КУКАРЕКНУТЫЙ ДЕНЬ

   Однажды в среду мне подарили птичку на день-рождень, малюсенького цыпленка, желтенького, дрожащего как шарик мимозы. Разве можно такую прелесть не полюбить?!.

   Я картинки ему рисовала, сказки рассказывала, играла с ним в прятки, летала с ним на воздушном шаре, на карусели с ним катались, на речном трамвайчике, на пони, на верблюде, на слоне и лыжах. Я водила его на балет, в цирк, на каток, на елку. Ночью, когда он плакал, если что-нибудь страшное снилось, я ему песенки пела с нежными обнимайцами, целовайцами и мечтанцами. А из этого птенчика вырос петух Бандит, жуткий хулиган и разбойник!..

   Не он ли табуретки, сковородки, кастрюли, чайники, лампы, кувшины переворачивает? Еще как переворачивает! Только и слышно: тумбер-бумбер, бумбер-тумбер!

   А кто лапами топчет в шкафу чистое-крахмальное белье и человеческую одежду? Еще как топчет, на весь дом кукарекая!

   А кто разбил мой будильник, чашку мою любимую, тарелку с китайцем под мельницей, банку с цветами, которая пела, когда в нее наливали воду?

   А кто клюнул в нос почтальона Льва Никанорыча Дрынгова? Еще как клюнул!

   А кто разрушил модельную прическу медсестре Светлане Петровне Хвост? Еще как разрушил!

   Ну и что с ним делать, с Бандитом?!. Сварить? Подарить? Бросить его в электричке и убежать? Так ведь съедят его, – жалко!

   – Не хулигань! – говорю. – Немедленно прекрати безобразие!

   Он чешет лапой в затылке, глазки таращит и кукарекает. Ведь он языка человеческого не понимает! Вот сижу я и думаю: как мне быть с этим Бандитом?

   А тут как тут, ногами в сапожищах дрыгая, по веревке с крыши кто-то лохматый, волосатый спускается с ножом в зубах и прыгает нагло в окно:

   – Ложись! – говорит. – И лежи тихо! Я буду вашу квартиру в данный момент грабить!

   Злодей бросается прямо к шкафу, размахивая своим пыльным мешком, чтобы вещи складывать, как картошку.

   Лапами в черных перчатках он дверцы шкафа распахивает, а оттуда страшный крик раздается и вылетает вешалка с платьем – бац грабителя по башке, пощечин ему натрескала, в ноздри ему вцепилась, как та прищепка, и тащит его таким образом к выходу!

   А злодей руками-ногами сам себя дубасит от страха, лбом-бом-бом двери бодает и верещит. Нечем ему дышать, нос прищемило, и от этого острый нож из зубов его выскочил, об стенку брякнулся и колотит его рукояткой по дурацкой башке!..

   Ну, тут, знаете ли, такая храбрость во мне заплясала, такая отвага во мне запела, что я вся разбежалась и как дала ему, как дала веником по вареникам!

   Он от этого дверь лбом вышиб и с дверью в обнимку грохнулся на площадку. А там у лифта как раз милиционер стоял, Афанасий Матвеевич Пирожков, ехать вниз собирался.

   Обнаружив грабителя с головой в крепдешиновом платье и с отдельной дверью в обнимку, милиционер Пирожков, красавец и умница, произвел задержание и арест.

   А платье с вешалкой отцепилось от арестованного и полетело по воздуху в коридор, завернуло налево в комнату и направо – в шкаф, где само повесилось на перекладину и кукарекнуло!..

   – Чудеса! Чу-де-са! – сказал милиционер Пирожков. – Вот какие необычайные интересности на работе нашей бывают в такое судьбоносное время! Обязательно все эти действия занесу подробнейше в протокол.

   Тут раздался грохот и свист, закружились над Пирожковым пух и перья, – и на площадку вылетел мой петух Бандит. В клюве держал он черную-черную перчатку злодея, которую тот потерял в неравном бою с петухом. Эту перчатку петух надел грабителю на нос, похожий на красную редьку и одновремено на вешалку, очень удобную для перчаток, зонтиков и шляп!

   Милиционер Пирожков с петушиными перьями на фуражке погрузился в лифт, крепко держа арестованного, личность которого, как записано в паспорте, зовут Авангардом Гордеевичем Редькиным.

   Только тогда я и заметила, что моя квартира больше не закрывается, потому как дверь отдельно лежит у лифта. Мы с петухом подняли эту дверь, которая старалась не очень на нас наваливаться и даже сама потихоньку тип-топала, изо всех сил помогая. Мы повесили дверь на место, петли смазали постным маслом, чтоб не скрипели, и пошли с Бандитом на кухню обедать гречневой кашей с жареным луком – это он обожает!

   Потом я зажгла свет в настольной лампе, чтобы для вас написать вот этот рассказ. А Бандит вцепился лапами в спинку кресла и спит, во сне кукарекая каждый час, чтобы я вскакивала на разминку, а не сидела, как тесто в бадейке.

   В данный момент мой рассказ написан, и я исправляю ошибки. Вот, например, в начале я написала о моем замечательном петухе, что он языка человеческого не понимает. Эту глупость надо немедленно вычеркнуть!

   Ведь если бы мой Бандит не понимал языка человеческого – вы только представьте себе, чем бы сегодня все это происшествие кончилось, а?.. Вот именно! Я бы сейчас не в кресле сидела, попивая чаек травяной из листа земляничного, мяты и зверобоя, а сидела бы я на полу под столом, веревками связанная, со шляпкой во рту, и мычала бы, колотясь прической о батарею, чтобы соседи мои услышали этот сигнал бедствия. А вор Авангард Гордеевич Редькин за это бы время зарезал бы, ощипал, сварил бы, зажарил, сожрал бы моего изумительного петуха, макая в горчицу храбрые крылья, лапы и грудь моего драгоценного друга, моего чудесного Бандита. Вот он ужас-то, настоящий кошмар! Как подумаю – хочется кукарекнуть! А я подумала об этом уже восемнадцать раз, больше нет сил терпеть – так мне хочется кукарек-нуть! Что я и делаю с большим удовольствием и с большим приветом:

   – КУ-КА-РЕ-КУ!.. КУ-КА-РЕ!.. КУ-КУ!..

   А с балкона, что напротив, меня приветствуют веселые граждане, отвечая:

   – КУ-КА-РЕ-КУ!.. КУ-КА-РЕ-КУ!..

   Вот какой кукарекнутый день!

содержание