Неразделимость жизни и искусства. Белла Матвеева

Жизненным и творческим кредо поколения петербургского андеграунда середины 1980-х - начала 1990-х стал принцип неразделимости жизни и искусства. Свое идеальное женское воплощение он нашел в лице Беллы Матвеевой (*1962) - самой "модной" художницы этого времени.

Кредо:
"Я не считаю необходимым подводить какую-то философскую базу под мои работы. Мое творчество - это мой язык, все то, что я хочу сказать о меланхолии, красоте, жизни".

Родилась в 1962 в г. Троицке.

В 1982 - окончила Художественное училище им. Серова, Ленинград.

С 1989 - принимает участие в выставках. Участие в многочисленных выставках в России и за рубежом.

Жизненным и творческим кредо поколения петербургского андеграунда середины 1980-х - первой половины 1990-х стала идея "жизнетворчества", в свое время вдохновлявшая многих писателей и художников "Серебряного века." По верному замечанию Андрея Хлобыстина: "В Петербурге слово "художник" подразумевает скорее тип жизни, чем профессию. Обычно это подразумевает, что ты можешь быть писателем, модником, музыкантом, кинематографистом, актером и т. д. одновременно". Свое идеальное воплощение эта идея нашла в лице Беллы Матвеевой. Я помню, как буквально лишилась дара речи моя итальянская операторша, когда после проезда по грязноватым петербургским улицам с их сутолокой и контрастами немыслимой неприличной роскоши жен нуворишей и столь же немыслимой нищеты, она вступила в квартиру Матвеевой с ее эстетской, рафинированной, искусственной атмосферой.¹

"Для Беллы грани между искусством и реальностьью стираются," - сказала однажды о ней Вита Буйвид - "Все, что связано с Беллой, что происходит в ее доме, можно выразить одним словом - "салонность". Не в уничижительном смысле, а как продолжение культурных традиций санкт-петербургских салонов начала века - культуры качества в нашем искусстве".

Не только огромные декоративные изысканные полотна Беллы, но и она сама, от головы до кончиков ногтей, весь ее экстравагантный облик, манера одеваться, манерность - ее собственное творение, воплощение ее фантазий и сновидений. Долгое время Матвеева не только удерживала за собой престиж "модной" художницы, но и являлась единственным (до появления на горизонте Ольги Тобрелутс) воплощением "женского варианта" нового академизма, являющего собой подобие платоновской академии. Новый академизм сегодня обнаружил усталость. Возобладала форма, поначалу служившая прекрасной (и в прямом и в переносном смысле) оболочкой, таившей под собой радикальное наступление на самые страшные табу советского человека, такие, как проблема пола, эротика, однополая любовь.

В искусстве новых академиков женщине почти не было места. Красота понималась как красота юношеского тела, Эрос - в кузмино-платоновском варианте отношений вожатого и ученика. Сегодня его духовный отец, Тимур Новиков, неутомимый лицедей и провокатор, охотнее играет роль "друга" Самохвалова и даже Лактионова, но несомненно, что главным источником, инспирировавшим неоакадемизм, была культура русского "Серебряного века", главным образом - петербургская. В размышлениях о связи пола с Богом, андрогинизме, "людях лунного света", "крылатой" однополой любви Василия Розанова, Зинаиды Гиппиус, Михаила Кузмина - представители нового академизма находили созвучие волновавшим их вопросам и проблемам. Тимуровская идея возвращения искусству утраченной эротичности и прекрасные, стилизованные в духе Агt Nouveau юноши на полотнах Дениса Егельского служили для Беллы источником вдохновения. "Пиры" неоакадемиков пробудили в ней ее "мужское начало" и вызвали появление к жизни серии изображений юношей, удивительно на нее похожих ("Юноша с павлином", "Рулетка" - 1990; "Посвящается Мапплторпу" - диптих, 1991). В те, теперь уже отдаленные времена, я взяла у художницы первое интервью. В нем еще так свежо и только обретает очертания то, что впоследствии станет ее художественной "платформой".

- Ваша мастерская заполнена изображениями роскошных юношей, странно похожими на Вас. У них Ваши глаза, улыбка, прическа.

- Дело в том, что эти юноши - моя мужская ипостась. Все в мире взаимосвязано и переплетено. Недавно я погрузилась в странный мир маскарада, превращений, в мир изломанный и больной, в "серебряный век" русской культуры, в утонченный мир русского декаданса ..."

Этот исключительно "мужской" период в творчестве Беллы длился недолго. И вскоре на полотнах художницы появились столь же утонченные, манерные, красивые болезненной красотой женщины, тоже очень напоминавшие обликом свою создательницу. Белла в это время, как, впрочем, всегда, работала, выражаясь словами Виты Буйвид, "каторжно" много: "Когда Белла пишет свои картины, у нее даже мозоли на пальцах появляются. Еще бы в таких объемах, количестве как она это делает".

В частности, Матвеева заканчивала тогда картины для уже упоминавшейся выставки "Самопознание женщины". В них она впервые обратилась к теме любовного союза двух женщин ("Лисанька, моя" и "Японская ширма" - 1990-1991). Это было, по сути, неким "вечным возвращением" темы, столь живо волновавшей когда-то Марину Цветаеву, Софью Парнок, Лидию Зиновьеву-Аннибал.
 

- Насколько я знаю, Вы религиозный человек. Как соотносится появление мотивов однополой любви в Вашем торчестве с неприятием подобных отношений церковью?

- Я полностью отдаю себя на волю Божью и преклоняюсь перед законами Церкви. Церковь отрицательно относится ко всякому прелюбодеянию. А мы женимся, выходим замуж по много раз. Мир дошел до этого.

- Так что, Содом и Гоморра?

- Я считаю, что это не самый тяжкий грех. Лишить человека жизни - намного страшнее. Все мы грешные. Что поделаешь. А в творчестве я как истинный художник декаданса не могу не отразить тему гомосексуальной любви". Тема лесбийских отношений окажется для художницы проходной, но оставит в ее творчестве след в виде замечательной "Лисаньки" (которая сразу же была приобретена Русским музеем).

В дискуссиях с западными зрительницами (нередко, феминистками) в связи с моей видеодокументацией о петербургских художницах постоянно обнаруживались определенные закономерности восприятия ими работ тех или иных художниц. Вита Буйвид воспринимается как своя. В работах Беллы, таких женственных, с моей точки зрения, они часто усматривают "мужской", "сексисткий" подход к обнаженной женской модели. Видит ли сама Белла какое-либо различие подходов мужчины и женщины-художника к своим моделям?

- Это феминистский вопрос. Потому что вообще позиция феминизма зиждется на том, что женщине навязан мужской взгляд, и что вся литература, искусство отражают мужской взгляд на женщину. Я думаю, что различия есть. Они существуют на подсознательном уровне, но это уже вопрос психоанализа. Если говорить о моих картинах, то можно заметить что для меня достаточно интересна как мужская, так и женская модель. Я не могу сказать, что я по-разному смотрю на свои модели, потому что, возможно, я ощущаю себя мужчиной и женщиной одновременно.

- Но на мой взгляд, в искусстве всегда присустствует эротический момент. И когда мужчина изображает женскую модель, этот момент очень силен. Как говорит нам история искусств, отношения художника и модели часто потом реализовывались как любовные.

- В принципе художник, я могу это и о себе сказать, работает достаточно холодными руками и рассудком. Если существует внутреннее волнение, то оно не относится к модели, с таким же внутренним напряжением и волнением художник может писать пейзаж или натюрморт.

- А что Вы понимаете под эротикой в произведениях искусства?

- Эротика - это чувственность. В моих картинах присутствует минимум чувственности. В них, скорее, холодность и красота.

- Как вы относитесь, например, к Тициану? Его полотна, изображающие обнаженных женщин, эротичны?

- Скорее всего, нет. Я не вижу никакой эротики в Тициане. Мой любимый художник - Лукас Кранах. Я всегда удивляюсь его "Венерам". Они более трогательны, интеллектуальны, более возвышенны, чем тициановские. Совершеннейшая ошибка, когда мое искусство сразу видят чувственным.

При желании "мужской взгляд" можно было бы найти и в фотосерии "Эстетика классического борделя" (1994). (Выразительные возможности фотографии привлекают к себе многих художников. Для Беллы, в связи с ее опытом работы с кино, обращение к этому виду искусства явилось логичным шагом). Используя старые фотографии, запечатлевшие женский акт, фривольные альбомы для мужчин начала ХХ века, ленты французского немого кино, Матвеева необычайно тонко воссоздает присущую им пряную атмосферу.

Некоторые западные феминистские исследовательницы пришли к выводу, что Белла использует традиционную "мужскую" точку зрения и в подходе к своим мужским моделям. Критики-мужчины с русской стороны усматривают в этом интуитивное приближение к феминистской стратегии "перемены ролей". Однако, западные исследовательницы с ними не согласны и склонны скорее видеть в ее творчестве воплощение темы "андрогинизма." Тема любви двух женщин, как уже было отмечено, только легко затронула художницу. Гораздо более близкой ей оказалась идея андрогинизма, навеянная размышлениями Зинаиды Гиппиус.²

Здесь, к слову, мне хочется развенчать один из нелепых мифов, по сей день связываемых с личностью поэтессы. Гиппиус была убежденным "художником жизни". Подобное осознанное "жизнестроительство", смелое нарушение табу и "как должно" с древних времен вызывало у мужской половины почти священный страх и способствовало возникновению самых невероятных толков, впоследствии оформлявшихся в мифы. Так, отрицание Гиппиус "телесного соединения" в отношениях любящих было воспринято ее современниками мужского пола как следствие того, что она, согласно слухам, была "не вполне женщиной физнчески"³, в силу якобы ее гермафродитизма. Если исходить из теории андрогинизма Гиппиус, в какой-то мере она и была таковым, как и любое, выражаясь ее словами, "душетелесное" существо. Причем, писательница особенно настаивала на том, что в "каждом реальном человеке которое-нибудь одно из двух начал, мужское или женское, - преобладает". При всей своей поразительной женственной красоте Гиппиус, исходя из ее собственной классификации, была, скорее, существом "мужеженским." Она однажды сама записала о себе: В моем духе - я больше мужчина, в моем теле - я больше женщина."⁴ Но вернемся к творчеству Беллы.

Ее юноши женственны. Ее женщины, нет, не мужественны, но юношеподобны. Ее персонажи - прекрасные андрогины, воплощение мечты об утраченной цельности.

- Когда-то Вы утверждали, что чувствуете себя больше мужчиной, чем женщиной. Это по-прежнему остается в силе?

- В какие-то моменты, да, в том, что я веду достаточно самостоятельный образ жизни, сама занимаюсь своим местом в искусстве. С другой стороны, я в очень малой степени вижу различия между мужскими и женскими проблемами. Мне кажется, грани стираются, и я настолько женщина, как и мужчина, или наоборот.

Одну из основных тем "Серебряного века" можно определить как поиски "смысла любви" (по названию труда Владимира Соловьва - одного из самых удивительных ее истолкователей). Какое место занимает любовь в жизнетворчестве Беллы?

- О себе я могу сказать только одно. Даже какое-то увлечение, не то светлое чувство любви, привязанности или страсти, которое освещает путь человека только единожды, но даже не очень серьезные влюбленности, дают очень много сил, большую энергию, возможность более светлыми глазами смотреть на мир... Идеальное состояние, это постоянное чувство влюбленности.

- Смогли бы Вы во имя любви пожертвовать творчеством?

- Чем отличается профессионал-художник от непрофессионала? Творчество становится работой. Отказ от работы на какое-то время совершенно не представляет трудностей. Другой вопрос, смогла бы я, отказавшись в порыве охватившего меня всепоглощающего чувства от творчества, впоследствии, в рутине времени никогда уже к нему не возвращаться? Я думаю, что не смогла бы, точно так же, как посвятить себя только семейной жизни.

- Если бы Вы почувствовали, что человек, находящийся рядом, мощнее как творческая личность. Могли бы Вы пожертвовать собой во имя развития этой личности?

- Я никогда не смогла бы признать, что мой творческий потенциал ниже. Если бы такая ситуация возникла, постаралась бы сделать все, чтобы все было гармонично, чтобы не ломать индивидуальность другого. Это негармонично, когда один человек приносит себя в жертву другому ... Это огромный творческий потенциал, когда рядом существует человек, на много порядков выше. Происходит еще большее развитие менее талантливого, на первый взгляд. Кроме того, мы еще не совсем хорошо представляем, что двигает человеком во время творческого процесса. Возможно, то, что мы условно называем негативным - уничтожение личности, подавление ею в себе чего-то, может, наоборот, вызывать какие-то безумные творческие возможности .... Для меня, кроме того, просто невозможно развитие каких-то ситуаций, которые могут помешать творчеству ... Это скрыто глубоко внутри ... Это серьезнее, страшнее, потому что я говорю себе, что брошу все, если мне будет интереснее жить по-другому, но, ведь, я не позволяю войти в мою жизнь другой ситуации, даже близко подойти ... Это некая определенная ущербность.

- Гениальный или по-настоящему творческий человек, своего рода - урод. Гений - это отклонение. Но это уродство - прекрасно.

- Существует ностальгия по обывательскому, тихому, уютному мирочку. Когда особенно нехорошо от наваждений, начинаешь думать о каких-то простых, обычных вещах.

- В Ваших инсталляциях, фильмах Вы даете свое, очень своеобразное понимание синтеза искусств. Как Вы впервые пришли к этому?

- Получилась совершенная импровизация. Мне долго не давала покоя мысль снять фильм. Я сама не могла осуществить это технически. Организовала группу людей, в которой были и фотографы. Во время съемок я поняла, нужно обязательно снимать все, что происходит. В съемках принимали участие мои любимые натурщики и натурщицы и картины с их изображением. Мои фильмы, благодаря этому синтезу картин и живых моделей, приняли какие-то совершенно расплывчатые очертания. Это некое представление, во время которого персонажи моих картин оживают и разыгрывают действо на фоне картин с их изображениями.

Я отсняла материал для двух фильмов. Первый получился чисто мужским, в нем преобладало любование мужским телом, а женщина в нем была второстепенна. Второй фильм проникнут пафосом женственности.⁵ Оба фильма составили некий диптих: один из них посвящен мужскому, другой -женскому началам.

Одной из самых интересных работ художницы, в которой она воплотила свое понимание синтеза искусств явилось оформление балета "Леда и Лебедь" (1995 г.)⁶

- Балет явился размышлением о красоте. Прекрасной, непознаваемой, неподдающейся никаким формулировкам. Все создатели балета не соприкасались друг с другом вплоть до последних репетиций. Каждый пытался найти свой ответ. Мое оформление - это не сценография в обычном понимании. Это серия картин. В итоге произошло соединение разных видов искусства. Картины дополняли танец, усиливали какие-то ощущения ... Удалось, не удалось, я не задавалась этим вопросом. Конечно, есть очень спорные моменты. Выход Лебедя, например, сопровождался фашистским маршем. Достаточно напряженная музыка. Безобразное усиливало прекрасное. Балет получился достаточно спорным. Но я считаю, получилось интересно. Балет отразил своим эклектизмом, соединением классического и неклассического эстетическое ощущение нашего времени.

То есть, постмодернистское ощущение времени. В отличие от ее коллег, новых академистов, черпающих источники вдохновения в самых различных вариантах академизма, в том числе, как уже говорилось, в сталинском, Матвеева остается в целом верна Art Nouveau, где она поистине нашла "родину своей души". Однако при внимательном взгляде на ее картины замечаешь, что это гораздо больше, чем стилизация под модерн. Благодаря общению с Матвеевой я на ее примере чисто "физически" ощутила, что такое постмодернизм с его эклектикой, беззастенчивым цитированием. Специальность реставратора и необычайно тонкое ощущение стиля делают, например, прямое "вписывание" в ее работах необычайно органичным. Однажды, в мастерской Беллы мой взгляд случайно обратился на альбом, раскрытый на странице, воспроизводящей фламандский натюрморт XVII века, где центральное место занимало изображение "битых" птичек с чисто по-фламандски тщательно и одновременно широко и свободно выписанными перышками. Я пришла в совершенный восторг, обнаружив при следующем моем посещении этих птичек, "вписанных" в одно из полотен Беллы (имеется ввиду картина "Ночной страж", 1990 -1991).

- Со времени наших первых интервью прошло несколько лет. За зто время ситуация в стране изменилась глобально. Как удается Вам выжить, сохраниться в сегодняшних условиях?

- В конце 1980-х я чувствовала себя достаточно асоциальной, считала, что художник может работать, не вникая в политические дрязги. Сегодня я вижу, что ситуация не нормализуется. Я не могу не соотносить себя с другими людьми. Разлад достиг какого-то апогея... Годы эйфории прошли. Я ощущаю, что многие люди устали, и я в том числе. Абсурд этой ситуации, в которой мы живем, как тут думать о прекрасном.

Я не могу сказать, что я сохраняюсь. Может, только внешне. Многое выматывает, например, борьба за жизнь.

- Несмотря на все тяготы, сохранился ли в людях тот большой интерес к искусству, который существовал раньше, или людям сегодня не до искусства?

- Я считаю, что сегодня людям не до искусства. Но это нормально. Это не значит, что не стоит заниматься творчеством. Единственное, этим сейчас заниматься трудно. Сейчас реже встречается помощь со стороны банков, акционерных обществ. Рассчитывать, на то, что кто-то будет вкладывать особые деньги в искусство при сегодняшней ситуации особенно не приходится.

Вы по-прежнему остаетесь в моде? И каковы Ваши успехи на международонй арене?

- На международоной арене, я не знаю. В Санкт-Петербурге я достаточно редко показываю свои картины. Но я считаю себя модной художницей, этого мне вполне достаточно.

Белла как-то объяснила мне, что такое для нее "модность" в искусстве.

- Искусство всегда должно отличать: вот, это - модно. Модность двигает искусством. Неоакадемизм, по-моему, постепенно утрачивает модность. В последнем разговоре с художницей у меня создалось впечатление, что она, может еще не совсем осознанно, ощущает его исчерпанность для себя и находится в предчувствии каких-то перемен в своем творчестве. Трудно представить себе другую Матвееву, но ведь когда-то в ее искусстве был период соц-арта...