Татьяна Тайганова. Сборник статей

.. " - Как по реке плывет топор
Из села Чугуева!..
- Ну, и пусть себе плывет,
Железяка х…ва!"

Народная частушка

Место действия

Вологда - особый ландшафт в России. В ней не имеет меры инерция покоя. Для того, чтобы определить ее как затянувшийся тупик, в котором отсутствует естественное развитие, эта инерция слишком велика. Она сопоставима по своей убедительности с самыми мощными и подвижными стихиями. Вологжане, пытаясь оценить собственный эволюционный климат, кивают на болота: мол, вся область именно на них расположена, отсюда испарения, затормаживающие психику. У друга-коллекционера я увидела акварель, найденную на развалинах деревянного престарелого чердака, которая меня впечатлила. На ней было рыжее ржавое болото, поросшее камышами и кочками. Небо, ветер. И - больше ничего. Совсем ничего - никаких пейзажных украшений, птиц и цветов или корявых веток. Но в картине была выражена тугая настигающая мощь - там проявляла себя стихия, о реальном существовании которой я никогда не задумывалась, - болото. Оно было величественно своим дыханием в распахнутое бесконечно далекое небо, и как небо, было бескрайним. Оно вязким телом покрывало магму земли. Оно - работало. Как? Для чего?

На творческом уровне никто никого не зажимает. На общественном - картина иная, но о ней убедительно поведают, если сочтут это существенным, другие вологодские участницы. Тем не менее, я уже пятилетний самый прямой свидетель тому, что в вологодском ландшафте проявлены все возможные тенденции современного творчества - от ровно классических до грубо-маргинальных. Присутствуют достаточно выраженно и свободно, в том смысле свободы, что хочешь - твори, это твое личное дело, которое никого, собственно, не интересует. Не интересует ни дурака, ни умного, ни продвинутого, ни обывателя.

Равно как Вологду не интересуют (и никогда не интересовали) любые экзерсисы столичного телевидения, зато вот телефильмы нашего селькора Ехалова смотрят все поголовно. Фильмы: про беленые печки, деревенские заборы, про то, как трактор не заводится даже с полным брюхом солярки, зато вот если замызганный и щербатый мужичок в ушанке приладит кривую беспризорную железяку, найденную в коровнике, вот к этому неладному - так его-растак! - месту, то трактор поедет почти добровольно - по тому, что в России называется "дорогой" - по рытвинам, раззявленным помойным лужам и ухабам. По боровкам, по камням. По трясине - натуральной, с кочками, мхом и ряской.

Или фильм про тетку, отпахавшую сорок лет дояркой в Богом забытом колхозе, но вот, грех какой, - романсы писавшую про мостки и одуванчики, да про ту же корову, рая в колхозе ожидающую. И поет теперь, смущаясь красными пятнами, под старенький баян - неловко гостю отказать в таком баловстве, издалека человек ехал со своей телекамерой. Тяжеленная, поди, - вон какой дюжий-то мужик под ней, едва, бедолага, на плече держот... А спрашиват, про жись всё, - зачем, словно не знат? Жись, она и есть жись. У всех - жись. Просто всё, чо и спрашивать-то?

Но трактор с внедренным из коровника вечным двигателем - едет: вперевалку, неспешно, по этому самому болоту, в который с головой, и - адью. А романсы с одуванчиками чисты, искренни, музыкальны и переполнены священным поэтическим трепетом, давно утерянным профессиональными писателями.

И не в том дело, что вологжане - практически все - полудеревенские люди, весной поголовно картошку в землю зарывают, чтобы осенью ее в обратном порядке откопать. Вопрос: как мог этот не потерявший невинности Эдем сохранить себя в искореженной России? Явно не писатели-деревенщики тому способствовали и не политика партии-правительства, - иное защитило от всех благ цивилизации в заторможенной цельности Вологды, не изведавшей греха познания самой себя.

Вологда - не алтайская тайга и не тундра, город вполне цивилизованный: есть новые русские, обремененные немалыми миллионами, вполне гениальные хакеры и проститутки, там едят ножки Буша и покупают для городских кошек вискас.

Но это не мешает ей предпочитать одуванчики и картошку.

Это вам не огонь-вода-воздух-земля. Это - Болото. И не происходит в нем ничего, похоже, по принципиальным причинам.

Практика и персонажи

Переехав пять лет назад из маргинального, бесстыдного и весьма энергичного в творческом отношении Челябинска (Урал) в стихию Вологды, я обнаружила - как показалось - поле непаханое для всяких инициатив. А как же? Картошку в землю, картошку вспять… Нельзя же наполняться лишь этим из поколения в поколение. Раз трактор доразвился в непотопляемый вездеход с помощью сорной железки, то, стало быть, и литературная целина двинется по болоту с помощью моего собственного душевного "вечного двигателя". Прожив большую часть жизни в стандартном творческом русле (т. е. - просто пиша и рисуя без активных претензий на вхождение хоть в какую-нибудь творческую публикуемую обойму, хотя возможности для того имелись), волей судьбы я рискнула попробовать себя в совершенно ином жанре творчества - в практике. Поскольку для писателя основная проблема - публикация, то я попыталась превозмочь преграды.

Реальные вологодские возможности для публикаций лежат исключительно в рамках самиздата. Иное - невозможно как материально, так и духовно: наши государственные издательства великолепно издадут (за десятки или сотни тысяч, разумеется) записную книжку-ежедневник, но за те же тысячи (предположим на миг, что они мистическим образом есть!) литературное произведение ни за что не издать достойно по всем параметрам - никому во сне не приснится.

Мне было не слишком интересно заниматься исключительно собой, да и казалось это непристойным: приехал в мирные картофельные вологодские просторы варяг из малахитовых гор и занимается культом собственной личности.

Мне хотелось издавать книги - я чувствовала, что смогу сделать в этом качестве нечто из ряда выходящее. Самиздат привлек меня неслыханными возможностями осуществить на практике все то, отчего в воображении душа заходится восторгом. Ты - и творческое пространство, ты - и Господь Бог без всяких посредников. Материальная база не то что минимальна - отсутствует, но разве одержимого это остановит?

Идеи, воскрешающие гармонию жизни, терзают меня всю жизнь. Показалось, что здесь, где ровность и естество бытия еще не разрушены до основания, им и есть урожденное место. И я затеяла собственные авторские проекты, общим числом четыре, из которых два уже выпали в осадок и осели в вечной мерзлоте.

Представлю лишь один - "Единство в книге": коллекционные книги-миниатюры, призванные поднять из небытия ныне существующих в Вологодской области поэтов. "Миниатюры" - для того, чтобы имена эти осели в архивах собирателей-миниатюристов и тем самым получили единственную реальную возможность дожить до тех отрезвляющих дней, когда будущими исследователями окажется наконец-то всерьез востребован скрытый пласт сегодняшнего реального литературного процесса, существующий преимущественно в рамках самиздата. "Коллекционные" - означает максимально высокий уровень, вообще возможный для самиздата, оснащенного всего лишь самыми дешевыми компьютером, сканером и лазерным принтером при полном неимении каких-либо материальных средств.

Главная цель проекта: расширить понятие "литературы" до горизонта и полноты всего жизненного объема человека - настолько, насколько вообще возможно совместить человеческую вселенную с тем, что называется "искусством". Сюда, по внутренней логике, должны были войти - и вошли - совершенно разные пласты существования: материальная гармония, наличие напряженной духовной жизни, даже если она в авторе проявлена лишь как возможность, которая может остаться в итоге и нереализованной, хроника страны на уровне серьезного публицистического обобщения и серьезный анализ того, что и зачем в книге предлагается. Если выражаться философски: материя, дух, идея и реальность. Все - по замыслу - в единстве, во взаимодополняющем труде и в возможной полноте осознания.

Объять необъятное - задача для мыслящего человека во все века совершенно естественная. Однако практика показала, что в эпоху тотального развала, коснувшегося в России буквально каждого, такая цель для общества оскорбительна. Она угрожает хаосу, в котором людям ныне существовать спокойнее, ибо хаос от человека требует одного: смирись. Смириться проще, чем воспротивиться, так как сопротивление потребует от человеческого существа отказа от шаткого личного равновесия в этом общем хаосе и глубинного преобразования и души, и деятельности.

Сейчас готовится к выходу пятая миниатюра. Опыт внедрения практики в творчество накоплен за два года немалый, уже возможно выявить некоторые закономерности.

2. Администрация отдела культуры ни в чем не заинтересована, ибо невозможно предположить обычную неосведомленность: не кто иной как прежний руководитель культурного департамента Владимир Кудрявцев (кстати, член кондового Союза писателей России) вынужденно вручал розы и дипломы лауреатам V Артиады народов России (членам альтернативного Союза российских писателей) Татьяне Жмайло и Татьяне Тайгановой - авторам и участникам проекта "Единства в книге", миниатюры которых с подачи Правления СРП и были представлены на Артиаду. Культурному главе некуда было деваться - дипломы из Москвы пришли. Но - ни слова, ни движения кроме! - не нужна новая головная боль.

Впрочем, это явление естественное, ничего из ряда вон выходящего здесь нет - в той или иной степени подобное присуще всем регионам, хотя Вологда в этом отношении, безусловно, на первом месте.

3. Средства массовой информации не реагируют никак, даже на уровне кошачьего любопытства. Хотя для Вологодской области книга, подобная "Единству" - серьезное культурное явление. Живем по принципу: указивка не спущена - явления нет. (Отдельные титанические усилия журналистки Марины Маевской, представляющей достижения вологодского самиздата на областном радио, атмосферы не меняют. Кстати, Маевская скорбно призналась: "Мы - последнее областное радио в стране, которое еще дает литературные программы… И в любой момент мы можем потерять эту единственную возможность".)

4. Авторы совершенно равнодушны к собственному творчеству. Это не означает, что они не талантливы, наоборот - вологодские болота переполнены одаренными, неразвращенными, совершенно не похожими друг на друга людьми, наработавшими немало для ответственных публикаций. Но - странное явление! - никто из них не считает необходимым свое личное творчество обнародовать.

"А зачем?" - стандартный вопрос, который я слышу регулярно.

Не знаю, есть ли где-нибудь еще такое явление, как принципиальная анонимность у одаренного, активно пишущего поэта. У нас таких много, причем безо всяких существенных причин: сами поэты отнюдь не в монастырях, никакого устава о неразглашении не подписывали, творят не уголовную порнуху, от налоговой не скрываются, ибо неимущи.

5. Ни разу не было ситуации, чтоб автор обратился ко мне самостоятельно и сказал: "Татьяна Эмильевна, я вот тут написал - не подойдет ли для вашего издания?". Ничего подобного - Татьяна Эмильевна роет носом землю, находит талантливого человека где-нибудь за сто-двести км от Вологды, и - в течение приблизительно полугода - уговаривает его издаться, а еще лучше - принять участие в "Единстве".

При этом надо учесть, что за всю каторжную работу Тайганова не берет ни копейки, и автору в принципе ничего, кроме успеха, не угрожает.

6. В литературной среде, как и официозной, так и той, которая считает себя независимым "андеграундом", проект "Единство" вызывает ожесточенное отторжение. Отношение было бы понятно, если бы книга по сути и форме была разрушающей или оскорбляющей достоинство творящего человека или читателя, здесь же - все наоборот. Однако издания этой серии читателю не просто неинтересны, но вызывают стойкое раздражение.

Вынужденно делаю вывод, что в категорию истинного андеграунда переходит все, имеющее отношение к попыткам гармонизации реальности.

7. Приглашенные в качестве рецензентов два критика, статьи которых были помещены в книгах, ни разу не проявили к готовому изданию ровно никакого интереса, несмотря на свое в них фактическое наличие. Статьи отдавались не под дулом автомата, писались с интересом, а далее - "А зачем?!" И хоть трава не расти…

8. И последнее - быть может, то, что имеет отношение уже к некоторым гендерным проблемам (свой вариант анализа этих проблем обозначу ниже): всю работу я вынуждена делать практически в одиночестве.

Цитирую из выходных данных сигнального экземпляра последней миниатюры, что именно мне приходится делать на материальном уровне конкретно:

Должна заметить, что в этот черный список не входят: вывозы книг для демонстрации на всякого рода форумы, встречи и конференции, представление их на конкурсы (ни то, ни другое, в общем, никаких результатов для развития проекта не дает), рассылка их (за свой, естественно, счет) частным лицам, журналистам, музеям, библиотекам и коллекционерам, проявившим хотя бы читательскую заинтересованность, ну, и далее в том же духе.

В этом перечне не отражен внутренний пласт преодоления препятствий: два года назад, когда я вдруг обременилась идеей воплощения проекта, я не знала, что такое компьютер, не делала разницы между ковриком для мыши и собачьим, тем более не владела ни единой программой, как изобразительной, так и текстовым редактором - вообще не подозревала об их существовании. Понятие вируса ассоциировалось исключительно с ОРЗ, а Интернет представлялся уму непостижимым метафизическим сверхчувственным явлением.

Я не умела фотографировать (юношеские попытки не в счет), мне пришлось приобрести весь минимальный объем фотоаппаратуры от "Зенита" до необходимых для работы светофильтров и объективов. "Зенит" и реактивы я купила в специализированном магазине в Москве, объективы приобрела на оптико-механическом заводе в Вологде, ценные светофильтры, осветительные лампы и спецлитературу подали Христа ради горько посожалевшие обо мне друзья. Фотоувеличитель и прочее лабораторное оборудование насильственно экспроприировано у крестной, когда-то увлекавшейся фотографией всерьез.

Все, что пришлось купить, - куплено на нищенский заработок. После этого рывка семья сидела в терпеливой печали несколько месяцев.

Я вынуждена была самостоятельно постигать законы создания макета книги - а у этих миниатюр макет сложнейший, ибо они создаются и тиражируются на домашней технике, конкретно - на принтере HP LaserJet 6 L - самом непритязательном из всех лазерников. Ночами я молюсь компьютерному богу о долгожительстве техники.

Наличествует еще пласт длительных взаимоотношений с автором, который отдает свою рукопись недозревшей и в безграмотном воплощении. И долго приходится убеждать, что в его же текстах находится реальная возможность иного, более высокого творческого уровня. Автор соглашается редактировать свои творения только от безысходности перед упрямым издателем, и никакие иные причины не вынудят его пойти на это, ибо школа литературного творчества в Вологде давно безнадежно прервана.

И не было ни одного человека, который хоть чем-то захотел помочь при родовых муках, за исключением Бархоленко Аллы Федоровны, моей матери, и боевого товарища Игоря Кошкина, периодически восстанавливающего из праха не выдерживающую многотонных изобразительных файлов компьютерную систему.

…С одной стороны, человек, затеявший проект, не должен рассчитывать ни на чью помощь - он естественно одинок на избранной им лично стартовой позиции. С другой, как я ни размышляла по всем вышеозначенным вопросам и какими приемами самооценки и аутотренинга ни пользовалась, для меня очевиден единственный, не подвергающийся сомнению, вывод: КПД в плане реализации проекта, несмотря на свершившиеся материальные факты, остался ровно таким же, каким он был, когда проект существовал лишь в астральной форме идеи. Вологодский ландшафт пребывает в неподвижности.

Проект "Единство в книге" останется достоянием местного литературного архива, и это единственное мое достижение. Результат, возможно, не самый нулевой. Но адекватный ли хоть в какой-нибудь уму постижимой мере?

…Может быть, Тайганова - исключение? Может быть, нечто подобное легче удается другим? - имею в виду женщинам, так как симпозиум наш посвящен женскому творчеству. И, поскольку я ограничила вопрос именно вологодским литературным ландшафтом, то и буду придерживаться выбранных рамок.

В Вологде, как и везде по России, на данный момент функционируют два писательских Союза: Союз писателей России (СПР) и Союз российских писателей (СРП). Второй Союз, членом которого после выхода из первого теперь являюсь и я, был инициирован и создан Галиной Александровной Щекиной (имею в виду Вологодское отделение этой общероссийской организации).

Что касается местного отделения кондового Союза, унаследовавшего после развала СССР все тоталитарные принципы, включая националистический и идеологический террор, то творящих женщин он не признает в принципе, - это уже сугубо гендерный вопрос, сведенный официальными писателями к тому, что "баба должна варить борщ на кухне, вытирать сопливые носы и ходить босиком" - цитирую личное высказывание в мой адрес члена СПР Сергея Алексеева. В крайнем случае - если деваться от пишущей бабы некуда, например - Москва утвердила ее, недостойную мужской кампании, в членстве, - допустима мягкая любовная лирика, обязательно включающая истовое прославление Богородицы, русских поддевок и лаптей. Прочее исключено по умолчанию. Трагические судьбы пишущих женщин, закономерно воспоследовавшие из этого ценза, - особая тема, о которой в Вологде не говорят, ибо это… ну… как-то неприлично.

Вологде не повезло - в ней оказалась Галина Щекина.

Щекина не захотела писать о лаптях, зато про плаху борщей и сопливых носов ей, матери трех детей и одного мужа, было что сказать. И она выразила свое непримиримое отношение к женской загнанности в яркой и сочной прозе, за что, естественно, была много раз наказана.

Вологде не повезло вторично - Щекина не смирилась, ибо корни имеет отнюдь не болотные, а хохляцкие и упрямые. Одаренная писательница, опекавшая в то время всех, кого игнорировала и не признавала официально-профессиональная писательская среда, после того, как обила со своими и чужими рукописями все пороги всех возможных инстанций и получила все варианты наказания за излишнюю инициативность, решила вопрос радикально: создала альтернативную писательскую организацию. Чего ей это стоило - не знает, наверное, никто. Были и беспардонные пасквили в местной прессе, и прямые наезды чернорубашечников с порога в дом.

ВО СРП создано, и существует официально с 1998 года. Оно не признается ни кондовым Союзом, ни СМИ, ни даже самими литераторами, в него входящими.

И, если обратиться к вышеописанному перечню препятствий, которые я перечисляла в отношении собственного проекта, совпадения произойдут по всем без исключения по пунктам, с № 1 по № 8 включительно:

И, естественно, чтобы начать собственный слой самиздата, Щекиной пришлось от нуля осваивать компьютер (см. методичку, изложенную выше). Трагедия литературного альманаха "Свеча" канула в анналы архивов, в очередной раз разорив очередную литературно-инициативную семью.

У перечисленных следствий есть и внутренние причины, расходящиеся с теми, как себя чувствует, скажем, проект "Единство" и что из чего проистекало при создании творческой организации, но это естественно, так как Щекина - не Тайганова, а человек с иным характером и иной системой предпочтений. Но существенно главное, что объединяет оба проекта (а создание Вологодского отделения СРП являлось, безусловно, стихийным индивидуальным проектом Г. Щекиной, превратившимся в гражданскую акцию и глас вопиющего в пустыне): искренняя и бескорыстная любовь к литературному творчеству.

Любовь, увы, ни с кем, включая пишущих авторов, не разделенная.

Самый парадоксальный результат создания нашей творческой организации заключается в том, что она не нужна (т. е. - не признается) самими писателями-вологжанами, вошедшими в ее состав. Из 12 узаконенных Московским Правлением СРП членов Вологодского отделения в необходимость его существования истинно веруют лишь трое: Бархоленко Алла Федоровна, прозаик стальной выносливости, твердо придерживающийся простой мудрости, утверждающей, что "ломать - не строить"; Тайганова - ибо вложила в повышение творческого уровня литераторов немало сил; и сама Щекина - повивальная бабка вологодского литературного процесса, вбухавшая, как в бездну, десяток лет жизни в его безуспешную поддержку. У остальных мотив все тот же: а зачем?..

Как сегодняшний председатель Вологодской организации СРП, я, озаботившись пополнением рядов, заговорила о вступлении в СП с некоторыми неплохо работающими авторами. Результат ошарашивающе стандартный: а зачем? Т. е. - зачем мне чье-то мнение, повышение мастерства, любопытство к собрату... Зачем? ведь я - уже есть!.. И не думаю, что причиной такой позиции служит раскол Союзов или идеология - ничего подобного. Разрыв органических связей между мастерами слова и тем, кто впервые к нему, Слову, приблизился, произошел не сегодня, не вчера, и даже не в 1991 году, когда этот самый раскол творческих Союзов обозначил себя общественно.

Попытку смоделировать в Вологде творческое развитие предприняла вологжанка Наталья Сучкова, создав молодежный литературный журнал "Стрекоза" (вновь - раритетный самиздат). Так как она оказалась бесспорно талантлива и - что важнее - молода, то сумела добиться официальной поддержки как раз в нише интереса к молодым дарованиям - такого рода предпочтениями прикрывается сейчас наше государство, дабы вуалировать игнорирование прочего подавляющего большинства творческого населения страны. Подход явно гендерный, но в этой статье его анализ не уместен.

Став членом Пен-клуба, Наталья с удовольствием посетила по приглашению Германию, прожила там месяц, научилась сносно спрашивать на интернациональном английском, как попасть в такой-то музей и как потом из него выйти, выпила сотню чашечек кофе в бюргерских уютных кофейнях, сфотографировала достопримечательности, с ностальгической радостью пообщалась с русскими эмигрантами. И, вернувшись в Вологду, в прежнем порядке, вручную, пользуясь для обрезки бумаги фотоножом, растиражировала в традиционном количестве трех десятков экземпляров очередной номер своей "Стрекозы".

Может быть, дело в литературе? Статус ее низко пал, читательский интерес деградировал. Зато, например, кино сморят еще с некоторым затухающе-возгорающимся любопытством. Фильмы - пока! - еще имеют условный спрос. Читать и говорить мы разучились, но смотреть на что-то само, без наших усилий, движущееся, еще способны.

Нина Павловна Веселова, член ВО СРП, член Союза журналистов, много лет писала роман о постижении деревни не с точки зрения удоев или отсутствующих на МТС запчастей, а с позиции женщины, имевшей деревенские корни, которая, досыта нахлебавшись образования, одиночества, неустроенности и прочих форм социального сиротства в городе, рискнула вернуться со всеми благоприобретенными от цивилизации духовными высотами в деревню, чтобы прирасти обратно к оставленной почве.

Ничего подобного - отрезанное не прирастает. И об этом роман Веселовой.

Нина, отчаявшись издать свою жизненную повесть отдельной книгой, махнула на литературу, несмотря на то, что столичные издания охотно публиковали ее рассказы и публицистические статьи. Веселова, закончившая в свое время сценарные курсы, взяла в руки кинокамеру (несвою, естественно), и пошла пешком по болотам снимать документальные фильмы о любимой деревне. Про что? А все про то же: о беленых печках, о клюкве, вытаптываемой тракторами, - теми самыми, оснащенными "вечными двигателями"; о естественности, простоте и целомудрии деревенских женщин (см. пассаж о телеселькоре Ехалове).

Ее фильмы не показываются по вологодскому телевидению, хотя явно ничуть не хуже ехаловских.

Итог усилий Веселовой: создание - на авось - нескольких авторских проектов, попутно с освоением всех без исключения киноспециальностей от оператора до монтажера. И, разумеется, весь перечень пунктов с 1 по 8.

Нине Павловне повезло больше, чем Щекиной или Тайгановой: ей удалось выбить грант под один из проектов, и теперь у нее на руках в течение пяти лет будет кинокамера, которой она сможет, Бог даст, пользоваться по своему усмотрению. Однако к этому имеет смысл добавить, что для того, чтобы воспользоваться грантом по назначению, Веселовой пришлось запланировать открытие собственной киностудии - это при том, что семья ее всю жизнь недоедала.

Компьютерные проблемы ее пока не настигли, хотя уже очевидно на подходе: компьютер раздобыт.

В отличие от киношных, под издательские проекты гранты не дают, и тем более ничего никогда не дадут под самиздат.

Может быть, проблема все-таки в особенностях вологодского ландшафта? Ну - стихия такая, болото необоримое.

Может быть. И даже наверняка. И постигать эту тайну придется долго. Но для полного анализа обращусь к принципиально противоположному примеру, то есть - к столице.

Раиса Белоусова, исключительное, на мой взгляд, явление как в литературе, так и в практике русской жизни. Ее судьба есть комедия ужасов, преодолеваемая с внешне завидной легкостью. Какова пропасть унижений, через которые ежедневно приходится проходить женщине с незаурядно эффектной внешностью, зарабатывающей на хлеб извозом в ночной Москве - знает только сама Раиса, написавшая об этом опыте трехтомную романную эпопею. В ее "Лифчиках" ни одна запятая не попала на место даже случайно, зато все прочее - истинное бытие русской - "некрасовской" - женщины, которая невесть что на скаку останавливает, - а куда деваться?!

…Шестнадцать поношенных машин, перевезенных через границу после улыбок таможенникам.

Первую Раиса обуздала на германской трассе, не умея водить вообще. 2 000 км по заледеневшей дороге - жизнь в руце Божией. Кричала в молитве и отчаянии: "Не спать, Раиса, не спать!!" …А куда деваться?

Три увесистых тома недисциплинированной, но чрезвычайно талантливой прозы, изданной за счет этих самых престарелых иномарок, перегоняемых на продажу в Россию.

Вывозила с базы издательства и распространяла свой трехтомник Раиса, естественно, самостоятельно - во время ночного буксирования пассажиров по столичным закоулкам. А куда де…

Москва - не Вологда. Да и Раиса, хоть и эксклюзивное явление природы, отнюдь не занимается протежированием посторонних авторов. Она сосредоточена преимущественно на себе - может быть, поэтому у нее начали происходить подвижки и появились надежды на полноценную самореализацию. До недавних пор ни одно издательство не проявило ни малейшей заинтересованности в авторе, который мог бы принести и славу, и немалые материальные дивиденды. Сейчас - тьфу-тьфу - Бог даст, что-то изменится. Однако следствия, перечисленные в пунктах с первого по восьмой, косвенно соприкасаются и с ее практикой жизни, включая вынужденную компьютеризацию личного образа жизни.

Есть то, что объединяет Раису Белоусову с ненормативными вологодскими бабами. А именно:

а) скоростное освоение профессий, которые отнюдь не были заложены в план жизни в молодости (в частности, Белоусова никогда не мыслила себя на писательской стезе, но российский абсурд достал настолько, что пробурил артезианскую скважину, откуда неподготовлено и хлынуло во всем естестве то, что потом стало трехтомником прозы);

б) тотальное одиночество и отсутствие поддержки со стороны социума;

в) и - следует естественно - вынужденная автономность существования.

Отметив закономерности, которые нас - и вологодских, и московских, и многих иных - явно объединяют в борьбе за самореализацию, возвращаюсь к вологодским болотам.

Теория

Что на самом деле толкнуло Белоусову вытаскивать из помойки вышвырнутые туда из юридического журнала письма российских граждан о судебном произволе, сушить их утюгом, запихивать в компьютер, а потом поименно отвечать каждому брошенному респонденту от своего личного сострадающего имени?

Что заставило Нину Веселову, невзирая на тяжкое и скудное деревенское существование, воспевать в своих фильмах ту правду жизни, которая без всякой надежды устами деревенских женщин напоминает осатаневшей цивилизации, что же такое "хорошо" и что такое "плохо"?

Что вынудило Галину Щекину пытаться вылепить из подручного материала творческую организацию в тщетной надежде хотя бы таким образом из раздробленных, недееспособных пишущих единиц слепить полноценное целое?

Почему Тайганова, имея индивидуальные вполне перспективные литературные данные, взялась расходовать свой творческий потенциал на никому не нужное "Единство"?

Что объединило выбор этих женщин, когда они решили предпочесть путь наказуемой инициативы?

И есть ли хоть какая-то иная, кроме пополнения литературных архивов страны, перспектива у этих попыток?

А если, смиренно приняв хаос как единственную правду жизни, признать, что все эти инициативы обречены-таки на поражение, то каковы его истинные причины?

В попытках произвести хотя бы поверхностный анализ вышеозначенных проблем, я вынужденно опираюсь преимущественно на собственный опыт, ибо знаю его изнутри и во всех подробностях. И не думаю, что он существенно отличается от опыта, например, Галины Щекиной или Раисы Белоусовой.

Придти к проекту "Единство в книге" меня заставила жесточайшая тоска по гармонии и протест против разрушения и раздробления человека. Сегодня в нем разъединены все жизненно важные органы: душа оторвалась от тела, разум от сердца, умение от цели. Издательство развелось с писателем, писатель с читателем. Читатель отомстил за предательство и ныне предпочитает сопли с сахаром (дамский роман), садомазохизм (триллер), в лучшем случае - памфлетно-анекдотическую литературу, в которой спасаются наиболее сознательные, не желающие терять связи с реальностью.

Церковь, обретя вновь официальные права, воспряла было после семидесяти лет попрания, однако быстренько рассталась с духовностью, как и теория - с практикой. Государство из патриархального превратилось в примитивно-фаллическое. Для этого хватило нескольких лет. Стало быть, патриархальность не была естеством страны, а оказалась ложью, скрывающей нечто иное. Но проблема "иного" явно выходит за рамки статьи, хотя совершенно впрямую соприкасается с особенностями вологодского ландшафта, обозначенными в ее начале.

Жизнь россиянина превратилась в кладбище сорных осколков - мусор заполонил пространство жизни и поглотил человеческое сердце. Все области неэлитарного культурного влияния на выбор человека - книгоиздание, кино, телевидение, эстрада, средства массовой информации, образование - переполнились сточными водами. Вяло посопротивлявшись для самоуважения или по традиции искусственного патриотизма, гражданин России решил принять этот хаос, объяснив его себе как путь к свободе и личной независимости. Однако как-то уж очень быстро и свобода, и независимость оказались юношеским заблуждением, а хаоса никто не отменил.

И он был принят окончательно как естественная норма жизни. Ценности, существовавшие столетиями, перестали быть таковыми для большинства россиян.

…Очевидно же, что человек пришел на землю не для того, чтобы ездить в вольво и набивать желудок копчеными мидиями, не щадя в обжорных потребностях ни ближних, ни дальних. Очевидно же, что кроме поверхностно-материальной, жизнь человека имеет и внутренний объем. Очевидно, что если внутреннее настойчиво игнорировать, то творческому существу, каким является человек, грозит неминуемый распад.

Я устроена природой не в соответствии с нынешней логикой - я не могу уничтожать простым насилием. Или не хочу. Может быть, потому, что женщина. А может быть - потому, что человек. И, если не согласна с тем, что вижу, то предлагаю - и делаю - другое. И делаю это так, как понимаю, в пределах имеющихся творческих и материальных возможностей.

Отсюда и "Единство" как объективное, не мною выдуманное естество художника, человека-творца. Отсюда и принципиальная некоммерческая основа проекта, хотя, если его поставить на экспериментальный поток и дать хороший пиар, он без сомнения принес бы и дивиденды. Отсюда - и ручной труд, требующий мастерства. С одной стороны, ручное производство малых коллекционных тиражей есть вынужденный выбор, с другой - профессионализм, не говоря уж об истинном мастерстве, стремительно покидает наше бытие. Ручное мастерство - сакрально, сокровенно, и развивается мистическим путем восхождения. Мастера знают об этом - все, от слесаря до ювелира, не зависимо от специализации.

Думаю, главные причины моего выбора понятны. И полагаю, что приблизительно таковы они были и у других героинь этой статьи.

А результаты наших усилий перечислены выше.

Накануне симпозиума, заканчивая тиражирование последней миниатюры и уже представляя хотя бы приблизительно, зачем мы тут соберемся, я задала себе все те вопросы, которые прозвучали на предыдущей странице. Главный: почему нет эха? (благотворного, имею в виду). Начав разговор с особенностей вологодского ландшафта, я имела в виду и общий российский - народный, так сказать, - менталитет, психология которого ничем, собственно, не отличается от загадочной стихии болота. Без сомнения, у этой стихии - как и у любой силы - должны наличествовать позитивные качества, но речь сейчас не о них. На мой взгляд, в проекте "Единство" все составляющие представлены достойно: авторы талантливы, хотя, быть может, и нечрезмерно, но они таковы, какими их породила и воспитала среда, с которой я работаю; анализ дан любящий, искренний, по мере возможности ответственный и глубокий; оформление самоочевидно; книга как жанр возрождена, пусть и в ста экземплярах; цель благородна; мастерство - надеюсь! - наличествует, хотя пределов роста оно, как известно, не имеет, но что еще можно потребовать сверх возможностей, которыми располагают "Зенит", морально устаревший "Целерон" и Хьюлетт-Паккард шестой эль?

И вот: я отдаю чудовищное количество энергетики, ни за понюх табаку обогревая мировое пространство, а оно не отвечает в мою сторону даже любопытствующим взглядом! У меня же хребет трещит - мировое пространство (вологодский ландшафт, брат по творчеству!), верни мне малую толику, и я сделаю в сто раз больше!

Через это опустошающее одиночество делающего - уверена - проходили мы все. В такие моменты человек становится рациональным и слабым. И способен предпочесть иное и свернуть с избранной когда-то дистанции. Да и понятно - опять же, рациональной логикой, - что любая дистанция конечна. Что бывают ошибки. Что есть хочется каждый день. Что хорошо бы тапочки купить - перед гостями стыдно. Что исхудавшую кошку (мужа, ребенка, маму) жаль. Что в конце концов у всего же предел должен быть… Так почему бы и не отказаться - сейчас? На что надеяться, на какую Божью милость и помощь?

Чехов точно определил последнюю молитву к мировому пространству: "Сделай, Господи, так, чтобы дважды два было не четыре…"

Второй обжегший изнутри вопрос: я занимаюсь любимым делом - во всяком случае, одним из равно любимых. Откуда прогибающая усталость, от которой уже невозможно ни выспаться, ни уклониться? Откуда четкое ощущение, что добровольно избранный груз если не убьет, то покалечит? Не должно быть усталости в любви. А есть.

Значит, в попытках гармонизировать хаос - или хаос сильнее гармонии (чего быть не может - я человек Богу доверяющий), или средства воздействия негармоничны, или нарушен какой-то закон, который требует осознания.

Может быть и простое испытание выносливости, но при беседах с самой собой я всегда предпочитаю анализировать худшие варианты, чтобы не обольщаться на собственный счет.

Ответ пришел тогда, когда я форматировала в последней миниатюре процитированный выше лист с выходными данными. Наивно восхитившись собственным многостаночным режимом работы, я вдруг поняла, что эти "станки" осваивала и Галина Щекина, и Нина Веселова, и Раиса Белоусова - у каждой из нас окажется собственный послужной список, в котором кроме несомненных отличий по выбору проектной деятельности окажется и базисное сходство - все мы, условно-сорокалетние дуры "бальзаковского" возраста (а по более меткому определению практичной Раисы - "некрасовские женщины") в традиционном для России темпе "пятилетку в три дня!" освоили, начав с более-менее грамотного пользователя PC, специальности: верстальщика, макетировщика, художника-дизайнера, редактора, корректора. Далее закономерно воспоследовало освоение типографских приемов и основ переплета. Когда возникли на свет книги, то пришлось научиться азам если не маркетинга, то минимального пиара или хотя бы относительно рационального проведения общественных акций, - для того, чтобы не проваливать презентации этих самых книг в полную безнадегу. Но ведь только начавшаяся жизнь книги на сём не кончается (напоминаю: автору все до фени), следовательно, далее приходится становиться журналистом, публицистом и критиком (а кто же вообще наши детища заметит, если мы сами о них не заявим!) Заодно и мимоходом каждая из нас - достаточно опытный секретарь-референт - надо же связываться с помощью хотя бы виртуальной почты с другими "некрасовками" и объяснить им, что ты - тоже… Сестра по разуму или хотя бы по деятельности, что-то можешь и чего-то стоишь. Хотя бы внимания к опыту.

Спираль на этом не останавливается ни на миг: возникают срочные необходимости освоения профессии книжного распространителя, продавца и вообще менеджера (Раиса на этих чудесах стаю собак съела), агента феминистской разведки - уже не важно, что мужчины вологодской национальности и вологодского темперамента шарахаются в смертельном перепуге… Ну, соответственно, и основы бухгалтерии - лицевой счет-то на одну и ту же писательскую организацию Щекиной пришлось открывать дважды, и, соответственно, - сдавать в налоговую ежегодный нулевой финансовый отчет, что даром для нервной системы не прошло. Счет-фактуру, быть может, составит не каждая из нас, но если прижмет… А куда деваться?

Мои приятельницы (невологодские) как-то нечаянно начинают сносно говорить на иностранном… Видимо, уже по инерции. Если уж совсем взбодрить присутствующих, то с удовольствием сообщаю: две талантливых поэтессы - одна вологодская, вторая череповецкая - закончили курсы экстросенсорики. Одна из них практикует весьма успешно, хотя и умеренно - дабы открывшегося дара не потерять - гаданием на Таро. Ее рекомендации сбываются процентов на восемьдесят уж точно - известно из достоверных источников. Про "развал-схождение" и прочие четырехколесные премудрости Белоусовой и не говорю - не дай Бог притянуть этот самый "развал" к собственной судьбе, когда и пешим-то ходом дорогу пересекаешь в полном умственном тумане…

Где там эта кляча на скаку? Давайте ее сюда! Чай, не налоговая инспекция…

…Моя столичная подруга, главный редактор двух солидных рекламных журналов, созданных ею почти от нуля и до сих пор держащихся на плаву исключительно ее личными усилиями, выслушав мою исповедь, вздохнув, ободрила: "Ничего, Танюш, ты поэтапно управишься, останется только сменить правительство".

Можно ли считать такую скоростную практику освоения приемов выживания (подчеркиваю - не физического, а духовного! Для физического хватило бы бухгалтерских курсов и освоения табличного редактора "Эксель") - нормальной? И не является ли она серьезным нарушением экологии человека? В частности - женщины, по природе не выносящей эмоциональных перегрузок без существенных потерь и брешей во внутренней энергетической структуре, в которую, может быть, не все верят, но все без исключения в себе ощущают.

Имеет смысл добавить, что женщина, обремененная творческими проектами, вынуждена - часто непредсказуемо и неожиданно - вступать в контакты с людьми, от которых может что-то зависеть. У нас, полагаю, не тот и физический, и душевный возраст, когда проблема разрешается упрощенно, в бодром темпе и ночью. Кроме того, половина этих условно-деловых или рациональных контактов приходится на администрирующих дам, на которых освященными фаллической традицией приемами женского убеждения воздействовать не предназначено.

Женщина, даже о-очень "некрасовская", не способна, не пошатнув психики, опустошить ведро коньяку или водки в мужской компании. Она не пойдет оттягиваться по полной программе в баню, где, как известно, решаются все серьезные вопросы, и не станет обсуждать ни достоинства инородных дамских ног, ни политику в Чечне для того, чтобы где-нибудь между десятой и восемнадцатой успокоительной бутылкой пива походя договориться о насущно необходимой встрече с известным меценатом, который способен решить ряд проблем.

Впрочем, если бы даже и рискнула - ее бы голоса никто не услышал, именно потому, что он неподходящего тембра. Актуальный, хотя отнюдь и не банный, пример: на последнем Совещании молодых в Москве Тайганова упорно доказывала руководителям критического семинара, что публиковать даже простенькие рецензии в местной прессе невозможно потому, что невозможно. Мэтры не верили, хотя Тайганова изо всех сил пыталась быть как логичной, так и убедительной, и ни в коем случае не повышать голос, ибо мужчины существа трепетные и пугливые. Мои танталовы муки прервал вологодский критик Сергей Фаустов, твердо и лаконично заявивший руководителям: "О внимании со стороны местной прессы надо забыть навсегда". Этого значительного заклинания, выраженного в нужном голосовом регистре, хватило, чтобы столичные критики тут же уверовали в происходящее и перестали настаивать в своем неконструктивном навязчивом подозрении, что имеют дело со взбалмошной истеричкой.

Закономерное предложение (от мужчин; впрочем, и от материально мыслящих дам тоже): умерить аппетиты. Подходить к задаче рационально и отсекать лишнее. А лучше всего - заняться исключительно собственной персоной. Не можешь без творчества - ваяй свое и не влачи тех, кто слабее.

Мне нечем отвечать на это. С такой позиции искоренять "лишнее" означает начать со своего проекта. Не хочу, не готова, проект мне кажется красивым и вообще дважды два не четыре.

Мы (или, чтобы не обобщать, - я) вынуждены (вынуждена) совершать материально неоправданные нелепости, потому что иначе потеряем (потеряю) душу. А если поднимать проблему до высот космических, то в основе попыток моих героинь лежит естество материнства. И женщина, во имя цели отсекающая части гнезда, - как бы она его ни понимала, - предает природу и в первую очередь самою себя. Именно отсюда начинается самый серьезный, на мой взгляд, гендерный вопрос, центр тяжести которого расположен отнюдь не в войне полов, а в беспощадной войне представительниц одного пола, - состояние женщины во власти, которой инстинкт единственности и соперничества не оставляет никаких шансов на материнство в любом его проявлении.

Но после ряда однообразно повторяющихся советов такого рода пришлось задуматься, а нельзя ли как-то подсократить эту треклятую многостаночность, пожирающую все силы? Оказалось: не то что "нельзя", а придется учиться уметь, пусть приблизительно и второпях-поверхностно много больше того, что приходится на мою душу сейчас. Смогу ли - вопрос второй. А причина упрямства проста и носит почти впрямую гендерный характер: женщина не может жить дискретно, как это умеет мужчина. Решившись куда-то двинуться, она влачит на пятах своих все ею познанное: все увиденные горизонты, включая ландшафты и Вологды, и Урала, и Кенигсберга.

Ее деятельность сферична, как и само мироздание, и пульсирует от рывка к рывку, стремительно расширяясь. Она не может отказаться от части, ибо рожает всегда целиком. И относится к миру, к проблеме, к области приложения сил - если любит, конечно, - как к гнезду, в котором приходится наводить порядок от ставень до погреба, иначе дом лишится сердца. Моя соседка по лестничной площадке, одним воскресным утром начав уборку собственной кухни на третьем этаже, нечаянно дошла до наружной двери подъезда и в нерешительном сомнении затормозила. Я видела: ей очень хотелось прибрать и двор, но… Помойки… Алкоголики… Неуправляемые чужие дети, которым очень хочется всерьез разругаться с кем-нибудь взрослым…

Но хватит ли мудрости не переломить свой единственный опорный хребет? И у кого искать поддержки? У сестер по разуму?

Подойти и сказать как-нибудь убедительно: "Выслушай меня, подруга. Мы делаем одно - мы обе матери, несмотря на непохожие судьбы. Нам нечего делить, давай подставим друг другу выносливые свои плечи". Мне, например, есть кому это сказать, и отнюдь не одному человеку. И я могу найти для этого внутренние силы. Но проводить эксперимент не стану ни публично, ни наедине.

Миф о верной женской дружбе абсурден. Практически любая женщина мнит себя единственной Евой. И это заблуждение излечимо лишь для немногих, и преимущественно тогда, когда минуют все возраста брачных надежд. Поэтому вопрос реального женского сотрудничества для меня лично весьма сомнителен - кроме теоретических предпосылок, имеется и немалый практический опыт.

Но единство матерей - возможно, и тому есть убедительные примеры в социальной практике. Матери не воюют друг с другом, так как отстаивают жизнь детей. И на этом пути природа питает их немереной силой.

А одержимы ли проектами вологодские мужчины?

А как же! Любимый Вологдой Ехалов прошлый год завершил торжественной акцией под названием, победно прошедшим на всех местных СМИ: "Козел года и баран года".

Для козла и барана нашлись спонсоры и административная поддержка. Сельский люд гулял в общеобластном торжестве и неудержимом восторге: на его барана и его козла обратил внимание областной центр!

Если "баран года" и есть "четыре", значит, остальное - не "дважды два".