Вчера и сегодня художницы андеграунда

Весной 1954 в журнале "Знамя" была опубликована повесть Ильи Эренбурга "Оттепель", давшая название целому периоду в истории советского государства. У многих появилась надежда свободно дышать, говорить жить, творить. Но очень скоро опять наступили "заморозки." 1 декабря 1962, в Манеже, на выставке "30 лет Московского отделения Союза художников" невежественный в вопросах искусства Хрущев, спровоцированный консерваторами -- академиками, напуганными возможностью потери власти, контроля над искусством и своих привелегий, разгромил художников, поверивших в него и его реформы и отважно противопоставивших свое творчество окостеневшим догмам соцреализма. Спектакль был подготовлен заранее. На выставке получили возможность показать работы не только представители выросшего за эти годы в Союзе радикального "левого крыла", приглашение принять в ней участие неожиданно получили многие художники- экспериментаторы, не входившие в Союз художников.

Хрущева привело на этот смотр руководство Союза и Академии. Тогдашний президент Академии Владимир Серов давал разьяснения и наглядно демонстрировал, к чему приводит послабление на важнейшем идеологическом фронте, каковым является искусство. За этим последовала истерическая кампания, направленная против "абстракционистов-формалистов", которых "содержат империалисты". Это было началом конца эпохи реформ. Но "вольный дух" "детей оттепели" истребить было уже невозможно.

Неофициалы сразу же получили поддержку прогрессивной интеллигенции. Самиздат распространялся из рук в руки. В студенческих и рабочих клубах, научно-исследовательских инситутах, кафе, фойе кинотеатров, на квартирах устраивались неофициальные выставки. Хотя они были кратковременны и закрывались, как правило, почти сразу после открытия, однако, информация о существовании неофициального движения постепенно начала проникать в зарубежные средства массовой информации. Власти расправлялись и с художниками, и с устроителями. Ярчайшим примером этого явилась "такелажная выставка" в Эрмитаже, стоившая поста его тогдашнему директору.

В 1964, в Растреллиевской галерее Зимнего дворца молодые художники и поэты (впоследствии "цвет" неофициального движения Леннинграда), работавшие в музейной бригаде такелажников (Шемякин, Овчинников, Кравченко, Уфлянд, Лягачев) приняли участие в традиционной выставке самодеятельного творчества сотрудников Эрмитажа. Выставка была мгновенно свернута, директор музея -- выдающийся ученый М. И. Артамонов снят со своей должности.

В 1974 состоялся акт символического примирения неофициалов с властелином (но, увы, не с властью), развязавшим травлю художников. Скульптор Эрнст Неизвестный, явившийся главным объектом нападок Хрущева в Манеже, ставит на Новодевичьем кладбище надгробный памятник потерпевшему поражение реформатору.

Кульминацией неравного противостояния неофициалов и власти явилась "бульдозерная" выставка. Неофициалы решили выйти из подполья и открыто заявить о своем существовании. 15 сентября 1974 группа художников выставила свои работы в Москве, на открытом воздухе. Переодетые рабочими сотрудники милиции разогнали художников и собравшихся зрителей бульдозерами и брандсбойтами. Весть о позорной акции против художников разнеслась по свету. Власти были вынуждены пойти на компромисс. 29 сентября 1975 года в московском парке Измайлово состоялась первая, разрешенная властями выставка независимого искусства. Она длилась всего 4 часа: с 12 до 16. За ней последовал еще целый ряд выставок в Москве и Ленинграде, Первые официальные выставки неофициалов в Ленинграде прошли во Дворцах культуры имени И. Газа (1974) и "Невский" (1975). Знаком признания неофициалов и солидарности с ними явился колоссальный интерес общественности к этим выставкам. Задолго до открытия под охраной мощных нарядов милиции выстраивались огромные многочасовые очереди. Некоторые из независимых художников были приняты в Союз, получили мастерские. В 197б Московский городской Комитет графиков образовал для нонконформистов живописную секцию, что давало возможность выставляться в его зале на Малой Грузинской. Однако, давление на неофициалов, репрессии против наиболее активных участников движения:обвинения в тунеядстве, вызовы в милицию, заключение в психдиспансеры - продолжались. Устав от преследований и в надежде на признание на Западе, в конце 1970-х страну покинули многие независимые художники: Валентина Кропивницкая и Оскар Рабин, Лидия Мастеркова, Юрий Жарких и др.¹

И все же те, кто решился на поступок в своем неравном поединке с властью победили. Прежде всего благодаря им прошедшие десятилетия жизни страны, по словам писателя Сергея Чупринина, "войдут в историю не только как позорные, но и как героические."

По названию дворцов культуры, "приютивших" их выставки, ленинградские неофициальные художники 1970-ых не без иронии назвали свое движение газа-невской культурой. С точки зрения формы наиболее значительным направлением внутри "газа-невской" культуры было экспрессионистическое, что говорит об актуальности поисков ленинградского андеграунда 1970-х (экспрессионизм был самым влиятельным движением и в европейском искусстве этого времени). Плотью от плоти "газа-невской" культуры, художником, давшим в своем творчестве необычайно "теплый", лирический вариант экспрессионизма, является Татьяна Шагова.