Почему бы бедным не разбогатеть?

Ирина Шурыгина

В основе рыночных реформ 1991 года лежала вполне определенная идеология. Она заключалась в том, что в России строится "общество неограниченных возможностей", в котором каждый, если он не ленив и не глуп, если у него есть руки, ноги и голова может найти свое место. В соответствии с этим убеждением бедность становилась пороком, поскольку она рассматривалась как следствие лени и безынициативности, а идея социальной справедливости отвергалась как родимое пятно социализма.

На сегодняшний день бедность в сознании людей связывается, в первую очередь, с работой в государственном секторе экономики. Соответственно, очевидным способом преодоления бедности представляется переход в частный сектор или самостоятельная коммерческая деятельность.

Если все настолько просто, то почему бы бедным не разбогатеть, подыскав высокооплачиваемую работу или открыв свое дело? Ответ на этот вопрос я получила, проанализировав интервью с людьми, имеющими высшее образование и работающими в государственных учреждениях.

Бюджетники не торопятся променять ничтожные государственные зарплаты на "вольные хлеба" по двум простым причинам: сделать это они либо не могут, либо не хотят.

Опрошенные бюджетники довольно четко разделились на две группы. Первую составили те, кто, в принципе, хотел бы сменить работу, но считают, что не способны выдержать конкуренции. Чаще всего они ссылаются на внешние, не зависящие от них непреодолимые обстоятельства: возраст, здоровье, внешность, "не рыночную" профессию, отсутствие соответствующих рабочих мест.
- Сейчас такое время, что в моем возрасте, когда уже 50, людям очень сложно найти работу.
- А куда я пойду, когда мне 47 лет, когда я все здоровье оставила в школе?
- Я думаю, что легче живется женщинам - они быстрее приспосабливаются, легче адаптируются к нынешним условиям и более мобильны... Мужчинам нужно больше и дольше думать, чтобы на что-то решиться.
- Работу найти невозможно, тем более в нашем Иваново. Нет ее просто нигде.
- Куда идти?! Кому мы нужны?! На любую бы работу, где бы платили побольше, я бы ушла. Но куда я пойду, кто меня возьмет?
- Сейчас страшная конкуренция - жители Подмосковья, согласны на любую работу за меньшие деньги.
- Сейчас с работой вообще очень сложно, потому что везде требуется знание языка, компьютера, навыки определенные по сетевому маркетингу и много такого, чему в институте в период застоя нас не обучали.
- Это замкнутый круг: денег нет - не могу повысить свое образование, а без дополнительного образования не могу никуда пойти работать.

От попыток перехода в коммерческие структуры людей часто удерживают их собственные страхи. Как видно из приведенных выше высказываний, страх неудачи парализует, они считают, что не стоит и пытаться, потому что все равно ничего не получится: не тот возраст, не то здоровье, не то образование и т.п. Кроме того, частный сектор отпугивает отсутствием стабильности, безнравственностью, высоким риском "вляпаться" в криминал.

Общим для этой группы людей является ощущение своей беспомощности и зависимости, в первую очередь, от властей. Единственное, на что они надеются, это на какие-то внешние изменения в стране.
- Мы надеемся все-таки, что будет лучше, что когда-нибудь на нас, медиков, обратит внимание правительство. Сами мы сейчас не можем никуда.
- Я работаю в научно-исследовательском институте. Зарплаты никакой, естественно. Сижу так уже 7 лет и чего-то жду: то ли того, что в стране что-то изменится, то ли, что сменится руководство, то ли, что придет неожиданная помощь...
- Может, вдруг, кто-то предложит хорошо оплачиваемую работу. Это, естественно, изменит ситуацию к лучшему.
- От нас ничего не зависит, хотя и говорят, что историю делает народ. Это не так, историю делают там, наверху. - Они там наверху власть делят, а мы здесь сидим, плачем.
- Я считаю, что ничего сделать не смогу.

Ко второй группе относятся те, кто не хочет связывать свою судьбу с коммерческим сектором. Позиция этих людей основывается на страхах и убеждениях, иногда истинных, иногда мифических, но они делают выбор сознательно и не спешат обвинить в своих обстоятельствах какие-либо внешние силы: "Мне кажется, что причина неуспеха не во внешних обстоятельствах, а во внутренних".

Во всяком случае, ссылки на государство, власть и правительство в их интервью встречаются гораздо реже. Некоторые из респондентов прямо говорят о бедности как о своем осознанном выборе, как о некой принципиальной позиции.

Большинство опрошенных не считают возможным для себя менять профессию, даже если она уже больше "не кормит". Часто встречается мотив прямого противопоставления "любимой" и "интересной" работы и денег.
- Вот это, наверное, моя самая главная ошибка. Мы делаем акцент не на то, чтобы это была материально нормальная жизнь, а чтобы это была интересная работа, чтобы она могла увлечь и развить человека.
- У меня работа, которая затягивает. Она, хотя и не дает денег, дает удовлетворение. Я вот смотрю, как муж (перешедший в коммерческий сектор) сейчас мучается и не созрела еще до подобного шага... Может быть, еще не настолько плохо, чтобы уйти только ради зарплаты.

Многие представители этой группы по-прежнему оценивают свое положение в обществе, исходя из представлений о престижности высшего образования и связанных с ним профессий. Для них поменять работу, пусть даже на высокооплачиваемую, но менее квалифицированную равносильно жизненному краху.
- Для сына я хочу, чтобы он состоялся как личность. Не чтобы он достиг большого состояния, а чтобы чувствовал себя состоявшимся, уважал себя. Не так как, допустим, один наш знакомый, который учился в МИСИ, а сейчас развозит тортики на машине.
- У меня нет знакомых, добившихся успеха. Круг моих знакомых - это, в основном, мои институтские подруги, которые все целиком и полностью поменяли свою сферу деятельности. Никто не достиг того, чего хотел изначально. Всем пришлось в той или иной мере переквалифицироваться и не работать по специальности.

Часто единственной альтернативой опрошенным представляется торговля, к которой они испытывают явное пренебрежение как к занятию низкому.
- Многие в этой жизни устроились. Кто-то вышел на базар. Мы не можем - все это претит, не наше это.
- У меня есть знакомые, которые занимаются и мелким, и крупным бизнесом. Я бы тоже мог, но заниматься куриными потрошками, чтобы заработать миллион... Мне это настолько чуждо, что я лучше буду гулять по улице в дырявой шляпе. Есть вещи, которые переступить легко, есть вещи, которые переступить трудно, и есть вещи, которые переступить вообще нельзя.

В этой позиции выражается традиционное для нашего общество противопоставление "духовности" и интеллекта "грязному и бездуховному торгашеству".

Можно, конечно, говорить, что эти люди демонстрируют негибкость, неумение и нежелание приспосабливаться к новым условиям жизни. Но нельзя забывать и о том, что речь идет о специалистах с высшим образованием, которые положили немало сил, чтобы овладеть профессией и добиться в ней успехов, и которые связывают со своей работой идею самореализации. В сущности, подобная позиция также является выражением страха "потерять себя". Эта позиция характерна, главным образом, для мужчин, не обремененных семьей.

Женщины, которым приходится думать о своих детях, не могут позволить себе такой "гордости". Они или надеются в конце концов начать зарабатывать деньги своей профессией, или полагают, что их положение еще не настолько тяжело, чтобы заниматься работой только ради денег, или просто не могут побороть своих страхов.

Опрос проводился в двух городах - в Иваново и в Москве. Следует отметить, что в Иваново - городе с депрессивной экономикой, высоким уровнем безработицы и значительно большим, чем в Москве числом бедных, подавляющее большинство опрошенных относятся к первой группе. Практически все люди, которых я отнесла ко второй группе, живут в Москве, где не только больше шансов найти работу, но и бедность, в большинстве случаев, не носит такого ужасающего характера. Иными словами, чем объективно хуже жизненные обстоятельства, чем меньше реальных шансов изменить свою жизнь, тем более беспомощными и зависимыми от властей чувствуют себя люди. Тем меньшую долю составляют люди, "не желающие" стать богатыми, и тем больше тех, кто понимает, что не может этого сделать.

Взгляды и поступки людей, с которыми мне удалось побеседовать, порой представляются нерациональными и "неправильными", но иногда, наоборот, вызывают уважение. Моя задача заключается не в том, чтобы ставить оценки, а в том, чтобы показать идеологам рыночного общества, что с проблемой бедности дело обстоит не так просто, как им кажется.