Художницы и феминистский дискурс. Фотограф и критик Анна Альчук

Манипулирование изображением женщины в советском и современном постсоветском искусстве и рекламе, создание "идеала", "образца" для подражания с целью "воспитания", воздействия на реальную женщину - важнейшая тема Анны Альчук (*1955), к которой она постоянно возвращается в своих фотографиях и критических статьях.

Кредо:

"Я рассматриваю мои работы как продолжение феминистского дискурса, потому что я поняла, многое из того, о чем говорят западные феминистски, становится нашей реальностью. Ситуация очень быстро меняется не в пользу женщины. Женщина, действительно, становится в сегодняшней России товаром".

Родилась в 1955.

1978 - окончила исторический факультет Московского университета.

1987-1989 - Издание самиздатских журналов "Парадигма" и "МДП"; организация совместно с поэтом Г. Цвелем клуба "История современного искусства." и "ДЭЗ №5"

С 1990 - участие в выставках.

С 1991 - член Союза литераторов.

Живет и работает в Москве.

"Со стороны всегда виднее" учит народная мудрость. Не раз бывавшая в Советском Союзе американский искусствовед и критик, Джо Анна Айзик, делится своими впечатлениями от тех перемен, которые претерпел буквально на ее глазах образ женщины в постсоветской массовой культуре уже в самые первые годы перестройки. При первом посещении страны, в начале 1980-х ее приятно удивило, что здесь "не преследуют вездесущие женские образы на афишах, плакатах, кинорекламах, витринах магазинов и в журналах. Изображение женского тела не использовалось здесь в качестве приманки, без которой капиталистическое общество не способно стимулировать консумеризм".¹ Более того, она почувствовала, что на проходящих по московским улицам женщин смотрят совсем не так, как смотрели бы на улицах Парижа, Рима или Нью-Иорка. Во время своей последней поездки в Россию Isaak была поражена тем, как быстро новые экономические и социальные условия свободного рынка породили "новые" женские образы, как быстро из "героической работницы" женщина стараниями масс-медиа превратились в "объект желания" и "метафору консумеризма". Особенно запомнилась ей своей наивной беззастенчивостью телереклама, представлявшая девицу в бикини в соблазнительной позе рядом с компьютером. Голос диктора наставительно внушал:"Shaping - It is the Style of Life for the Contemporary Woman."² Это был призыв к молодой женщине заняться своей внешностью и тем самым обеспечить себе престижное место секретарши в конторе какого-нибудь босса из новых русских.

Манипулирование образом женщины в советской и современной постсоветской культуре, создание "идеала", "образца" для подражания с целью "воспитания", воздействия на реальную женщину - важнейшая тема Анны Альчук, к которой она постоянно возвращается в своих фотографиях и критических статьях.

- Меня интересует проблема, как женщина в сегодняшней России постепенно из символа переходит в знак. В прошлом женщина всегда воспринималась символически, то как Прекрасная Дама на рубеже веков, то как Родина-Мать в сталинское время.

Одна из первых серий Альчук (1990г.) была посвящена деконструкции образа "героической" женщины сталинской эры в художественном оформлении московского метрополитена. Во времена сталинской империи, когда большинство граждан вынуждены были ютиться в многонаселенных коммуналках, огромные средства затрачивались на оформление станций метрополитена, своего рода общественных дворцов или даже храмов, и сегодня поражающих своей помпезной роскошью. Значительное место в них отводилось скульптуре, живописи, мозаике, служивших целям "воздействия" на массы. Объектом исследования Альчук стал воплотившийся в них "навечно" в бронзе и фреске идеал советской женщины той поры. Перед нами предстают здоровые, сильные, радостные монтажницы, трактористки, колхозницы, с гордостью и достоинством, наравне с мужчинами, участвующие в построении счастливого будущего, и они же в годы войны - вооруженные до зубов, готовые "до последней капли крови" защищать Родину.

- 1992-1993 годы я провела в Америке. Там я столкнулась с различными проявлениями феминизма, что вызвало у меня неоднозначную реакцию. После возвращения я, если можно так выразиться, находилась в состоянии полемики со многими утверждениями западного феминизма.

- Вы почувствовали, что с этим равенством, о котором нам твердили с детства, что-то не так в результате соприкосновения с идеями западного феминизма и контактами с его представительницами во время пребывания в Америке?

- Я заинтересовалась этими проблемами раньше, но в Америке получила колоссальный импульс. Я столкнулась там с разными направлениями феминизма, в частности, с радикальным феминизмом. Я не могу сказать, что он мне близок и симпатичен. Все это как бы спровоцировало интерес к этой теме. Возвратившись сюда, я поняла, что многое из того, что утверждают западные феминистки, имеет смысл апроприировать именно здесь и именно сейчас. Потому что ситуация очень быстро меняется не в пользу женщин. Женщина действительно становится в сегодняшней России товаром. Причем, это преподносится настолько примитивно, первобытно.

Мнение Анны Альчук разделяют прогрессивные женщины-философы, журналистки, экономистки. Так известный экономист Эльвира Новикова, представляющая новое русское феминисткое движение, отмечает, что только три категории женщин предстают в положительном свете в постсоветских средствах массовой информации. К первой принадлежат секс-символы: победительницы конкурсов красоты, невесты разбогатевших новых русских и иногда проститутки. Главный акцент при их презентации делается на атрибутах материального благополучия. Вторую, наиболее часто освещаемую категорию, представляют преуспевающие женщины-предпринимательницы. Здесь тоже акцент делается на нарядах, собственности и способах свободного времяпровождения. Третья категория - женщины, ставшие монахинями. Что касается простых работниц, то они, согласно Новиковой, стали едва ли не "врагами народа".

- Ваш муж - известный философ, он, как и Вы, близок к Московской концептуальной школе. Вам лично удалось построить семейные отношения на равных?

- У нас достаточно гармоничные, дружеские отношения. Мы стараемся помогать друг другу и хорошо друг друга понимаем.

- То есть Вам не приходилось жертвовать профессиональными интересами во имя семьи?

- Конечно, пока дочь была маленькой, я была сосредоточена на семье. Когда она выросла, у меня появилась определенная свобода, возможности. Начинала я как поэт. Где-то 12 лет писала стихи. Это не требовало какой-то активной социальной жизни, наоборот, поэзия требовала сосредоточенности. Поэтому все получилось достаточно гармонично.

От лирической рифмованной поэзии я через верлибр перешла к визуальной, к конструктивистской поэзии, потом познакомилась с кругом концептуалистов. У меня там появились друзья. Они постепенно ввели меня в сферу современного визуального искусства. Я стала писать для каталогов, потом сама стала участвовать в художественных проектах.

Одной из попыток "примерить" к сегодняшним российским условиям положения и стратегии феминистского дискурса явился проект Анны Альчук "Девичья игрушка."³ Художница обыгрывает стратегию "обмена ролями," "подмены взгляда", используя в качестве моделей хорошо известных представителей московской художественной сцены. Их полуобнаженные, "безголовые", торсы, сфотографированные в позе Венеры Мелосской (олицетворения идеала женской красоты), становятся объектом созерцания гипсовой головы Венеры и, по словам художницы, "призваны служить фетишами и образцами для подражания". Возникающий при этом комический эффект, подчеркивается полуфольклорным характером названия проекта.

- Меня немного смутило то, что Вы используете именно Венеру Мелосскую. Конечно, каждый художник волен решать за себя. Но зто произведение ассоциируется с западной культурой. Было бы еще, возможно, комичнее заставить их стоять в позе нашей печально известной "Девушки с веслом.

- Я выбрала Венеру как изначальный символ женской красоты. Кроме того, она дошла до нас без рук, это образ абсолютно беззащитной обнаженной женщины.

- Возможно ли появление со временем российского феминистского дискурса?

Я надеюсь. Потому что наша женщина сталкивается с проблемами достаточно близкими западным женщинам. Среди безработных уже сейчас преобладают женщины. Если наше общество и дальше будет развиваться в направлении капитализма, то феминизм неизбежен. А если оно опять регрессирует к каким-то формам коллективизма, то тут непонятно, что будет.

- Мне кажется, что для нас и сегодня коллективизм по-прежнему важен. С одной стороны, если говорить о верхних структурах власти, наше общество очень патриархально, и все-таки в глубинных своих основах, как утверждают некоторые философы, оно матриархально.

- У нас особая ситуация возникла после революции. Женщины получили много прав. Освободились от гнета общины, на равных могли работать с мужчиной. Потом сложилось так, что воспитателями детских садов, учителями, врачами, то есть теми, кто формировал ребенка, были женщины. Произошла феминизация общества. Масса мужчин была уничтожена во время сталинских репрессий, войны. Женщины играли очень большую роль. Кроме того, мне кажется, что феминизм в западном варианте здесь невозможен еще и потому, что мы ценим наших мужчин. Такого агрессивного к ним отношения, которое мы наблюдаем у радикальных американских феминисток, я здесь не вижу.

- А почему русские женщины так ценят своих мужчин?

- Потому что они инфантильные, слабые.

- Во время советской власти эта инфантильность еще усилилась. Не имея достаточного социального статуса, материальной возможности быть кормильцем семьи и чувствовать себя ее главой, советский мужчина лишался того, с помощью чего раньше самоутверждался.

- Потом, на советскую женщину такая нагрузка ложилась, что сейчас многие мечтают быть домохозяйками и вести более спокойную жизнь. Их можно понять. Другое дело, навязывать всем такой путь несправедливо.

- Время от времени наши кураторы пытаются организовывать феминистские выставки. Не так давно прошла выставка "Нефеминистические феминистки"⁴ Михаил Сидлин, ее куратор, поставил своей задачей выявление "феминистической проблематики" в творчестве молодых московских художниц. Что Вы можете сказать о ней?

- Я знаю Мишу Сидлина. Он считает, что эти женщины, делая вполне феминистские работы, не сознают себя феминистками. Я не совсем согласна. Они все по-разному себя воспринимают, я знакома с некоторыми из них. Но как приглашение к дискурсу это интересно. В связи с отношением у нас к феминизму, я хочу рассказать об одной сцене, которая со мной произошла на этой выставке. Меня заинтересовали фотографии, на которых снята женщина в боксерских перчатках. Я увидела эту женщину на выставке и подумала, что она автор. Я говорю: "Интересную работу вы показали". А она в ответ: "Я не автор, я - модель, и вообще-то я замужем, и у меня все в порядке." Феминизм у нас ассоциируется с чем-то дьявольским.

- На Западе нередко тоже. Средний человек там воспринимает феминисток как агрессивных, неженственньп, эгоистичных.

- Мне там еще понравилась работа Алены Мартыновой.

- Там где она уподобляет себя проститутке?

- Я не уверена, что западная феминистка сделала бы что-то подобное. Это специфически наша проблема. Очень точно отражает ситуацию нашей художницы сегодня. Перед всеми остро стоит проблема заработка. Профессионально заниматься искусством требует очень больших вложений. Я сейчас больше работаю как критик. Пишу для нескольких газет обзоры выставок, рецензии на книги, чтобы как-то заработать деньги.

- Меня несколько удивляет, что инициаторами женских выставок в России часто являются кураторы-мужчины.

- Мы тоже, художницы круга "Номы", сделали женскую выставку в 1990. Она называлась "Работница."⁵ Через 5 лет мы опять вернулись к этой теме в "Работнице-2". Это был как бы наш "отчет" за пятилетку. В "Работнице-1" мы исходили из того, что делаем феминистскую выставку. Насколько она получилась феминистской, трудно сказать. Потому что в большинстве художницы этого круга мало вовлечены в этот дискурс.

- Феминистский дискурс у нас очень ма ло обсуждается, и художницы в большинстве далеки от него. Какова реакция на Ваши работы?

- Я столкнулась с довольно сложной ситуацией, когда стала выставлять работы, имеющие феминистскую направленность, пускай иногда даже критические по отношению к западному феминизму. Для меня - это попытка осмыслить свое положение здесь и в отношении к западному контексту. Я столкнулась с непониманием. Я хочу рассказать о своем опыте, связанном с выставкой "Работница-2", где я показала проект "Фигура закона", довольно забавный на мой взгляд.

В этом проекте Анна Альчук "замахнулась" на деконструкцию роли мужчины в патриархальном обществе, чем вызвала "легкое замешательство" работников средств массовой информации, казалось, привыкших ко всему за годы перестройки. На фотографиях предстают обнаженными восемь довольно известных и влиятельных представителей московской художественной тусовки. Над каждой фигурой помещен социальный статус изображенного, тот, с которым он сам себя охотно отождествляет: художник, поэт, вероучитель, политик, ангел-истребитель, философ.

- Я попросила их принять предельно мужественные позы и вооружиться фаллическими символами - ножами, кинжалами.

- Они легко согласились предстать в подобном виде?

- Они это сделали совершенно спокойно, без всяких комплексов. Правда, я знала, к кому обращаться. Не все бы согласились. Но есть достаточное количество мужчин, которые совершенно просто к этому относятся. Сложности начались потом. На выставку пришли телевизионщики из программы "Новости -11", молодые ребята. На них моя работа произвела впечатление. Они долго брали у меня интервью, снимали на фоне моих фотографий. Обещали показать по телевидению. Накануне показа позвонили мне и сказали, что им запретили начисто, сказали: ни в коем случае.

- Поразительно. По телевидению сегодня нередко такую порнографию показывают.

- Потом критик Людмила Бредихина написала статью о выставке для "Независимой газеты", меня попросили дать фотографии моей работы. Их публикация была сразу запрещена.

- Если бы, наоборот, одетый автор-мужчина стоял на фоне фотографий обнаженных женщин, наверное, не было бы никаких проблем.

- Наверное, в этом случае все бы прошло. Но сакральное фаллическое начало не должно профанироваться.

- Но вообще, с полом все так не просто. Любой из нас в какой-то степени и мужчина, и женщина.

- Это я и обыгрываю в своей "Двойной игре."⁶

"Двойная игра" пока остается любимым детищем Альчук. Художница сама является одновременно автором мизансцен и одной из моделей.

- Мне было интересно исследовать, как можно искусственно конструировать образы "женственности" и "мужественности" посредством фотографии, и показать, насколько понятие пола искусственно и социально, и зстетически.

Съемку осуществлял известный фотограф круга концептуалистов, Георгий Кизевальтер. Он одним из первых, еще в советское время (1984 г.), отважился снимать обнаженную женскую модель. Как рассказывает Альчук, Кизевальтер хотел бы от нее и от участвовавшей в проекте мужской модели "чего-то более порнографического". Проект представляет собой серию парных постановочных фотографий. Процесс съемок художницы и мужской модели осуществлялся параллельно. Они постепенно преображались, переодеваясь приблизительно в одинаковую одежду, съемка происходила в одном и том же интерьере.

- От образа женственности мы переходили к образу мужественности. Сначала он становился женщиной, потом я становилась мужчиной. Для меня многое открылось из того, что было заложено бессознательно. Снимали быстро, особенно не размышляли. Было очень много спонтанного. Тем более, было интересно увидеть результат. Все женские сцены мы снимали на диване. Женщина или сидит, или лежит. Когда мы снимали мужские сцены, мужчина был очень активен. Например, это был мужчина-бизнесмен или врывающийся в комнату рокер.

- Вы исходили из каких-то стереотипов или так получилось само собой?

- Это получилось само собой. Придумывая мизансцены, я исходила из бессознательных стереотипов, которые, как оказалось, присущи и мне самой. Благодаря этому проекту я поняла, что они действительно существуют в каждом из нас: женщина видится как пассивное начало, мужчина - как активное.

- Какие новости на женском фронте?

- Николай Шептулин, куратор галереи "Обскури Вири" продолжает осуществлять свой проект "Обратный отсчет", задуманный как серия персональных выставок художниц-концептуалисток. Прошли выставки Веры Хлебниковой, Ирины Наховой, недавно закрылась выставка Маши Константиновой. Его цель - попытаться выявить специфику творчества художниц этого круга. Кроме того, он считает небезынтересным проследить, насколько их работы соответствуют современному феминистскому дискурсу.

- Вы сами входите в круг концептуалистов и хорошо знаете работы художниц-концептуалисток, их позиции, взгляды. Существуют какие-то соприкосновения их творчества с феминистском дискурсом?⁷

- Все эти художницы очень интересные, самостоятельные, состоявшиеся личности. Сказать, что кто-то из них исповедует феминизм, сложно. Меня лично эта проблематика с некоторого времени заинтересовала, я даже делаю работы, так или иначе, реагирующие на какие-то аспекты западного феминизма. Пожалуй, в такой степени, это никого из них не интересует.

- Ваша персональная выставка тоже намечена в этом ряду. Если не секрет, что Вы хотите представить на ней.

- Я надеюсь осуществить проект, идея которого возникла у меня уже давно. Внедрить в кадры фильмов сталинского времени с помощью компьютера женские персонажи. Я хочу использовать стратегию перемены ролей. Они предстанут в ролях, которые в фильмах играют мужчины.⁸