У Ж А С Н А Я   П А Т Р И О Т И Ч Е С К А Я   П Е С Н Я

I

Нерусофобский патриот – мерзавец, бездарь, идиот.
А русофобский патриот – ума палата, честь и совесть,
Мои "ужасные стихи" он жадно ест и жадно пьёт,
Плюётся, но добавки ждёт! "Талант – единственная новость…"

А русофобский патриот – особый сорт, элитный сброд.
Мои "ужасные стихи" для этой русофобской знати –
Кошмарный случай!.. Я – урод, нерусофобский патриот,
А русофобский патриот – красавец, спереди и сзади!

Я обожаю петь, свистеть свои "ужасные стихи",
Они ужаснее всего для русофобских патриотов
Прекрасных стран, где все грехи благоухают, как духи,
Патриотический погром патриотически сработав.

Летел по небу самолёт, сидел в нём бомбопатриот,
Бомбил Белград, не знал преград в патриотической бомбёжке.
И этот бомбопатриот диктует – кто кого сожрёт,
И он Права на Жизнь даёт в бомбократической обложке.

Нерусофобский патриот, как я в России – стыд и срам,
А русофобский патриот – ума палата, честь и совесть.
Мои "ужасные стихи" – Права на Жизнь, а Жизни Храм
Загадил русофобский хам! "Талант – единственная новость…"

II

А кто меня похоронил и сто, и двести тысяч раз,
Тот плохо выполнил заказ – не там копал, не той лопатой, -
Я сто и двести тысяч раз потом воскресла, как сейчас!
У этих рыл, кто яму рыл, мозги зарыты в точке пятой.

Их похоронное бюро – их чёрной зависти ведро,
Но мне от них – одно добро, я воскресаю постоянно,
И сто, и двести тысяч раз!.. Равель играет болеро,
И весело моё перо, и фортепьяно ветра пьяно!

Воскреснув только и живёшь, не пьёшь чужую кровь, как вошь,
Ни на кого не точишь нож, не травишь никого, не врёшь,
От злобы не впадаешь в дрожь, и воздух свеж, и день хорош,
И муж на русского похож!

III
И   Н Е Т У   П Р А В Д Ы   С Р Е Д Н Е Й

Переведи меня через майдан, –
В моём поётся русском переводе,
Где старый лирник, в некотором роде –
Слепой Гомер, а не бандитский клан.

Майдан Гомера – жизни океан,
Слепой Гомер его переплывает,
Он внутреннее зренье открывает
И видит жизни правду и обман.

Он видит правду жизни, но своей,
И он ослеп, чтоб этого не видеть,
Не узнавать, не люто ненавидеть,
Не быть левее жизни и правей.

Переведи меня через майдан, –
Любого просит слепота Гомера,
Чьё внутреннее зренье – это вера,
Что за майданом есть высокий план,

Что поле там без края и конца,
Без тесноты на площади базарной.
За тишиной глубокой, лучезарной
Душа идёт, душа ведёт певца.

Но поля не было, где кончился майдан, –
И в этом соль и суть строки последней!..
Есть правда высшая и нету правды средней.
А поле вечности – заоблачный туман.