КОНЕЦ СВЕТА

   Но больше всего инвалидов – у победителей, намного меньше – у побежденных. Потерпев поражение под Фуфлоо, можно обресть драгоценное знание, что просить у Творца надо не деньги и славу, а благоприятный диагноз и хоть немного любви, даже капля которой огромна.

   Когда, наконец, наступил Конец Света, это мероприятие состоялось так бархатно, и такой шелковый путь распахнулся под общим наркозом, что многие при посадке, конечно, разбились, но сами собрали себя по кускам и отдельным органам, проворно зашились, подсосались к источникам топлива, к воздуходувке общего дела, и потому никакого Конца в Конце Концов не обнаружили, продолжаясь исключительно ради своих детей, внуков, их Звездных войн и физического бессмертия, на которое шла уже запись с черного хода, где очередь бодро двигалась.

   Для съемок: Конец Света – один, обломки воздушного транспорта – две тонны, горное эхо – пять штук, степь заволокло пылью – одна штука, живой реквизит: змея – одна штука, «мерседесы» – пять, верблюды – два, нейрохирургия – одна, лошади и ослы – по одной штуке, собака зевает – одна, лауреаты – массовка, мешок с бисером – один, ветродуй павильонный, пиротехнические дымы белые, кинокамера «Родина», рельсы, тележка, колокольчики, виолончель, аккордеон.

   Ехал трамвай, билеты у всех кончились, в компостер совали деньги, он их дырявил, а потом их выбрасывали на землю, выйдя на своей остановке, деньги – мусор. Все от счастья были дружно контужены. Дети ржали, свободные духом и телом, отвязные, стёбные, крутые, с отмороженными лампочками в глазуньях, с ботинками на зубастой подошве, с кайфом в ноздрях и венах. Они прикольно мчались на роликах, рассекая толпу на трамвайно-троллейбусных остановках и давя зазевавшихся, которые с перепугу шарахались под колеса транспорта. Концерт, веселью нет конца, концепт и концентрационный лагерь счастья.

   Для съемок: ржущие на роликах – пять штук, трамвай – одна штука, трамвайная остановка, усыпанная деньгами, продырявленными компостером, – одна штука, перееханные трамваем старик со старухой – по одной штуке, самоубийца с балкона – один, то же из окна – один, дети под кайфом – массовка, клей «Момент», пустые шприцы, восточный базар, мешок с бисером, ветродуй, челеста, колокольчики, пиротехнические дымы.

   По всему глобусу прокатилась освежающая правозащитная волна трибуналов – смертельных судов детей над родителями. Золотые мозги профессуры, режиссуры, золотые перья, струны и кисти объявили нескончаемый праздник борьбы за права ребенка на истребленье родителя через повешенье, гильотину, электрический стул, расфасовку на органы, а также на зарытие в землю живьем, потому что – Концерт Конца Света.

   Дети не врут, они фантазируют. Их фантазии сказочны, а в сказках так сладок сказочный ужас, и Страшные сказки – вне конкуренции, они – всех любимей, и всех любимей рассказчики Страшных сказок. У каждого есть в извилинах ложные воспоминания, у многих – с весьма примитивным набором пыточных, жестоких фантазий: отец изнасиловал, мать откусила пипку, отец поджаривал на сковородке и выбрасывал на мороз, мать клещами сдирала ногти, далее – в том же духе, без остановок, на сказочном топливе ужасов. А свидетелей – что грязи, навалом, все в сказку хотят действующим лицом.

   Детка прелестная, перекормленная любовью и возжелавшая пыток, сдает в трибунал казнительный мать и отца. Но вот что самое удивительное и на ус мотательное: детка тайком находит двадцать семеек, которые пишут пафосно ложный донос и требуют истребить тех родителей, которых и вовсе не знают, за издевательства над дитем. А летучий отряд «Истребитель родителей» – тут как тут, он везде и круглосуточно, за выдачу платит премию.

   Детка загадочно улыбалась, когда мать с отцом приговорили к отрезке ушей, носа и языка и к выковыриванию глаз вилкой. На суде сказало дитя, розовея: «Ваша честь! Не казните, пожалуста, моих родителей, я их очень люблю, несмотря на то, что по средам они морозили меня в морозильнике, а по субботам обливали крутым кипятком, привязав к баобабу. На рассвете они будили меня по голове кирпичом, а вместо сока в бокал наливали бензин с ацетоном, иногда – соляную и серную кислоту. Но я их очень люблю все равно и прошу помиловать. Благодарю, Ваша честь, за внимание».

   Детку эту с восторгом усыновили-удочерили-уматерили два почтенных профессора из трибунальского музея, у которых детка случайно дала дуба при загадочных обстоятельствах, связанных с выкипанием кастрюльки-ядоварки.

   Для съемок: подросток в судейской мантии и в шляпе с кисточкой – один, истцы и свидетели – двадцать семеек; старик со старухой, которые без ушей, без носов, без глаз и с отрезанным языком, – две штуки, палач с ножом и вилкой – одна штука, кастрюлька-ядоварка – одна штука, горное эхо – семь штук, массовка – триста, груп-повка – сто, бисер серебряный – один мешок, факелы разные – пятьдесят, ветродуй, пиротехника, дымы разные, скрипки, ударные, флейта, гармонь, кинокамера «Родина».

   Теперь, когда дети в Конце Концов полностью сдали родителей трибуналу, выяснилось, что плюс ко всем издевательствам, пыткам, насилиям, зверствам, развратам, творимым этими негодяями над собственными ребёнками, имеет место хроническая, запущенная, неизлечимая нелюбовь некоторой части родителей к властям – такой вот недорезанный, недоказненный менталитет, носители которого, к счастью, быстро и хорошо вымирают, когда отрезаны от источников пропитания, электричества, газа, водоснабжения, отопления, медицины – и тыр-пыр восемь дыр. Как можно в Конце Концов не любить власти, власточки, власточкино гнездо, нечто из властилина, когда партизаны уже в космосе и скоро будут нас оттуда пускать под откос?

   Мнешь властилин, окна и прочие щели замазываешь, не дует, не свищет, бензином попахивает властилиновая замазка. А которые власть не любят, их сразу видно, особенно в трибунале. И, по мере их полного изведения в борьбе за права детей, у всех остальных благосостояние улучшается путем евгеники – естественного отбора лучших сортов человечества в Конце Концов. Называется – аутсортинг.

   А для худших сортов – Министерство Кастрации, Академия Кастрационных наук, ДНК – дружины народной кастрации, РКК – республиканские комитеты кастрации, и все это есть в Конституции глобуса. Улучшение отборного сорта требует жертв. И вот он, отборный, совсем улучшился в Конце Концов, и даже работает Общество памяти и спасения Жертв Кастрации, где им возмещают ущерб участками на Луне, бесплатно дают в кастрономе продукты и в космической невесомости лечат от кастрофобии кастрального тела. Эти сорта впадают в буйный психоз, когда слышат слово «кастрюля».

   На той неделе, в четверг, Жанетта-Марфа-Луиза лет десяти подпилила спящим родителям горлышки лобзиком. Оказалось, что мать и отец несчастной бедняжки заставляли ее совершать ужасные вещи: ходить в школу, пылесосить детскую комнату, выносить мусор и не нюхать кокаин.

   Суд приговорил этих деспотов к самоубийству, детка приготовила им цикуту, они сказали спасибо и с удовольствием выпили, чтобы детям жилось лучше.

   Сперва дело не шло, а теперь отладилось, гениальный ученый двенадцати лет открыл и внедрил замечательный метод превращения казненных родителей в аргентинскую парную говядину, а потрох, глаза и вся голова идут на медицинские нужды бессмертия. За это открытие он получил Нобелевскую премию и произнес лауреатскую речь «Конец Концов и гробализация – как топливо вечности».

   Он сказал отборным сортам глобуса: «Высший разум присутствует только в положительном, в позитивном, в оптимистическом взгляде на все происходящее, каким бы оно ни было лично для вас, хотите вы того или не хотите. Власть, и в первую очередь власть разума, не брезглива, брезгливость – подвид страха, она лишает власть абсолютной силы мирового закона, о чем наши предки догадывались чисто интуитивно, питаясь мясом и греясь мехом, однако только в Конце Света, в Конце Концов, они постигли истину страшной ценой. Новые поколения, строящие судьбу глобуса для себя и в своих интересах, на все получили ответ, благодаря перевороту сознания и прорыву, оказавшись по ту сторону всех вопросов, по ту сторону Конца Света, где в Конце Концов больше нет никаких концов и свет ни на чем не сошелся клином, он всего лишь конечен, прикончен, и его кончина лично меня оптимизирует. Высший сорт питается низшим, превращая его в продукт безотходного производства и поглощая с удовольствием, радостно, небрезгливо, как мою аргентинскую парную говядину».

   Двенадцатилетний лауреат был практически лыс, и парик с буклями пристегивался к его полированной голове посредством липучек. На таких липучках держались мои кроссовки, в которых я весь тот день просидела в районном Трибунале Кастрации, ловя на сказочно бесстыжем вранье двух наглых мальчишек. Их мать сидела в железной клетке, ребятки сдали ее, когда летучий отряд Истребитель Родителей арестовал их с двумя пулеметами, которые мать им якобы продала.

   Вообще, они видели эту именно мать впервые, а пулеметы оказались двумя бананами, а Истребитель Родителей, как выяснилось, подделывал протоколы и показания передним числом. Конец Света уже наступил, но мать временно выпустили, чтобы казнить ее со всеми защитниками, растворив бесследно в подходящих кислотах в подходящее время.

   После суда я мылась так долго, что муж меня бросил, а сын утопил.

   Но это мне показалось. Они для сугрева жарили мне на сковородке носки, потому что холод стоял и Конец Света. А когда мои ноги мерзнут, я обожаю носки, жаренные на сковородке!..

содержание