Анна Бердникова

ЖИЗНЬ ВОКЗАЛЬНАЯ

Они стали неотъемлемой частью городского пейзажа. В метро, электричках, на улицах и вокзалах просят подаяния, толкая перед собой оборванных детей. Мы устало отворачиваемся, стараясь не думать о них. Что нам? Всем ведь не поможешь, да и зарабатывают они наверняка больше нас, - успокаиваем мы себя, а внутри все равно шевелится зловредный червячок. Детишек жалко. Как они вырастут?

Работая почти два года в благотворительной организации, оказывающей помощь бездомным, я имела возможность поближе узнать этих женщин, и теперь я всегда подаю им милостыню.

Бездомных женщин можно достаточно четко разделить на бомжих, бичих и малолеток. Первые, потерявшие всякий человеческий облик и питающиеся на помойках, ни у кого жалости не вызывают, и их участь предрешена. Вторые, как правило, многодетные матери, имеют социальные различия: одни живут на вокзале, другие снимают комнату или квартиру. Те, кто снимает квартиру, обычно пытается зарабатывать не только попрошайничеством, но и действительно работать, будь то разборка овощей и фруктов на рынке, мытье вагонов или торговля семечками. Многие приторговывают газетами и мелочевкой. Дети им помогают.

"Вокзальные" же мамаши живут на облюбованном вокзале (чаще всего это Ярославский, Казанский и Курский), покупая каждый день места в зале ожидания за 10 рублей. Они знают все благотворительные организации Москвы, и их день четко расписан. Надо в перерывах между кормлениями и раздачей гуманитарной помощи успеть "набомбить" не меньше 200 рублей. Своих детей они держат жестко и болтаться без дела не разрешают.

Эти две категории женщин специально приезжают на заработки из глухих уголков России, и стран СНГ- Украины, Молдовы, Таджикистана, Казахстана. Заработав определенную сумму, россиянки уезжают обратно, чтобы поддержать разваливающееся хозяйство, а золотая мечта иногородних - купить дом в Подмосковье, и многим это удается. Трезвые, практичные, они нашли способ выбраться из глубокого экономического кризиса, в который поверг их новый, "демократический" строй. И нет вины этих женщин, что их дети, вместо того чтобы учиться, вынуждены добывать деньги на пропитание и обустройство будущего.

Но многие женщины, не выдержав ежеминутной борьбы за существование, опускаются и спиваются. И что могут поделать их несчастные дети, которые, горячо любя своих беспутных мамаш, вынуждены быть в семье добытчиками? Часто они вынуждены уводить своих мамаш от разборок с милицией, но иногда детям это не удается. На моих глазах милиционер, охранявший пригородные кассы Казанского вокзала, в ответ на пьяные замечания бичихи, схватил ее за волосы и поволок к выходу. Распалившись, он стукнул ее несколько раз головой об стену, после чего та упала без сознания вся в крови, на глазах двух своих девочек. Старшая сразу побежала в медпункт, где на нее не обращали никакого внимания, пока не вмешалась я. Не в силах себя сдерживать от негодования и сострадания, я готова была разнести весь вокзал. Усталые медсестры недовольно проследовали за мной. Увидев страшную картину, они посерьезнели и стали выяснять подробности. Виновный милиционер даже не отпирался, а лишь глумливо ухмылялся на вопросы. Сообщив, что его зовут Дядя Вася Пушкин, он вразвалочку отчалил в другой конец зала. Женщина была госпитализирована, но через несколько дней выписалась - надо было работать. Меня поразила реакция детей. "С ней это часто бывает", - философски сказала старшая дочь, тринадцатилетняя Фируза.

Рано повзрослев, такие дети выбирают полукриминальный способ жизни, становятся частыми гостями в милиции, пока не совершат непоправимый шаг и не окажутся за решеткой. Многие становятся токсикоманами. Один мальчик так и заявил своей мамаше: "Пока ты будешь пить, я буду нюхать клей". Я часто встречаю его на вокзале: худенький, с обострившимся лицом грязно-серого цвета, он все чаще хмуро отворачивается на попытки с ним заговорить и уже не стесняется, вынимая из кармана смятый целлофановый пакет с вонючей гадостью.

Число подростков на вокзалах за последний год увеличилось в несколько раз. В этом нет вины милиции. Печально известный федеральный закон о профилактике безнадзорности, принятый в 1999 году, ограничил права Центра Временной Изоляции Несовершеннолетних Правонарушителей, в который до того времени распределяли всех задержанных подростков. Согласно этому закону, теперь право находиться в ЦВИНПе имеют лишь те, кто совершил преступление, или административное правонарушение (с 16 лет). В более раннем возрасте административная ответственность не применяется. Получается, что все остальные дети просто никому не нужны. Центров реабилитации и адаптации, предусмотренных законом, не было создано, и в Москве сложилась критическая ситуация. Особенно остро такая проблема стоит для иногородних беспризорников, которых на вокзалах большинство. Мотивируя свое нежелание решать эту проблему экономией средств московских налогоплательщиков, Комитет социальной защиты фактически самоустранился от решения этого вопроса. Сейчас, по некоторым данным, в правительстве Москвы рассматривается 7-й вариант создания такого приюта, но "воз и ныне там".

Среди вокзальных малолеток девочек немного, процентов тридцать. Но, в отличие от мальчишек, которых зачастую тянет из дома жажда приключений, почти каждая девочка пережила личную трагедию. Для многих из них это было домашнее насилие. Попадая на вокзал, "новеньким" девочкам приходится быть начеку. Есть риск, доверившись какой-нибудь мамаше-алкоголичке, быть проданной сутенеру. Некоторые "мамочки" сделали этот бизнес своим основным занятием и имеют постоянный доход. Таких девочек сдают в тайные притоны, так как проституция малолетних на вокзале сурово карается местными сутенерами, не желающими осложнять отношения с милицией. Дети нашли выход: они стали объединяться, чтобы легче было противостоять миру и защищать друг друга. На недавнем круглом столе в пресс-центре газеты "1 Сентября", 14-летняя девочка, рассказывая о своей жизни, мотивировала свой уход с церковной паперти, где она неплохо зарабатывала, необходимостью помогать малолеткам на вокзале.

Еще одна проблема, которая не имеет своего решения - это дети юных бродяжек. Попадая в роддом без документов, эти девочки вынуждены оставлять своих младенцев государству, и нет никакой гарантии, что по истечении определенного времени, когда жизнь наладится, эти мамы получат своих детей. Конечно, немногие из них видят в этом трагедию, но времена меняются. Кто скажет, что будет завтра?

А между тем, жизнь на вокзале протекает бурно. Та часть, которая не поддалась общей эпидемии токсикомании, под руководством правозащитной организации "Комитет за гражданские права", стала активно помогать в проведении рейдов по вокзалам, собирая подростков, которым надоело безделье. Несмотря на то, что этот проект идет всего третий месяц (*Проект "Маленькие беглецы" финансируется программой АРО "Помощь детям-сиротам России" и рассчитан на один год), результаты очевидны. Получая поддержку социальных работников и психологов, эти дети уже не хотят жить прежней жизнью. Многие становятся волонтерами комитета, участвуя в различных акциях, таких как возложение цветов на могилу Макаренко, работа на субботниках, посвященных Всемирному году добровольца, сбор подписей за прекращение войны в Чечне, выступления на пресс-конференциях и участие в круглых столах, посвященных проблеме безнадзорности. К сожалению, грант не предусматривает создания центра реабилитации и адаптации, и дети пока ночуют прямо в офисе, совсем не предназначенном для этого. И хотя комитету недавно выделили помещение для работы с детьми, оно нуждается в ремонте, и сейчас идет поиск средств для этих целей.

А милиция тем временем каждую неделю приносит повестки - в них под угрозой закрытия требуется немедленно прекратить в офисе работу с бомжами. Что-что, а закрывать у нас умеют. Это, безусловно, легче, чем решить проблему безнадзорности. На сегодняшний день единственные, кому это удается хоть в какой-то мере - это сами беспризорники, которые благодаря уникальной работе психологов и социальных работников нацелены на положительные изменения в своей жизни и жизни своих товарищей. Но несмотря на некоторое улучшение обстановки на вокзалах - это капля в море.

Это и есть та, другая жизнь мимо которой ежедневно проходят со своими заботами, не оглядываясь и не обращая на нее внимания, тысячи и тысячи людей, и боюсь, еще не скоро настанет то время, когда о ней станут напоминать лишь старые фильмы...