Наше телевидение
как зеркало российской фаллократии

Наталья В. Иванова,
кандидат филологических наук

     „Шедевр может создать только мужчина" - было заявлено в телепередаче, прошедшей некоторое время назад на канале „Культура". Каким резонансом может отозваться подобное телешоу в нашем обществе, озабоченном насущными проблемами выживания? Вызовет ли негодование оголтелый шовинизм ведущего Александра Гордона, озвучившего заявленный в названии тезис? Наконец, многих ли возмутит публичное признание министра культуры России в том, что он разделяет позицию ведущего и, следовательно, подписывается под утверждением об изначальном превосходстве сильного пола? Зная, как трудно внедряются у нас идеи гендерного равенства, ответ могу предположить заранее. Как и то, что будет он неутешительным.
     Именно поэтому предлагаю рассмотреть данную передачу повнимательнее, как событие, скрывающее целое множество значений. Иначе говоря, как сигнал, который может сказать о том, что вовсе не обязательно лежит на поверхности.
     Конечно, кто-то может возразить, что это действо с участием ведущего А. Гордона, активно проповедующего мужской шовинизм в культуре, министра той же самой культуры и Маши Арбатовой, представлявшей сторону ответчика, было задумано как самый настоящий "стеб". И нечего, мол, копья ломать, да выискивать скрытые смыслы. В таком случае, напрашивается вопрос: зачем же прикалываться на тему о неспособности женщин к большому творчеству, а не на другую - об изначальной неприспособленности определенных наций к творческой деятельности? Наконец, не поговорить с юмором о расах низших и высших? Или это уже не смешно, а чревато ответственностью?
     Ну что же, стеб так стеб. Давайте посмеемся вместе. То, что последует ниже, в точности воспроизводит ход передачи и смысл высказываний ее участников, но только с переменой знака. Ничего особенного, поменяем „М" на „Ж" и посмотрим, что получилось.

... „Шедевр может создать только женщина". Этот недавний выпуск программы „Культурный шок", увы, не стал открытием, а тем более шоком. Заявленное в названии положение настолько очевидно, что превратить его в повод для интересной дискуссии оказалось делом непростым.

Обосновывать очевидное всегда трудно, и для того, чтобы бесспорный факт творческого примата женщины предстал перед зрителем в новом, еще более убедительном свете, ведущим пришлось бы оторваться от привычных статистических подпорок и вместо общеизвестных фактов обратиться к глубинным пластам национальной культуры, психологии и общественного устройства. В то же время, и контраргументация противоположной стороны, представленной борцами за права мужчин, могла бы и сама по себе претендовать на шедевр полемического искусства, и уж, по крайней мере, креативной мысли, подойди они к этому как к оригинальной творческой задаче, требующей разрушения стереотипов.

К сожалению, подобного не произошло. Сам формат программы настраивал на то, что неожиданностей ждать не придется. В роли ведущей выступала всем известная министерша по делам искусств, которая не поступилась собственными убеждениями в угоду так называемой политкорректности и без всякого стеснения заявила, что полностью разделяет позицию, вынесенную в название передачи. Это весьма облегчило жизнь многим из тех, кто брал в руки микрофон. Теперь вместо того, чтобы теряться в поисках извинений за свои, прямо скажем, шовинистические взгляды, выступавшие - известные режиссерши, редактрисы, сценаристки, журналистки и прочие деятельницы искусств, с долей самоиронии бравировали своим согласием с позицией (политикой?) госпожи министерши. В тандеме с руководительницей по цеху искусств заявленную тему озвучивала в напористо-агрессивной, а то и провокационной манере известная телеведущая Анита Гордина, сделавшая упор на биофизиологических ограничениях противоположного пола, которые по определению не позволяют мужчинам приблизиться к созданию шедевров. Краткий перечень основных: нарциссическая зацикленность на собственном фаллосе, немотивированная агрессивность, обусловленная избытком тестостерона, навязчивое стремление быть сильнее и сексуальнее прочих особей своего вида, втягивающее мужчин в дурную бесконечность конкуренции, соревнования и насилия, и наконец, слабая связь между левым и правым полушариями головного мозга.

В самом деле, о каком созидательном творчестве можно говорить, если поведением мужчин управляет непреодолимая потребность в выбросе спермы, и каждые шесть секунд мужчина вспоминает о сексе. Остальное время он находится во власти инстинктов соперничества и охоты. Противоположная сторона не впечатляла изобретательностью ответов. Идя на поводу у организаторов передачи, представитель противоположной стороны занял глухую оборону, огульно отрицая все выдвигаемые тезисы. Призывы к мировому общественному мнению, сопровождающиеся возмущенной жестикуляцией, не могут рассматриваться в качестве контраргументов. К сожалению, невостребованность мужчин на ниве публичной политики, а также слабый навык участия в дебатах привели к тому, что их представителю не удалось найти оригинальные и убедительные доводы против тезиса о биофизиологической непригодности мужчин к творчеству, базирующегося на классическом фрейдовском постулате о том, что анатомия есть судьба.

В комментариях зала, причем по обе стороны сексуальной баррикады, преобладала достаточно либеральная точка зрения о том, что хоть мужчинам и не подняться до создания шедевров, отчего же не довольствоваться утешительным призом вдохновителя творческого акта? Ведь если бы не было вас, наши милые несовершенные создания, для кого бы нам, женщинам, стараться и создавать нетленку?

Не достаточно ли этой простой перемены слагаемых, чтобы проступила одновременно пародийная и оскорбительная суть телепрограммы с названием „Шедевр может создать только мужчина", весной этого года дважды прошедшей по каналу „Культура". Чтобы половина читательской аудитории (догадайтесь какая) с обидой поморщилась: не пора ли прекратить балаган?

... Завершая нашу историю о телевизионном гендерном почине, напомним о том, что, восстанавливая справедливость, госпожа министерша все же упомянула двух всемирно известных поэтов, гордость нашей культуры, принадлежавших к полу, не запрограммированному природой на создание шедевров. И чтобы справедливость была уж совсем справедливой, госпожа министерша поторопилась поправить самое себя, заметив (без тени иронии), что лишь одно из этих великих имен может быть причислено к создателям шедевров, ибо творчество другого поэта несет печать специфических переживаний, свойственных данному полу...

...И потому шедевром признано быть не может, добавляем мы. Ох и коротка, а главное, не пыльна дорожка до национал-шовинизма. Не пыльна в том смысле, что его постулаты в любых проявлениях - от расовой и гендерной дискриминации до идеологической нетерпимости - проникают в массовое сознание отнюдь не тернистым путем доказательств и доводов, как мы видели выше. Здесь срабатывают ритуальные призывы сродни камланию, смысл которых в том, чтобы освятить превосходство одной категории homo sapiens над другой (превосходство арийской расы, несовершенство бабьей прозы и, наконец, высказывание А. Гордона в упомянутой передаче о том, что в терминах нашей культуры шедевром не могут быть сны, истерики, родовые вскрики и прочие приписываемые „женскому" проявления). Кстати, здесь следовал неуважительный пассаж о том, что все перечисленное выше и не удостоенное чести служить материалом для шедевра в „нашей" культуре является приемлемым в иных культурах, например, восточной. Не это ли лучшее доказательство того, что отстаивание мужского превосходства и национал-шовинизм одного поля ягоды, обильно сдобренные презрением к иному, чуждому, не такому, как Я.

В ходе телепрограммы всплыло все еще тревожащее нас экзотическим обликом словечко „гендер". Далеко не все из присутствующих были полностью уверены в его значении: социальный пол, или биологический пол, воспринимаемый социально и воплощающий в себе отношения власти и подчинения. К примеру: „Шедевр может создать только мужчина". Естественно, напрашивается продолжение: „Управлять государством может только мужчина" и далее в том же духе.

Я слышала отзывы многих женщин об этой передаче. Если только они не были просто равнодушны к постановке проблемы, женщины сходились в негодующей оценке, что само по себе говорит в пользу развивающего и образовательного потенциала передачи, а также свидетельствует о том, что мужской шовинизм сегодня уже не приемлется обществом безоговорочно. Были и призывы подать в суд на организаторов программы. Что ж, в воспитательном плане это может иметь смысл как эффективный способ дрессуры для привития норм поведения, обязательных в цивилизованном обществе. В самом деле, не запредельная ли это ситуация, когда министр России всенародно признает с экрана, что прозвучавшие в передаче заявления послужили бы на Западе поводом для судебного разбирательства, а заявления все же делаются, но с усмешечкой, мол, слава Богу, не в западной гостиной находимся. Это уж точно, за порогом этой воображаемой гостиной суждено было бы топтаться подавляющему большинству наших политиков и общественных деятелей. Поистине поразителен этот наш особый, российский путь. С одной стороны, мы желаем быть наравне с прочим цивилизованным миром, а с другой, если что не так, то и взбрыкнуть можем, не на Западе все-таки.

Говоря о том, что передача эта - явление знаковое, мы имеем в виду то, что она удачно высвечивает некоторые особенности национального мужского мышления и состояние нашего общественного сознания в целом. Говоря языком психоанализа, интересно посмотреть на упомянутую передачу с точки зрения взаимодействия явного и скрытого дискурсов. Явный дискурс - это все то, что преподносилось с экрана („Шедевр может создать только мужчина"). Скрытый дискурс - это глубинный внутренний смысл, сотканный из неосознанных побуждений, предпочтений, страхов и желаний. Например, отсутствие многоточия или вопросительного знака откровенно навязывает вынесенный в название тезис, а структура фразы противопоставляет мужчину как созидательное начало: нет, не женщине, а всему остальному, безликой, не оформленной в слове стихии. Это значит, что продолженная фраза могла бы звучать так: Шедевр может создать только мужчина, [а не женщина, ребенок, природа, животное, искусственный интеллект, боги и т. д.].

Упорное отстаивание мужчинами данного тезиса показывает нам, как зависимы наши мужчины от чувства своей преувеличенной значимости и насколько сущностной для них является мужская самоидентификация в обществе. И не закономерно ли, что в сегодняшнем нашем обществе с его нестабильностью, инфляцией, сменой ориентиров и девальвацией ценностей мужчины цепляются за свой особый, мужской статус? Они объявляют для самих себя монополию на творческое начало, яростно сопротивляются распространению этого начала и на женщин, а затем навязывают всему обществу эту непомерно раздутую и возвеличивающую самоидентификацию. Если бы такое прозвучало в частной беседе, можно было бы еще отмахнуться от подобного свидетельства психологической незрелости мужчины и его глубоко законсервированных комплексов. Но в данном случае особое звучание демонстрации мужского самовозвеличения придает оформление этого акта эксгибиционизма в телевизионную программу. Навязывание и фиксация стереотипа о второстепенной роли женщины осуществляется как безапелляционной постановкой вопроса, так и публичным отождествлением позиций высокого должностного лица с данным стереотипом.

Отклики зала также не порадовали осознанием сути происходящего. Редкостью на общем фоне прозвучал здравый комментарий о том, что обсуждаемый тезис по своей сути аналогичен вопросу „Давно ли вы перестали бить свою жену?" В целом мнения колебались от снисходительно-патриархатного (разделяемого не только мужчинами) „За каждым шедевром скрывается женщина (модель, вдохновительница, муза, кормилица и пр.). Так чего ж вам боле?" до указаний о том, что женщине нечего делать на войне, и стенаний о генофонде нации. Ой, мальчики, вы меня просто умиляете! У вас значит, генофонд отдельно, а наши ужасающие показатели алкоголизма, наркомании, домашнего насилия отдельно. Но уж когда неизвестно в какой связи было высказано возмущение по поводу засилья „голубых" в искусстве, стало понятно, в какой мере махровый мужской шовинизм отягощен не менее махровым авторитаризмом нашего же массового сознания. Так и хочется специально для всех тех, кто склонен относиться к собственной половой идентификации как самой правильной, повторить вслед за Глорией Стeйнем: „А что если бы все, кто не бисексуален, назывались "моносексуалами""?

Исполняя задачу данной статьи, приглашаю теперь взглянуть на программу под названием „Шедевр может создать только мужчина" в более широком культурно-психологическом контексте. Мы заметим интереснейшую черту российского мужского менталитета, а именно стремление уноситься мыслью в заоблачные дали, решать глобальные проблемы в общечеловеческом плане и, предпочтительно, в теоретической постановке. Обретаться мыслью в вечном, а не в каких-то там будничных мелочах. Думаю, на Западе обсуждение вопроса о том, может ли женщина быть творцом шедевров, навряд ли бы состоялось на телевидении. Навряд ли оно привлекло бы зрительскую аудиторию, и уж точно не стало бы событием. Могу представить дискуссию на западном телевидении о том, должна ли женщина служить в действующей армии и участвовать в боевых действиях, может быть, о сроках тюремного заключения осужденных женщин, наверняка о гендерной экспертизе законодательства. Словом, обо всем том, что, так или иначе, затрагивает вопросы общественного устройства общества. Здесь и сейчас.

Эту особенность национального мужского мышления гениально подметил коллега по исследованию гендерных взаимоотношений Виктор Ерофеев. Правда, исследователь придерживается взглядов, прямо противоположных феминистским. Взглядов, которые на Западе были бы расценены как откровенный мужской шовинизм и оставили бы уважаемого коллегу за порогом той самой цивилизованной гостиной вместе с другими нашими известными лицами. Однако в своей трактовке того самого коня, извечного спутника женщин российских селений, Виктор Ерофеев поднимается до прозрения: „Русский мужчина-конь скачет, скачет, его несет, он сам не понимает, куда он скачет, зачем и сколько времени он скачет". И далее: „Если все-таки разобраться, куда они, эти русские мужики, скачут, то выяснится, по размышлении, что скачут они из прошлого в будущее, из вчера в завтра, перепрыгивая через сегодня. В сегодня они себя никак не укладывают, им в сегодня тесно, душно, им в сегодня делать нечего, они в сегодня жить так и не научились. Без русской женщины русский мужчина-скакун был бы сейчас очень далеко, его бы уже след простыл".

Тянет наших мужчин порассуждать о высоком, да еще так, чтобы собой полюбоваться и прерогативу творца шедевров за собой утвердить. Вот и приходится женщинам спускать их, ошалевших от вседозволенности и дикой скачки в табуне, на землю, обращая лицом к реальности. Реальность, meine herren, заключается в том, что творчество - это вселенная свободы, которая по сути своей объемлет разнополюсные представления о мире, но „указивки" о том, что считать творческим достижением, а что нет, скорее относятся к шедеврам иного рода.