Из материалов Центра содействия реформе уголовного правосудия

В настоящее время в тюрьмах и колониях России содержится около 50 тысяч женщин, что составляет более 5% всего тюремного населения (примерно из 920 тысяч человек). Всего в России проживает 78,6 миллионов женщин - это 53,1% населения РФ. На 100 тысяч женского населения приходится примерно 80 женщин, лишенных свободы.

Эти статистические данные были представлены 6 марта 2001 года на пресс-конференции "Женщины и дети в тюрьме", где руководители Центра содействия реформе уголовного правосудия Валерий Абрамкин и Людмила Альперн рассказали о результатах мониторинга условий содержания женщин в 6 пенитенциарных учреждениях России. Мониторинг проводился в 1999 году с разрешения руководства Главного управления по исполнению наказаний Министерства юстиции РФ при финансовой поддержке международной организации Penal Reform International.

По результатам проведенного исследования были составлены и опубликованы сборники "Женщины в российской тюрьме" и "Тюрьма - не женское дело", в которых предоставлено слово тем, кого реально касаются проблемы современной российской пенитенциарной системы - сотрудникам тюрем и исправительных учреждений, заключенным, правозащитникам, ученым.

Главный вывод, сделанный сотрудниками центра по результатам мониторинга, - изоляция женщин осуществляется таким образом, как будто они вместе с приговором, а часто и до него, лишаются своего женского естества - особенностей психики и физиологии, потребности и необходимости осуществлять свои материнские права и обязанности в отношении рожденных и еще не рожденных ими детей.

Законодатель не предусмотрел обязательную выдачу женщинам гигиенических принадлежностей, поэтому они вынуждены рвать одежду, постельное белье и тюремные матрасы во время менструаций; не предусмотрел особенностей женского поведения в определенные моменты гормонального цикла, поэтому в период повышенной возбудимости женщины чаще всего попадают в штрафной изолятор, а то и на строгие условия содержания - нововведение, ужесточающее режим, вызывающее критику даже у самых жестко настроенных представителей пенитенциарной системы.

Законодатель не понял, что большие сроки приводят к полному разрушению жизни осужденных женщин - мужья бросают их, дети попадают в детские дома или даже на улицу; что после больших сроков женщины навсегда теряют возможность вернуться в общество, получая неизгладимую психическую травму и становясь завсегдатаями исправительных учреждений. А ведь широко известно, что более половины женщин, отбывающих приговор в местах лишения свободы, осуждены за кражи столь незначительные, что даже из прагматических соображений для государства дешевле оштрафовать или даже простить их, чем помещать провинившихся в недра высокозатратной системы исполнения наказаний.

Законодатель разрешил матерям-заключенным воспитывать своих детей до трех лет в местах лишения свободы, но не закрепил за ними право совместного проживания, поэтому матери отделены от детей контрольно-пропускными пунктами и могут встречаться с ними только на прогулке, да и то если в колонии не объявлен карантин по инфекционному заболеванию. Они, не будучи лишены материнских прав, не могут оказывать реальное влияние на судьбу своих детей, их фактическим опекуном становится главврач дома ребенка.

У многих вызывает возмущение тот факт, что некоторые матери оставляют своих детей в детских домах или даже в колонии после освобождения. Но что сделало государство, чтобы дать им возможность полюбить своих детей, привыкнуть к заботе и ответственности за них?

Можно привести еще множество деструктивных последствий тюремного заключения, обусловленных недальновидными решениями законодателя и сложившейся исправительной практикой - но не пора ли уже и законодателю предвидеть результаты своих инноваций? Не пора ли проанализировать результаты и привлекать к законодательному процессу психологов, социологов, просто врачей?

Да и какова цель такого наказания - дать возможность человеку одуматься, исправиться, найти другой путь в жизни? Или дать ему укрепиться в мысли, что все происходящее вокруг него так же преступно, как и его предыдущая жизнь, а, может быть, и гораздо преступней? Ведь те страдания, тот уровень боли, который он испытывает, попадая в систему уголовного правосудия, часто не сопоставим с совершенным им преступлением, а вернее сказать - проступком, за которые он был или будет осужден.

Вот мнение Сергея Ефимовича Вицина, доктора юридических наук, заместителя председателя Совета при Президенте РФ по вопросам совершенствования правосудия, члена Комиссии по вопросам помилования при Президенте РФ:

- Большая часть юристов в нашей стране воспитаны, выучены на идеях социалистического права. Социалистическое право - такая же нелепость, как жареный лед. Но судьи, вскормленные на этой нелепости, без всякого содрогания отправляют в тюрьму: гражданку К., которую приговорили к 4 годам лишения свободы за попытку украсть 6 кг картофеля; гражданку М., тоже 4 года лишения свободы за хищение клеенки стоимостью в 7 рублей... Мне и другим членам Комиссии по вопросам помилования горько читать все эти дела. И хочется спросить: где тот прокурор, который посадил гражданку М. в тюрьму? У нее трое детей от девяти до семнадцати лет и мужа нет. Трое детей остались одни. Почему был вынесен судьей такой приговор? Да, и прокурор и судья действовали по закону. Но почему бы им не вспомнить о том, что тот же закон предусматривает и прекращение уголовного дела за малозначительностью деяния.

Машина нашей уголовной юстиции вращается, крутится и стрижет. Но, увы, попадают туда укравшие на 5, на 10-15 рублей. В Комиссии по вопросам помилования мы не видели ни одного дела о крупном взяточнике, киллере или мафиози. Куда они утекают? Куда они исчезают, пока дело доходит до суда и до нашей Комиссии?

Наверное, у нашего общества все еще есть время для размышлений, хотя никто не снимает с нас ответственности за то, что с нами происходит. Однако времени остается все меньше - вместе с ростом тюремного населения нарастает тюремная туберкулезная эпидемия, которая не знает границ и заборов, не делит людей на грешных и праведных, на казаков и разбойников и щедро выплескивается из тюрьмы на волю. Выживет ли общество, создавшее такую тюрьму?

Единственный способ добиться гуманизации условий содержания и сокращения количества заключенных лежит в изменении государством уголовной политики, в решении социальных проблем, привлечении к их решению ученых: социологов, психологов, политологов.