Женские миры - 99. Западный опыт и гендерные исследования в России.

Женские и гендерные исследования появились в Скандинавии в 1950 - 60-х годах как фундаментальные исследования семьи и половых ролей. Лидирующей фигурой в данных исследованиях являлась профессор Хэррриет Холтер, умершая два месяца назад в возрасте 76 лет. Как показано в современной работе Толкота Парсонса, скандинавские исследования от англо-саксонского функционалистского подхода отличает критический взгляд на гендерные роли и те социальные структуры, на которых они базируются. В то время как Парсонс рассматривал систему половых ролей в качестве функционального и, в достаточно большой степени, естественного пути распределения функций в обществе, то скандинавские исследователи отделились от этого в большей или меньшей степени откровенного биологического редукционизма и рассматривали половую систему как общественно созданную систему ожиданий мужчин и женщин, которая ограничивает их жизненные возможности. Половые роли были усвоены и поэтому могут быть изменены (Leira, 1992).

В чем заключается причина различий между североамериканским и скандинавским подходом? Я укажу лишь два важных фактора. Один из них научный, другой - ненаучный. Научный фактор заключался в параллельном развитии качественной и критико-эмпирической социологии в Норвегии. Данная отрасль социологии, позднее названная "проблемным эмпирицизмом", явилась важнейшим средством к развитию как женских исследований, так и исследованию половых ролей (Leira, 1992). Ненаучный фактор связан с общими особенностями скандинавской культуры и общества. В культуре и политической истории Скандинавии равенство и дух общности являются основными ценностями. Это было выражено в различных народных движениях, в тесной взаимосвязи государства и общества, в сильных позициях общественной демократии, а также в построении государства всеобщего благосостояния. Эти характерные для Скандинавии черты послужили основой для официального и политического требования гендерного равенства. С конца XVIII века в скандинавском обществе имела место борьба за равные права и лучшие жизненные условия для женщин, равно как и теоретическая политическая и философская дискуссия об общественном статусе женщин.

Движения за женские права, в особенности в начале века, а также фундаментальные исследования половых ролей в 1950 - 60-х годах охватили ряд тех проблем, которые позднее проявились в новом международном женском движении и новом типе женских исследований, начавшихся в 1970-х годах. На примере Скандинавии можно проследить косвенное влияние государства всеобщего благосостояния. Как отметила норвежская феминистка и экономист К.Скреде, государство в послевоенный период проводило одну политику по отношению к матерям и другую в отношении дочерей. В то время как благосостояние матерей зависело от семейной и домашней политики, в основном основанной на идеале семьи у Парсонса, то дочери извлекали выгоду из образовательной политики, нацеленной на обеспечение равного доступа к высшему образованию, вне зависимости от места жительства, общественного положения и пола (Skrede, 1996). Данная политика способствовала появлению в 1960 - 70-х годах нового поколения студентов, большинство из которых являлись молодыми девушками, выросшими в вере в то, что пол не учитывается в сфере образования и знаний. Однако вскоре они обнаружили, что так называемый гендерный нейтралитет в науке и академической культуре является иллюзией. Все делалось для мужчин, о мужчинах и самими мужчинами. Американская феминистка, А.Рич, достаточно точно описала опыт этого поколения молодых студенток: "Когда кто-либо, предположим с авторитетом учителя, описывает мир, в котором вас нет, то наступает момент психической неустойчивости, как если бы вы смотрели в зеркало и ничего не видели" (Rich, in Rosaldo, 1989).

Женские исследования 1970-х годов отличаются от более ранних исследований половых ролей тем, что они основной акцент делали на подавление женщин мужским превосходством и властью. Традиционные мужские и женские роли не рассматривались только как система, разделенная по гендерному признаку, приносящая вред как мужчинам, так и женщинам, но как патриархальная иерархия, основанная на гендерном неравенстве. Как часть радикального студенческого и феминистского движения этого же периода, понятия власти и доминирования были концептуализированы в рамках марксистской теории. Феминистки приняли также участие и в борьбе с доминирующей позитивистской парадигмой в науке, отмечая, что властные интересы присущи всем исследованиям. Их усилия были направлены на академические организации и дисциплины. Нападению подверглась незаметность женщин в исследовательских отчетах, гендерно ориентированных концепциях и теориях. Поэтому феминистские исследования данного периода характеризуются как политическим активизмом, так и академической критикой.

Существовали два теоретических подхода: структуралистский, который концентрировался на больших социальных структурах, экономике, идеологии и политике, подавлявших женщин, и теория действий (agency theory), нацеленная на то, чтобы сделать повседневную жизнь женщин более заметной. Первый подход рассматривает женщин в качестве жертв патриархального общества, второй выдвигает на первый план женскую культуру и ценности. Я считаю, будет правильно сказать, что с течением времени последний подход стал доминирующей концептуальной системой, в то время как структуралистский подход был заменен более специфичным анализом общества. В первое десятилетие такие концепции как "женская культура" и "женская рациональность" являлись центральными. В качестве подходящих исследовательских методов для того, чтобы сделать жизнь женщин заметной и признанной, и тем самым дать женщинам чувство самоуважения и достаточный уровень самосознания, для политической деятельности, были развиты феноменологические и качественные методы. Для того чтобы описать повседневную жизнь женщин, в которой размыты границы между частным и общественным, заботой о детях и работой, экономикой и сексуальностью, эмоциями и рациональностью, были признаны необходимыми междисциплинарные подходы.

Преобладала перспектива "снизу", рассматривающая повседневную жизнь женщин. Именно она способствовала тому, что норвежские женские исследования получили печать междисциплинарной и эмпирической ориентации, возможно за счет теоретического усовершенствования. Цель сделать жизнь женщин более заметной имела своим результатом огромное количество социальных исследований в таких областях, как женщины, образование и работа, гендерные отношения в семье, гендерная социализация девочек и мальчиков дома и в школе, пол и технология, женщины и политика, исследования проституции, сексуального насилия и женского здоровья. Частичным результатом женских исследований первого десятилетия явилась документированная серия книг в 17 томах, опубликованная издательством Скандинавского университета в течение 5 лет (1982 - 87). Название серии, под редакцией политолога Хельги Хернес, - "Условия и направления жизни женщин". На первый план в гуманитарных науках выдвигались такие темы, как участие и восприятие женщинами искусства, литературы, философии и религии. В такой сфере, как женская история, исследовательское поле определяется публикациями, касающиеся семьи, работы, воспитания детей, модернизации и индустриализации. В 1974 году покойный профессор права, Т. С. Дахл, положил начало особой ветви женских правовых исследований в Норвегии. Данные исследования рассматривают такие проблемы как равенство прав в законодательстве, уголовное право, женщины и международные права человека, женщины и законодательство в странах третьего мира.

С самого начала своего возникновения сотрудничество пяти стран Скандинавского региона служило отличительным признаком женских исследований. Постоянным источником проблем являлся тот факт, что государства Скандинавии демонстрировали как свою похожесть, так и различия. В течение нескольких лет было осуществлено огромное количество больших и малых скандинавских проектов. Четырьмя наиболее крупными были следующие:

• Исследовательский проект "Женщины в политике", по результатам которого в 1983 году был опубликован сравнительный отчет о положении и роли женщин в политических системах стран Скандинавии;
• Проект под названием "Bryt" был нацелен на ликвидацию гендерной сегрегации на рынке труда. Финансировался скандинавским Советом министров с 1985 по 1989 года;
• Проект "Женская литературная история" анализировал женскую литературу, начиная с исландских саг, и заканчивая литературой гренландских и саамских женщин;
• Проект "Женская мировая история", результаты которого были опубликованы в 1992 93 годах.

Характерной чертой скандинавских женских исследований, которая произвела за границей настоящую сенсацию, является их широкий размах. Скандинавские ученые не ограничиваются только лишь культурологическими и социальными исследованиями, но применяют женскую перспективу для изучения таких проблем как права человека, экономика, экология, управление природными ресурсами (например, участие женщин в рыболовной и сельскохозяйственной отраслях хозяйства), биотехнология и спорт.

Упор на скандинавскую действительность, традиции государства всеобщего благосостояния и равенства привел к тому, что женские исследования в Скандинавии с самого начала были более твердо ориентированы на концепцию равноправия, чем на континенте. Это означало, что центральными проблемами изучения являлись такие сферы как образование, работа, политика, организация повседневной жизни, в то время как, исследования, например, тела, идентичности, социализации и сексуальности были менее развитыми и серьезно заявили о себе только в последние годы.

Я считаю, что подобная ориентация на работу и политику должна иметь тесную связь между академическими проектами женских исследований и политикой государства по достижению гендерного равенства - так называемый "Скандинавский государственный феминизм". Для женских исследований подобная взаимосвязь имела как свои преимущества, так и недостатки. Преимущества состояли в том, что организации, занимавшиеся феминистскими исследованиями, являлись общественными институтами, например, Национальный исследовательский совет и государственные департаменты. Важнейшей экономической основой для роста норвежских женских исследований являлись персональные контакты и неформальные связи между феминистскими исследователями и "фемократами" или "государственными феминистами" - такие прозвища были даны политикам, которые симпатизировали феминизму. Даже, несмотря на то, что сегодня женские исследования достаточно прочно закрепились в университетах - спасибо достаточно прагматичной стратегии "инситуционализации" - этот результат не был бы достигнут без сильных союзников как в парламенте, так и в Национальном исследовательском совете. Задолго до того, как женские исследования появились в университетах, они обосновались в Национальном исследовательском совете с небольшими, но продолжительными исследовательскими программами и даже со своим собственным, относительно автономным, секретариатом по женским исследованиям. Для начальной фазы развития этот шаг явился решающим. Именно он сделал возможным воспитать поколение феминистских исследователей, большинство из которых сегодня занимает руководящие позиции в университетах или других исследовательских институтах.

Сегодня мы имеем центры феминистских исследований во всех четырех университетах Осло, Бергена, Трондхейма и Тромсо, а также около 50 профессоров, частью научных интересов которых являются женские исследования. По приблизительным подсчетам у нас имеется около 400 ученых, занимающихся женскими и гендерными исследованиями. Слабым местом является разработка курсов по женским исследованиям для студентов и абитуриентов. Возможным объяснением может служить то, что в данной сфере "государственные феминисты" могут лишь незначительно продвинуть дело. Учебный план и список университетских предметов до сих пор составляется в основном профессорами мужчинами, которые не всегда видят важность женских и гендерных исследований, даже после 20 лет интенсивных разработок в этой области. Поэтому данные задачи - включение феминистских и гендерных исследований в учебный план университетов - являются наиболее приоритетными среди феминистских исследователей.

Возможной ловушкой в данном альянсе женских исследователей и "фемократов" является сравнительно положительное отношение к государству и общественному вмешательству, что нашло отражение в глубоко коренящейся вере в государственное планирование и реформистскую политику (Bergman, 1993). Как отметила Х. Хернес, мы зависим от существования "государства дружественного женщинам", которое поддерживает нас не только родительскими отпусками, созданием детских садов, домов для престарелых, финансовой поддержкой матерей-одиночек, законами против дискриминации по признаку пола, но и деньгами на исследовательские проекты. Как результат, большинство женских исследований являются прикладными и политически ориентированными. Например, в прошлом году было предложено объединить секретариат исследовательских советов с государственным советом по гендерному равенству, с тем, чтобы феминистские исследования стали послушным инструментом государственной политики. На протяжении этих лет мы узнали, что старые академические ценности свободы и независимости научной деятельности являются важнейшими для критических феминистских исследований.

До сих пор феминистские исследования в Норвегии занимали относительно сильную позицию. Сегодня женщины в странах Скандинавии принимают участие в образовании, работе и политике в равной степени с мужчинами. Так действительно ли мы нуждаемся в продолжении женских исследований - или же работа уже завершена? В сравнении с другими странами, а также с экономической точки зрения, женщины Скандинавии относительно независимы. Степень участия скандинавских женщин в политике неуклонно росла, и сегодня она является самой высокой в мире (около 40%).Это было достигнуто в течение 30 лет. По моему мнению, было бы очень глупо расценивать эти изменения только лишь как поверхностный грим неизменных патриархальных социальных структур. С другой стороны, было бы в равной степени глупо считать, что была одержана окончательная победа. Гендерное разделение рынка труда, равно как и высшего образования, очень четкое, кроме того, половина норвежских женщин занята на работах с неполным рабочим днем. Во властных структурах общества до сих пор преобладают мужчины. Таким образом, при более близком рассмотрении государств Скандинавии мы увидим случаи дискриминации и сексизма, подобные тем, которые встречаются везде (Bergman, 1993).

Сегодня наиболее интересной сферой феминистских исследований в скандинавских странах могло бы стать изучение результатов изменения гендерных отношений. Эти изменения имели важнейшие последствия для организации гендерных отношений в различных областях, а также для развития взаимоотношений между мужчинами и женщинами Скандинавии. Разрыв между формальными правами и повседневной жизнью женщин обострил наше понимание противоречивости процесса достижения равенства. Изменения в гендерных отношениях, которые мы сегодня наблюдаем, имеют огромное влияние на принципы общественного устройства, а также на формирование гендерной идентичности индивидуума. Не будет преувеличением сказать, что сегодня мы стоим лицом к лицу с наиболее важнейшими социальными и культурными изменениями нашего времени. Причем, это применимо не только к странам Скандинавии, но и ко всему остальному миру. Специфичные скандинавские предпосылки и понимание проблемы равноправия, в сочетании с тем фактом, что мы столкнулись с подобным всемирным феноменом, должно означать, что опыт Скандинавии в данной сфере следует признать как имеющий более высокую степень значимости для продолжающихся мировых изменений.

Феминистские исследователи 1990-х годов стали в большей степени сознавать это. В настоящий момент гораздо большее внимание уделяется вопросам о том, как на наших глазах меняется гендер, чем вопросам о том, как возникают гендерные структуры. Это также отразилось и в названии последней научной программы Национального исследовательского совета: "Меняющийся пол: институты, нормы, идентичность". В ней предлагались к рассмотрению следующие вопросы:

• Как действительные изменения, которые влияют на гендерные отношения в Скандинавии (в сфере семьи, школы, работы, законодательной системы, политики), связаны с изменениями в понимании гендера? Что происходит с разделением общественного и частного, работы и семьи, индивидуальными правами и коллективными нормами, когда в движение приводятся гендерные отношения?
• Как постепенно меняются наши представления о маскулинности/женственности/среднем поле? Что значат эти изменения для развития самосознания и индивидуальности среди индивидуумов и групп? Что происходит с нашим пониманием гендера, когда ослабление связи между сексуальностью и репродукцией угрожает доминирующей гетеросексуальной парадигме? Что происходит с личностной идентичностью, когда значения гендера становятся более изменчивыми?
• До какой степени равноправное общественное положение, которого достигли женщины, может быть для них уязвимым, а также до какой степени оно может составлять необратимый культурный процесс?

Рассматриваемые вопросы стали более комплексными, но в то же время и более проблемными. Одним из центральных является вопрос о том, что в действительности определяет феминистские исследования и политическую деятельность в связи с уменьшением гендерного разделения. Мы стремились к тому, чтобы избавиться от гендерной системы, но хотели ли мы, чтобы вместе с ней исчез и гендер? И что такое гендер, вне гендерной системы? Та фаза развития, в которой мы сейчас находимся, характеризуется значительной степенью саморефлексии, но до сих пор это не мешало нам продолжать эмпирические исследования жизней женщин и мужчин, а также тех общественных институтов, которые их обрамляют.

Литература

Bergman, Solveig. 1993. "Nordic cooperation in women's studies". In Solveig Bergman (ed): Women's studies and Research on Women in the Nordic countries.
Leira, Arnlaug. 1992. "Hankjonn, hunkjonn, intetkjonn? Forstaelser av kjonn i norsk kvinnesosiologi". In: Arnhild Taksdal og Karin Widerberg (red): Forstaelser av kjnn i samfunnsviteskapenes fag og kvinneforskkning. Oslo.
Rosaldo, Renato. 1989. Culture and Truth.. Boston