|
Отрывки из аналитического доклада профессора МБА Д.А. Митяева
Крах режима финансовой стабилизации
Ведущиеся уже много лет между сторонниками различных политических и экономических взглядов дискуссии о природе экономики, возникшей на обломках "единого народнохозяйственного комплекса" СССР, неявно исходят из предпосылки, что реальная экономика есть некий пластичный материал, из которого можно вылепить практически любую социально-экономическую систему, включая все разновидности социализма ("шведский", модель "социального рыночного хозяйства" и проч.) и капитализма ("государственный", "олигархический", "народный" и проч.). На самом деле, это совсем не так. Никакой глины под рукой наших ваятелей нет.
Реальная экономика имеет свою собственную жесткую логику развития. Решить ее проблемы средствами финансовой политики невозможно. В рамках данного доклада нет места для подробного анализа фундаментальных причин невозможности длительной финансовой стабилизации на базе деградирующей реальной экономики. Согласно экономической теории, невозможно строить рынок капитала и добиваться товарно-денежного равновесия, разрушая при этом базовый рынок любой экономики - рынок труда, а именно это и происходит в России последнее десятилетие. Мировая и российская практика последних месяцев подтверждает, что капитал как самый ликвидный ресурс экономики немедленно бежит из страны, сделавшей ставку на ускоренное развитие финансовой системы и не обеспечившей поддержание и создание соответствующих систем технологического и интеллектуального лидерства.
Маховик саморазрушения финансовой системы, оторванной от реального хозяйственного устройства, в России запущен, его не остановить ни увещеваниями, ни угрозами кар бегущим с рынков инвесторам, ни завышенной ставкой рефинансирования, ни скрытыми операциями.
Реальная лагерная экономика, возродившись и окрепнув под яркими одеждами либеральной экономики миражей, становится основой той неизбежной мобилизационной политики, которую будут скоро вынуждены вести и государственные, и частные управляющие структуры.
Контуры новой мобилизационной экономики
Разумеется, новая мобилизационная экономика (далее - НМЭ) в значительной мере отличается от прошлых изданий мобилизационной экономики - "военного коммунизма", сталинской модели 30-50-х годов и последнего, в мягком нефтяном переплете, "брежневского издания".
Все мобилизационные режимы направлены на формирование централизованных механизмов трансформации сбережений предприятий, государства и населения в стратегические инвестиции ("проекты века" режима). Размер доступных сбережений составляет мобилизационную базу режима. НМЭ, в отличие от своих исторических прототипов, может рассчитывать на контроль не 70-80% материальных, трудовых и финансовых ресурсов народного хозяйства, а на значительно меньшую долю - 30-40% ВВП.
Стратегический резерв НМЭ - природные ресурсы и территория страны, большая часть которых остается пока в государственной собственности (включая месторождения, разрабатываемые частными компаниями). Механизмы прямой мобилизации этих ресурсов станут стержнем стратегии НМЭ по расширению своей базы. Изыскание и мобилизация ликвидных средств составит основу тактики НМЭ. Какие структуры будут управлять формированием НМЭ, в чью пользу будут перераспределяться ресурсы, природная и бюджетная ренты?
Новое "ядро" мобилизационной экономики
Если "ядром" всех предыдущих режимов мобилизационного развития была военная экономика (в развитом виде - ВПК), то "ядром" НМЭ, безусловно, станет сплотившаяся вокруг "партии победителя" определенная нефтегазобанковско-информационная группа (далее - "ядро"), в которой будут интегрированы части топливно-энергетического комплекса (ТЭК), финансового капитала и СМИ.
В отличие от насильственного характера формирования советской экономики, построенной на расчищенном от владельцев капитала месте, переход к НМЭ, по всей видимости, будет носить более плавный, как бы "естественный" характер, что совсем не исключает репрессивных мер по отношению к "неядерным", т.е. не вошедшим в ядро НМЭ, структурам.
Естественный характер вырастания НМЭ из ее ядра будет основан на том, что вопрос о форме собственности (государственная или частная) на активы "ядра" в нынешних условиях не важен, поскольку основа этой группы - не собственность, а управление, контроль трудовых, материальных и финансовых ресурсов (т.е. приватизация менеджмента узкой группой лиц). "Ядро" мобилизационного режима в России уже сложилось. Это не просто совокупность лиц и организаций, связанных едиными материальными интересами и представлениями о своей "миссии", но и система промобилизационных механизмов, созданных в недрах фиктивной "экономики миражей" для управления реальной (лагерной) экономикой.
Уже сегодня наибольшую сумму задолженности и наибольшие правонарушения может позволить себе ограниченное число (10-15) крупных организаций, входящих в прото-"ядро", т.е. имеющих одну из главных "государственных крыш". Так, на 1.01.98. совокупный просроченный налоговый долг "Газпрома" и его дочек превышал 2 млрд. долл., "ЮКОСа" и "Сибнефти" ("ЮКСИ") - 1,5 млрд. долл., компаний группы "ОНЭКСИМ" - 1,5 млрд. долл., "Альфа-группы" - 1 млрд. долл. и т.д. и т.п. За первый квартал эти цифры выросли как минимум в полтора раза.
Из общего объема просроченной налоговой задолженности (около 80 млрд. руб.) не менее половины приходится на "неприкасаемые" компании, которые, если их как следует попросить, могут в единовременном порядке оказать "материальную помощь" государству (вспомним рекламу: "Газпром помог государству заплатить долги пенсионерам"), но в среднесрочном плане экономят до 90% налоговых назначений (например, через механизмы налоговых зачетов, концентрацию долгов на своих "дочках" и "внучках"). Так, по данным доклада Межведомственной балансовой комиссии, из 210 крупнейших должников бюджета (они же крупнейшие налогоплательщики) "живыми деньгами" в бюджет в 1996 г. уплачено лишь 8% средств, остальное - зачетами.
Бюджетная ситуация 1996-97 гг. показала, что "государственных крыш" сложилось слишком много - государство не может собрать с охраняемых разными патронами структур средства для покрытия своих нужд. "Мягкие бюджетные ограничения", перенесенные с микроуровня (уровня предприятий) на мезоуровень (уровень крупных корпораций) стали быстро разрушать, и фактически уже разрушили, бюджет страны.
В результате перехода к НМЭ останется одна "государственная крыша", под которую войдут организации-члены "ядра", состав которых будет уточняться и выстраиваться под лидера победившей в кризисный период государственно-предпринимательской группировки.
Приоритеты НМЭ
С точки зрения "ядра" и природы НМЭ, его интересы (бюджет) и интересы (бюджет) государства непосредственно совпадают, поэтому первоочередными приоритетами НМЭ станут:
- укрепление режима "условной собственности", т.е. личной зависимости периферийных структур от группы руководителей "ядра", что потребует формирования дополнительных фискальных и, вероятно, административных и партийно-политических механизмов:
- обеспечение рынков сбыта "ядерной" продукции, что означает частичную ремилитаризацию экономики (армия и ВПК являются крупным потребителем топлива) и активизацию государственной поддержки экспорта;
- централизация в банках, входящих в "ядро", бюджетных остатков коммерческих банков;
- укрупнение "ядерных" банков и компаний за счет поглощения остальных;
- частичная национализация (через долговую схему или в добровольном порядке) значительной части ТЭК, ВПК, банковской системы.
Безусловным приоритетом НМЭ останется обслуживание внешнего долга страны, тогда как внутренние долги государства будут в основном списаны на старый "либеральный режим", а также будут частично приватизированы "ядром" как правопреемником старого режима.
Размеры и направления денационализации
Обслуживание внешнего долга возможно, прежде всего, с использованием механизмов залога продукции ТЭК или месторождений. Поэтому большая часть ТЭК будет национализирована. Этот процесс, вероятно, будет поэтапным: сначала в той или иной форме будет восстановлена монополия внешней торговли (в части экспорта), затем -собственность государства на активы ряда нефтяных и металлургических компаний.
Наличие частного управления и частного капитала в "ядре" НМЭ создаст удобные механизмы легального перераспределения финансовых потоков от компаний-аутсайдеров к членам "ядра". Поэтому, по-видимому, тотальной национализации ТЭК не потребуется, будут достаточны жесткие механизмы налогового, экспортного и ценового контроля в руках "ядра". Следующей сферой частичной ренационализации станет финансовая система: весьма вероятно восстановление, на базе 2-3 федеральных банков и множества региональных банков, вертикали "спецбанков", которые будут отвечать за бюджетный контроль, распространяемый на все большее число государственных предприятий.
Национализация в обрабатывающей промышленности, строительстве, сельском хозяйстве совершится постепенно и естественным путем, поскольку основная часть предприятий является хроническими налоговыми должниками, управляется старыми директорами и вполне добровольно "попросится" обратно под государственную руку, как только почувствует, что она начинает сжиматься в привычном административном кулаке.
Основной микроэкономической проблемой при переходе к НМЭ является, безусловно, проблема всеобщих неплатежей, которая уже не может быть разрешена нормальными средствами.
Неплатежи стали своего рода механизмом демпфирования слишком жестких условий либеральной модернизации, способом выживания неэффективных хозяйственных субъектов. Невозможность централизованной или самостоятельной развязки предприятиями тотальных неплатежей, спонтанно продуцируемых режимом либеральной "финансовой стабилизации", которая вполне выявилась в 1995-97 гг. и которая явилась основой "ополовинивания" налоговых сборов, может быть преодолена единственным способом: узел будет разрублен.
При переходе к НМЭ государство объявит списание или взаимозачет требований предприятий с последующим административным контролем за платежной дисциплиной (причем не только за платежами предприятий в бюджет, но и за их платежами друг другу, без чего порядок на микроуровне невозможен). Однако административные меры будут применительно к проблеме неплатежей эффективными лишь в случае синхронного изменения макроэкономического порядка в целом.
Обеспечение социального порядка в рамках НМЭ
Контуры социального порядка НМЭ можно прочесть уже сегодня в наиболее продвинутых к НМЭ регионах.
Идеальная модель "экономики миражей" формируется в Москве, где расцвеченный карнавал центра соседствует с серой повседневностью спальных районов, где трудно живущие, но на регулярно получаемые, скромные пенсии и бюджетные зарплаты миллионы людей среднего и старшего возраста поддерживают московскую власть так же искренне, как и несколько сотен тысяч прожигающих жизнь "новых русских".
Идеальная модель "лагерной экономики" прочитывается сегодня в моногородах, в которых устанавливается жесткий порядок работы "за пайку" (зарплату на уровне продуктового пайка): закрытые города, нефтегазодобывающие поселки, Норильск, Воркута, десятки и сотни фактически изолированных от мира поселений дают нам модель того "социального порядка", который веками формировался на российской земле и получил завершение в ГУЛАГе.
Таким образом, социальный порядок НМЭ основан на моноцентричной модели, в которой привычный материальный порядок вещей ("зарплата 5-го и 20-го") соседствует с релаксирующей ролью центра с его бездумными и бесконечными играми и скандалами.
Правда состоит в том, что для большинства российских регионов и большинства граждан подобная модель социальных отношений является желанной: утраченная стабильность материальной жизни (перебои с зарплатой, отсутствие тяжелой или бессмысленной, но привычной работы и т.п.) никак не могла быть компенсирована абстрактными для 90% населения политическими (либеральными) свободами.
Не имея средств на изменение образа жизни (например, для поездки за границу) и теряя привычный смысл существования, человек ищет другие, доступные ему компенсационные механизмы - для миллионов такими дешевыми средствами стали низкокачественный алкоголь, наркотические средства. В этом отношении режим НМЭ, ориентированный на выравнивание условий жизни, принесет десяткам регионов и миллионам людей хотя бы частичное восстановление их повседневной жизни и социальных смыслов. Лишь для 2-3% активно занятого в перераспределительной сфере населения и для 5-7% обслуживающих их приближенных лиц "смена вех" будет означать полный крах источников и смысла существования.
Вместе с тем, потеря за последние 10 лет значительной части образовательно-просветительской сети и произошедшая тотальная "американизация" нового поколения сделают социальный порядок России начала 21-го века более нетерпимым и циничным, чем наивно-восторженный порядок 60-х или добродушно-сонливый порядок 70-х годов. Антилиберальный (а значит, и антиинтеллектуальный) массовый настрой "снизу" позволит осуществить "завинчивание гаек сверху", тем более, что и чисто экономически мобилизационные механизмы потребуют значительного внеэкономического принуждения.
Популистская социальная политика будет включать в себя, очевидно, показательные процедуры и процессы "раскулачивания" бывших новых русских, которые не вошли в структуры "ядра" НМЭ. При определенной решительности таких действий, первая их волна способна дать некоторые средства в казну, что при мощной пропаганде обеспечит последующую поддержку действий властей. Адаптация государственных структур к условиям НМЭ приведет к образованию ряда механизмов контроля и коррекции социального поведения как в самом госаппарате, так и вне его.
|