 |
Вчера истек срок, отведенный российским НПО для сдачи в Росрегистрацию отчетов о деятельности и расходовании денежных средств. Новая процедура вызвала очередную волну негодования со стороны организаций, обвинивших подразделение Минюста в дублировании функций налоговых органов. "Если перед налоговой инспекцией мы комплексно отчитываемся, то здесь требуют детально указать, сколько денег, грубо говоря, на скрепки ушло, сколько на оргтехнику, сколько еще на что, – возмущается лидер движения "За права человека" Лев Пономарев. – Все это делается, чтобы выдавить и напугать иностранные фонды, выделяющие нам гранты". В самой Росрегистрации советуют не "устраивать истерии" и подчеркивают, что ничего смертельного в процедуре нет. Противостояние Росрегистрации с правозащитниками лучше всего демонстрирует главную особенность неправительственных организаций, действующих в России. Они воспринимаются сквозь призму политики, в качестве основного элемента, осложняющего отношения с Западом. Эту точку зрения наиболее внятно излагает член Общественной палаты Сергей Марков: "НПО – это главное политическое оружие XXI века. Если в XIX веке к власти приходили путем политических переворотов, в XX – через политические партии, то сегодня основное оружие усиления политической власти – это НПО. В преддверии федеральных выборов в России финансирование НПО со стороны Запада усилится, Госдепартамент США об этом уже открыто заявил". Между тем подавляющее большинство НПО работают в социальной сфере, занимаются вопросами здравоохранения, экологии, благотворительности и т.п. По мнению президента Центра развития демократии и прав человека Юрия Джибладзе, сами власти политизируют неправительственные организации. "Заметны ведь только те из них, на которые в последние годы оказывается избирательное давление, – полагает эксперт. – Организации, связанные с защитой прав человека, борьбой с коррупцией, попытками добиться прозрачности власти, автоматически рассматриваются как политические, поскольку их трактовка этих вопросов расходится с позицией властей". Непомерно расширительное толкование властями понятия "политика" приводит руководство НПО в замешательство. "У нас запрещен общественный контроль за выборами со стороны общественных организаций, но мониторинг не запрещен, – отмечает директор Агентства социальной информации Елена Тополева. – Разве мониторинг выборов – это политика?" Для России характерно негласное разделение НПО на "своих", поддерживаемых государством, и "чужих", существующих в основном на западные гранты. Государство продолжает экспансию в сферу НПО, формируя на свой лад институты гражданского общества. Полным ходом идет формирование Общественных палат в российских регионах. В соответствии с указом президента все министерства и ведомства обросли "карманными" Общественными советами, которые правозащитники не преминули назвать "муляжами гражданского общества". Интересно, что наиболее активными являются общественники, сгруппировавшиеся вокруг силовых министерств – Минобороны и МЧС. Проявляя повышенный интерес к системе НПО, государство действует не только с помощью "кнута Росрегистрации", но и пряника. Недавно при посредничестве Общественной палаты среди сотен НПО были распределены 250 млн. рублей, выделенные из федерального бюджета. Финансовая сторона существования НПО вышла на первый план в период подготовки к федеральным выборам. В одном из своих выступлений экс-глава Центризбиркома Александр Вешняков назвал некоммерческие организации "стиральной машиной для отмывания денег", используемых политическими партиями в ходе избирательных кампаний. Неоднократно призывал руководителей НПО "прекратить жить на гранты" спикер Совета Федерации Сергей Миронов. Недавно Госдума запретила народным избранникам получать денежное вознаграждение от иностранных НПО. Организациям урезали и право делать пожертвования при проведении референдумов в России. В пылу баталий пропадает вопрос об эффективности НПО. По данным ВЦИОМа, только 13% россиян знают о существовании некоммерческих организаций. При этом большинство респондентов – 40% – согласны с тем, что работа НПО "незаметна и не важна". Стоит отметить, однако, что многие организации существуют более десяти лет и располагают разветвленными региональными сетями. В Думе к деятельности НПО относятся пренебрежительно, указывая на то, что "эффективность этих организаций низкая, поскольку их деятельность заключается в борьбе за гранты и их освоении". Практически все НПО, сказал корреспонденту в приватной беседе один из парламентариев, "имеют солидные аппараты, снимают офисы, оплачивают средства связи, поездки на разные симпозиумы и коллоквиумы". Депутат приводит расхожие данные: "Более трети денег, выделяемых НКО, идет на административные расходы". "Коррупция и отмывание средств в НКО-секторе присутствует, – признает Джибладзе. – Хотя она ничуть не выше, чем в государственном секторе. Люди, работающие в организациях, тоже могут совершать ошибки, быть не очень компетентными в менеджменте". Однако государство интересуется финансовым положением НКО вовсе не для того, чтобы положить конец коррупции, уверен эксперт. Солидарна с этим мнением и Тополева: "Основная масса НКО работает профессионально и умеет эффективно расходовать средства. Потолок административных расходов для них – 20%, хотя есть и такие, где эта цифра составляет 8–10%". Между тем правоту думцев признают и сами грантополучатели. Лев Пономарев пояснил "НГ": "У меня 40% средств уходит на зарплату сотрудникам. Но даже если бы уходило и 100%, это нормально, поскольку мы не являемся посредниками и не занимаемся благотворительностью. Мы профессионально и качественно обслуживаем людей, не волонтеры же у нас работают". Корреспондент поинтересовался у правозащитника статьями расхода грантов. "Покупка техники и ее обслуживание, зарплата, командировки, оплата экспертов или адвокатов, услуги пресс-секретарей, обслуживание сайта и электронной почты, – перечислил Пономарев. – Важно не то, сколько уходит на зарплату, а какая эта зарплата. У меня она составляет – и я этим горжусь – 15 тысяч рублей. Считаю, это очень мало". Можно предположить, что эффективные организации, добившиеся сокращения доли административных расходов, смогут рассчитывать на больший интерес со стороны бизнес-структур и социально активных граждан. Однако есть проблема малой связи между НПО и гражданами, уверена эксперт Московского центра Карнеги Мария Липман: "Мы наблюдаем прогрессирующую деполитизацию общества, снижение даже того немногого гражданского участия, которое у нас было в период бурных перемен". Такое положение дел, напоминает эксперт, для России традиционно: "Почти всегда у нас очень слабое общество, не способное защитить свои интересы и объединиться, чтобы изменять путь развития страны или содействовать принятию тех или иных решений". Для россиян, подчеркивает политолог, сегодня характерно привычное ощущение апатии: "от нас ничего не зависит, это они все решают". Одна из причин недоверия граждан неправительственным организациям – иностранное финансирование. Однако слабое желание российских бизнесменов сотрудничать с отечественными НКО часто объясняется не только сомнениями в эффективности использования грантов, но и нежеланием быть вовлеченными в политику. Бизнес, подчеркивает Липман, не финансирует ничего, что хотя бы отчасти пахнет политикой: "Его хорошо научили – тут достаточно истории с Ходорковским, с одной стороны, с банком "Нефтяной" – с другой". Игорь Романов Источник: Незавивисмая газета
Опубликовано: 16.04.2007
http://www.ng.ru/politics/2007-04-16/1_pravo.html
|
