопрос о том, как в полной мере вер-нуть женщине ее истинно женское предназначение" (курсив наш. - О.Х.) [3, с. 117].
Таким образом, в конце ХХ века произошло "возвращение в историю" - истин-ным предназначением женщин вновь названы семья и воспитание детей.
Из документов постсоветского периода целесообразно выделить Указ Президента РФ от 30 июня 1996 года "О повышении роли женщин в системе федеральных органов государственной власти и органов государственной власти субъектов Российской Фе-дерации", исполнение которого было фактически проигнорировано и федеральными, и региональными властными структурами того периода.
В целом изучение российской политической практики в ХХ столетии убеждает в том, что содержащиеся в партийных документах и речах государственных деятелей ме-тодологические посылы о второстепенной роли женщины в политике были достаточно успешно адаптированы к социокультурным традициям российского общества, положе-ны в основу гендерных стереотипов советского периода и перешли в XXI век.
Нередко приходится слышать, что женщины в советский период избирались и в Верховный Совет, и на руководящие должности. Да, такое было. Но уместно еще раз напомнить, что 30%-ное представительство женщин в Верховном Совете СССР стало традицией с конца 30-х годов, когда была введена партийная разнарядка на это пред-ставительство. До этого периода доля женщин в составе советов не превышала 11% [7, с. 17]. Но и здесь мы имеем дело с политическим манипулированием. Женщины пред-ставляли в Верховном Совете всегда рабочий класс, крестьянство, изредка интеллиген-цию, но не руководящую элиту. На первых должностях, включая руководство страны, они всегда отсутствовали.
Возвращаясь к вопросу о гендерной идентификации личности как субъекта поли-тики, хотелось бы сформулировать тезис о том, что в российском обществе отсутствует ценностный фундамент для гендерной самоидентификации женщин в сфере политики. В их сознании не укоренились такие ценности, как права человека, демократия, лично-стная самореализация, право на равноценное участие в управлении и т.д. (Об этом см. подробнее в новой работе С. Айвазовой и Г. Кертмана "Женщины на рандеву с россий-ской демократией" [1]).
Современный этап российской государственности не дает пока оснований для обозначения новых тенденций в отношении властных структур и населения к гендер-ной асимметрии в политике.
Если в политических ценностных установках населения мы наблюдаем ориента-ции на демократию и автократию, видим различия в установках и поведении молодого и старшего поколения, то для всего социума, мужчин и женщин, остается пока едино-душной ориентация на мужскую власть.
Данный вывод подтверждают результаты социологического исследования, прове-денного в 2001 году коллективом ученых ИвГУ и ИГТА под руководством автора в рамках научной подпрограммы Министерства образования РФ в области гендерных исследований. Выборочная совокупность составила 600 человек (280 мужчин и 320 женщин), проживающих в городах Иванове, Кинешме, Шуе, Фурманове (областном центре и городах областного подчинения численностью до 100 тысяч человек). В каче-стве критериев дифференциации выборки избраны сфера профессиональной деятель-ности, семейное положение, возраст, уровень образования и доходов.
Исследование показало, что в массовом сознании жителей средних городов Рос-сии, мужчин и женщин, присутствуют стереотипы, основанные на гендерном измере-нии ценностных предпочтений в политике. Более 80% респондентов (35,4% - безус-ловно) обоего пола делят сферы деятельности на "мужские" и "женские". При этом за мужчинами закреплены такие сферы, как военная, дипломатическая, управленческая деятельность и политика, за женщиной - социальная сфера, сфера услуг и культуры. Мнение, что "политика более подходит мужчинам", разделяют 56,7% респондентов (по всему массиву), 70,7% мужчин и 41,6% женщин. 31,5% признают право на профессио-нальную политическую деятельность за обоими полами, но это мнение разделяют в большей степени женщины (43,6%), чем мужчины (19,2%). Мнение, что "дипломатиче-ская работа - это прерогатива мужчин", преобладает в сознании мужчин (57,6%) и за-нимает достаточно высокие позиции у женщин (38,3%).
При изучении материалов исследования мы исходим из целесообразности вычле-нения гендерной компоненты в политических установках и предпочтениях мужчин и женщин. Но оказалось, что по ряду принципиальных позиций их мнения совпадают. Так, 66,1% респондентов по всему массиву (63,3% от числа мужчин и 49,8% женщин) разделяют мнение, что "если женщина будет заниматься политикой, то интересы семьи будут ущемлены". Единодушны они и в суждении о том, что мужчины могут полно-стью посвятить себя работе, а женщины выбирают приоритеты между работой, карье-рой и семьей (такого мнения придерживаются 62,6% мужчин, 65,8% женщин).
В ходе исследования выявлена ориентация мужчин и женщин на "мужскую власть" как "более эффективную". Так, на вопрос: "Считаете ли Вы, что для выхода страны из кризиса для России будет полезно, если президентом изберут мужчину?" да-ли ответ "безусловно, да" и "скорее, да" 74,4% респондентов обоего пола, 76,8% муж-чин и 69,8% женщин. Надежда на женщину-лидера невелика: ее испытывают 12,1% по всему массиву, 8,1% мужчин и 17,1% женщин.
Что касается участия женщин и мужчин в профессиональной политической и управленческой деятельности, то здесь также прослеживаются устойчивые представле-ния о гендерной иерархичности этих социальных сфер. Так, право на работу в органах государственного управления за женщинами признают 41,6% опрошенных жителей средних городов России, в том числе 36,4% мужчин и 53,7% женщин. Менее половины считают целесообразным избрание и выдвижение женщин в органы государственной власти, 34,4% от числа опрошенных мужчин и 53,7% общего числа участвовавших в опросе женщин. Каждый четвертый респондент считает не эффективным избрание большего числа женщин (до 30%) в местные органы управления.
40,2% опрошенных мужчин и женщин положительно относятся к избранию жен-щин на должность губернаторов и глав местной администрации. За участие женщин в управленческой деятельности на низовом уровне положительно высказались 73,7% респондентов.
Анализ результатов исследования показал различную мотивацию ориентаций мужчин и женщин на участие женщин в политике. Женщины в большей степени (втрое больше, чем мужчины) считают, что участие женщин в политике смягчит политиче-ский курс правительства в направлении достижения стабильности и согласия внутри страны. Вдвое больше женщин, чем мужчин, придерживаются мнения, что "при осу-ществлении государственной политики должны быть учтены интересы всех членов общества". По мнению каждого третьего респондента, "женщина лучше знает социаль-ные проблемы, проблемы семьи, женщин и детей". Причем так считает вдвое больше женщин, чем мужчин.
Однако при благоприятном в целом общественном мнении об участии женщин в политике наблюдается низкий для начала XXI века уровень гендерной идентификации женщин. Воздействие гендерных стереотипов и социально-экономических условий так велико, что только 18% опрошенных женщин средних городов убеждены в том, что "без участия женщин будет реализовано декларируемое, а не фактическое равнопра-вие". Склонны разделить эту точку зрения еще 32,2%. Таким образом, каждая вторая респондентка не рассматривает политическое участие как компоненту гендерного ра-венства, как право и мужчины и женщины на равноценное участие во всех сферах жиз-недеятельности общества.
Среди причин, обусловливающих разное представительство полов во властных структурах, мнение респондентов разделилось следующим образом:
- 59,2% от числа опрошенных считают, что "политика и управление - источник высоких доходов, поэтому мужчины не допускают женщин в эту сферу" (среди при-держивающихся этой точки зрения женщин больше, чем мужчин);
- 78,7% единодушны в мнении, что "политика - не женское дело" (28,1% убеж-дены в этом, 50,6% скорее убеждены, чем не убеждены. Примечательно, что так счита-ет примерно равное количество мужчин и женщин);
- 89,5% полагают, что "женщина в значительно большей степени, чем мужчина, занята семьей, домашним хозяйством, поэтому не может активно участвовать в поли-тической жизни". Это мнение в равной степени разделяют и мужчины, и женщины;
- 74,5% согласились с мнением, что "предназначение женщины - быть матерью, женой, хозяйкой дома" (31,8% - "безусловно, да", 42,7% - "скорее, да"). Этого мнения придерживаются в большей степени мужчины, чем женщины;
- 29% отметили, что сдерживающим фактором участия женщин в политике яв-ляется "заниженная самооценка". Эта точка зрения характерна для обоих полов.
Обозначенные тенденции осложняют формирование гендерной идентичности личности. Более того, женщины свыкаются с мыслью, что формирование государст-венной политики, участие в ней - не женское дело, и начинают транслировать этот сте-реотип независимо от конкретной социокультурной ситуации. Поскольку женский электорат в основной своей массе признает, что "норма", свойственная для мужчин, является нормой для всего общества, представляется достаточно сложным выделить в российской политической культуре гендерные субкультуры.
Образно говоря, общество в целом относится к женщине в политике, как "коман-да к женщине на корабле".
Таким образом, есть основания утверждать, что процесс реформирования полити-ческой системы Российского государства не изменил стереотипные представления социальных общностей о роли мужчин и женщин в политике. В политической культуре россиян автоматически воспроизводятся и функционируют гендерные стереотипы, предписывающие мужчине в полной мере, без каких-либо оговорок реализовать свой потенциал в сфере государственного и политического управления, женщине - строить свою профессиональную карьеру и жизненную стратегию с учетом выполнения функ-ций матери и "хранительницы семейного очага".
Женщины как социально-демографическая группа осознают свои специфические интересы преимущественно в семейно-бытовой, несколько меньше - в профессиональной сфере, и гораздо реже - в сферах политики и социального управления.
В этих условиях правомерно дать характеристику политической культуры совре-менного российского общества как культуры переходного типа, не имеющей значимых гендерных различий, принимающей и распространяющей на все общество гендерную политическую культуру мужского социума. Несмотря на становление многопартийности, реформирование избирательной системы, структурирование новых центров поли-тической власти, многообразие мнений в средствах массовой информации, у нас пока нет оснований утверждать, что общество начинает избавляться от части гендерных сте-реотипов. Вместе с тем нельзя не сказать и о новых тенденциях в российской полити-ческой культуре - формировании эгалитарной политической культуры в среде женщин - политиков, ученых, активисток женского движения. Обозначенная социальная группа пока еще не велика по численности, но по своему интеллектуальному и энергетическо-му потенциалу она способна вывести на политическую арену новое поколение молодых женщин - политиков и государственных деятелей и внести коррективы в социокуль-турные установки населения по проблеме политического участия женщин.
Библиографический список
1. Айвазова С., Кертман Г. Женщины на рандеву с российской демократией. М., 2001.
2. Гендерный калейдоскоп: Курс лекций / Под общей ред. М.М. Малышевой. М., 2001.
3. Горбачев М.С. Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира. М., 1988.
4. Женский вестник. 1917. № 9/10.
5. Женский вопрос в Государственной Думе: (Из стенографических отчетов о заседани-ях Государственной Думы). СПб., 1906.
6. Женщины в СССР: Стат. материалы. М., 1990.
7. Крупская Н.К. Женщина - равноправный гражданин СССР. М., 1937.
8. Ленин В.И. Речь на IV Московской общегородской беспартийной конференции работниц 23 сентября 1919 г. // ПСС. Т. 39.
9. Материалы XXI съезда КПСС. М., 1982.
10. Программа КПСС. М., 1976.
11. Рябова Т.Б. Маскулинность в российском политическом дискурсе: история и совре-менность // Женщина в российском обществе. 2000. № 4.
12. Сталин И.В. Отчетный доклад XVII съезду ВКП(б) // Собр. соч. Т. 13.
13. Шведова Н.А. Гендерный подход как фактор политической культуры // Гендерный калейдоскоп.
|
