Книга вторая.
Большое Льдо
Наука ничего не знает о себе.
И звуку ничего неведомо о звуке, –
Не он себя сыграл на струнах и трубе,
Не зная ничего о нотной закорюке.
Умелец знает – как, но он не знает, что
Со временем придёт отмена прежних правил
И выдавит лучом сверло и долото,
Которыми долбил он ловко и дырявил.
Учёный не таков, умельцу не чета,
Он часто – идиот, опередивший время,
И превратить в товар не может ни черта, –
Хотя его плоды расходуются всеми.
И космос ничего не знает о себе –
О массах, скоростях, о звёздных вурдалаках,
О том, что кто-то съел кого-то там в борьбе,
Но свет ещё летит от съеденных во мраках!
Не знает микроскоп, не знает вещество,
Каких значений суть не знает площадь круга.
И о себе совсем не знают ничего
Добро и зло, войдя насильственно друг в друга.
Всё знает только миф, где никаких пустот:
Ворует Прометей, он – мученик в опале,
Воруют все у всех – то армию, то флот!
Но знать им не дано, что в миф они попали.
