Скажи мне гадость,
моя радость.
Сломай мне челюсть,
моя прелесть.
Пальни мне в голову из дула,
чтобы ее с подушки сдуло.
Навесь удава мне на шею,
когда я в бане хорошею.
Налей в шампанское мне яду,
когда пою я серенаду.
Бревном распополамь хребтину,
когда рисую я картину.
Гони пантеру из вольера,
когда целую кавалера.
Включи, не зажигая, газ -
я закурю - и весь рассказ!
С балкона урони кирпич,
когда пойду я челку стричь.
Подсунь мне под ноги тайком
трубу, что хлещет кипятком,
или троллейбуса ступень,
чтоб я обуглилась, как пень,
под током, бьющим в мокрый день.
И хорошо бы двинуть поезд,
чтоб я под ним была по пояс.
Неплохо также и докласть,
что я не так любила власть,
как ты любил и твоя милка, -
авось прибьёт меня казнилка...
И хорошо бы в идеале -
твои бы вши меня сожрали,
а ты бы вышиб гонорар
за мемуар большой морали.
Чудесно - в гроб меня улечь!
Твоя мечта, о том и речь,
должна цвести, ронять кирпич,
когда иду я челку стричь.
Ax, ты мой зайчик, друг поэтый,
сто лет живи с мечтою этой,
не мрачен будь и не болей, -
с такой мечтою жить светлей,
налей мне кофе с мышьяком,
с мечтой о чем-нибудь таком...
Я выпью за твое здоровье,
а ты прикинься дураком.
1996
