ТЫР-Р-Р – ПЫР-Р-Р

   Где, где? У козла на бороде, козел плывет в ковчеге, ковчег плывет в потопе, Ной глядит на небеса – нет ли там голубки Пикассо с веточкой оливы в клюве. А мимо едут люди на дощечках.

   Гдействие первое. Гдекорация гдействительности: гдеспот, гдемос, гдемагоги, гделегаты, гдепутаты, гдезинфекция, гдезертиры, гдепортация, художественная гдекламация, гдельфины в цирке, гдекольте у гдекадентов, гденди Байрон, гдефицит и гдевальвация, праздничная гдемонстрация, спирт-гденатурат. А мимо едут люди на дощечках.

   Далее – гдетали гдетства. Гдевочка живет на гдебаркадере. Гдебаркадер – такая пристань плавучая, понтоны и суда, причал для других.

   В гдеталях гдетства есть целебный яд, и он помогает. У них тут, где в данный миг я пишу тебе, на гдереве качаясь, – рецепты этих вот гдеталей гдетства берут аптеки. Получается лекарство из ужаса чудес, чистейший кислород. И этот кислород тебе никто не перекроет. Скоро буду! Конец связи.

   В цинковое корыто ставили стиральную доску, которая упиралась прачке в грудную клетку, иногда и в живот. Доска была облицована ребристой, волнистой жестью. В корыто вливали ведро нагретой воды, воду грели в печке, на чугунной плите, на примусе, на керогазе или на солнцепеке. А кому бешено повезло, грели в баке «Титан». Постирушку замачивали на ночь, каждую вещь натерев на ребристой доске хозяйственным мылом, незабвенный запах которого был тошнотворно едок, если мыло сварили правильно и без воровства.

   Красавица прачка, склонясь над доской, с прелестным проворством отлавливала в мыльной воде белье, скользкие рукава и вороты, и терла ритмично о доску с волнистыми ребрами жести, а доска ритмично раскатывала рокочущий звук «тыр-р-р – пыр-р-р». А в это время по улице в чистой крахмальной рубашке муж ее мчался на личном транспорте к себе на работу, в сапожную мастерскую, в стеклянную будку.

   Мчался он на крепкой доске, под которой вертелись колесики, сверкающие так ослепительно шариками-подшипниками в стальных ободках. Доска обшита была войлоком, ватином и натуральной кожей, и той же кожей были обшиты брюки – ниже спины, до колен. А спереди брюки были из темной шерсти в полосочку, аккуратно зашитые наглухо, где чуть выше колен кончались в трубчатых брючинах ноги, оторванные, отрубленные, проглоченные Великой Отечественной войной.

   Доска, на которой он ехал, была размером с крепкую табуретку, и от земли ее отделяло малюсенькое пространство, иначе ездок не смог бы двумя чурбашками, что держал он по штуке в каждой руке, отталкиваться от земли, от булыжника и асфальта, и ездить не мог бы на личном транспорте.

   Чурбашки были подкованы снизу железом, а сверху имели ручки, обитые кожей. На этом транспорте ездили молодые, сильные люди. Иногда они вдруг ни с того ни с сего начинали петь, во время езды набирая скорость. И тогда пешеходы на двух ногах улыбались, им подпевая, пропуская вперед этот личный транспорт, а доска ритмично катилась по ритмичным булыжникам с ритмичными ребрами, и ритмично она по майданам раскатывала рокочущий звук «тыр-р-р – пыр-р-р».

   Эти доски, стиральная и с колесиками, были древними музыкальными инструментами, извлекать из которых звук можно только в той самой древности, подробной, не проклятой, не убитой. Там пахло керосином и примусом, самосадом и самогоном, гдезинфекцией в бане, эфиром, йодом и спиртом в госпитале, хозяйственным и дегтярным мылом, сковородками с жаркой на рыбьем жире, пахло кожами, пахло кровью и гноем расцвета военно-полевой хирургии. А чем пахли Геракл, Одиссей, Македонский?.. Чем пахли кентавры с циклопами, аргонавты, троянцы, войска, полководцы, герои гдействительной древности?.. Какими огдеколонами, гдезодорантами?..

   Во мраке, где мы пребываем в зареве электричества, истошно вопя о счастье – жить не в те времена, а в эти, – я ритмично раскатываю рокочущие просторы гдеталей, и море едет в крахмальной рубашке пены, где Афродита «тыр-р-р – пыр-р-р» о волнистые ребра чуть выше колен легенды, преданий, никем не преданных даже под пыткой, когда едешь на досточке и от земли отделяет малюсенькое пространство, иначе ездок не смог бы «тыр-р-р – пыр-р-р» чурбашками по штуке в каждой руке отталкиваться, и мчаться, и вдруг запеть ни с того ни с сего.

   Теперь, в блеске новых идей, он – посмешище и обрубок, памфлетный фантазм, одна из самых дешевых тканей для кройки и шитья на фабрике чтива. А зря!.. Опасное гдело, оно отомстится. Как выскочит и как даст сдачи – только держись!

   А на той стиральной доске, если правильно выстирать человека, который от боли в спине пребывает в энергетическом проломе; если выстирать спину на той доске с волнистыми ребрами, чтоб доска ритмично раскатывала рокочущее «тыр-р-р – пыр-р-р»; если выполоскать ритмично, выкрутить, отжать и развесить ту спину, – все глаза ее распахнутся в слезах благодарности!.. А неблагодарной спине и «тыр-р-р – пыр-р-р» не поможет.

содержание