Художница и галерейщик в одном лице. Айдан Салахова

В связи с живописцем Айдан Салаховой (*1962) в публикациях о современном постсоветском авангарде часто упоминается имя Раушенберга. Маститый американский художник во время своей выставки в Москве встретился с тогда еще совсем юной начинающей Салаховой, с восхищением отнесся к ее работам и посвятил ей картину. Сегодня Салахова известна и как художник, и как галерейщик. Она пока одна из немногих русских художниц, чьи работы были отобраны для участия в Венецианском Биеннале. Причем, Айдан с успехом выступила там и как живописец, и как куратор.

Кредо:

"Себя как художника я могу сравнивать только с женщинами. Мужской мир с их искусством интересует меня больше как галерейщика." Родилась, живет и работает в Москве.

Окончила Московский Художественный Институт им. Сурикова.

С 1984 - постоянный участник выставок. Работы Айдан были неоднократно показаны в Италии, Испании, Германии, Америке.

1989 - открытие первой частной альтернативной галереи в Москве совместно с художниками Евгением Митта и Александром Якутом

Я встретилась с Айдан при особых обстоятельствах. Незадолго до назначенного интервью она неожиданно попала в больницу.

И уже на следующий день после операции принимала в больнице своего секретаря и дала мне интервью, что говорит о ее необычайной собранности и силе воли.

Родители Айдан родом из Узбекистана. Ее семья имеет прочные художественные традиции. Бабушка - выдающаяся певица народных песен, Тамара Ханум. Ее имя носит сегодня Хореографическое училище и одна из улиц в Ташкенте. Дедушка - Кари Якубов тоже был прославленным певцом.

Отец - Таир Салахов - известный советский живописец.

- Расскажите подробнее о своей знаменитой бабушке.

- Наша бабушка прославилась исполнением народных песен. Она пела на 80 языках. Первая вышла на сцену без паранджи. Это было в 1922 году. Ей тогда было 13 лет.

- Это было тогда, наверное, очень круто.

- Это было круто. Ее вначале закидывали камнями. Она вообще была замечательной. Она специально переодевалась для каждой народной песни в национальный костюм. Теперь они хранятся в ее музее, в Ташкенте. В 1924 году выступала на Всемирной выставке в Париже.

В сталинское время бабушке было не просто. Она все время пела про любовь, и из-за этого стали появляться критические статьи. Одна из них была напечатана в "Правде" и называлась "Любовь и розы". Тогда вся семья за нее перепугалась. Во время войны она на все деньги покупала танки и самолеты. И была даже удостоена звания капитана Советской армии.

- Как относился муж к ее успеху?

- Ее первый муж, Кари Якубов, сам вывел ее на сцену. Они вместе выступали. Как только она стала известной, начались конфликты. Они развелись. Потом бабушка вышла снова замуж за музыканта из своего ансамбля. Он позволил ей быть звездой, и сам существовал в тени.

- Вы решили стать художницей по примеру отца?

- Сначала я не хотела быть художником. Может, потому, что в семье все рисовали. Я хотела стать биологом-генетиком. Но так как я тоже постоянно рисовала, меня уговорили поступить в художественную школу. Потом я училась в Суриковском институте у папы. Он замечательный учитель.

- Ваш отец начинал как революционер в советском искусстве. По сравнению с лживым пафосом и оптимизмом сталинского академизма "суровый стиль" был значительным прогрессом. Потом он стал официальным, маститым художником, Первым сектетарем Правления Союза.

- Приятно вспомнить, что когда мы у него учились, его мастерская была самой свободной винституте.

- В чем зто выражалось?

- В стилистике, в технике. Папа разрешал также выбирать более свободные сюжеты. При том, что отец занимал официальный пост, ему удавалось пробивать проекты для души. Один из них - выставка Раушенберга в 1988. Он выбил разрешение через ЦК. Были дикие скандалы. Все остальные в Правлении Союза были против.

- В Союз Вы не вступали?

- Нет, принципиально.

- Давила на Вас академическая школа?

- Нет. Я сейчас рада, что я ее получила. Впоследствии, мне этот опыт пригодился. Я даже сейчас жалею, что каким-то вещам недоучилась из протеста.

- Были какие-то художники, творчество которых помогло Вам найти себя?

- С детства я всегда считала Пикассо хорошим художником. Из современных меня поразил Джефф Кунс. Я впервые увидела его работы на персональной выставке в Чикаго.

В марте 1989 Айдан Салахова вместе с еще двумя молодыми художниками, Евгением Митта и Александром Якутом, открыли первую частную альтернативную галерею. Она находилась в самом сердце Москвы, на Пушкинской площади и так и называлась: Первая галерея. Их целью было знакомить публику, в том числе и зарубежную, с работами наиболее значительных художников московского концептуального авангарда. Очень быстро выставки галереи привлекли внимание западных художников, критиков, кураторов. Здесь показали свои работы многие известные западные мастера, в том числе Хельмут Ньютон. Одной из самых нашумевших явилась групповая выставка молодых концептуалистов "Раушенберг нам - мы - Раушенбергу", где почетное место заняла та самая "знаменитая" картина, которую американский маэстро посвятил и подарил Айдан. Именно эта выставка была отобрана представлять советское искусство на Венецианском Биеннале в 1990 году. Впервые в истории возможность курировать Советский павильон была предоставлена частной организации.

- Как возникла галерея "Айдан"?

- Помещением Первой галереи заинтересовались другие структуры, так как оно находилось в центре Москвы. Пришлось ее закрыть. После этого мы разошлись. У Якута хорошая галерея на Садовой. Я тоже решила открыть свою галерею.

- Каковы Ваши цели как галерейщика?

- Делать выставки художников, которые мне нравятся. Сейчас современное искусство практически никто не покупает. Поэтому мы зарабатываем на старом искусстве, антиквариате, а выставляем новое. Мне, очень нравится творчество современных питерских художников, Тимура Новикова, Ольги Тобрелутс. Мы недавно представили их работаы московской публике.

- Работа галерейщика не отвлекает Вас от творчества?

- Я стараюсь совмещать и семью, и галерею, и творчество. Отец Айдан был недоволен ранним замужеством дочери, считая, что это может помешать ее карьере. С другой стороны, он спокойно отнесся к тому, что его жена, профессиональная художница, в свое время во имя него отказалась от творчества.

- Ваша мама, ведь, тоже художник?

- А мама как раз, в отличие от бабушки, 20 лет посвятила мужу. Она училась в Суриковском институте, на живописном факультете. Там познакомилась с папой. Они поженились, она родила двоих дочерей и перестала заниматься искусством. Потом она все равно не выдержала этого погрязания в домашних заботах, бесправия. Она сама считает, что ее подавил папин талант. Когда они развелись, она стала понемногу зарабатывать деньги натюрмортами. У меня те же проблемы в семье, потому что у меня муж тоже художник. Два художника в семье - это очень сложно.

До недавнего времени Айдан в своих работах с почти навязчивым постоянством рассказывала об "обратной" стороне любви, с которой нередко приходится сталкиваться женщине. С такой откровенностью еще никто нз ее соотечественниц не осмеливался говорить о теме предохранения от беременности, абортах, родах. Работы Салаховой были чем-то вроде шоковой терапии для непривычных зрительниц, а может, и для самой художницы. В инсталляции "Золотая исповедь" (1988) она впервые использует свой излюбленный прием контрастного сопоставления больших нарядных картин, написанных в стиле салонной живописи Х1Х века, с рисунками, выполненными с использованием старинных книг по гинекологии, изображающими гинекологические инструменты, первые спирали, патологических эмбрионов.

- Почему Вы обратились к этой теме?

- Мне хотелось сказать о другой, неприятной стороне жизни женщины. О жестоких вещах, с которыми ей приходится сталкиваться, о своего рода расплате за удовольствия, выпавшей на ее долю.

За "Золотой исповедью" последовали инсталляции "Аборты" и "Бедная мама" (1990г.), показанные в Америке, Испании, Германии и вызвавшие большой интерес у публики и критики. В условиях практического отсутствия цивилизованных средств предохранения аборт оставался кошмаром для многих поколений советских женщин. Ситуация еще более осложнялась в мусульманских республиках, где все это совершалось в глубокой тайне, так как разоблачение грозило позором для девушки и ее семьи. Но если разоблачения удавалось избежать, все могло закончиться хэппи эндом. Для семьи, конечно, кого интересует травма, навсегда омрачившая жизнь молодой женщины. Как рассказала Айдан, утратившая невинность девушка могла снова вернуть ее с помощью "медицинского вмешательства" и благополучно выйти замуж. В одной из предшествовавших проекту картин она в абстрактной, символической форме воссоздала эту процедуру "сшивания". И именно эту работу выбрала для показа на одной из выставок молодых московских художников в Ташкенте.

Центральное место в "Абортах" занимали две крупноформатных картины, написанные в реалистической манере. На одной из них изображены отец и жених девушки, на другой - сама невеста. Каждое из полотен разрезано по горизонтали и завернуто холстом внутрь, символически изображая вагину. Главные полотна представали в окружении многочисленных изображений фаллосов и вагины, выполненных в самых различных стилях.

Инсталляция "Бедная мама" имела ярко выраженный автобиографический характер. Она представляла собой "женский кабинет". На белоснежных стенах были развешаны фотографии с вызолоченными фонами, запечатлевшие саму художницу в виде возлежащей на ложе одалиски в бухарском костюме с обнаженной грудью. Они соседствовали с картинами, изображающими роды. Посреди комнаты стояло женское кресло, очень красивое, с парчевым сидением. На золоченой подушке лежали медицинские инструменты. Пол был выстлан фотографическими изображениями кричащего лица Айдан.

Период беременности и рождения ребенка был нелегким для художницы. Он совпал с конфликтом в ее семье и стал временем выбора, принятия одного из главнейших в ее жизни решений.

- У нас в художественной среде очень много пар, особенно в Москве. И у всех проблемы.

- В чем они заключаются?

- Если Вы выходите вперед мужа как художник, сразу у него депрессии, начинаются семейные скандалы. Во время групповой выставки в Италии, когда ко мне подбегали за автографами, мое искусство как-то больше нравилось женщинам и одиноким пожилым мужчинам, возникали очень неприятные моменты.

- А если когда-нибудь встанет вопрос о необходимости выбора?

- Он у меня уже стоял. Меня муж поставил перед выбором: или ты занимаешься творчеством, или я. Я тогда еще была беременна. Это было непросто. Я отстояла право не растворяться в нем, оставаться собой, потому что все наши мужчины требуют полного растворения в их интересах, в их жизни. Это в их понимании - нормальная жена. А когда растворилась, где она? Я стараюсь воспитывать своего сына по-другому.

Посреди мастерской художницы на мольберте стоит почти законченная картина, изображающая прекрасную женщину. Впоследствии выясняется, что это - богиня любви, Афродита.

- После всех ужасных вещей, которые я изображала, я решила перейти к красоте. Вначале, когда я стала переходить на эту "красивую" живопись, я все равно выставляла рядом такое-вот неприятное. Потом оно отошло, и я перешла к красивой живописи. Это было непросто. Такая чисто "салонная" академическая живопись воспринимается как Илья Глазунов, как штамп. Если люди знали, какой путь я прошла, то это воспринималось как правильный ход. Те, кто не знал, видели в этом китч, непонятно что.

- Новая картина, насколько я понимаю, связана с этим новым витком в Вашем творчестве и новым проектом?

- Я заканчиваю маленький проект, который я выставлю в Петербурге у Тимура Новикова. Это две картины: "Афродита" и 'Термафродит" в неоакадемическом стиле.

- Почему Вы обратились к изображению Гермафродита?

- Для меня он символ нашего времени. Мужчины чувствуют себя хорошо только в героические эпохи. У меня есть ощущение, что в периоды, когда нет войн, они не могут проявить себя, теряют свой жизненный смысл. В такие времена женщины чувствуют себя лучше, выходят на первый план, но приобретают мужские качества. А мужчины, наооборот, феминизируются.

- Так как Вы не только художник, но и галерейщик, Вы наверное, более объективно можете оценить чужое творчество. Художники, как правило, любят только свои работы.

- Меня галерея вылечила от любви к себе, и я могу смотреть на себя со стороны. - Вам приходится общаться со многими художниками. Есть какая-то разница по силе талантливости, одаренности между мужчинами и женщинами?

- Я не буду говорить о работах, я хочу сказать о психологическом состоянии. У мужчин-художников психологическое состояние хуже, чем у женщин. Мужчины всегда очень болезненно относятся к женщинам- художницам. С одной стороны, они их как бы не замечают, с другой - воспринимают как некую конкуренцию. У женщин, по-моему, этого нет. Внутренне я отделяю себя от мужского мира, я с ними не конкурирую. Мне более интересно, например, что делает Лариса Звездочетова, меня это больше задевает, чем то, что делает Илья Кабаков. Себя как художника я могу сравнивать только с женщинами. Мужской мир с их искусством интересует меня больше как галерейщика.

- Вы сказали, что у мужчин-художников психологическое состояние хуже. С чем это, на Ваш взгляд, связано?

- Все женщины здесь, в России, сильнее и более адаптированы психологически к новой ситуации, чем наши мужчины. Был взлет, бум русского искусства, сейчас ситуация изменилась. Многие художники потеряли то, что имели. Путь от художника, у которого все было, к осознанию, что нужно подрабатывать еще чем-то, наши мужчины проходят очень тяжело. Женщины эту проблему решили. Они могут подрабатывать иллюстрациями, еще чем-то.

- Может, одному-двум из художников посчастливится остаться на пике своей известности и жить своим искусством. Остальным рано или поздно придется приспосабливаться.

- Мы жили с мамой отдельно, у меня не было денег, хотя все считали, что они у меня есть, раз у меня такой папа. Я привыкла зарабатывать с 16-17 лет. Когда нужны были деньги, я шла на Арбат и делала портреты. Те, кто учился в Суриковском институте, легче проходят эту грань, потому что там была двойная жизнь. Для института ты делаешь одно, то, что нужно, для себя -другое. Для остальных это просто катастрофическая проблема. Начинаешь им объяснять, что Кабаков тоже рисовал иллюстрации, а для себя делал другое. Не убеждаешь.

- Вы как-то сказали, что обеспечиваете художников, связанных с Вашей галереей, заказами на рекламу "Столичной" водки. Как Вам удалось найти заказчика?

- Я организовала в свое время проект "Абсолют-Гласность" для водки "Абсолют". Сейчас мой заказчик - Мишель Ру занялся рекламой "Столичной" и опять поручил это мне. Чтобы уговорить художников сделать рекламу водки, понадобилось полгода. А ведь это очень хорошо оплачивается, и такие заказы бывают редко.

- Как Вы считаете, какие-то идеи феминизма будут когда-нибудь работать в России?

- Они уже работают. Был жуткий переходный период. Сейчас я смотрю по своим клиентам новым русским. Вначале их жены сидели дома, в золотой клетке, и это им нравилось. Потом они стали бороться со своими мужьями. Сейчас многие из них имеют какое-то свое дело. Женщина сейчас перестала создавать вокруг мужчины иллюзию его силы, как для себя, так и для него самого.

Такой попыткой понять мужчину и одновременно освободиться от своих иллюзий о нем явится проект "Частная коллекция", к разработке которого недавно приступила Айдан. Перед зрителем предстанет своеобразная коллекция ее героя. Он принадлежит первому поколению русской эмиграции. Его личная жизнь сложилась несчастливо. Любимая бросила его. Всю жизнь он посвятил собиранию различных произведений искусства, запечатлевших образ женщины в самых разных культурах. Так он пытался понять женщину или хотя бы приблизиться к ее пониманию.

- На самом деле это будет изучение мужчины, как бы портрет героя. Мне хочется понять мужскую психологию. До замужества у меня было другое представление о мужчинах. Все претензии, которые я предъявляла мужу - это была моя сказка о мужском поле: я на тебя должна опереться, ты должен меня защищать. А потом я поняла - защищать, ведь, не от чего. Я поняла, что мужчина - очень слабый человек. Я сняла с него эту роль защитника.