ЮКИНА И. И.

Исторический анализ женского движения России первой волны (середина XIX - начало ХХ вв.) представлен внушительной отечественной историографией дореволюционного, советского и российского последнего времени периодов¹. Но по ряду причин это не означает изученности феномена российского женского движения указанного периода. Причин тому несколько.

Тема женского движения, наряду с либеральным движением, репрессировалась в советской историографии по идеологическим причинам, и потому в истории движения прописаны только отдельные сюжеты и некоторые временные периоды движения². Такая ситуация не позволяет составить общее, панорамное представление о женском движении на протяжении всего периода его существования. Российская историография в целом не определилась в вопросе целей, задач движения, его стратегий и тактик, достижений и результатов; открытым стоит вопрос о влиянии движения на процесс социальных изменений. Хор суждений и мнений о женском движении многоголосен, но его интерпретация упирается в другую проблему российской историографии - в понятийный аппарат, в котором работают исследователи. Он не определен даже в рамках одной (марксистской) парадигмы. Историки, работающие в теме, в большинстве своем не определяют содержание основных понятий движения, избегают употребления терминов «феминизм» и «суфражизм»³, не осмысляют их как основу идеологии движения, как направление его развития. В результате широкого, но не оговоренного прочтения ключевых для темы терминов, трудно бывает понять, что имеет в виду тот или иной автор, трудно соотнести выводы и результаты разных исследований.

Марксистская парадигма, в которой работали и работают советские и российские историки, не позволяет осмыслить разнообразие форм протекания социальных процессов, в том числе и общественных движений и приводит к их описанию и интерпретации как явлений однозначных, определенных, заданных, на которые слабо влияют инициатива личных решений и действий. Марксистская установка в отношении непролетарских общественных движений определяет степень их воздействия на процессы социальных изменений в обществе как крайне низкую.

Таким образом, в отечественной историографии сформировалось  представление о российском женском движении как движении либо благотворительно-образовательном, либо революционно-народническом⁴. Политические установки и цели движения не прописаны и не проанализированы. Отрицательная коннотация понятия «феминизм»⁵ сформировала негативизм в отношении политических акций женского движения феминистского этапа (с 1905 года), а его не изученность привела к грубым ошибкам, которые тиражируются и служат основанием для дальнейших исследований и обобщений⁶.

Так, расхожий тезис о том, что россиянки получили политические права (то есть, приняли их в дар) в ходе первых революционных преобразований Советской власти, на проверку оказался мифом. А тезис, что избирательное право женщин России - результат многолетней работы (то есть, рациональной деятельности) женского/феминистского движения, звучит как откровение и необоснованное утверждение.

В данной статье автор исходит из понимания женского движения как общественного движения, в основе которого лежит принцип и практика рассмотрения всех социальных проблем с позиции женщин. Женское движение продуцирует дискурсы и практики, которые определяют социальные условия жизни женщин как дискриминационные, и предлагают различные способы изменения этих условий⁷. Идея легитимности и рациональности общественных движений, источника социальных перемен оформилась в качестве отправной точки анализа общественных движений в пост советском социологическом дискурсе с конца 80-х годов, то есть с момента формирования социологии общественных движений.

Оппозиционное сознание, идеологию, разделяемую участницами движения, я рассматриваю как принципиальные качественные составляющие феминистского движения. Идеология, ставящая под сомнение верность существующей гендерной системы⁸ и определяющая ее как базу, как структурообразующую патриархатного общества, наряду с деятельностью, направленной на изменение гендерных ролей, структуры гендерных отношений, ликвидации патриархатного общества в целом – все это знаки феминизма как теории, движенческой практики и образа жизни.

Таким образом, феминистское движение – это общественное движение, в основе которого лежит идеология, критикующая существующую гендерную систему и определяющая соответствующие коллективные действия, конечной целью которых является изменение гендерных отношений, гендерных ролей в обществе, ликвидация самого патриархатного общества.

Феминистки – участницы движения за равноправие женщин, осмысляющие и разделяющие установки феминистской теории и/или идентифицирующие себя как феминисток. Синонимом выступает понятие «равноправки», которое этимологически восходит к идее активности женщин по достижению равных с мужчинами прав, в том числе и избирательных. Понятие «суфражистки», в России рассматриваемого периода, часто использовалось как синоним понятия «феминистки», несмотря на то, что суфражизм, в отличие от феминизма, очень конкретное понятие и означает борьбу женщин за получение избирательных прав, а суфражистки – участницы этого движения.

Нужно отметить, что все направления российского феминизма демонстрировали приверженность демократическим идеалам и стояли на позициях суфражизма в самой широкой его трактовке, выступая за избирательное право для женщин всех сословий, классов и состояний. Для российских феминисток была характерна поддержка социалистической идеи всеобщего равенства. Лозунг «Слева опасности нет! » они донесли вплоть до первых преобразований Советского  правительства. Эта просоциалистическая ориентация, демократизм российских равноправок исходил не из какой-то особой революционности российских женщин среднего класса, но в силу политики правительства Российской империи. Запреты, непоследовательные действия правительства в решении тех или иных проблем женщин, поднимаемых женским движением, радикализировали движение, способствовали развитию и формированию солидарности его участниц.

Широкие демократические установки равноправок, соотнесение своей деятельности с социалистической идеей, признание необходимости изменения социального строя и государственного устройства для решения базовых проблем российского общества, не встречали поддержки со стороны российской социал-демократии. Демократизм российского женского движения/феминизма, политика солидарности с женщинами низших слоев общества, дебаты о единых общеженских интересах, подрывали идеологию социал-демократов в «женском вопросе», которая строилась на утверждении и насаждении антагонизма между пролетарками и крестьянками с одной стороны и женщин всех остальных сословий и социальных классов с другой.

Эксперт и идеолог российских социал-демократов по проблемам женщин А.М. Коллонтай в выступлении на Первом Всероссийском женском съезде прямо предложила равноправкам отойти от борьбы за всеобщее избирательное право и действовать в рамках «буржуазного феминизма», то есть отстаивать интересы женщин «своего» социального класса, ибо «женский мир, как и мир мужской разделен на два лагеря: один <…> примыкает к классам буржуазным, другой тесно связан с пролетариатом <…> Цель феминисток - возможно лучше устроить женщин <…> определенной социальной категории в современном эксплуататорском мире <…> Цель пролетарок - заменить старое антагонистическое классовое общество новым светлым храмом труда и братской солидарности»⁹. Но реальные феминистские стратегии не укладывались в прокрустово ложе марксистской теории, жизнь опрокидывала теоретические схемы идеологов социал-демократии.

Это в очередной раз подтвердили резолюции, принятые Первым Всероссийским женским съездом (1908). Главная резолюция съезда сформулировала цель движения как достижение всеобщего, то есть для всех категорий женщин, избирательного права по формуле «без различия пола, вероисповедания, национальности». Это был досадный, выбивающийся из схемы факт. Тем более, что идея «всеобщего, равного, тайного, прямого избирательного права» в отношении женщин не встретила широкой поддержки в среде европейских социал-демократок. Эту позицию приняли только немецкие и частично английские социалистки, в то время как шведки и австрийки отказались ее поддержать.

Демократизм российских феминисток, их установки на отстаивание интересов женщин различных социальных слоев, не вызывает удивления при знакомстве с идеологией и практикой российского феминизма. В отличие от женщин-участниц радикальных движений, равноправки давно шли по пути выявления «женского» аспекта всех социальных проблем к осознанию и постановке проблемы политического равноправия женщин.

Еще в 90-х гг. XIX века активисткам женского движения стало очевидно, что идея равных избирательных прав женщин не находит поддержки даже в среде прогрессивно мыслящей интеллигенции, до того поддерживающей устремления и цели женского движения. «Женские права» интерпретировались в среде российской интеллигенции как право на высшее образование, труд, на равное с мужчиной наследное право, на расширение прав женщины в семье. Именно в такой трактовке права женщин были интериоризированны российской интеллигенцией. Женское избирательное право оценивались как разрушительная инновация, которая подрывала «основу цивилизации» (историк С.М.Соловьев)¹⁰, требование которой «противно инстинктивному чувству всего цивилизованного мира» (проф. А.Эсмен)¹¹. Поэтому в контексте российского либерализма конца прошлого века постановка проблемы избирательных прав женщин представлялась идеей действительно революционной.

События 1905 года, последующие за ними Манифест от 6 августа о создании «законосовещательного установления», указ о создании Государственной Думы, положение о выборах депутатов¹², Манифест «Об усовершенствовании государственного порядка» от 17 октября 1905, даровавший «незыблемые основы гражданской свободы», имели глобальные последствия для гендерной стратификации российского общества. Согласно Положению о выборах¹³ избирательное право не было всеобщим. Ст. 6 Положения исключала из числа избирателей «лиц женского пола, лиц моложе 25 лет, обучающихся в учебных заведениях, военнослужащих армии и флота, состоящих на действительной военной службе, бродячих инородцев и иностранных подданных»¹⁴. Таким образом, из электорального процесса исключались все женщины не зависимо от их социального статуса, студенчество и армия. И хотя введенные цензы – возрастной, половой, оседлости - действовали в то время в «большинстве развитых стран мира»¹⁵, российские равноправки поставили проблему своей группы перед новой законодательной властью. В послании Государственной Думе это звучало так: – «Правительственными актами от 6 августа, 17 октября и 11 декабря половина населения России лишена права голоса в общем для всех граждан деле, признана неправоспособной и отнесена и категории несовершеннолетних и бесправных существ.».¹⁶ Под «половиной населения России» феминистки имели в виду женщин России, воспринимая их как единую социальную группу.

Избирательный закон нарушил баланс гендерного политического равенства - равенства в бесправии. Теперь, мужское население страны стало легитимным участником электорального процесса. Женщины были исключены из их числа.

В тоже время введение избирательного права сформировало принципиально новые политические и организационные возможности в обществе, необходимые для развития общественных движений. С введением избирательного права политическая система стала более открытой. На фоне и в контексте бурного развивающегося процесса создания партий, союзов, группировок, консолидирующихся на основе самых разных интересов - сословных, экономических, идеологических, региональных и др., появились и первые политические объединения на основе «полового», в терминологии того времени, принципа. Новые женские организации имели «политическую платформу», то есть на языке рубежа веков, определили свои политические требования. Главным политическим требованием было требование избирательных прав для женщин.

Эти события национального масштаба послужили толчком к развитию феминистских идеологий, обосновывающих требование избирательных прав для женщин всех социальных классов и статусов. Достижение избирательных прав для женщин, равных мужским стало главной целью российского феминизма с 1905 года. Отсутствие женских политических прав рассматривалось как едва ли не самый значимый на пути к равноправию барьер. Преодоление которого, по распространенному среди участниц движения мнению, открывало реальные перспективы равноправия - «женщина до тех пор будет только рабою мужчины, а не самостоятельным человеком, пока законы, регулирующие ее деятельность, будут издаваться без ее содействия»¹⁷.

Женские организации множились, включались в политический процесс: Союз Равноправности Женщин (1905), Женская Прогрессивная Партия (1906), Женский Клуб при Женской Прогрессивной Партии (1906), Женский Политический Клуб (1906), Российская Лига Равноправия Женщин (1907), Петербургский Женский Клуб (1908), Общество Охранения Прав Женщин (1910). Изменение целей движения повлекло изменение целей и структур старых женских организаций. Так, Русское Женское Взаимно-Благотворительное Общество (РЖВБО) открыло Отдел избирательных прав женщин (1906).

Идея полноценного женского представительства в политической системе страны рассматривалась участницами этих организаций как необходимая составляющая процесса демократизации общества.

Коллективные действия женских организаций по достижению поставленной цели, вовлечение в движение женщин разной партийной принадлежности, дебаты о наличии общих интересов женщин внепартийного и внеполитического характера, работа с женщинами низших слоев, вызывали реакцию противодействия со стороны ряда партий и объединений, в том числе и тех, которые оценивались равноправками как потенциальные союзники.

Так, российские феминистки не были поддержаны партией либеральной буржуазии – кадетами. Конституционные демократы на своем учредительном съезде в августе 1905 года в первом голосовании (42 против 5) постановили признать женское политическое равноправие, но после вмешательства П.Н.Милюкова, заявившего, что он выйдет из партии, если этот пункт будет обязательным условием членства, произошло переголосование. 24 голосами против 23 пункт о признании равных избирательных правах женщин стал необязательным для члена партии народной свободы.

Партии левого толка имели в своих программах обязательства в отношении избирательных прав женщин. Феминистски высоко оценивали эту позицию социалистических партий, «идеалистическая проповедь»¹⁸ которых помогла им вписать свои требования в политическую риторику. Но реальные отношения с социал-демократами демонстрировали наличие внутренних противоречий и складывались сложно, несмотря на солидарность равноправок с рабочим движением, а также материальную и организационную поддержку рабочих выступлений. Так, только осенью-зимой 1905-1906 гг. Союз Равноправности Женщин истратил около 100 тыс. руб.¹⁹ на поддержание «крайних партий».

Правый фланг российского либерализма - октябристы, как и монархические организации, однозначно не поддерживали идеи женского политического равноправия.

Практически все участники политического процесса были в той или иной мере предубеждены в отношении целей феминисток - женского легитимного участия в электоральном процессе. Что касается правительства, то даже на волне массового политического процесса в 1905 году политическая система не достигла той степени открытости, при которой могли быть услышаны требования женщин.

На спаде протеста, как реакция на политическую активность равноправок, появились женские организации антифеминистского характера, что косвенно подтверждает размах и значимость женского движения. В 1907 году зарегистрировался Союз Русских Женщин, при Союзе Русского Народа были созданы в разных городах женские группы. Антифеминистские организации выступили против предоставления женщинам избирательных прав, бойкотировали самые значимые акции феминисток.

В деятельности всех женских организаций рассматриваемого периода можно выделить главную стратегию - изменение структуры существующего отношения к женскому движению и его задачам с целью получения поддержки со стороны различных социальных слоев и групп населения, а также партий и общественных организаций, их представляющих. Это была тактика дифференцированного рекрутирования сторонников движения, то есть нахождение доступных и доходчивых для каждой категории населения или профессиональной группы аргументов и стимулов воздействия. Стимулы воздействия и давления были разные: солидарного и материального характера как в случае с Советами рабочих депутатов или морально-психологическими как в случае с земцами-конституалистами – давление через угрозу подрыва репутации. В результате такой тактики противники движения переходили на более нейтральные позиции, равнодушные становились сочувствующими, сочувствующие  - участниками движения.

В деятельности одной из самых «левых» женских политических организаций - Союза Равноправности Женщин (СРЖ) в период 1905-1907 гг. тактика рекрутирования претворялась через вхождение Союза в признанные общественным мнением, институализировавшиеся политические и общественные организации: в Общесоюзную организацию помощи голодающим, в Союз Союзов, Московский стачечный комитет, Комитет самообороны, Комиссию помощи амнистированным и безработным, Красный Крест. Пропаганда феминистских взглядов и притязаний, презентация женского движения проходила в ходе совместной работы внутри этих организаций, через личные контакты.

Внутри Союза Союзов равноправки «проревизировали», то есть проанализировали программы всех членов Союза и предложили им расширить общепринятую 4-х членную формулировку избирательного права фразой «обоего пола». Стойкое сопротивление оказали академический (или профессорский) и земский союзы. После работы с каждым союзом равноправки предложили на II съезде Союза Союзов (июль 1905) внести пункт о женском политическом равноправии в общую платформу Союза. Предложение было поддержано и при поименном голосовании при одном голосе против (П.Н.Милюков) прошло.

Эта победа предопределила победу равноправок на Съезде городских деятелей (август 1905), который также признал политические права женщин.

Демократизация общества, повышение степени открытости политических институтов, политической системы в целом на волне подъема общероссийского политического протеста шла быстрыми темпами. В мае 1905 Союз Союзов не был готов к обсуждению проблемы политических прав женщин, а в июле того же года он уже включил это требование в свою платформу. В феврале 1905 года Московская Городская Дума встретила «полным смущением»²⁰ петицию женщин с требованием равного избирательного права, а в августе того же года проголосовала «за».

Труднее всего шла работа с земской общественностью. Союз земцев-конституциалистов дольше всех игнорировал вопрос о женском политическом равноправии. Земцы бойкотировали эту тему на своих съездах. Даже в ситуации, когда в адрес земского съезда (июль-август 1905) поступило 37 заявлений²¹ от различных отделений СРЖ с предложением обозначить позицию земцев по данному вопросу и на съезд прибыли две делегации от Московского и Варшавского отделений СРЖ, Бюро съезда не поставило вопрос в повестку дня и не допустило равноправок к дебатам. Активистки СРЖ были устно заверены, что земцы признают права женщин, но в данный момент принять решение по этому вопросу не могут, так как это затруднит момент учредительства.

СРЖ начал работать с земцами через свои отделения на местах, рассылая личные анкеты с вопросами об отношении к женским правам и о своевременности вопроса²². Одновременно СРЖ усилил давление на земцев через общественное мнение: тема отношения земцев к избирательным правам женщин стала популярной в прессе, стихии митинговых дискуссий. В результате 65 земцев²³ вышли с предложением в Бюро Союза включить в программу организации расширенную формулу выборов в Учредительное собрание по «4-х членной формуле с тремя безразличиями» - «без различия пола, вероисповедания, национальности». В результате, принятое съездом земских деятелей 14 ноября 1905 г. «Положение об учредительном собрании народных представителей Российской империи», включало параграф 3, в котором определялось, что «Право участия в выборах народных представителей принадлежит российским гражданам обоего пола»²⁴.

Этими же апробированными методами велась работа с партией кадетов: через личную агитацию, давление через прессу, поддержку женщин-кадеток. На втором съезде кадетов (январь 1906) активистки СРЖ развернули активную пропагандистскую кампанию среди делегатов съезда. Основную оппозицию руководству партии по вопросу женских избирательных прав составили члены партии А.В.Тыркова, А.С.Милюкова (супруга П.Н.Милюкова) и Л.И.Петражицкий.

П.Б.Струве считал, что по «техническим соображениям» невозможно отменить поправку к параграфу 14²⁵. На что получил отповедь Тырковой, что эта поправка – «детская игра», если партия действительно встала на путь отстаивания избирательных прав всех граждан России. Милюков пытался занять нейтральную позицию, утверждая, что отменять поправку нет смысла, так как это произойдет само собой. В результате бурных дебатов поправка все же была отменена. Струве публично осудил в «Русских ведомостях»²⁶ внутрипартийные дебаты. Феминистская общественность в лице М.И.Покровской - председательницы Женской Прогрессивной Партии, редактора-издательницы журнала «Женский вестник», откликнулась на эту ситуацию язвительным комментарием: «Очевидно он (Струве – И.Ю.) не может усвоить себе мысль, что раз целая половина рода человеческого остается в рабстве, о свободе не может быть и речи»²⁷.

На волне наивысшего подъема протеста, осенью-зимой 1905-1906 гг. Союз Равноправности поддерживал акции Совета Рабочих депутатов. Равноправки создали 17 санитарных пунктов, работали в санитарных отрядах, принимали участие в неудавшейся попытке организации побега политических заключенных из Бутырской тюрьмы, содержали столовые для рабочих, которые находились в местах последнего сопротивления во время Декабрьского вооруженного восстания. Учительницы, работавшие в столовых на Пресне, были вынуждены перейти на нелегальное положение. В день похорон Н.Э.Баумана колонна СРЖ влилась в рабочую демонстрацию с лозунгом «Всеобщее избирательное право без различия пола»²⁸. Позднее женские организации выступили с протестом против деятельности правительства по подавлению рабочих, обратились к мировой общественности: к Международной Гаагской конференции, в Лигу мира, ко всем парламентам и партиям Европы, известным политическим деятелям.

Другая старейшая женская организация - Русское Женское Взаимно-Благотворительное Общество (РЖВБО), работающее в столице, в непосредственной близости от Государственной Думы, проводило тактику рекрутирования сторонников движения среди депутатов, работало в около думских кругах. После опубликования Манифеста 17 октября РЖВБО направило в Совет Министров заявление о необходимости включения женщин в число правоспособных лиц. В полученном ответе сообщалось, что вопрос о женских избирательных правах не обсуждался при составлении Манифеста.

Во время избирательной кампании в I Государственную Думу (апрель 1906) Союз Равноправности собирал подписи под петицией с требованием избирательных прав женщин. А в мае 1906 депутаты Думы Л.И.Петражицкий и Е.И.Кедрин получили петицию, подписанную 4.5 тыс. женщин²⁹ с требованием избирательного права от Русского Взаимно-Благотворительного Общества. Проф. Петражицкий произнес блестящую речь³⁰ по этому поводу и стал признанным представителем «феминистского лобби» в Думе.

Союз Равноправности создал специальную юридическую комиссию для выработки «своего» законопроекта о женском равноправии. Юридическая комиссия аккумулировала волонтерскую работу равноправок в рамках думской Подкомиссии по вопросам равноправия женщин (председатель – проф. Петражицкий), которая в свою очередь являлась составной частью Комиссии по вопросам равноправия I Государственной Думы. Юридическая комиссия, в состав которой входили помимо членов СРЖ³¹ видные петербургские юристы, провела экспертизу 16 томов Гражданского Уложения. Все статьи Уложения были проанализированы на предмет выявления ограничений правоспособности женщин, по каждой статье были предложены изменения или дополнения, выработаны дополнительные статьи, примечания. Результатом этой большой и интенсивной работы явился солидный труд на «40 страниц большого формата»³², который был закончен 8 июля 1906 г. Роспуск I Государственной Думы 9 июля не позволил Комиссии по равноправию реализовать этот документ. Союз равноправности принял решение издать дополнения и изменения к Гражданскому Уложению отдельным томом. Очевидно, это было сделано. Интересно, что работа юристов была оплачена членом Союза О.Н.Клириковой из личных средств, за что ей на третьем делегатском съезде СРЖ была выражена благодарность.

К выборам во II Государственную Думу активистки СРЖ выработали принципы пропагандистской кампании, по которой Союз Равноправности поддерживал только те партии, которые не декларативно, но на деле вели работу по признанию прав женщин, в том числе и в своей предвыборной кампании.

II Государственная Дума также получила коллективное заявление от женских организаций с требованием избирательных прав под которым стояло 7 тыс. подписей³³.

Известие, что II Дума будет слушать вопрос о всеобщем избирательном праве, привел женские организации в движение. Председательница РЖВБО А.Н.Шабанова вела консультации с депутатом Думы В.П.Гессеном – инициатором и докладчиком законопроекта об избирательном праве (апрель 1907). Представительницы Союза Равноправности провели со всеми думскими фракциями встречи, итоги которых освещались в печати. СРЖ  также снабжал депутатов литературой по «женскому вопросу», рассылая брошюры персонально и в библиотеки фракций. Таким образом, подготовка к слушанию вопроса об избирательном праве велась женскими организациями всесторонне.  Равноправки готовились к Думским мероприятиям заблаговременно. Так, в мае того же 1907 года Совет Взаимно-Благотворительного Общества сделал предупредительное письменное заявление на имя председателя Думы в связи с плановым рассмотрением Думой вопроса о местном самоуправлении. В заявлении звучало требование предоставления женщинам права участия в земском и городском самоуправлении.

Перед III Думой требование изменить закон в пользу женщин поставила Российская Лига Равноправия Женщин. Лига разработала два законопроекта в отношении избирательных прав женщин - местного уровня (Законопроект о реформе волостного земства, ноябрь 1911) и всероссийского – (Законопроект о выборах в Государственную Думу, февраль 1912). Продвигая законопроекты, делегатки от Лиги провели встречи с представителями всех депутатских фракций, заседавших в Таврическом дворце. Трудовики В.И.Дзюбинский и А.А.Булат внесли от имени феминисток оба законопроекта на рассмотрение Думы.

Одновременно, феминистские организации самым серьезным образом работали с «женской общественностью», осваивая новые формы коллективных действий в деле пропаганды избирательных прав женщин. СРЖ издавал агитационные брошюры, журнал «Союз женщин»; Женская партия действовала через свой клуб и журнал «Женский вестник»; Лига печатала открытки-портреты деятельниц движения, известных российских женщин. По мнению Р.Стайтса брошюры на тему женского равноправия наводнили страну в эти годы³⁴.

РЖВБО предприняло попытку объединить женские организации Петербурга на основе единой феминистской платформы, сформировать женскую оппозицию. В мае 1906 г. Взаимно-Благотворительное Общество выступило инициатором общегородского митинга всех женских организаций столицы с целью выработки единой политической платформы женской общественности. Но создания широкого женского фронта на многотысячном митинге 5 мая 1906 г. в Соляном городке не произошло. Активистки Общества, не имея опыта в проведении массовых мероприятий, упустили инициативу из своих рук, а форма «женского митинга» прочно вошла в репертуар и практику женских организаций Петербурга.

Другим активным «актором» политического процесса была Женская Прогрессивная Партия, созданная по типу легитимной «мужской» структуры (партии). М.И.Покровская (учредительница и председательница) добилась регистрации женской партии с тем, чтобы создать «прецедент санкционирования администрацией женской политической организации»³⁵.

Активистки партии активно включились в протестную митинговую стихию весны 1906 г. Покровская и группа ее единомышленниц в дебатах отстаивали идеи феминизма и опирались на него как на теоретическую базу своих действий. Так, на уже упомянутом общегородском женском митинге 5 мая 1906 г. Покровская вступила в полемику с меньшевиком М.Неведомским по поводу сепаратизма женских организаций. Неведомский призывал женщин не замыкаться в рамках феминизма, а работать в партиях, в которых мужчины относятся к ним «по-товарищески». Покровская доказывала вторичность положения женщин в партиях, утверждала, что работа женщин в партиях любой ориентации - это работа во имя свободы мужчин. Участники митинга поддержали Неведомского. Мероприятие было сорвано - предполагаемые резолюции не приняты. Этот инцидент убедил Покровскую в необходимости пропаганды идей феминизма, как основы консолидации женщин. Женская Прогрессивная Партия и лично Покровская много сделали в этом направлении.

Результаты вхождения женских организаций в политический процесс обнаружились уже через год с начала активной политической деятельности. В 1906 г. II съезд СРЖ констатировал изменения в общественном мнении в отношении «женского политического участия», «проблемы политических прав женщин»³⁶.

Все перечисленные акции женских организаций далеко не исчерпывают их деятельность по продвижению вопроса об избирательном праве женщин. По данным Е.Кусковой только Русское Женское Взаимно-Благотворительное Общество и только за 1905 год подало петиций в поддержку женского равноправия в 398 земские и в 108 городские управы, отправило 6 тыс. обращений в разного рода общественные и государственные учреждения, подало ходатайств 5 генерал-губернаторам, 80 губернаторам и 46 предводителям дворянства³⁷. Вышеприведенные цифры свидетельствуют на примере РЖВБО о политике расширения сферы своего влияния женскими организациями. Работа по продвижению идеи женских политических прав не прекращалась и формировала общественное мнение россиян в разные политические времена: в ситуации подъема и спада общероссийского протеста, в годы реакции. Репертуар коллективных действий также менялся в зависимости от политического расклада: от анкетных опросов известных политических и общественных деятелей и их обсуждение в прессе (М.Покровская) до инициирования писем крестьянок членам Государственной Думы с просьбой всеобщего избирательного права: «Господа члены Государственной Думы <…> явите божескую милость<…> заявите Думе, что надо <…> всех равно допускать в Государственную Думу <…> и мужчин и женщин…»³⁸.

Но особое внимание равноправки уделяли работе по вовлечению в свое движение работниц. Это была другая осознанная сторона стратегии рекрутирования, определенная идеологией феминизма. Практически с начала своей деятельности, еще на этапе благотворительности, активистки женского движения воспитывали в себе чувство ответственности за женщин низших классов, преодолевая элитарность своего движения.

Эту работу проводили все женские организации без исключения в силу своих организационных, технических и профессиональных возможностей. Женская Прогрессивная Партия сконцентрировала свои усилия на защите прав проституток, выступая против врачебно-полицейского контроля и регламентации проституции. Российская Лига Равноправия Женщин активно создавала общее поле взаимодействия с женщинами- работницами Петрограда, развивая идеи, что «движение «феминистское» и движение женщин-работниц если не совпадают, то, во всяком случае, у нас не противоположны», что «если не совместная, то параллельная борьба <…> возможна и необходима»³⁹, что вопросы, которые ставит феминистское движение, находятся в полном соответствии с интересами работниц, так как уже «непоколебимо признано, что женщина-работница имеет свои особые, чисто женские интересы»⁴⁰. Работницы откликались на идею женского равноправия, еще Третий делегатский съезд СРЖ (1906) констатировал тот факт, что группы Союза возникают среди работниц «легко и быстро»⁴¹.

Деятельность участниц либерального женского движения в рабочей среде, принятая ими тактика на повышение самосознания женщин-работниц, выражавшая в распространении грамоты и начальных знаний, в вовлечении работниц в политические мероприятия на близкие им темы⁴², привели к выработке у работниц чувства ответственности за свою судьбу, усвоению ими практик доверия своему мнению, практик самостоятельного принятия решений. События 23 февраля 1917, когда работницы Петрограда в разрез с решением партии большевиков начали забастовку, празднуя пролетарский «женский день», в определенной степени может служить примером роста женского самосознания и политической воли в женской рабочей среде. Параллельная агитационная работа большевиков - главных конкурентов российских феминисток в борьбе за влияние на женщин-пролетарок, вела к политизации работниц по большевистскому варианту. А.М.Коллонтай описывала цель своей деятельности среди работниц как «взрыхление почвы для социалистического посева» ⁴³. И действительно, группы работниц, которые под влиянием равноправок «сорганизовывались и объединялись на идее равноправия переходили часто на партийную работу»⁴⁴.  Феминистски не считали это своим поражением. На последнем съезде Союза Равноправия его делегатки пришли к выводу, что и в таком случае их деятельность «имела большое значение в смысле пробуждения к политической жизни инертных масс»⁴⁵. Но выработанная и усвоенная работницами солидарность послужила ресурсом, как для рабочего движения, так и для феминистского. Именно работницы Петрограда придали массовость крупнейшей феминистской акции – манифестации с требованием политических прав для женщин 19 марта 1917 г.

Под влиянием двух политических сил - феминизма и социал-демократии (преимущественно большевизма) в России шел процесс формирования социалистического женского движения, то есть процесс появления лидеров,  активисток и групп поддержки, создание организаций, развитие идеологии.         

Социалистическое женское движение, соединившее в себе основные идеи феминизма и большевизма, формировалось в революционные и первые послереволюционные годы. Его предтечей был российский либеральный феминизм. Cуществование марксистского по идеологии женского движения оказалось ярким, но кратковременным. Оно, будучи демократическим в своей основе, не могло вписаться в формирующуюся систему советской демократии. К 1917 году работницы крупных промышленных городов не были уже аморфной, безвольной и ведомой массой. Они имели свои организации, лидеров, представления о собственной значимости для современной и будущей России. Их воздействие на процесс социальных изменений недооценен российской историей, как впрочем, и вклад либералок. Хотя на пике революционных событий роль «женского элемента» еще рефлектировалась партийной прессой. О начале Февральской революции «Правда» писала: - «Первый день революции – женский день, день женского рабочего Интернационала. Слава женщине! Слава Интернационалу! <…> День женского Интернационала привел к революции, и революция останется верна этому дню…»⁴⁶.

Реализация стратегии рекрутирования среди женщин различных социальных классов, сословий и групп, «положений и состояний» позволила российским равноправкам вывести 19 марта 1917 на улицы Петрограда более 40 тысяч женщин с требование политических прав. Инициатор и координатор манифестации - Лига Равноправия Женщин, сумела провести массовую мобилизацию и объединить разрозненные группы (порядка 90), направив энергию протеста в конкретной политической ситуации в нужном русле, используя популярные идеи и символы. Одним из символов революции для женщин, в первую очередь для пролетарок, была Вера Фигнер, принявшая приглашение председательницы Лиги П.Н.Шишкиной-Явейн возглавить шествие.

Лига Равноправия Женщин оказалась организацией, которая в момент кризиса государственности сумела возглавить коллективные действия всего движения по достижению политических прав женщин. Мобилизационная политика Лиги, ее пропагандистская деятельность создали те организационные возможности, которые сделали эту миссию успешной.

Уже в первые дни после Февральской революции делегатки от Лиги неоднократно встречались с лидерами Совета рабочих и солдатских депутатов по вопросу избирательных прав женщин. Но как оказалось, Совет рабочих и солдатских депутатов был не готов на практике выполнить программные установки своей партии. Отказ в немедленном (требование Лиги) предоставлении женщинам политических прав мотивировался пресловутым «консерватизмом» русской крестьянки или предлагался к решению на Учредительном Собрании. Между тем Временное правительство 3 марта 1917 опубликовало Декларацию о своем составе и задачах. Главная цель нового правительства была определена как «немедленная подготовка к созыву на началах всеобщего, равного, тайного и прямого голосования Учредительного Собрания, которое установит форму правления и конституцию страны, выборы в органы местного самоуправления на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, отмена всех сословных, вероисповедных и национальных ограничений, устранение для солдат всех ограничений в пользовании общественными правами, предоставленными всем остальным гражданам»⁴⁷. Об отмене ограничений в пользовании гражданскими правами для женщин не было сказано ни слова – «когда речь заходит о правах, то под словом «всеобщее» мужчины подразумевают только самих себя»⁴⁸ прокомментировала ситуацию Мария Покровская.

Таким образом, первый акт Временного правительства, закладывающий избирательную систему России и содержание избирательных прав ее граждан, игнорировал женщин.

Подтверждались худшие прогнозы лидеров движения, предсказывавших, исходя из анализа опыта Западной Европы, что автоматического распространения политических прав на женщин не последует даже в момент кризиса государственности и формирования новых властных структур. Декларация Временного Правительства послужила мобилизующим фактором для женских организаций.

На следующий день 4 марта 1917 г. Лига инициировала совместную, от нескольких женских организаций, резолюцию Временному правительству с требованием изменить в правительственной программе 3 и 4 пункты, и объявить «всеобщее, равное, прямое и тайное избирательное право без различия пола, вероисповедания и национальности». Резолюция была вручена лично министру-председателю кн. Г.Е.Львову, а также всем министрам правительства, председателю IV Государственной Думы Г.Е.Родзянко, послана Исполкому Совета рабочих и солдатских депутатов. На встрече делегации равноправок с кн. Г.Е. Львовым, последовавшей за подачей резолюции, министр-председатель категорически отказался что-либо менять в программе, упирая на то, что Декларация уже стала достоянием гласности, но затем все-таки согласился поставить ее на повторное обсуждение в правительстве.

Лига Равноправия развила активную деятельность по мобилизации «женских масс». Тиражом в 35 тыс. было напечатано воззвание к женщинам с предложением объединиться «по районам и профессиям» и начать борьбу за политическое освобождение. Воззвание распространялось максимально широко. Мобилизация проводилась тотальная: в высших женских учебных заведениях, женских организациях, мастерских и фабриках, среди прислуги, на улице. Особенно успешной формой работы в Петербурге были митинги, как собственные, так и проводимые в районных обывательских собраниях. В газетах печаталось расписание женских митингов:

«Женщины, настало время заявить о своих правах, идите на митинги:

Среда 8 марта 7 час. вечера – Невский 110, столовая  Русского Женского Взаимно-Благотворительного Общества.

Четверг 9 марта 6 час. вечера – В.О., 10 линия, Бестужевские курсы…»⁴⁹.

По воспоминаниям члена Лиги О.Закуты: «успех митингов был очень велик, в некоторых местах приходилось в один и тот же вечер 3 раза освобождать зал от публики, чтобы дать возможность ожидавшим на улице послушать ораторов»⁵⁰.

В итоге вокруг Лиги объединилось около 90 женских организаций и групп, часть из которых была пролетарскими. Инициатива Лиги была поддержана провинцией, через ее отделения.

В воскресенье 19 марта 1917 г. в Петрограде в здании Городской Думы состоялся городской женский митинг, а затем грандиозная манифестация женщин, около 40 тыс. по подсчетам прессы, проследовала к Государственной Думе за получением ответа на поданную 4 марта резолюцию. Колона шла под звуки «Марсельезы». Феминистские лозунги соседствовали с красными флагами - «Место женщины в Учредительном собрании», «Женщины-работницы требуют голоса в Учредительном собрании», «Без участия женщин избирательное право не всеобщее», «Свободная женщина в свободной России!», «Женщины, объединяйтесь!»⁵¹.

Участница событий, член Лиги Равноправия О.Закута так описывает шествие: - «Впереди – женщины амазонки на лошадях для поддержания порядка и большое знамя «Российская Лига Равноправия Женщин» и 2 оркестра музыки. По средине шествия окруженный слушательницами Бестужевских курсов автомобиль, в котором была одна из крупнейших борцов за свободу России – Вера Николаевна Фигнер в сопровождении председательницы Совета Российской Лиги Равноправия Женщин П.Н. Шишкиной-Явейн. По пути шествия от Городск.Думы к Государств.Думе огромные толпы народа приветствовали манифестанток и В.Н.Фигнер, забрасывая ее цветами и выражая сочувствие женскому движению возгласами «да здравствует равноправие женщин». Наблюдение за порядком шествия, охрану спокойствия в городе в это время взяли на себя некоторые женские организации, создав отряды милиционерок»⁵².

Состав участниц был представлен всеми городскими классами и группами женского населения – «фабричные работницы, женщины-врачи, больничные сиделки и писательницы, горничные и курсистки, телеграфистки и сестры милосердия»⁵³.

У стен Государственной Думы Шишкина-Явейн и Фигнер обратились к представителям Совета рабочих и солдатских депутатов с предложением высказать манифестанткам свое отношение к вопросу женского политического равноправия. Председатель Совета Н.С.Чхеидзе и тов. председателя М.И.Скобелев заявили, что они должны посоветоваться в Исполнительном комитете. После продолжительного отсутствия к манифестанткам вышел Скобелев и от имени Совета заверил присутствующих в поддержке их устремлений. Речь Скобелева не удовлетворила присутствующих. Они потребовали выхода к ним полномочных представителей власти – председателя Совета рабочих и солдатских депутатов Н.С.Чхеидзе и председателя Государственной Думы М.В.Родзянко. После чего отношения власти и манифестанток перешли в стадию конфронтации. Чхеидзе отказался выйти. Демонстрантки заявили, что не уйдут. Чхеидзе вышел и в своей речи, насыщенной цветистой революционной фразой, пообещал поддержку пролетариата в борьбе за женские права. «С кем еще надо бороться?» - отреагировала толпа.

С выходом Родзянко все началось сначала: речь Шишкиной-Явейн – ответ Родзянко. На этот раз Шишкина-Явейн ультимативно сформулировала требования присутствующих: «Нам не надо благожелательных обещаний, довольно их! Нам нужен официальный и ясный ответ <…> Мы не уйдем отсюда, пока не получим ответа»⁵⁴. Родзянко выразил свою поддержку и посоветовал обратиться к главе исполнительной власти министру-председателю кн. Г.Е.Львову. Очередная депутация отправилась к Львову и получила ответ, что Временное Правительство под всеобщим правом понимает и избирательные права женщин в том числе. Часть манифестанток дебатировала в это время внутри Таврического дворца с его посетителями и охраной. На следующий день общее собрание Лиги приняло резолюцию считать отныне русскую женщину полноправной и свободной гражданкой.

«Свободу еще придется создавать…», - пророчески отреагировала М.Покровская в своем журнале⁵⁵.

«Создание свободы» проходило через коллективные действия: 21 марта делегация петербургских равноправок⁵⁶, вновь встретилась с министром-председателем. Князю Львову было передано заявление, в котором высказывалась уверенность, что правительство признает права женщин на участие в выборах всех уровней, в том числе и в Учредительное собрание. Министр-председатель от имени правительства подтвердил эти требования.

Для выработки новой тактики в условиях признания за женщинами избирательного права, в Москве собрался Всероссийский Делегатский женский съезд (7-8 апреля 1917). Основные проблемы, стоящие перед движением и женской общественностью были сформулированы следующим образом:

1. Как организовать поддержку/ систему продвижения женщин во властные структуры?
2. Как получить юридические гарантии под декларированные избирательные права?
3. Каковы должны быть коллективные действия для решения названных проблем?

По первому вопросу заслушали М.А.Чехову – в прошлом бессменного ответственного секретаря СРЖ, организатора Лиги Равноправия Женщин, редактора журнала «Союз женщин». Чехова предложила съезду принять резолюцию, по которой каждая женщина была обязана принять «горячее участие» в выборах в местное самоуправление и Учредительное собрание⁵⁷. Чехова предлагала два пути политической женской самореализации: в партийных структурах и в женских организациях. Партийный путь в предлагаемой резолюции был прописан следующим образом: женщинам надлежало выяснить «свою политическую физиономию», вступить в соответствующую партию и создать в ней женскую группу. Внутрипартийные женские группы, таким образом, должны были появиться во всех партиях и «во всех городах» и объединиться «из политических соображений» в блоки с внепартийными женскими организациями. Так, по мысли Чеховой, будет создано взаимодействие партийных и беспартийных женщин, будет создана внепартийная коммуникативная сеть женщин, при помощи которой можно будет строить единую политику по введению женщин во новь создаваемые властные структуры. Всем женщинам-членам партий в резолюции предлагалось добиваться партийных решений по обязательному включению женщин в выборные партийные списки. Через «женскую сеть» Чехова предлагала согласовывать кандидатуры женщин-кандидатов в депутаты, стоящих в партийных списках, для обеспечения им поддержки со стороны широкой женской общественности.

Резолюция Чеховой была только «принята к сведению». Но съезд одобрил и принял резолюцию-обращение к Временному правительству: - «Ввиду отсутствия особого декрета о предоставлении женщинам избирательного права в Учредительное Собрание, что вызывает у многих в связи с этим нежелательные сомнения и тревоги, как это явствует из сообщений с мест, Всероссийский делегатский женский съезд постановляет обратиться к Временному правительству с заявлением о необходимости опубликования такового»⁵⁸.

Была принята резолюция в отношении Комиссии «по выработке наказа представителей общественных организаций»⁵⁹. В отношении Комиссии еще ничего не было точно известно, но вхождение в нее предположительно позволяло влиять на разработку избирательного закона в Учредительное Собрание. Резолюция оформила эти претензии – «в комиссию <…> должны быть приглашены женщины»⁶⁰. Эти меры предосторожности оказались не напрасными. «Особое совещание для изготовления проекта положения о выборах в Учредительное Собрание» действительно было создано и в нем действительно обсуждался новый избирательный закон. Помимо специалистов права в него вошли «политические и общественные деятели главных политических течений страны»⁶¹, среди которых были две представительницы женского движения.

Результатом деятельности Особого совещания явилось Официальное положение о выборах в Учредительное Собрание, утвержденное Временным правительством  20 июля 1917 и вступившего в силу закона 11 сентября 1917 г.

В первом разделе, первой главе «Общие положения» устанавливалось, что «Учредительное Собрание образуется из членов, избранных населением на основе всеобщего, без различия пола, и равного избирательного права, посредством прямых выборов и тайного голосования, с применением начала пропорционального представительства»⁶². Во второй главе «Об избирательных правах», в п.3 было зафиксировано, что «Правом участия в выборах в Учредительное Собрание пользуются российские граждане обоего пола, коим ко дню выборов исполнится 20 лет»⁶³.

Усилиями женских организаций феминистское движение России стало конструктивной силой социальных изменений, что казалось под силу только партийным структурам с жесткой внутренней иерархией. Деятельность этих организаций, обладающих программой (идеологией), разветвленной структурой, отработанным репертуаром коллективных действий и лидерам, отслеживающим изменение политических возможностей и действующих адекватно ситуации на волне массового протеста, также смогло выполнить эту миссию. Представляется, что это влияние могло стать более значимым при другом повороте истории. Так, уже после майских 1917 выборов в районные Думы Петрограда, в которых женщины приняли участие на равных с мужчинами основаниях, лидеры феминизма начали разработку новых тактик движения. Мария Покровская на основе анализа партийных списков пришла к выводу, что «партии признают права женщин больше теоретически, потому в учредительное Собрание нужно составлять собственные списки»⁶⁴, опыт которых продемонстрировала Лига равноправия. Начинался новый этап движения.

Инновационность российского избирательного закона заключалась в сведении к минимуму ограничений, принятых в других «конституционных» государствах. Так, избирательные права женщин к 1917 г. были введены только в некоторых штатах Америки, в Австралии, Новой Зеландии, в Норвегии, Дании, Исландии и Финляндии. На станицах либеральной прессы введение женского избирательного права в России рассматривалось как инновация, которую «можно только приветствовать»⁶⁵, как достижение, которое является «достоянием очень немногих государств-пионеров в области культурных достижений»⁶⁶.