Межведомственная координация -
фактор успеха в предотвращении домашнего насилия

Борис Пантелеев научный сотрудник НИИ
Генеральной прокуратуры РФ, cоветник юстиции

В ходе нашего общения с представителями женских неправительственных организаций и с другими специалистами, занимающимися проблемами предотвращения домашнего насилия, приходилось неоднократно слышать жалобы на отсутствие необходимого понимания со стороны работников милиции, прокуратуры и суда. Мои коллеги говорили, что даже если они находили взаимопонимание на человеческом уровне, то совершенно иная реакция следовала после поступления в милицию официального заявления или запроса. Иногда противостояние приобретает совершенно неоправданные формы, стороны прибегают к резким аргументам, и дело защиты прав потерпевших заходит в тупик.

Однако сама жизнь подсказывает довольно успешные варианты выхода из действительно непростых ситуаций. Расскажу об опыте работы начальника Отдела общественной безопасности Ярцевского района Смоленской области капитана милиции Александра Тимошкова. Этот молодой и активный сотрудник милиции был участником серии семинаров по защите прав женщин, проводившихся Американской ассоциацией юристов в различных городах России в 2000 году. Мы встречались примерно раз в месяц, обсуждали насущные проблемы, обменивались опытом с сотрудниками правоохранительных органов. Мой новый друг рассказывал мне о работе своего подразделения. Его подчиненные были людьми заинтересованными, хотя порой недостаточно опытными. Ребята отслужили в элитных войсках и пришли на работу в милицию с надеждой на достойную оценку своих способностей и стабильную зарплату. Еще одна деталь - мой коллега был ростом выше двух метров, и сотрудников в свой отдел подбирал таких же, в общем, собрался целый отряд "дядей Степ". И почти при каждой встрече я слышал от Александра сетования на то, что их способность одним своим видом внушать уважение и даже страх беззастенчиво используется многими женщинами, которые вызывают в случае конфликта с мужем этот отряд специального назначения, но уже на следующий день отказываются писать заявление, ставя сотрудников милиции в нелепое положение. К сожалению, такая ситуация типична не только для Смоленской области, но и для других регионов России, что на каждом семинаре подтверждали его участники - сотрудники правоохранительных органов и судьи. Все они дружно вздыхали по поводу ныне действующего законодательства, которое вынуждает во многих случаях работать впустую: даже возбужденные и хорошо расследованные дела, согласно действующему УПК, подлежат прекращению в случае примирения жертвы с обвиняемым. А такое "примирение" по самым разным причинам в наших условиях происходит постоянно. В результате дела о домашнем насилии либо вообще не направляются в суд, либо бесславно умирают на первых стадиях судебного разбирательства.

Мы решили всесторонне проанализировать ситуацию и попытаться разрешить эти противоречия. Фигура сотрудника милиции, вызванного для того, чтобы просто припугнуть насильника, конечно, дискредитирует саму идею государственной защиты прав человека. Уж если сотрудники милиции выявили правонарушение, то наказание за него должно быть неотвратимым. При этом, несомненно, нужно учитывать конкретные обстоятельства правонарушения и особенности его участников. Вопрос в том, какое соотношение публичного и частного интереса установлено в российском праве, насколько далеко могут заходить государственные органы в сферу личной жизни граждан.

Применив системное толкование норм права, мы пришли к выводу, что возникшую проблему можно решить в рамках действующего законодательства. Для этого нужно попытаться использовать следующий алгоритм. Действительно, стороны могут прийти к соглашению о примирении и могут ходатайствовать о прекращении уголовного дела по целому ряду статей, предусматривающих, в частности, случаи домашнего насилия. Однако законодатель уже предусмотрел и наличие публичного интереса по данной категории дел. Прокурор имеет право и без заявления потерпевшей возбудить уголовное дело, а также направить дело в суд даже при наличии заявления о примирении в случае, если у него есть основания полагать, что потерпевшая находится в беспомощном беззащитном состоянии, либо действует под влиянием других чрезвычайных обстоятельств.

Какие это могут быть обстоятельства на практике? Это может быть финансовая несостоятельность жертвы насилия, отсутствие у нее другого постоянного места жительства, продолжающиеся угрозы со стороны агрессора и даже сам факт наличия несовершеннолетних детей. На этом обстоятельстве следует остановиться более подробно. Если факт финансовой зависимости, и тем более угроз со стороны агрессора еще нужно доказать, то в случае с несовершеннолетними детьми мотивировка уже представлена самим законодателем. Действующий в настоящее время в Российской Федерации Федеральный закон от 24 июля 1998 года "Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации" позволяет сделать эту аргументацию очень убедительной. В статье 1 указанного закона дается четкое определение: ребенок - лицо до достижения им возраста 18 лет. Что еще более важно, там раскрывается термин "дети, находящиеся в трудной жизненной ситуации" - это дети, оставшиеся без попечения родителей; дети-инвалиды; дети, имеющие недостатки в психическом и (или) физическом развитии, дети - жертвы вооруженных и межнациональных конфликтов, экологических и техногенных катастроф, стихийных бедствий; дети из семей беженцев и вынужденных переселенцев; дети, оказавшиеся в экстремальных условиях; дети - жертвы насилия; дети, отбывающие наказание в виде лишения свободы в воспитательных колониях; дети, находящиеся в специальных учебно-воспитательных учреждениях; дети, проживающие в малоимущих семьях; дети с отклонениями в поведении; дети, жизнедеятельность которых объективно нарушена в результате сложившихся обстоятельств и которые не могут преодолеть данные обстоятельства самостоятельно или с помощью семьи.

Добыть надлежащие доказательства о наличии перечисленных выше обстоятельств работникам милиции совершенно не трудно. А в случае, когда они достоверно установлены, прокурор уже не просто имеет право, а даже обязан действовать в интересах ребенка, отстаивая одновременно и общественный интерес.

Мой коллега из Смоленской области воспринял наши рассуждения как руководство к действию, изложил суть вопроса в своем рапорте на имя начальника районного управления милиции, и тот уже на очередном координационном совещании поставил эту задачу перед районным прокурором. Подробности того, как именно договаривались между собой начальник районного управления милиции, прокурор района и председатель районного суда, нам не известны, однако принятое на этом координационном совещании решение стало неукоснительно соблюдаться.

Отныне все дела, возбужденные против домашних насильников, прокурор стал направлять в суд независимо от того, какую позицию занимала потерпевшая сторона на момент завершения расследования дела. Милиционеры воспряли духом, поскольку у них резко улучшилась статистика раскрываемости правонарушений и они почувствовали, что меньше стало бесполезных выездов на место происшествия. В конце года мой коллега на очередном семинаре с гордостью рассказывал о своем новом опыте. От былого уныния не было и следа. Александр Тимошков похвастался, что за успехи в работе его досрочно представили к присвоению очередного звания. Особенно порадовал его коллег тот довод, что для существенного повышения эффективности работы не нужно, оказывается, никаких дополнительных материальных затрат.

В ныне действующем УПК РФ механизм реагирования на правонарушения, связанные с насилием в семье, закреплен в статье 20 "Виды уголовного преследования", которая гласит:

1. В зависимости от характера и тяжести совершенного преступления уголовное преследование, включая обвинение в суде, осуществляется в публичном, частно-публичном и частном порядке.

2. Уголовные дела о преступлениях, предусмотренных статьями 115, 116, 129 частью первой и 130 Уголовного кодекса Российской Федерации, считаются уголовными делами частного обвинения, возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего, его законного представителя и подлежат прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым. Примирение допускается до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора.

3. Уголовные дела о преступлениях, предусмотренных статьями 131 частью первой, 136 частью первой, 137 частью первой, 138 частью первой, 139 частью первой, 145, 146 частью первой и 147 частью первой Уголовного кодекса Российской Федерации, считаются уголовными делами частно-публичного обвинения, возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего, но прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым не подлежат, за исключением случаев, предусмотренных статьей 25 настоящего Кодекса.

4. Прокурор, а также следователь или дознаватель с согласия прокурора вправе возбудить уголовное дело о любом преступлении, указанном в частях второй и третьей настоящей статьи, и при отсутствии заявления потерпевшего, если данное преступление совершено в отношении лица, находящегося в зависимом состоянии или по иным причинам не способного самостоятельно воспользоваться принадлежащими ему правами.

5. Уголовные дела, за исключением уголовных дел, указанных в частях второй и третьей настоящей статьи, считаются уголовными делами публичного обвинения.

Мы искренне надеемся, что наш рассказ об успешном опыте межведомственной координации будет полезен юристам правозащитных организаций и сотрудникам правоохранительных органов России.