ХАСБУЛАТОВА О.А.

В рамках государственной политики ставятся цели, к достижению которых стремится политическая система, и определяются средства, с помощью которых они достигаются. Задача политики по тому или иному направлению - способствовать распространению ценностей и достижению целей, признаваемых обществом и правительством. Государственная политика в отношении женщин, или «женская» государственная политика, - это часть общей социальной политики. Она затрагивает интересы женщин как крупной социально-демографической группы, формирует их правовой и социальный статус, регламентирует взаимоотношения с обществом. Государственная политика в отношении женщин необходима как самостоятельное направление, ибо имеется группа специфических проблем, связанных с положением женщин в обществе на каждом историческом этапе. Ее содержание и результативность зависят: во-первых, от господствующего в обществе и политической элите понимания сущности женского вопроса, идеологии по отношению к женщине; во-вторых, от типа экономических отношений и уровня социально-экономического развития государства; в-третьих, от характера политического режима, уровня демократии в государстве и обществе; в-четвертых, от позиции и инициативности субъектов государственной политики: властных структур, политических партий, общественных движений, женских масс.

В данном исследовании автор исходила из того, что «женская» государственная политика носит конкретно-исторический характер. В ходе исследования ставилась задача дать комплексную характеристику содержания и направленности государственной политики в отношении женщин в России в период общественных преобразований 1861–1917 гг. Этот период  в истории Российского государства характеризовался крупными общественными преобразованиями и потрясениями: отмена крепостного права;  развитие капиталистического способа производства; введение института думской монархии, народного представительства; предоставление мужской половине населения избирательных прав; становление многопартийной системы; относительная свобода печати, собраний и союзов; революционные события 1905 и 1917 гг. Вместе с тем эти процессы не смогли оказать существенного влияния на повышение социального статуса женщин.

Очевидно, что такой значительный временной исторический период несколько осложняет работу, поэтому автор не претендует на исчерпывающий характер исследования. Вместе с тем представляется, что разработка современных перспективных стратегий интеграции женщин в процесс общественного развития требует научного осмысления собственного исторического опыта, содержательного сопоставления, сравнительного анализа проблем и тенденций в российской государственной политике по женскому вопросу.

Круг основных источников по исследованию «женской» государственной политики в 1861–1917 гг. довольно обширен. Это статистические сборники и исторические обзоры основных направлений развития России¹, программы политических партий², законы, касающиеся положения женщин³. Важным источником явились стенографические отчеты, бюллетени женских съездов и организаций, протоколы заседаний их руководящих органов, ежегодные отчеты  работе женских обществ и союзов. Значительный интерес для изучения уровня социального статуса женщин представляют труды Первого Всероссийского женского съезда в Санкт-Петербурге 10–16 декабря 1908 г., отчеты и протоколы заседаний Всероссийского союза равноправия женщин, Российской лиги равноправия женщин⁴.

Учтены относящиеся к теме исследования документы официального делопроизводства, речи и выступления по женскому вопросу государственных деятелей⁵.

В качестве источников использовались труд по проблемам равноправия женщин, воспоминания лидеров женского движения, их современников. Среди них воспоминания Н.В. Шелгунова, «Очерк женского движения» А.Н.Шабановой, лекции и статьи по истории женской личности в России Е. Щепкиной и др.⁶.

В целях  разработки концептуальных основ для анализа «женской» государственной политики в данной работе мы делаем обзор некоторых работ  А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, О. Вейнингера, В.О. Ключевского, Н.А. Бердяева, В.М. Хвостова, М.Л. Михайлова⁷.

Интереснейшим источником явилась общественно-политическая литература по женскому вопросу⁸, а также «женская» пресса за 1861–1917 гг.: журналы «Женское дело», «Союз женщин», «Дело», «Женский вестник» и др.⁹.

В отечественной науке советского периода среди трудов, посвященных исследованию отдельных направлений политики по женскому вопросу в период 1861–1917 гг., можно выделить монографии Г.А. Тишкина, Э.А. Павлюченко, Э.П. Федосовой и ряда других ученых¹⁰. Косвенные данные можно получить из научных трудов, диссертаций, исследований, посвященных отдельным периодам истории Российского государства и его политики¹¹.

Идеологическая мотивация деятельности субъектов государственной политики

Исторический опыт показывает, что политика в отношении женщин подвержена влиянию таких фундаментальных факторов, как экономические интересы различных классов и социальных слоев, тип политического режима. В не меньшей степени она обусловлена господствующей системой ценностей и воззрений на место и роль женщины в обществе. То есть идеологическая концепция взаимоотношения женщин и общества является интеллектуальным орудием оправдания существующего социального порядка. В этом заключается ее прагматическая функция. Ориентируя свою деятельность посредством идеологии, властные структуры обращаются к историческим традициям и образу жизни поколений, стремятся опереться на всеобщие нравственные, религиозные и другие причины.

Целесообразно отметить, что в условиях авторитарного режима в государстве, как правило, отсутствует демократическая правовая база, на которой можно было бы строить «женскую» политику. Россия в середине XIX в. не была исключением. Здесь не было института прав человека ни для женщин, ни для мужчин. Многовековое существование в условиях абсолютизма способствовало формированию пассивной, конформистски настроенной личности. Царская власть не допускала участия населения в формировании политики, господствовали «всепоглощающее государственное вмешательство и казенное руководство»¹².

Однако было бы неправомерно утверждать, что в этот период мужской и женской личности отводилась одинаковая роль в процессе общественного развития. И в идеологии, и на практике женщине в этом процессе отводилось второстепенное место.

Рассмотрим подробнее, на основе каких идеологических концепций и взглядов участвовали в выработке «женской» государственной политики ее различные субъекты: высшие органы представительной власти и самоуправления, политические партии, экономическая элита, женское и рабочее движение. Анализ показывает, что идеологические концепции по женскому вопросу можно условно разделить на три вида: консервативно-патриархальная, либерально-демократическая и радикально-демократическая, или социалистическая.

Консервативно-патриархальная концепция заключалась в принятии существующего социального статуса женщин как справедливого, отвечающего интересам не только женщин, но и государства и общества и в отказе от попыток его изменить. В качестве оправдания низкого статуса женщин выдвигалась необходимость отдавать семье все ее способности и время, опасение, что с ростом самосознания и активности женщина утратит лучшие свойства женской натуры. По мнению сторонников этой концепции, экономическая независимость женщин отвлечет их от домашнего труда и воспитания детей, а допущение к профессиональной деятельности усилит конкуренцию на рынке труда.

Либерально-демократическая позиция состояла в отрицании справедливости существующего социального статуса женщин, в признании за ними права на самоопределение, самореализацию во всех сферах жизни общества. Сторонники этой концепции ставили целью достичь равноправия полов с помощью реформ, без радикальных преобразований общественного порядка.

Согласно радикально-демократической (социалистической) концепции, «раскрепощение» женщин возможно только в результате смены общественно-политического строя.

В условиях пореформенного периода 1861–1917 гг. ведущей являлась консервативно-патриархальная концепция, признающая женщину за низшее существо, не способное подняться до высоты служения общественным интересам. Именно она закладывалась в законодательство, именно ее придерживались высшие органы государственной власти, чиновничество, значительная часть дворянства, промышленников, населения, многие политические партии.

Рассмотрим подробнее, какие силы участвовали в разработке и распространении каждого из идеологических течений.

Теоретической и нравственной опорой консервативно-патриархального течения была христианская концепция отношений между полами, согласно которой жена сотворена после мужа - создана для мужа, не только помощница мужчине, но помощница, «подобная ему». Не случайно церковный обряд бракосочетания начинается словами: «Жена да убоится мужа своего...»

В общественной и научной среде были довольно популярны идеи о природных предпосылках неполноценности женщин. Выдвигались теории о том, что женщины физически слабее мужчин, их кровь содержит больше воды, мозг слабее, а функция материнства серьезно ослабляет организм, что уровень способностей у мужчин выше, чем у  женщин¹³. Теоретическое обоснование этого течения оформлялось философскими и научными работами популярных в России того времени философов - Фридриха Ницше, Артура Шопенгауаэра и Отто Вейнингера. В русской философской и общественной мысли эти идеи развивали ряд известных ученых, писателей, государственных деятелей¹⁴. Публицист и литературный критик, член-корреспондент Российской Академии наук Н.Н. Страхов, оценивая взгляды английского философа Джона Стюарта Милля на равноправие, изложенные последним в статье «О подчинении женщины», ставил под сомнение актуальность женского вопроса, представлял его как надуманную деятельность ума и делал вывод о том, что «для большинства замужних женщин невозможно посвящать себя другим делам, кроме простых обязанностей хозяйки и матери семейства... для общественных дел требуется женщина бесполая, то есть или такая, которая перешла уже за пределы полового возраста»¹⁵.Аналогичные взгляды высказывал русский философ Н.А. Бердяев, который также обосновывал неполноценность женщины ее природными свойствами, а именно «природно-родовой стихией пола»¹⁶. Поскольку, по мнению Бердяева, «творческая мощь индивидуальности умаляется и распадается в деторождении», в бесконечности рода распадается и личность. Поэтому, считал Бердяев, «творческая гениальность враждебна стихии рода, с трудом совместима с деторождением», а значит, «наиболее рождающий - наименее творящий»¹⁷.

Таким образом, мы имеем дело с довольно сложным социальным явлением, когда политическая элита обращается к патриархальным, традиционным ценностям, принятым в обществе, чтобы создать позитивный образ своего политического действия. В результате государственная политика в отношении женщин предстает как выражение всеобщих нравственных, религиозных и других принципов. Все эти представления становились политическими аргументами при обсуждении  законов, касающихся женщин и ограничивающих гражданские права женщин в сфере семейного законодательства, прав на образование, профессиональных занятий. Поэтому вполне закономерно, что законодательство того периода определяло женщину как слабое существо, которое нуждается в особой защите, как существо не вполне разумное, нуждающееся во внешнем авторитете, и как существо порочное, которое следует поставить в определенные границы.

Властные структуры с колоссальным трудом, как правило, под влиянием внешних обстоятельств: социально-политической обстановки или давления других субъектов государственной политики - шли на изменения сложившегося социального статуса женщин. «Когда освобождение крестьян, изменившее коренным образом экономические и социальные отношения России, поставило значительную часть населения в необходимость изыскивать себе средства к существованию, зародился в России и «женский вопрос». Рядом с работником-интеллигентом пореформенный строй стал выбрасывать на рынок труда незнакомый дотоле тип женщины, ищущей, подобно своему собрату мужчине, работы, обеспечивающей ей хлеб насущный. А вместе с ним пришло требование свободы образования, так как без этого все двери интеллигентного заработка оставались перед ней закрытыми... Разумеется, окончившие высшие учебные заведения женщины требовали также свободного доступа на государственную и частную службу”¹⁸. Поэтому целесообразно обратиться к демократическим идеям, которые вдохновляли женщин на борьбу за свои права.

Идеологическая концепция о равноправии женщин сформировалась в начале 60?х гг. XIX в. как естественное требование жизни, под влиянием демократических общественных преобразований в России. Следует иметь в виду, что эта  концепция  была частью политико-культурной жизни прогрессивной интеллигенции. Так даже Карамзин Н.М. выступил по этому вопросу в «Вестнике Европы» и его выступление получило большой резонанс,   в 1830-1840 годах проблема раскрепощения женщины, освобождения ее из-под гнета патриархального семейного уклада дебатировалась и Герциным А.И., и Огаревым Н.П.. Грановский в рукописном нелегальном журнале «Северный дневник» выступил со статьей «Взгляд на изменение гражданского состояния женщин в нашем отечестве». Пирогов Н.И., автор множества статей и писем по женскому вопросу, в 1856 г. опубликовал в журнале «Морской сборник» статью «Вопросы жизни», где женский вопрос рассматривался в ряду фундаментальных вопросов общественного развития. Эти вопросы были в центре творчества Добролюбова Н.А., Михайлова М.Л., Писарева Д.И.,  Ушинского К.Д.. Лавров П.Л. составлял устав одного из женских обществ¹⁹.  Таким образом, в 60-70-х гг. носителем идей об эмансипации женщин был тонкий просвещенный слой интеллигенции - видные российские публицисты, литераторы, ученые - представители революционно-демократической и либеральной интеллигенции. В кругах просвещенной интеллигенции была популярна книга Джона Стюарта Милля «Подчиненность женщины», который считал принцип подчинения женщины мужчине сильнейшим тормозом социального прогресса и выступал за полное равенство полов. В России одним из первых в защиту женщин выступил М.Л. Михайлов. Его статьи «Женщины, их воспитание и значение в семье и обществе», «Женщины в университете», «Джон Стюарт Милль об эмансипации женщин» «произвели в русских умах землетрясение»²⁰ и стали программой действий для целого поколения русских девушек. Считая дискриминацию женщин одной из разновидностей социального гнета, Михайлов признавал право женщин на экономическую независимость, личную и духовную свободу, отвергал институт церковного брака. Эти идеи активно проповедовали также революционные демократы Н.А. Добролюбов, Н.Г. Чернышевский, Д.И. Писарев, которые считали, что решать женский вопрос надо путем коренной перестройки общественных отношений и уничтожения самодержавия. Это позволяет относить их к радикально-демократическому течению. Но, поскольку они не связывали освобождение женщин с социалистической революцией и диктатурой пролетариата, их идеи можно включить в либерально-демократическое направление.

Большое внимание на умы русской интеллигенции оказал роман Н.Г. Чернышевского «Что делать?» Он первым указал путь, по которому должны идти молодые женщины, если они хотят освободиться от домашнего гнета, - производственные ассоциации, артели. Девушки и женщины узнали о семье нового типа, о фиктивном браке. Это в значительной степени стимулировало их независимое поведение в семье и обществе. Образ Веры Павловны Розальской стал символом радикального освобождения женщин.

В конце 70-х гг. идеи равноправия полов начали пропагандировать и женщины. Среди них - Мария Константиновна Цебрикова, педагог, издатель, писатель, редактор журнала «Воспитание и образование». Она старалась помочь русским девушкам получить образование, вместо «кухонного огонька», как она выразилась, засветить огонь служения науке, обществу, искусству. Некоторые статьи Цебриковой в «Отечественных записках» были настолько остры и полемичны, что редакция предпочитала помещать их под псевдонимами Николаева и Н.Р. В кругах интеллигенции были популярны статьи Евгении Ивановны Конради, которая в 1867 г. осмелилась подать Первому съезду русских естествоиспытателей петицию о допущении женщин к слушанию лекций в университете.

В конце XIX - начале XX в. проблемы раскрепощения женщин, уравнивая их в правах с мужчинами, вовлечения в общественно-политическую жизнь занимали умы все большего числа ученых, писателей, государственных деятелей. За коренную реформу образования женщин выступали Н.И. Пирогов, К.Д. Ушинский, Н.А. Вышнеградский. Все настойчивее звучали мысли о том, что малосоциальная мать может воспитать только раба, что признание за женщинами избирательного права обусловлено интересами государства, общества и культуры.

Среди демократически настроенной интеллигенции большой популярностью пользовались статьи и речи профессора права, депутата I Государственной думы Льва Иосифовича Петражицкого. Обосновывая необходимость предоставления женщинам политических прав, он говорил с трибуны Государственной думы: «Заниматься политикой - значит заботиться об общем благе; интересоваться политикой - значит интересоваться не шкурными своими интересами, эгоистичными, а интересами общего блага... Предоставление женщинам политических прав и возложение на них политических обязанностей и ответственности - это могучее средство заставить людей оставить эгоистическую узость интересов и поднять их на радение об общем благе...»²¹.

Попытки демократизировать политическую систему, предпринятые царским самодержавием в начале ХХ в. усилили противоречие между стремлением создать государство, которое зиждется на самостоятельности своих членов, и отстранить женское население от участия в политической жизни.

Непоследовательность, консервативность властных структур стимулировали деятельность идеологов равноправия полов. В этой связи представляют интерес труды профессора Московского университета Вениамина Михайловича Хвостова. Обосновывая необходимость формирования гражданского общества, где будет предоставлен простор инициативе и творчеству личности, он связывал эту задачу с решением женского вопроса. Отстаивая право женщин на самоопределение, В.М. Хвостов считал необходимым признать функцию материнства социально значимой, призывал мужчин «выучиться видеть в женщине самостоятельную личность и оказывать ей полное уважение», подчеркивая, что «это чуть ли не самое трудное в женском вопросе обстоятельство»²². Взгляды В.М. Хвостова оказали существенное влияние на формирование мировоззрения образованных женщин, поскольку он являлся преподавателем Московских высших женских курсов.

Активными пропагандистами эмансипации женщин являлись журналы «Женское дело», «Союз женщин», «Женский вестник».

Параллельно с этим направлением в начале ХХ в. в России начала разрабатываться социалистическая, или радикально-демократическая, теория решения женского вопроса. Она основывалась на взглядах К. Маркса, Ф. Энгельса, А. Бебеля, которые считали причиной порабощения женщин возникновение товарного производства и господство частной собственности. В России женский вопрос с позиций марксизма разрабатывали В.И. Ленин, А.М. Коллонтай, И.Ф. Арманд, Н.К. Крупская, В.Н. Яковлева и другие представители революционной интеллигенции.

Сторонники марксисткой теории отрицали «надклассовость» женских интересов. Так, в докладе «Женщина-работница в современном обществе» на Всероссийском женском съезде в 1908 г. А.М. Коллонтай отмечала, что освобождение женщин возможно лишь с изменением общественного строя, а потому единая общественно-политическая организация женщин несостоятельна²³.

Обобщая сказанное выше, можно сделать вывод, что демократические идеи о роли женщины в обществе обозначили различные пути решения женского вопроса: путь постепенного реформирования политической системы и путь коренного преобразования существовавшего строя. Однако при всем многообразии они не играли решающей роли в формировании «женской» государственной политики того времени.

Социально-политический анализ того, в каких слоях поддерживались и воспроизводились разные идеологические концепции «женского вопроса» частично нами описан, но здесь мы хотели бы еще раз остановиться на наших выводах.  Консервативно-патриархальной концепции придерживались высшие органы государственной власти, включая главу Российского государства, чиновничество, большинство представителей дворянства, промышленников, значительная часть интеллигенции, духовенство. Приверженцами этой концепции выступали большинство депутатов Государственных дум, особенно третьего и четвертого созывов, многие политические партии и ряд женских организаций. Либерально-демократические взгляды были распространены среди части интеллигенции: профессоров, врачей, преподавателей, служащих земств, студенчества, значительной части разночинских слоев и образованных женщин. За равноправие полов выступали многие представители выборных органов власти, органов самоуправления, ряд политических партий и общественных организаций, либеральное течение женского движения. Радикально-демократические (социалистические) идеи проповедовал тонкий слой революционно настроенной интеллигенции и рабочего класса, члены РСДРП.

Поскольку носители государственной власти в подавляющем большинстве были сторонниками консервативно-патриархальных взглядов на предназначение женщины, то  идеи о равноправии полов и необходимости интеграции женщин в процесс общественного развития влияли на политику лишь опосредованно, через таких субъектов, как женские организации, политические партии, отдельные государственные деятели.

Динамизм и глубина изменений социального статуса женщин во многом определялись преобладанием в моделях политического действия одной из трех обозначенных идеологических установок.

При оценке эффективности «женской» государственной политики правомерно рассматривать не только содержание и направленность действий властных структур, но и степень готовности общества к переменам в социальном статусе женщин. Поэтому важно выяснить, каких взглядов придерживались народные массы, составлявшие большую часть российского общества, и для которых  консервативно-патриархальная концепция роли женщины в обществе   была  естественным, традиционным, непреложным порядком. Образцом патриархальности массового сознания может служить выступление в I Государственной думе депутата от Воронежской губернии крестьянина Кругликова. Он заявил, что крестьяне вообще не знают, что такое общее избирательное право без различия пола. «Женщинам у нас, - отметил Кругликов, - не до общего избирательного права, женщины у нас для того, чтобы смотреть за хозяйством, чтобы смотреть за детьми и за печкой»²⁴.

Рассмотрим подробнее направленность изменения социального статуса в различных сферах жизнедеятельности.

2. Государственная политика в сфере образования женщин

После отмены в 1861 г. крепостного права вопрос образования народа, в том числе женщин, тесно увязывался с формированием нового типа граждан. В объяснительной записке к «Проекту устава общеобразовательных заведений» отмечалось: «Чтобы пользоваться разумно правами человеческими, необходимо развить в массах сознание прав, возбудить любовь к труду разумному и поселить в каждом уважение к самому себе и человечеству вообще»²⁵.

Разрабатывая программу реформирования женского образования, органы власти исходили из необходимости формирования самостоятельной личности. В докладе министра А.С. Норова Александру II по этому вопросу, сделанном 5 марта 1856 г., говорилось: «Как развитие в массах народных истинных понятий об обязанностях каждого, так и всевозможные улучшения семейных прав и вообще всей гражданственности, на которые женщины имеют столь могущественное и неотразимое влияние, зависят от образования. Поэтому учреждение открытых школ для девиц в губернских и уездных городах и даже в больших селениях было бы величайшим благодеянием для отечества…»26.

Однако эти цели изначально противоречили консервативно-патриархальным представлениям о роли женщины в обществе. Не соответствовали они и экономическим интересам имущих классов. А потому с самого начала политика правительства в области образования женщин была непоследовательной, противоречивой.

Проведение государственных реформ в сфере образования началось со второй половины XIX в. До 60-х гг. обучение девочек практически отсутствовало. В 1856 г. среди учащихся начальных народных школ они составляли всего 8,2%. Официально в области начального образования различий между полами не существовало. Цель народного образования - «утверждать религиозные и нравственные понятия и распространять первоначальные полезные знания» [48] – касалась всего населения, даже низших слоев. В 1864 г. началась реформа начального образования. Она проводилась при активной помощи земских учреждений, городских управлений, сельских общин и частных лиц. В 1868 г. все начальные школы были переданы в ведение Министерства народного просвещения. Параллельно открывались церковно-приходские школы и школы грамоты, которые находились в ведении Святейшего Синода.

Вместе с тем с самого начала реформы правительственные органы взяли учебные заведения под надзор. В 1866 г. была введена цензура на учебники. В последующий период правительство постоянно стремилось ограничить влияние земства на народное образование.

В начале ХХ в. задачи демократического преобразования политической системы вновь выдвинули в число первоочередных вопрос о всеобщем начальном образовании. В 1905–1906 гг. требование всеобщего начального образования для детей обоего пола было поддержано многими политическими партиями. Решения этого вопроса требовали союзы учителей, педагогические общества, медицинские советы, крестьянские сходы, собрания рабочих, городские думы. Формально правительство откликнулось на эти требования. В соответствии с законом от 3 мая 1908 г. предполагалось в течение 10 лет ввести обязательное бесплатное начальное обучение для детей от 8 до 12 лет.

Однако для реализации этой задачи такими темпами, какие были в 1908–1914 гг., требовалось не менее 20 лет. В 1899 г. Министерство народного просвещения тратило на низшие учебные заведения 0,3% общего объема государственного бюджета, в 1905 г. – 0,6%²⁷. В начале ХХ в. расходы на народное образование из госбюджета составляли всего 26% от общей суммы расходов на эти цели²⁸.

Таким образом, натолкнувшись на непонимание властными структурами интересов различных слоев населения, система общего образования среди девочек и женщин практически не получала развития. По статистическим данным за 1898 г., из всего мужского населения²⁹ в Российской империи училось в школах около 4,8%, а из женского - 1,6%. По переписи населения 1897 г., образование выше начального имели 535 211 женщин, или 0,85% женского населения страны³⁰. К 1905 г. в начальных школах всех ведомств девочки составляли всего 27% учащихся³¹.

Не уделялось должного внимания и среднему образованию девушек и молодых женщин. Если до 60-х гг. XIX в. образование в немногих закрытых женских учебных заведениях могли получить лишь девушки дворянского происхождения, то в пореформенный период ограниченное число средних учебных заведений было открыто для девиц всех сословий. С 1870 г. началось преобразование средних учебных заведений в женские гимназии и прогимназии. Гимназии были открыты также в Ведомстве учреждений императрицы Марии. Начали принимать учениц женские епархиальные училища.

Однако и в организации среднего женского образования властные структуры отличались непоследовательностью и консерватизмом. Правительство никоим образом не намерено было выпускать его из-под своего влияния. Как отмечал министр народного просвещения Д.А. Толстой, «женщина, приготовляющаяся стать матерью семейства и воспитывать будущих граждан государства, только тогда может в действительности исполнять эти обязанности, если воспитание ее будет направлено сообразно с видами и желаниями благомыслящего правительства, которое для достижения этой цели должно иметь и возможность, и право следить за женскими учебными заведениями…»³². Но на практике оно ограничивалось лишь тем, что следило за деятельностью учебных заведений. Финансирование же было переложено на плечи общества. Только в 1900 г. по инициативе министра народного просвещения Н.П. Боголепова началось увеличение государственных вложений. Темпы развития среднего образования женской молодежи не отвечали требованиям времени. Так, в 1904 г. в городских школах высшего типа по всей России училось только 22 914 девочек³³.

Развитию высшего женского образования в России способствовали прежде всего инициативы либерального течения женского движения. Под влиянием демократических идей пореформенного периода в 60-х гг. XIX в. началась активная борьба женщин за получение права на высшее образование. Правительство поставило цель не допустить развития этого процесса. Принятый в 1863 г. университетский устав разрешал женщинам слушать лекции. Это стало причиной массового выезда девушек на учебу за границу. С 1864 по 1872 г. только в Цюрихском университете училось 200 женщин, из которых три четверти составляли студентки из России³⁴.

Между тем в России женщины продолжали настойчивую борьбу за право на образование. Ее возглавили лидеры женского движения М.В. Трубникова, Н.В. Стасова, А.П. Философова, Е.Н. Воронина, О.А. Мордвинова и др. Первое прошение о разрешении посещать университетские лекции было подано ректору Петербургского университета в мае 1868 г. Среди подписавших его значились дочь военного министра Д.А. Милютина, графиня А.Н. Толстая, жена главного военного прокурора А.П. Философова и др.³⁵.

Наиболее значительным событием стало открытие в 1878 г. Высших женских (Бестужевских) курсов в Петербурге. Они были учреждены уже по решению министра народного просвещения графа Д.А. Толстого, который вынужден был признать данную форму образования женщин «полезным делом». Последовательно проводя ограничительную политику, органы власти устранились от финансирования Бестужевских курсов. Эту задачу взяло на себя Русское женское взаимно-благотворительное общество, которое в течение 12 лет материально обеспечивало работу курсов. Как отмечала организатор этой работы А.П. Философа, начав в капитала 222 руб. 25 коп., Высшие женские курсы стали располагать имуществом на сумму 1 005 100 руб.³⁶.

В борьбе за высшее образование женским организациям приходилось прибегать к разным средствам. Так, когда Бестужевские курсы были закрыты правительством, Русское женское взаимноблаготворительное общество, используя свои связи, обратилось в январе 1889 г. непосредственно к императору Александру III с просьбой разрешить прием слушательниц. Государь во избежание недовольства общественности разрешил возобновить прием³⁷.

И только в начале ХХ в. потребности экономического развития, а также давление общественности заставили правительство принять, хотя и половинчатые, меры по профессиональному образованию женщин. В ответ на просьбу коммерсантов было разрешено открыть в Москве Высшие женские коммерческие курсы. Открылись Женские сельскохозяйственные курсы и Технико-графический институт, Высшие педагогические курсы в Петербурге и Москве, высшие юридические, строительные, технические курсы, Коммерческие курсы иностранных языков для будущих учительниц. В 1910 г. Высшие женские курсы на собственные средства действовали во всех университетских городах. Число желающих учиться было так велико, что прием осуществлялся на основе конкурса аттестатов и сдачи экзаменов. К 1913 г. на 19 высших курсах училось около 25 тыс. женщин³⁸.

Однако это не удовлетворяло ни потребностям социально-экономической сферы, ни желаниям женщин получить образование. По-прежнему значительное количество девушек училось за границей. Только в швейцарских вузах перед первой мировой войной обучалось 6 тыс. русских женщин³⁹.

Следует отметить, что развитие среднего и высшего образования затрагивало интересы женщин привилегированных и разночинных слоев. Для большинства же женского населения России, работниц и крестьянок, доступ к полноценному образованию был закрыт, во-первых, потому, что экономическая элита была заинтересована в дешевой неграмотной женской рабочей силе, а во-вторых, потому, что государственная политика в сфере образования женских масс, придерживаясь принципа сохранения духовных установок феодально-крепостнического общества, была направлена на сдерживание всеми возможным средствами распространения идей об освобождении женщин. Реформирование сферы образования женщин осуществлялось крайне медленными темпами, с преобладанием методов административного воздействия, отличалось консервативностью и противоречивостью.

3. Государственная политика в сфере труда женщин

Во второй половине XIX в. государственная политика содействовала эксплуатации женского труда в сфере промышленного производства и обслуживания, тормозя доступ женщин к интеллигентным профессиям и государственной службе.

Рост числа фабрик и заводов, высокая концентрация производства, его повсеместная механизация способствовали росту женской занятости. Одной из причин можно также считать активизацию рабочего движения и, как результат, замену рабочих-мужчин менее требовательными к условиям труда и менее социально активными женщинами. Вплоть до середины второго десятилетия ХХ в. сохранились высокие темпы привлечения женщин в различные отрасли промышленности. По сведениям главного фабричного инспектора России, к началу 90-х гг. ХIX в. в текстильной промышленности была занята 161 тыс. женщин (38,3% рабочих)⁴⁰. В целом 77% занятых в промышленности женщин трудились на фабриках по обработке волокна⁴¹. В 1913 г. в мануфактурной промышленности женщины составляли 52,9% занятых в отрасли рабочих⁴².

Однако в области улучшения условий труда, охраны здоровья не было последовательной государственной политики. Трудовое законодательство находилось в зачаточном состоянии и не способствовало созданию достойных условий жизни ни женщинам, ни мужчинам. Первый закон о работе подростков и лиц женского пола на промышленных предприятиях, появился 3 июня 1886 г. Он запрещал ночную (между 9 часами вечера и 5 часами утра) работу женщин и подростков (15 - 17 лет) на хлопчатобумажных, полотняных и шерстяных фабриках. Законы об охране труда и нормы отсутствовали, что приводило к большому числу производственных травм⁴³. Закон о вознаграждении получившим увечье появился только в 1903 г. Социальное страхование рабочих начало распространяться с 1888 г., однако в законодательном порядке оно было введено лишь в 1912 г.

Об отсутствии продуманной социальной политики в отношении рабочих и работниц свидетельствовали низкий уровень заработной платы⁴⁴, большое количество штрафов, грубое обращение мастеров, отсутствие законов об охране материнства и детства.

Условия жизни рабочих зачастую не поддавались описанию⁴⁵. Показательны результаты работы высочайше утвержденной комиссии, которая выработала в 1902 – 1905 гг. образцовый бюджет рабочих. Минимум на одного человека в месяц был определен в 21 руб. для мужчины и 17 руб. для женщины, в том числе на одежду – 3 руб., на квартиру – 4, на пищу – 10, случайные расходы (мыло, прачечная, баня, переписка, разъезды, религиозные отправления и т.д.) – 4 руб. Из бюджета были исключены книги, газеты, театр, отдух, воспитание детей, лечение⁴⁶. Таким образом, органы государственной службы предопределяли рабочим невозможность вести достойный человека образ жизни, показывали свою заинтересованность в безграмотности, темноте, отсталости рабочего класса.

Действия властей по допуску образованных женщин к государственной службе и интеллигентным профессиям также отличались консервативностью и непоследовательностью. После реформы 1861 г. стремление к самостоятельному труду, экономической независимости стало характерным для женщин различных привилегированных слоев общества. Оно было обусловлено двумя причинами: во-первых, ухудшением материального положения значительного слоя помещиков, что побуждало их дочерей, родственниц искать работу, и, во-вторых, сложившимся противоречием между образованной женской молодежью и господствовавшими в семейных отношениях феодальными порядками. Не случайно в среде демократически настроенной женской интеллигенции все большую привлекательность приобретала идеология «новых людей».

«Новые женщины» в поисках свободной жизни покидали родительский кров, часто вполне материально благополучный, стремились к образованию, самостоятельно зарабатывали свой хлеб, наравне с мужчинами участвовали в просвещении народа, были непритязательны и скромны в одежде и быту. Это был своеобразный вызов обществу. Примечательно, что и большинство лидеров российского женского движения, несмотря на прочное материальное положение, предпочитали зарабатывать на жизнь собственным трудом.

Возможности служить на государственной службе у женщин были крайне ограниченны. В соответствии с законом лица женского пола допускались на службу в общественные и правительственные учреждения только по счетной и письменной части в женских заведениях ведомства императрицы Марии Федоровны. Кроме того, им разрешалось работать акушерками, аптекаршами, телеграфистками, врачами без права государственной службы, продавцами в винных лавках, на воспитательном поприще, причем учебно-воспитательное дело в начале ХХ в. оставалось главной сферой деятельности интеллигентных женщин. В 1915 г. по ходатайству Российской лиги равноправия женщин (РЛРЖ) перед директором почт и телеграфа Петербурга женщинам было разрешено работать почтальонами⁴⁷.

Множество проблем приходилось решать женщинам, получившим высшее образование. Первые женщины-врачи начали работать, не имея на это юридических прав. До 1883 г. они не были включены в списки врачей и в течение пяти лет служили в земских и городских больницах без официального документа. Только в первом десятилетии ХХ в. при настойчивом требовании женской общественности на государственном уровне были решены вопросы о получении женщинами ученых степеней магистра или доктора, они были уравнены с мужчинами по службе в Академии наук.

Судебная и адвокатская деятельность оставалась для женщин закрытой. Однако женские организации не мирились с консервативными позициями властных структур. В связи с подготовкой в Государственной думе законопроекта о допуске женщин в адвокатуры члены отдела избирательных прав РЛРЖ, юридического подотдела Московского отдела лиги, объединения женщин-юристов неоднократно встречались с депутатами и добились принятия 10 ноября 1911 г. законопроекта судебной комиссией Государственной думы, а также признания его желательным пленарным заседанием Думы от 16 марта 1912 г. Законопроект прошел в Государственной думе во всех инстанциях, но был отклонен в Государственном совете в январе 1913 г.⁴⁸.

Государственные решения, существенно повлиявшие на расширение доступа женщин к интеллигентным профессиям, принимались уже после 1906 г. при участии представительных органов власти или под давлением женских организаций. Третья Государственная дума рассматривала вопрос о разрешении женщинам занимать высшие должности. В поддержку выступали депутаты от фракций трудовиков и кадетов. Но решение не было принято⁴⁹. Только в марте 1917 г. под давлением многотысячной манифестации женщин, организованной Российской лигой равноправия женщин, Временное правительство было вынуждено предоставить женщинам право занимать все должности на государственной службе вплоть до министерских. Исторические обстоятельства не позволили им воспользоваться этим правом.

Таким образом, государственная политика в сфере трудовой занятости женщин в условиях царского самодержавия была крайне противоречивой. Основываясь на концепции неполноценности женщины, принадлежности ее только семье и мужу, властные структуры закладывали в законодательство принцип отстранения женщин от труда в сферах государственной службы, политики, хозяйственного управления, интеллигентных профессий. Вместе с тем потребности капиталистического способа производства, рост промышленности, индивидуальный характер ведения сельского хозяйства требовали все новых и новых дешевых женских рабочих рук. Не препятствуя, более того, содействуя высокой эксплуатации женского труда в промышленности и сельском хозяйстве, органы государственной власти обрекали тем самым женщин на тяжелый физический, низкооплачиваемый труд.

Показательна в этом отношении характеристика женской рабочей силы, содержащаяся в статистическом обозрении «Россия в конце XIX века» под общей редакцией В.И. Ковалевского, подготовленном для Всемирной выставки в Париже в 1900 г. Указав, что в России, по итогам переписи 1897 г., проживает 31 млн взрослых, 6,5 млн подростков и 1,5 млн полурабочих-стариков, авторы пишут: «К числу полурабочих можно отнести и всех взрослых женщин, большинство которых, помимо выполнения ими особых обязанностей в семье, принимают посильное участие во всякой производительной, особенно сельскохозяйственной, работе»⁵⁰.

В результате государственная политика в сфере труда и занятости не способствовала самореализации женской личности, приводила к дискриминации женщин во всех профессиональных группах. Стержневыми факторами, определявшими государственную политику в данном направлении, являлись идеологические концепции о второстепенной роли женщины в обществе и экономические интересы господствовавших классов. Дворянство и представители крупного промышленного капитала были заинтересованы в сохранении патриархальных традиций, что облегчало эксплуатацию женского труда в промышленности, сельском хозяйстве и исключало конкуренцию в сфере управления.

4. Государственная политика в сфере гражданских и политических прав

Степень неравенства женщин перед законом зависела от их социального положения. Так, представительницы привилегированных слоев находились в лучшем правовом положении, чем крестьянки и работницы. Несмотря на разную степень воздействия государственной власти на правовой статус отдельных слоев женщин, все они по сравнению с мужчинами были ущемлены в гражданских, публичных и политических правах. Правовой статус женщин был крайне низок. Только в 1863 г. они были освобождены от публичных телесных наказаний.  Гражданские законы не распространялись на крестьян, которые жили по законам обычного права.

Государственная политика Российской империи в сфере гражданских и политических прав женщин последовательно осуществляла принципы непризнания их в качестве субъекта общественного развития, закрытости доступа к управлению на всех уровнях.

В сфере семейных отношений женщина также являлась объектом власти семьи, существом, полностью зависимым от родителей и мужа. Семейное законодательство отрицало суверенность личности женщины, ставило ее в унизительно-зависимое положение. В дореволюционном русском праве действительным признавался только религиозный брак. Согласно закону, родители назначали дочери приданое. Развод, как и самовольное расторжение брака, были запрещены. Супруги обязаны были жить вместе. Жена должна была следовать за мужем к его месту жительства⁵¹. Отдельный вид на жительство она могла получить только с согласия мужа. Раздельное жительство супругов впервые было введено законом только в 1914 г. В соответствии с законом жена была обязана «повиноваться мужу своему, как главе семейства, пребывать к нему в любви, почтении и в неограниченном послушании, оказывать ему всякое угождение и привязанность, как хозяйка дома»⁵². Жены не имели права наниматься на работу, выдавать векселя без позволения мужей. В наследственном праве всеми преимуществами обладали мужчины.

Семейное законодательство не только не соответствовало общественным настроениям, идеям гуманности пореформенного периода, но и пришло в глубокое противоречие со взглядами просвещенной части общества, особенно молодежи. Чтобы помочь девушкам освободиться из-под опеки родителей, был найден своеобразный выход – фиктивный брак. Десятки девушек решались на этот шаг, чтобы получить от мужа после венчания вид на жительство и уехать учиться за границу.

В обстановке всеобщего стремления к свободе все ждали, что последует закон о разводе. Но этого не произошло, и тогда общество поступило так, как поступали дочери, искавшие спасения от родительской опеки в фиктивном браке. «Никогда еще в России не было столько жен и мужей, живущих отдельно, сколько их явилось в 60-х и после 60-х гг. ... Общество настолько освятило своим признанием этот порядок отношений, что даже закон о браке утратил свое прежнее значение, и рядом с законным браком распространилось сожительство гражданское»⁵³. Гражданские браки были широко распространены среди всех категорий населения, в том числе и в рабочей среде.

Таким образом, несоответствие законодательства потребностям нового этапа развития общества приводило к массовому нарушению законов и правовому нигилизму.

Наиболее активными субъектами политики в области правового статуса женщин, как и в других сферах, являлись прогрессивная часть интеллигенции и либерально-демократическое течение женского движения. Русское женское взаимно-благотворительное общество, Союз равноправия женщин и другие организации выдвигали требования об освобождении женщин от паспортных стеснений, уравнении их в правах наследства. Они обращались в административные учреждения, городские и земские самоуправления. За уравнение женщин в правах наследования активно выступали известные юристы К.Д. Кавелин, И.Д. Беляев, Г.Н. Мотовилов и др. Журнал «Современник» печатал критические статьи юриста М.А. Филиппова о правовом положении женщин.

В 1905 г., после провозглашения Манифеста 17 октября, женщины ждали, что государство востребует их энергию, способности и инициативу. Вначале некоторые основания для надежд у них были. Протоколы заседаний I Государственной думы свидетельствуют, что женский вопрос был среди наиболее значимых и, по мнению депутатов, требовал скорейшего разрешения. В необходимости этого была убеждена прогрессивная образованная часть мужского населения России. Избранники народа связывали необходимость безотлагательного правового уравнения женщин с «переустройством всей государственной жизни России на демократических началах»⁵⁴.

Характерным признаком консервативности государственной политики в отношении женщин являлось непризнание материнства социально значимой функцией. Отсутствие законодательства об охране материнства, запрет абортов, неудовлетворительная постановка медицинской помощи женщинам крайне отрицательно сказывались на их здоровье и детской смертности: В Московской губернии 12,4% родов проходило под наблюдением врача, в Петербургской – 9,9, а в Воронежской – всего 1,7% ⁵⁵. В наиболее трудном положении находились женщины из рабочей и крестьянской среды. По данным профессиональных союзов Петербурга, 75% женщин-работниц трудились до наступления родов, около 18% прекращали работу за две недели до родов и только 7% - за две-четыре недели. После родов имели право не выходить на работу: 37% - до двух недель, 33% - от двух до четырех недель и 33% - более четырех недель.⁵⁶. В результате была высокая детская смертность и заболеваемость матерей. Так, в Норвегии в начале века на тысячу младенцев до года умирало 7,9, в Швеции – 9, во Франции – 13,7, в Японии – 15,2, а в России – 27,4. Среди крестьянок, обращавшихся за медицинской помощью, до 91% были больны тяжелыми болезнями, связанными с родами⁵⁷ .

Правительственные органы эти проблемы волновали мало. Статистическая база в области материнства и детства отсутствовала. Внимание общественности стало привлекаться к этим проблемам лишь с появлением женских организаций, с развитием рабочего движения, политических партий. Наиболее остро вопросы о роли государства в поддержке материнства ставились на Первом Всероссийском женском съезде.

Большую инициативу и настойчивость женские организации проявили в деле создания системы общественного воспитания детей с раннего возраста, считая это «необходимым условием демократизации общества»⁵⁸. В 1907 г. они обратились в Министерство народного просвещения с предложением ввести народные детские сады в систему государственных учебно-воспитательных заведений.

В области политических прав женщины были отнесены к категории неправоспособных граждан. Они не имели прямого избирательного права, ни пассивного, ни активного. Лишь владеющие значительным недвижимым имуществом имели цензовое право участвовать в дворянских собраниях⁵⁹. В Положении о выборах в Государственную думу женщинам этой категории разрешалось также предоставлять цензы по недвижимому имуществу мужьям и сыновьям для участия в выборах⁶⁰.

Реформы 1905 г. в политической системе, государственном устройстве России способствовали формированию в сознании общества идеала государства, основанного на самостоятельности, гражданских свободах его членов. В 1905 г. впервые в России по инициативе Русского взаимно-благотворительного общества в кабинет министров было направлено ходатайство о привлечении женщин к участию в Земском соборе, но правительство предпочло отмолчаться. А 6 августа 1905 г. был опубликован закон, в котором как отмечала лидер российского женского движения Анна Николаевна Шабанова, женщины приравнивались «к лицам несовершеннолетним, слабоумным и состоящим под судом»⁶¹.

Таким образом, проводя демократические преобразования, властные структуры упорно придерживались идеологии патриархата, намеренно не замечали возросшего интеллектуального потенциала значительного слоя женщин. Можно сказать, что именно с этого периода вплоть до октября 1917 г. либерально-демократическое течение женского движения оформилось и действовало как оппозиционная структура в политической системе России.

Заслуживает внимания богатейший опыт взаимодействия женских организаций с другими субъектами государственной политики. С первых дней существования парламента они использовали его для борьбы за свои права. Не имея женщин-депутатов в Государственной думе, женские организации действовали через депутатов-мужчин: направляли делегации в комиссии Думы, подавали прошения, публиковали и распространяли речи депутатов в защиту женского равноправия. 3 мая 1906 г. петиции о женском равноправии, подписанные в общей сложности 9 тыс. женщин, были вручены депутатам Думы Е.И. Кедрину и Л.И. Петражицкому.

После подробного обсуждения законопроекта об уравнении женщин в правах с мужчинами, он был сдан в комиссию I Государственной думы, но в свет так и не вышел, поскольку Дума была распущена. Несмотря на это, женское движение активизировалось. Новая петиция за 7 тыс. подписей была направлена во II Думу, но и она не имела результатов. В предвыборной кампании 1907 г. Союз равноправия женщин собрал в 122 городах России 20 тыс. подписей с требованием предоставления женщинам избирательных прав. В 1911 г. в связи с обсуждением в Государственной думе вопроса о предоставлении женщинам права избирать и быть избранными в волостное земство в Думу были направлены заявления всех крупных женских организаций. При обсуждении данного вопроса депутаты, ссылаясь на этот факт, приняли решение предоставить женщинам избирательные права, но без права быть избранными в председатели и члены волостной управы.

Отношения с другими субъектами политики строились также на принципах инициативы и опережения. Так, на заседание земского суда от отделений СРЖ было подано 37 заявлений с просьбой включить в решения съезда тезис о предоставлении женщинам избирательных прав. Бюро съезда, однако, признало такой шаг несвоевременным. Тогда Союз равноправия женщин обратился к своим отделениям с предложением оказать влияние на членов земского съезда. И это им удалось. 14 ноября 1905 г. Всероссийский земский съезд внес в свой проект нового избирательного закона положение о равных политических правах для женщин и мужчин⁶². В целях пропаганды идей равноправия СРЖ входил в Крестьянский союз, в Общество Красного Креста, в Союз союзов. Женщины следили за возникновением каждой новой общественно-политической организации, с тем, чтобы внести в ее программу свои предложения по политическому равноправию полов. Большую роль в пропаганде идей равноправия сыграл Первый Всероссийский съезд женщин.

В вопросе о политических правах женщин субъекты государственной политики подчас имели противоположные точки зрения. Правительственные учреждения, представлявшие интересы монарха и централизованной власти, были однозначно против вовлечения женщин в общественно-политическую деятельность. Среди членов Государственных дум, руководства земских съездов, Союза союзов были как сторонники, так и противники решения этого вопроса. Однако на уровне земских собраний и других общественных организаций, представлявших интересы средних слоев, общественное мнение складывалось в пользу женщин. Так, в июле и августе 1905 г. тверской, костромской, ярославский, вятский, уфимский, орловский земские съезды огромным большинством голосов высказались за предоставление женщинам избирательных прав. Равноправие женщин признали в своих решениях съезд городских деятелей, ряд городских дум⁶³, учредительный съезд Крестьянского союза⁶⁴.

Таким образом, органы самоуправления, как правило, оказывались демократичнее высших органов государственной власти. В этих условиях многое могли бы сделать зарождавшиеся политические партии. Под давлением общественного мнения они обсуждали женский вопрос при выработке политических программ. Однако не все партии включали его в свои программы. В целом анализ программ 11 партий⁶⁵ показал, что политическое права женщин признавались только шестью из них, а необходимость улучшения условий женского труда и введения равного доступа к образованию – двумя. Наиболее полно требования по решению женского вопроса были отражены в программах РСДРП и конституционно-демократической партии.

Женские организации поддерживали с рядом партий постоянные контакты. Практиковалось взаимное участие в различных акциях, съездах. Отчеты представителей партий об отношении к равноправию заслушивались на заседаниях женских организаций и женских съездах. Однако в силу исторических обстоятельств политические партии существенно не повлияли на изменение государственной политики в отношении политических прав женщин.

В результате ко времени Февральской революции 1917 г. сложилась противоречивая ситуация: с одной стороны, общественная почва для осуществления политического равноправия женщин в основном была подготовлена; с другой стороны, властные структуры проявляли консервативное упорство и не допускали существенного продвижения в этой сфере. При такой расстановке сил решающим фактором могло стать единство всех слоев женщин, широких женских масс в борьбе за политическое равноправие. Но, к сожалению, такого единства не было ни в обществе в целом, ни в женских массах в частности. Причиной отсутствия единства в женском движении являлась позиция радикально-демократического течения в нем. Если либеральные женские организации настойчиво предлагали работницам и их лидерам в РСДРП временно объединиться в борьбе за женское избирательное право, убеждали, что продвижение в этом направлении повысит социальный статус всех женщин, то пролетарки вплоть до Октября 1917 г., оставаясь непримиримыми, отвергали все эти предложения.

1917 год в полной мере подтвердил, что для достижения равноправия женщин недостаточно сменить общественно-экономический и политический порядок. Предстояло преодолеть не менее серьезную преграду – консервативно-патриархальные взгляды новой политической элиты и значительной части общества. После падения самодержавия и формирования Временного правительства слой просвещенных женщин был уверен, что для осуществления равноправия полов наступили благоприятные времена. Российская лига равноправия женщин несколько раз направляла своих представительниц в Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов, чтобы выяснить, как он относится к вопросу о предоставлении женщинам политических прав. Мнение руководства Петроградского Совета было отрицательным, мотивировалось оно опасением «консерватизма русской крестьянки»⁶⁶. Предложение отложить вопрос о политических правах женщин до созыва Учредительного собрания не могло удовлетворить женщин. В манифестации, организованной РЛРЖ 19 марта 1917 г., приняло участие около 40 тыс. питерских женщин. После долгих переговоров и проволочек председатель Совета рабочих и солдатских депутатов Н.С. Чхеидзе, председатель Государственной думы М.В. Родзянко, премьер-министр Г.Е. Львов почти целый день разъясняли ожидавшим у Таврического дворца манифестанткам, что Временное правительство под «всеобщим» понимает избирательное право для лиц обоего пола. На следующий день общее собрание Лиги постановило, что, согласно разъяснению правительства, женщины России являются политически равноправными гражданками⁶⁷.

В результате в Положении о выборах в Учредительное собрание появилась запись, что члены собрания избираются всеобщим, прямым, тайным и равным голосованием без различия пола⁶⁸. Этот шаг вперед по пути признания женщин субъектом политической жизни явился заслугой либерально-демократического женского движения ⁶⁹.

Однако уже первые после установления всеобщего избирательного права выборы в городские и районные думы (в мае-августе 1917 г.) показали неготовность политических партий и населения к признанию женщин полноправными субъектами в сфере принятия политических решений. Анализ списков 10 районов Петрограда по выборам в гласные районных дум свидетельствует, что по всем партиям количество кандидатов из числа женщин не превышало 12%, в том числе от партии большевиков – 10%. Большинство из них стояли в списках в конце, как менее желательные кандидаты. По итогам выборов в Центральную городскую думу Петрограда из 200 выбранных было всего 10 женщин (5%), а в числе кандидатов женщин было 8,1%⁷⁰ [122]. Таким образом, непродолжительный период демократических преобразований не смог существенно повлиять на содержание государственной политики и ориентацию ее главных субъектов. Они по инерции продолжали придерживаться консервативно-патриархальных стереотипов в отношении к женщине.

5. О взаимодействии субъектов государственной политики

Анализ взаимодействия различных субъектов при выработке основных направлений государственной политики в отношении женщин позволяет сделать следующие выводы. Государство в лице императора и института правительственных учреждений старалось действовать самостоятельно, без сближения с другими элементами и субъектами политической системы. И император, и его приближенные, облеченные государственной властью, и правительство были убеждены, что Россия не созрела для реформ, изменяющих социальный статус женщин, и упорно и последовательно придерживались консервативно-патриархальной концепции о предназначении женщины. Несмотря на сознательное социальное творчество значительного слоя женщин, организовавшихся в союзы и объединения, в политической системе отсутствовала эффективная система обратных связей. Властные структуры не были заинтересованы в своевременном выявлении специфических проблем и интересов такого крупного социально-демографического слоя, как женщины. Отсутствовал механизм их учета и разрешения.

Государственная Дума, несмотря на прогрессивную позицию отдельных фракций и депутатов, был в основном пассивен. За 11 лет деятельности Государственные думы четырех созывов не сочли возможным добиться для женщин равных с мужчинами политических и гражданских прав, действовали полумерами, отстранились от решения таких важных проблем, как улучшение условий труда женщин, охрана материнства и детства. Органы местного самоуправления активно откликались на женские инициативы относительно достижения равноправия, особенно в сфере образования, доступа к интеллигентным профессиям, лояльнее других властных структур относились к идеям вовлечения женщин в сферу общественно-политической жизни. Однако их позиция по изменению социального статуса женщин также не была оппозиционной, каких-либо крупных законодательных инициатив не предпринималось.

Ряд политический партий (трудовая народно-социалистическая, Союз освобождения, конституционно-демократическая, социалистов-революционеров, радикальная, социал-демократическая) включили в свои программы отдельные задачи по уравнению женщин в политических правах, улучшению условий женского труда, охране материнства. Большинство партий, поддерживая контакты с женскими организациями, придерживающимися их политических ориентаций, действовали в этом вопросе осторожно, считая преждевременным ускорять проведение реформ в сфере социально-экономического и социально-политического положения женщин. Мотивом их деятельности были не столько убеждения, сколько желание завоевать на выборах голоса имущих женщин, а также не показаться консервативными в глазах демократически настроенной части общества.

Общественные организации в лице Союза союзов, Крестьянского союза и других занимали в вопросе о равноправии полов умеренные позиции, не выступали инициаторами принятия государственных решений по этой проблеме, но и не отрицали необходимости расширения прав и свобод для женского населения страны.

Рабочее движение и его политическая организация – социал-демократическая рабочая партия выступали как группы давления на властные структуры, выдвигая в ходе политических выступлений среди прочих требований равноправия женщин и мужчин. Анализ показывает, что революционная, стачечная борьба оказали определенное влияние на расширение законодательства о женском труде, предоставление женщинам-работницам элементарных прав по уходу за ребенком. Решение задач, связанных с равноправием женщин в сфере политики, управления, гражданских прав, РСДРП отодвигала на период после победы социалистической революции и тем самым замедляла интеграцию женщин в процесс демократических преобразований. Внутри рабочего движения самостоятельность женского движения была существенно ограничена.

Наиболее инициативным и полноценным субъектом государственной политики в отношении женщин, выступало либерально-демократическое течение женского движения. Последовательно защищая право женщин на самоуправление, самореализацию во всех сферах, активистки женских организаций ставили целью достичь равноправия полов с помощью реформ, без коренных преобразований общественного строя. Под их влиянием была скорректирована государственная политика в области женского образования, профессиональной занятости, гражданских прав женщин, с их помощью было заявлено избирательное право и право занимать все должности на государственной службе. Таким образом, либерально-демократические женские организации непосредственным образом способствовали высвобождению женщин из-под гнета социально-политического и экономического неравенства в рамках существующей политической системы. Гибкая тактика, взаимодействие с властными структурами и общественно-политическими силами, инициатива позволяли им добиваться положительных результатов.

Правомерно отметить, что в реформировании государственной политики в отношении женщин положительную роль сыграла демократическая часть российской интеллигенции. Она не только стала носительницей идей эмансипации женщин, свободы и общественной инициативы личности, средством формирования общественного мнения, но и выдвинула из своих рядов массу замечательных поборников и поборниц женского равноправия.

Женское движение имело самый разнообразный набор взаимосвязей, воздействуя на государственные органы как прямо, так и опосредованно. Есть все основания считать, что в период 1861 – 1917 гг. женское движение России являлось субъектом социального прогресса. Такая оценка не является завышенной. Во-первых, до начала ХХ в. в России не было института прав человека, в том числе и для мужчин. Даже после Манифеста 17 октября 1905 г. рабочие и интеллигенция практически не были допущены к выборам в Государственную думу. То есть в условиях авторитарного режима не могла быть создана демократическая правовая база, которая основывалась бы на суверенитете личности. На этом фоне достижение женским движением повышения социального статуса женщин можно оценить как достаточно значимое. Во-вторых, женское движение и его лидеры были центром сосредоточения и пропаганды идей о равноправии женщин и мужчин, влияли на общественное мнение, своими многочисленными  инициативами способствовали росту самосознания женщин, формировали у трудовой женской интеллигенции, в средних слоях женского населения навыки независимого поведения. И если попытаться предположить, что среди субъектов «женской» государственной политики не было самостоятельного, критически мыслящего женского движения, то это было бы равнозначно духовному самоубийству женщин России.