Женщины остаются одной из уязвимых и дискриминируемых групп населения. Они не только становятся жертвами "второй чеченской войны", но также все более активно вовлекаются в конфликт. ²⁷¹

Вопреки установившемуся стереотипу "угнетенной женщины востока", женщины в чеченском обществе играли активную роль и в досоветские, и в советские времена. Подчас эта активная социальная позиция делает их мишенью и сейчас. Так, в ночь с 29 на 30 ноября 2002 года была убита М. Умажева, глава администрации с. Алхан-Кала Грозненского (сельского) района, занимавшая этот пост с июня 2001 г. по сентябрь 2002 г . ²⁷²В ее дом ворвались четверо российских военнослужащих и провели несанкционированный обыск. После этого они вывели Умажеву во двор и застрелили. Убийство Умажевой следует квалифицировать как политическое и совершенное агентами властей. Умажева, глава сельского Совета старейшин (неформальной традиционной структуры), была выдвинута на пост главы администрации жителями с. Алхан-Кала. Не обращая внимания на угрозы представителей федеральных сил, она отстаивала интересы жителей села и, безусловно, стала общественным деятелем, заметным в Чечне и за ее пределами²⁷³.

Массированные и неизбирательные бомбардировки и обстрелы²⁷⁴, приводившие к массовой гибели гражданского населения, закончились в Чеченской Республике еще в первой половине 2000 г. Тогда же происходили убийства мирных жителей (включая женщин) в ходе "зачисток" населенных пунктов²⁷⁵.

Однако в дальнейшем "зачистки" повторялись снова и снова (в некоторых селах по 20-30 раз). При этом имели место не только грабежи и грубое обращение, но и стрельба, приводящая к убитым и раненым, а среди них - женщины: они нередко пытались вмешиваться, полагая, что военные не будут стрелять.

14 января 2001 г., в ходе "зачистки" в с. Старые Атаги²⁷⁶, когда российские военнослужащие попытались задержать 37-летнего Х. Эльжуркаева, инвалида, больного туберкулезом, на том основании, что у него в доме в ходе обыска были обнаружены старые газеты, в одной из которых ("Ичкерия") была помещена фотография президента Чеченской Республики Ичкерия (ЧРИ) А. Масхадова, пострадали женщины, защищавшие Эльжуркаева.

Опасаясь, что после задержания Эльжуркаев может "исчезнуть", женщины требовали объяснить, в чем его обвиняют. Не получив внятного ответа, женщины вырвали задержанного из рук солдат и окружили его кольцом. Военные попытались силой отбить Х. Эльжуркаева, но натолкнулись на сопротивление. Тогда солдаты избили женщин, затем применили слезоточивый газ и огнестрельное оружие. Одна из женщин погибла, остальные - получили огнестрельные ранения, ушибы и химические отравления.

Женщины пытались вступаться за своих родственников и при "адресных спецоперациях", когда по ночам приезжающие на бронетранспортерах сотрудники федеральных силовых структур задерживают и увозят людей - и иногда впоследствии тоже "исчезали". Так, 20 апреля 2001 г. около 5:00 утра в своем доме в с. Алхан-юрт Урус-Мартановского р-на была задержана и "исчезла" А. Джаубатырова²⁷⁷, 1957 г.р. Взломав окно и дверь, военные ворвавшись в дом, открыли стрельбу. Закончив несанкционированный обыск и не найдя ничего недозволенного, они задержали М. Эльсиева, сына Джаубатыровой. При этом военные не объяснили, в чем он подозревается. После того, как Джаубатырова стала настойчиво требовать объяснений, звать людей на помощь, ее тоже задержали.

На обращения родственников во всех районных силовых структурах заявили о непричастности к случившемуся. Впоследствии в районной администрации удалось неофициально выяснить, что задержание произвели сотрудники райотдела ФСБ и задержанные были отправлены на военную базу федеральных сил в Ханкале. Родственники обращались в военную прокуратуру, в республиканские административные и силовые структуры, но точное местонахождение задержанных установить не удалось.

Подчас тела "исчезнувших" женщин находят со следами пыток и насильственной смерти, взорванные или иным образом изуродованные, чтобы исключить идентификацию. Именно поэтому не всегда удается опознать останки. Иногда все же личности жертв внесудебных казней удается установить.

В ночь на 28 января 2003 г. в г. Урус-Мартан в своей квартире в жилом доме, находящимся примерно в 300 м от комендатуры, вооруженными людьми была задержана и увезена в сторону комендатуры С. Хурикова (в девичестве Цагараева), 1977 г.р.²⁷⁸. На следующий день родственники Хуриковой обратились с заявлениями во все силовые структуры и прокуратуру Урус-Мартановского района, но везде их обращения остались безрезультатными, сотрудники этих ведомств отрицали свою причастность к ее задержанию.

10 февраля на окраине с. Белгатой Шалинского района местные жители обнаружили труп молодой женщины, без головы и обеих рук, с множественными ранениями и следами пыток. Тело перевезли в сельскую мечеть, и через три дня захоронили, сохранив одежду для опознания. Приехавшие в с. Белгатой родственники Хуриковой опознали вещи, а 21 февраля вскрыли захоронение и опознали тело. Ранее муж Седы Хуриковой, преподаватель исламской школы, погиб в 1999 г. при бомбардировке г. Урус-Мартан, а ее брат, полевой командир М. Цагараев, был убит в 2001 г.

Но было бы ошибкой полагать, что жители Чечни становятся жертвами внесудебных казней исключительно из-за своих связей с экстремистами или силами сопротивления в целом. В ходе вооруженного конфликта гибнут ни в чем неповинные люди.

З. Джаватханова, 35 лет, жительница с. Нохчи-Келой Шатойского района, мать пятерых детей, беременная, была убита российскими спецназовцами 11 января 2002 г., когда возвращалась в свое село из г. Шатой, где посещала врача по поводу своей беременности²⁷⁹. Утром 11 января 2002 г. в селах юго-восточной части Шатойского р-на началась спецоперация. В районе с. Дай был высажен десант²⁸⁰. Десантники устроили засаду, днем ими была обстреляна двигавшаяся по дороге автомашина УАЗ с шестью людьми, включая Джаватханову. Три человека были убиты, трое, включая женщину - захвачены военнослужащими, уведены, подвергнуты допросу под пыткой и убиты. Их тела поместили в УАЗ и подожгли его²⁸¹.

Женщины нередко подвергаются и сексуальному насилию. Но такого рода преступления чаще всего не только не расследуются, но замалчиваются, как из-за откровенного нежелания прокуратуры предпринимать следственные действия, так и по причине традиционного для Северного Кавказа табуирования этой сферы.

11 ноября 2002 г. военнослужащими при въезде в г. Шали были незаконно задержаны пять человек: водитель и четыре его пассажира²⁸². Трое из задержанных были освобождены. Военные также отпустили, предварительно изнасиловав, двух ехавших в такси женщин. Двое мужчин-пассажиров, В. Агуев и Х.-М. Абубакаров, "исчезли". Прокуратура не только сама не возбудила уголовное дело, но и отказалось сделать это и после запроса ПЦ "Мемориал"²⁸³.

Иногда материалы прокурорской проверки потрясают своим цинизмом. Так, об эпизодах двух "зачисток" в с. Старые Атаги прокуратура пишет²⁸⁴:

"При детальной проверке поступивших заявлений о покушении на изнасилование военнослужащими жительниц села таких фактов не установлено. Из объяснения М.Т.И. и М.М.И., И.Л.С., К.М.В. ²⁸⁵ следует, что военнослужащие предлагали им вступить с ними в половую связь и выражались при этом нецензурно, брали за руки, гладили по телу. В своих объяснениях они отрицают применение к ним насилия со стороны военнослужащих для достижения указанной цели...

Проверкой поступивших сведений о якобы неоказании медицинской помощи беременной Ю. Л. Ш. установлено следующее: 29.01.02 в 09 ч. 30 м. г. Ю. Л. Ш. ... родила мертвого ребенка, поскольку ее беременность проходила с патологиями..."

Сотрудники федеральных силовых структур, совершившие изнасилование, могли рассчитывать на безнаказанность, учитывая не только бездействие прокуратуры, но и снисходительность судов. По сведениям Генеральной прокуратуры²⁸⁶, за время "второй чеченской войны имели место только два случая осуждения военнослужащих за изнасилование, причем оба раза наказание было условным. Причем во втором случае жертва была не чеченкой. Речь идет о безнаказанности, независимо от этнической принадлежности жертв.

Тяжкие страдания выпадают на долю родственников жертв вооруженного конфликта, прежде всего "исчезнувших" после задержания. Так, Ж. Агуева, мать задержанного военными и "исчезнувшего" В. Агуева (см. выше)²⁸⁷ пыталась добиться от официальных инстанций хоть каких-то действий по поиску ее похищенного сына. Юридически неграмотная сельская жительница прошла по пути, по которому до нее прошли тысячи человек. Прежде всего, она попыталась "решить вопрос" через посредников, наживающихся на комиссионных за выкуп задержанных людей. Потом она обратилась в РОВД Курчалоевского и Шалинского районов, в райотдел ФСБ Шалинского района, в прокуратуру Чечни и даже в ГАИ. Везде ее "отфутболивали", направляя в другие инстанции. Только в феврале 2003 г. сотрудники "Мемориала" встретились с Ж. Агуевой. 17 февраля 2003 г. она написала заявление на имя прокурора Чечни В. Кравченко и в сопровождении сотрудника ПЦ "Мемориал" пошла на прием в прокуратуру. Только тогда, исключительно благодаря настойчивости сотрудника ПЦ "Мемориал", заявление от Ж. Агуевой было принято. Но в результате безответственного отношения работников прокуратуры время для спасения человека, для поиска похищенных и наказания виновных было потеряно.

Очевидно, что в условиях продолжавшегося вооруженного конфликта опасность для женщин, как и для всего невоюющего населения, исходит от обеих сторон. Женщины гибнут при террористических актах, организуемых в людных местах. Женщины порою выбираются сознательно как объект атаки. Так, 27 ноября 2000 г. была убита Л. Нецветова, инспектор отдела кадров Грозненского университета. Утверждается, что это была месть: Нецветова якобы не препятствовала выемке, проведенной российскими спецслужбами в архиве отдела кадров университета.

На практике оказывается сложно выделить такого рода убийства на общем высоком криминальном фоне. Например, 28 июня 2002 г. в Чечне были убиты четыре женщины. На рынке в г. Грозном неизвестный расстрелял 23-летнюю Х. Махмаеву. В Заводском районе города также был найден труп молодой женщины с признаками насильственной смерти. В ст. Наурская неизвестные расстреляли двух женщин - 23-летнюю А. Баташеву и 30-летнюю Т. Хаджиеву. Женщины оказываются жертвами по причине той же беззащитности, что и другие уязвимые группы - например, нечеченское население.

Отдельно следует отметить убийства женщин, чье поведение не соответствует общепринятому в Чечне. Известно, что были убиты несколько женщин, содержавших кафе, где продавалось спиртное и куда заходили российские военные²⁸⁸. В условиях общего регресса и отчетливых тенденций, "неоархаического возрождения", с одной стороны, и религиозного экстремизма, - с другой, эти убийства можно считать крайней формой нетерпимости.

По сведениям, содержащимся в "Хронике насилия" ПЦ "Мемориал", в 2002 г. на каждые десять погибших на территории Чеченской Республики гражданских лиц - одна женщина²⁸⁹. В заведомо не полной "Хронике" сообщается о 60 убитых в ходе вооруженного конфликта женщинах за год. Всего их погибло, по крайней мере, вдвое больше²⁹⁰. Это число все равно существенно выше фонового по России уровня убийств женщин, учитывая, что общая численность населения республики составляет примерно 600 тысяч человек.²⁹¹

В то же время нельзя отрицать, что растет число женщин, вовлеченных в конфликт. Их имена становятся известны в связи с участием в террористических актах. Один из первых подобных случаев - убийство женщиной-камикадзе военного коменданта Урус-Мартановского района Гаджиева в ноябре 2001 г. Более половины - 18 из 32 человек, участвовавших в захвате заложников во время представления мюзикла "Норд-ост" 23 октября 2002 г. и убитых в ходе штурма театрального центра на Дубровке 26 октября - женщины.

Нарушения прав человека в Чечне связаны не только непосредственно с ведущимися военными действиями, но также - опосредованно - с общим социально-экономическом ухудшением ситуации.

В течение последнего десятилетия на территории Чечни была практически полностью разрушена социально-экономическая инфраструктура. Это не могло не отразиться на положении женщин в республике. Большинство мужчин не имеют работы, лишены возможности свободно передвигаться, предпринимать шаги к активной деятельности - социальной, экономической и т. п. В результате женщины несут непомерные и моральные и физические нагрузки. Женщина, имеющая семью, вынуждена, как правило, сама заботиться о материальном обеспечении. Именно женщины выполняют тяжелую низкооплачиваемую работу. Других легальных источников дохода в Чечне практически нет. Даже таких рабочих мест в разрушенной республике недостаточно, и, в основном, семьи выживают за счет различной видов гуманитарной помощи, а также пособий и пенсий. Государственные службы не собирают сведения об остро нуждающихся семьях. Зачастую, не в силах преодолеть бюрократические барьеры, чеченцы лишаются социальной помощи и оказываются за чертой бедности. Вопреки мусульманским и вайнахским традициям, нередко оказываются брошены на произвол судьбы женщины, получившие физические и психические травмы в ходе военных действий, потерявшие мужей и оставшиеся с детьми без кормильца.

Фактически полностью разрешена система образования. Девочки-подростки не могут получить полноценное среднее образование, а способности талантливых женщин в самых разных областях оказываются невостребованными и нереализованными.

В заключение следует сказать, что сведения о положении женщин в зоне вооруженного конфликта в Чечне, практически не собраны, не систематизированы и не осмыслены. Эта актуальная задача еще ждет решения²⁹².

Библио-Центр сайта OWL