Стариков улыбает чудесность,
что во гробе не надобно пищи.
Колорит, отличающий местность,
стариков опускает на днище.
И они подыхают от счастья,
что помойку свою не профукав,
там находят заморские сласти
от своих гениальных говнуков.
Старики подбирают объедки,
улыбаясь, как малые детки,
как наивно-дурацкие предки
мудрецов, раскрутивших рулетки.
Нажрались их трудами от пуза
те, кому они нынче обуза, -
этой мысли, свободной как птица,
стариков улыбаются лица.
Стариков добивают спортивно,
стариков обзывают противно.
И, на эту действительность глядя,
старики улыбаются дивно.
Есть в улыбке их нечто такое,
что на чашах Господних витает
и бежит раскалённой строкою
по стене... но никто не читает.
1997
