В окнах по-страшному ало пылала заря,
Редко до первого снега звенит гололёд, -
Но гололёд зазвенел в холодах ноября,
Выскользнув раньше, чем первого снега полёт.
Что-то взрывалось и, страшные вещи творя,
Гробило жизни, попавшие в тот переплёт,
В тот самолёт, в субмарину, в тот лёд словаря,
Из-под которого больше никто не всплывёт.
Некая сила, чьё имя таится не зря,
Чтоб некрофила не влёк смертолюбия мёд,
Вдруг от нуля начинается, от фонаря...
Редко до первого снега звенит гололёд.
Кто задыхался на дне у морского царя,
Пламенем синим горел, - только тот и поймёт
Бешенство силы, чьё имя таится не зря,
Чтоб смертолюбов не влёк смертолюбия мёд.
Кто помогал этой силе бросать якоря
В наши мозги, где отчаянно птичка поёт, -
Тот никогда не имел в голове снегиря,
Богом обижен и зависти чашу испьёт.
