ОБЩЕСТВО И НАСИЛИЕ

Риан Айслер "Чаша и клинок"

Секс и экономика

Возможно, нигде этот антигуманный взгляд на женщину не проявляется так ярко, как в тех многочисленных библейских предписаниях и запретах, которые, как нас всех учили, были призваны блюсти женскую добродетель. Например, во Второзаконии (22:28-29) читаем: Если кто-нибудь встретится с девицею необученною, и схватит ее и ляжет с нею, и застигнут их, то лежавший с нею должен дать отцу отроковицы пятьдесят сиклей серебра, а она пусть будет его женою, потому что он опорочил ее, во всю жизнь свою он не может развестись с нею. Нам внушали, что такой закон представляет огромное достижение, шаг вперед на пути к морали и гуманности от цивилизации аморальных и грешных язычников. Но если взглянуть на этот закон объективно, учитывая социально - экономический контекст, в котором он принимался, то оказывается, что в его основе отнюдь не моральные или гуманные соображения, он создавался, чтобы защитить собственность мужчин на "их жен и дочерей.

Этот закон нам говорит: поскольку незамужняя девица, потерявшая невинность, перестает быть экономически ценным имуществом, ее отец должен получить компенсацию. Что же касается юридического требования, чтобы мужчина, виновной в этой экономической проблеме, женился на девушке, то в обществе, где мужья имели практически неограниченную власть над своими женами, такого рода вынужденный брак едва ли связан с какой-либо заботой о благополучии самой девушки. Это наказание также исходит из "мужской экономики: коль скоро такая девушка больше не имеет какой-либо рыночной стоимости, ценности, было бы несправедливо" обременять заботой о ней ее отца. Она должна быть приобретена человеком, виновным в том, что девушка стала бросовым товаром.

Настоящая цель всей этой системы "моральных" традиций и законов, касающихся сексуальных отношений, еще более жестоко демонстрируется во Второзаконии (22:13-21). Здесь говорится о случае с мужчиной, который взял жену, но возненавидел ее. Какие у него дальнейшие юридические возможности? Он может избавиться от нее, сказав, что невеста не была девственницей. Но если родители жены могут предъявить "признаки девства отроковицы" и "расстелют одежду перед старейшими города, муж должен уплатить отцу невесты пени - сотню серебряных сиклей. Девица остается его женой, и он не может развестись с ней до конца жизни. Но если невинность невесты недостаточно установлена, сказанное будет истиной, муж может действительно избавиться от нее. Ибо закон требовал: "Отроковицу пусть приведут к дверям отца ее, и жители города ее побьют камнями до смерти." (Втор. 22:21). Вот так выглядят "веские основания для такого убийства: "Ибо она сделала срамное дело среди Израиля, блудодействовав в доме отца своего...".

В переводе на современный язык, ее надо убить в наказание за тот позор, который она принесла не только своему отцу, но и всей обширной семье, двенадцати коленам Израиля. В чем же заключался этот позор? Какое оскорбление в действительности для ее отца и ее народа?

Ответ однозначен: женщина, ведущая себя как сексуально и экономически свободная личность, является угрозой самой сути общества. Такое поведение нельзя было поощрять, иначе развалилась бы вся социально-экономическая система. Отсюда и необходимость сильнейшего общественного и религиозного осуждения и суровейшего наказания.

На практическом уровне законы, охраняющие девственность, были созданы для защиты, по сути, экономических сделок между мужчинами. Требуя компенсации для отца в случае, если обвинение окажется ложно, закон подразумевал наказание за клевету на честного торговца. Закон также предлагал отцу дальнейшую защиту. Если обвинение было ложно, данный товар (дочь) не подлежал возврату. С другой стороны, дозволяя мужчинам города забить камнями его дочь до смерти в случае, если обвинение было истинно, закон также защищал отца: ведь опозоренную дочь уже не перепродашь. Точно так же библейские законы о прелюбодеянии, требуя смерти для обоих согрешивших, предполагали наказания для вора (мужчины, "укравшего" собственность у другого мужчины) и избавление от поврежденного товара (жены, принесшей "позор" своему мужу).

Естественно, что мужчины, создавшие эти правила, не прибегали к таким сугубо экономическим терминам. Вместо этого шла речь о моральных, религиозных мотивах, мотивах чести и даже о велении Бога. И по сей день нам, привыкшим считать Писание продуктом божественной или, по крайней мере, нравственной мудрости, трудно взглянуть на Библию объективно и понять все значение религии, в котором высшим и единственным было мужское божество.

Нас учили и учат, что иудео-христианская традиция - величайшее нравственное достижение человечества. Действительно, Библия рассматривает в первую очередь то, что хорошо, истинно и что дурно. Но то, что хорошо и что плохо в обществе господстве, отличается от того, что правильно и что дурно в обществе партнерства. И в христианстве, и. в иудаизме существует, как было уже отмечено, немало положений, подходящих для отношений партнерства. Но при том, что насколько она отражает принципы общества господства, библейская мораль в лучшем случае очень невысока. А в худшем случае - это псевдомораль, в которой воля Божья служит для оправдания жестокости и варварства.

Например, в книге Числа мы читаем о том, что случилось после падения Мадиама. Умертвив всех мужчин, древние иудейские захватчики "жен Мадиамских и детей их взяли в плен". Но Моисей прогневался: для чего оставлены в живых все женщины? Ссылаясь на волю Божью, он распорядился "Итак, убейте всех детей мужского пола, и всех женщин, познавших мужа на мужеском ложе, убейте: а всех детей женского пола, которые не познали мужского ложа, оставьте в живых для себя."

Как мы часто читаем в Библии, воля Божья была наказанием. Чума, разразившаяся после этой победы, была по словам Моисея, виной захваченных женщин. Но даже это не объясняет, почему бог велел, чтобы "все дети женского пола, которые не познали мужеского ложа", были оставлены "в живых для себя". Объясняет только одно: мужчины правящей касты понимали: их подданные с готовностью убьют пожилых женщин и мальчиков, но юные девочки - ценная добыча: их можно затем продать в наложницы, рабыни или даже в жены.

Мораль господства

Мораль господства насаждалась столь эффективно, что и по сей день мужчины И женщины, считающие себя добрыми, нравственными людьми, могут спокойно читать подобные повествования, не задаваясь вопросом, как это справедливый и праведный Бог мог давать такие ужасные и бесчеловечные приказы. Не подвергают сомнению они и нравственность некоторых мусульман, которые даже и в наши дни, охраняя женскую добродетель", угрожают убить и даже убивают собственных дочерей, сестер, жен и внучек за любое реальное или воображаемое нарушение сексуальных запретов. Не спрашивают они себя и почему установления, лишающие представительниц женской половины человечества в глазах мужчин какой-либо ценности, если они не "чисты" сексуально, до сих пор почтительно называют "нравственностью".

Ибо задав эти вопросы, мы вырвемся за рамки, которые ставит нашему нравственному развитию общество господства. Но, благодаря процессу репликации систем, открытому такими учеными как Вильмош Чаньи, миллионы людей и сегодня, кажется, не в состоянии понять, в чем истинный смысл священной литературы, осознать, что она стоит на страже систем господства.

Наверное, самый поразительный пример такого рода слепоты связан с библейской трактовкой изнасилования. В главе 19 Книги Судей рассказывается об отце, предлагающем свою дочь пьяной шайке. В его доме гость-мужчина привилегированной группы левитов. Жители города, люди развратные, требуют, чтобы гость вышел к ним, очевидно, желая его избить. Отец говорит им: "Вот у меня дочь девица и у него наложница, выведу я их, смирите их и делайте с ними, что вам угодно, а с человеком сим не делайте этого безумия."

Нам сообщается об этом вскользь, как о чем-то несущественном. Затем, по мере развития сюжета, мы узнаем, как муж взял свою наложницу и вывел к ним на улицу. Они познали ее, и ругались над нею всю ночь до утра." Она приползла на крыльцо дома, где спал ее "господин", и когда он проснулся, открыл двери дома и вышел, он наткнулся на нее у дверей дома и приказал ей встать и идти. Но ответа он не услышал, потому что она умерла. Тогда он погрузил ее тело на осла и отправился домой."

Нигде в этой жестокой истории предательства своей дочери и любовницы гостя, группового насилия и убийства беззащитной женщины нигде мы не найдем и намека на сострадание, а тем более на нравственное негодование. И, просто в голове не укладывается, предложение отца пожертвовать тем, что составляло тогда самое ценное достояние дочери, ее невинностью, а может, и жизнью, не шло вразрез с законами. Действия, преднамеренно приведшие к групповому насилию, истязанию и в конце концов убийству женщины, которая была, по сути, женой левита, также не противоречили закону. И это в книге, полной бесконечных предписаний и указаний по поводу того, что хорошо и что плохо с моральной и юридической точки зрения.

Короче говоря, нравственность этого священного текста, якобы утверждающего божественный закон, была столь невысока, что в нем можно прочесть, как половина человечества могла быть законно отдана отцам и мужьям на поругание, муки или смерть без всякого страха перед наказанием или хотя бы нравственным осуждением.

Еще более жестокой является идея предания, что и по сей день читается в воскресных школах во всем западном мире как притча на темы морали: известная история Лота, который один был спасен Богом, когда греховные Ханаанейские города Содом и Гоморра были уничтожены огнем с неба. По-будничному хладнокровно, следуя, видимо, широко распространенному и общепринятому обычаю, Лот предлагает двух своих невинных дочерей (возможно, еще детей, ибо девочек очень рано выдавали замуж) толпе, угрожавшей двум гостям, которых он пригласил в дом. И снова ни намека на то, что совершено преступление, ни малейшего возмущения таким уродливым отношением к собственным дочерям. Как раз напротив, поскольку двое гостей Лота оказались Ангелами, посланными Богом, когда Господь пролил на Содом и Гоморру "дождем серу и огонь" с неба за их "беззакония", Лот за свое беззаконие был вознагражден! Спаслись только он и его семья.

Что нам говорят эти примеры о библейской нравственности и о системе, которую она призвана охранять, с точки зрения культурной трансформации? Ясно, что насаждения морали, сексуально порабощающей женщин, требовали экономические нужды системы с жестким мужским господством, где собственность должна была переходить от отца к сыну, а результаты женского и детского труда - доставаться мужчине. Требовали этого и политические и идеологические нужды: старый общественный порядок, в котором женщины были свободны в своем сексуальном, экономическом и политическом поведении и в котором высшим божеством была Богиня, необходимо было коренным образом изменить. Ибо только так можно было сохранить власть, жесткой основанную на субординации.

Таким образом, утверждение мужского господства не случайно стало во всем древнем мире частью перехода от миролюбивого и равноправного человеческого общества к порядку иерархии и насилия под управлением жестоких и алчных мужчин. Не случайно, с точки зрения теории систем, и отлучение женщин, отраженное в Ветхом Завете, от их прежней роли жриц, так что отныне к религиозным законам, управляющим обществом, имели отношение только мужчины. Не случайно и то, что древо познания и древо жизни, когда-то связанное с культом Богини, представлены как собственность верховного мужского божества, символизируя и узаконивая этим навечно власть правящей - мужской верхушки над обществом, всех мужчин вообще - над женщинами,