Русские женщины в лабиринте равноправия

Труды Первого Всероссийского женского съезда
(10-16 декабря 1908 года, г. Санкт-Петербург)

6. СОЦИАЛЬНЫЕ ЗАДАЧИ ФЕМИНИЗМА

Брачный вопрос в настоящем и будущем

Разбирая вопрос о браке, писатели всегда указывали, что брак и его развитие находятся в зависимости от экономического положения данной страны и от степени производства данного народа и членов семьи. Вот почему будто и те члены семьи брали верх в доме, на долю которых выпадала более значительная часть производительного труда. Не отрицая этого, я должна, однако, сказать, что все это так и было до сих пор, но далеко не есть в настоящее время.

Брак и семья пережили уже четыре фазиса, которые всем хорошо известны и о которых было уже много говорено. Теперь мы вступаем в новый фазис эволюции брака, основанный не только на материальном благополучии, но и на духовном единении людей.

В те времена, когда человек не знал, да и не мог знать никакой другой работы, как только умножить, сохранить и прокормить свою семью, выполняя тем заповедь, данную ему Богом в раю¹, мысль о духовном и нравственном совершенствовании своего вида (семьи) не приходила даже и в голову, так как размножение было единственной наградой, обещанной человеку Богом за его добрые дела. "Умножу потомство твое, как песок морской", - говорит Йогова Иакову. Понятно, что при таких условиях экономическое положение семьи должно было играть главенствующую роль, а потому и тот член семьи, который вносил большую часть производительного труда, должен был считаться по праву главой семьи.

Теперь не то. В настоящее время человек уже осознал в своем лице духовное существо. Он понял, что знанием он постепенно покоряет себе природу, а нравственным совершенствованием убивает в себе животное начало, унаследованное им от прародителей, под именем первородного греха, которого он начинает теперь стыдиться, а потому и стал искать духовного единения.

Греки искали физического подбора, чтобы усовершенствовать красоту форм, которую боготворили. Современный человек ищет нравственного подбора, для чего и стремится к духовному единению. Он перестал боготворить красоту форм, он боготворит красоту духа, духовную силу, хоть и в слабом теле. Его идеалы, его божество - более не Аполлон и Венера, а Любовь и Всепрощение - Христос и Материнство - Дева Мария. Грекам легко было совершенствовать красоту форм, ради которых они уничтожали все слабое и безобразное при самом рождении. Современному человеку труднее, так как духовное безобразие не проявляется при рождении, оно определяется уже в зрелом возрасте, когда невозможно уничтожить человека, это не допускается ни нравственным, ни религиозным чувством. А потому человек-мужчина начинает искать в человеке-женщине те нравственные качества, которых недостает ему самому, и те смягчающие его душу инстинкты, которые вложены в природу женщины, будущей матери его детей. В свою очередь и человек-женщина ищет в мужчине благородства духа, гуманности и силы воли, одним словом, те качества, которые она хочет, чтобы унаследовало ее потомство. Итак, вы видите, что требования различны, значит, и оценка человеку теперь является уже другая.

Требование духовных качеств уступает постепенно место требованию производительного труда, а вместе с этим и свободная любовь или, вернее, свободный брак должен уступить место насильственному браку, потому что духовный подбор может быть только при свободной любви, явившейся между людьми без всякого расчета, - не связанными никакими догматами, никакими путами. Вот это, и только это, - святая любовь, а не современный брак, придуманный ради поддержания семьи и облегчения сбора податей, - есть то великое таинство, к которому должно приступать с благоговением, для которого не должно существовать ни отдыха, ни дней недели, так как это единственное великое, с которым ни одно из шести других не может сравниться, так как оно основано не людьми, как все другие, а самой природой, самим Богом. Вот об этом-то браке и поведу речь. Не касаясь исторического развития брака, я скажу лишь одно, что брак есть и был всегда показателем культурности нравственного уровня народа в данное время.

Человек в понятиях древних не имел значения личности. Для них личность не существовала, а признавалась только масса: род, племя, семья и проч. А потому о свободе выбора в любви у них не могло быть и речи, как это и сейчас еще существует у нас в крестьянстве, где сыну берут в жены не ту, которую он себе наметил и которую любит, а ту, которая удовлетворяет требованиям семьи, - хорошую работницу, здоровую и сильную девушку.

Говоря о свободной любви, я вовсе не хочу этим сказать, что кто-нибудь или что-нибудь может сделать эту любовь свободной или признать за ней свободу. Любовь свободна сама по себе, так как она просыпается в человеке не по его воле, разрастается не по его хотению, а совершенно независимо от его воли, а потому и не может быть подчинена никаким законам человеческим.

Осознав в себе чувство любви, человек стремится к той или к другому, не руководствуясь ни расчетом, ни долгом, и такой союз есть союз священный, так как здесь люди соединяются исключительно во имя любви. И все, что они будут делать друг для друга, будет ими делаться во имя этой же любви, так как они любят не потому, что обязаны любить, а потому, что они не могут не любить друг друга; а потому при таком союзе не может быть и речи ни о самопожертвовании, ни о подчинении, так как тут двое совершенно равноправны и нет здесь ни старшего, ни младшего, ни господина, ни подчиненного, а есть товарищи, друзья, любящие друг друга. Такой брак, безусловно, свободен, к нему, и только к нему, следует стремиться.

Конечно, так могут любить пока еще немногие. Вот почему такая любовь и воспевалась во все времена величайшими поэтами всех стран. Это тот идеал любви, к которому всегда стремился человек.

"Свободного свободная любовь", - сказал великий Пушкин в "Русалке".

Современный же брак - это путы, это тюрьма, в которую заключены два невольника, не только не имеющие ничего общего между собой, но очень часто даже ненавидящие друг друга. И скованы они одною короткою цепью, всего в два кольца, но оттого-то она так и тяжела, что коротка, так как не дает ни тому, ни другому возможности шага шагнуть свободно.

И такой брак, будь он освящен целым сонмом духовенства, не может быть свят - это ад, и его защищать безумно, он должен быть уничтожен, потому что безнравственен, так как благословляет он не на любовь, а на сделку и на разврат.

И этот брак назвать святым,
Скорей назвать его - клятым, -

сказал еще Герцен.

До сих пор мужчина требовал безусловного целомудрия от девушки и обязательной верности от жены. И он имел на это глубокое основание, так как не хотел, чтобы состояние, нажитое его трудом, переходило чужим детям, потому что экономический вопрос стоял для него до сих пор на первом плане. Теперь не то. В настоящее время не только мужчина предъявляет эти требования женщине, но и женщина начинает предъявлять те же требования мужчине, только она руководствуется совершенно другим. Так как она знает безошибочно, что дети ее и кто их отец, то ею и не могут руководить экономические причины. Ею руководит совершенно другое, а именно оздоровление потомства, а это гораздо серьезнее.

Как некогда мужчина не хотел работать для чужих детей, так теперь женщина не хочет более обрекать себя и свою семью на страдание и вырождение, а потому и начинает требовать от жениха, будущего отца ее детей, такого же целомудрия, а от мужа - такой же верности, что требуют от нее.

Итак, если экономические требования считались настолько важными, что в ограждение их явились законы всех стран, то как же серьезно должны будут теперь отнестись законодатели к такому важному требованию женщины, от которого зависит благосостояние, здоровье, мощь не только матери и ее поколений, но и счастье, сила и здоровье целой смены - всего человечества. Подумайте же об этом серьезно.

Если прелюбодеяние женщины, наносящее экономический ущерб семье, так жестоко наказывалось, до избиения каменьями включительно, то какого же наказания достойны те, кто вносит в семью болезнь и вырождение, благодаря чему все человечество осуждено на неврастению и поголовное вымирание? Посмотрите, как с каждым годом понижается процент новобранцев, годных к службе. А кто виноват в этом? Наши милые законодатели, которые в ограждение своих экономических интересов оказались так неумолимо жестоки к женщине и так же снисходительны к себе. При свободном браке таких явлений быть не может. Любящий жених не захочет обрекать любимую девушку на страдание и торе, не захочет он и своих детей видеть неврастениками и слабоумными, склонными к самоубийству, с наследственными пороками, а потому будет беречь тот драгоценный материал, которым его снабдила природа для продолжения вида, а не растрачивать его для своего удовольствия направо и налево. И тогда, конечно, проституция должна будет исчезнуть сама собой, так как ей не будет места между свободно любящими людьми. Вместе с этим наступит и полное оздоровление человечества, так как и все те ужасные болезни, которые теперь разъедают человечество, исчезнут тоже, а потому, как только женщина получит право голоса в парламенте, ее первой задачей должно быть: внести вопрос о браке, внебрачных детях и о свободе любви, так как в настоящее время больше всего страдают дети, затем юноши и девушки, которые уже более не готовят себя для семейной жизни, не надеясь иметь таковую. Современный брак потому так и плох, что люди воображают, что можно в браке отделить духовную связь от плотской. Но это все равно, что отделить душу от тела. Что такое душа без тела? Идея. А тело без души? Труп. То же и в любви. Любовь духовная, платоническая без плотской связи - это идея; плотская же связь без духовного единения - разврат, который убивает в человеке его личность и делает из женщины вещь, забаву. Духовная жажда любви есть стремление соединиться с другой душой в одно гармоническое целое. Это хотя и верх блаженства, но и его все же недостаточно для полного счастья, для этого нужно еще и плотское единение, которое и должно завершать гармонию. Платоническая любовь, как мы знаем, существовала во времена рыцарства, но она не удовлетворяла людей, потому что рыцари, в конце концов, все же женились, оставляя своих дульциней страдать.

Из всего сказанного мною возникает вопрос: как же будут чувствовать себя дети при свободном браке? Да так же, как и теперь. При свободном браке вопрос о внебрачных детях так же отпадет в область предания, как и вопрос о проституции. Раз будет предоставлено людям на их усмотрение, закреплять ли свой союз в церкви, у мэра или просто своим любящим словом, какие же при этом могут быть внебрачные дети? Тогда все дети будут равны, так как будут иметь одинаковые права. Но для того, чтобы, вступая в свободный союз, молодые люди не могли принять мимолетную вспышку за святое чувство любви, нужно, чтобы девушки и юноши воспитывались в одной и той же школе, тогда они с детства привыкнут видеть друг в друге не только субъектов разного пола, но и товарищей и друзей, и тогда чувственное влечение юноши к подруге-девушке будет уже не просто некая вспышка, а высокое и святое, здоровое чувство любви. И привыкнут люди смотреть на свободный брак как на основу всех жизненных отношений. Этот независимый брак уничтожит собою и страшную процедуру развода, так как люди будут свободны во всякое время разойтись, если увидят, что совместная жизнь их стала более не под силу. Еще одно обстоятельство может обеспокоить общество, а именно что молодые супруги при настоящих экономических затруднениях не в состоянии будут сами воспитывать своих детей за недостатком средств. Но тут обязано, безусловно, прийти на помощь правительство, которое и должно взять на себя заботу о будущих гражданах устройством большого числа воспитательных заведений. Отдают же в настоящее время очень зажиточные родители своих детей в институты и корпуса, почему не делать так и молодым супругам?

Кроме того, можно учредить и детский фонд, обложив всех достигших половой зрелости налогом в пользу детей, и выдавать родителям на руки нужную сумму на воспитание детей, как это делается в морском ведомстве, тогда не понадобится и столько детских интернатов.

Итак, современная женщина предъявляет мужчине новые права, она перестала в браке ставить долг на первый план, он уже не хочет более, как Татьяна, говорить: "Но я другому отдана и буду век ему верная". То была прежняя женщина, строгая к себе и снисходительная к другим. Теперь женщина уже не та, она стала понимать, что любовь по долгу - преступление, что такая любовь есть величайшее унижение человеческой личности, а потому стремится всеми силами сбросить с себя этот гнет и сделать этот брак, как и развод свободным.

И эта новая, облагораживающая и освященная не церковью, а самою женщиной любовь, конечно, не будет иметь ничего общего с грубым животным инстинктом, возможности проявления которого так боятся противники свободного брака.