НЕ ДУМАТЬ – СТРАШНЕЙ ВСЕГО!

22-го июня 1941 года я жила в Киеве на улице Малая Васильковская, в коммунальной квартире, где все соседи, люди разных национальностей и профессий, относились друг к другу, как близкие родственники.

В этот день, рано утром, я увидела страшные, чёрные, грохочущие чудовища, которые вылетали из неба над Черепановой Горкой и бомбили город.

На меня надели страшный, с хоботом, воняющий резиной противогаз, в котором я задыхалась, как в страшном сне. Над городом страшно выла сирена воздушной тревоги. Меня притащили в бомбоубежище, где было много женщин с детьми, даже с младенцами. В бомбоубежище горела синяя лампа, которая вздрагивала, если бомбы падали где-то невдалеке. Мужчин в бомбоубежище не было, они были в слове "военкомат".

Когда сирена воздушной тревоги перестала выть, мы с матерью и сестрой вышли из бомбоубежища, вдали страшно впадал в небо чёрный дым от пожаров, по городу мчались пожарные машины. Моей сестре в этот день исполнилось пятнадцать лет, это был её Деньрождень, и она знала, вдоль каких стен безопасней идти домой, у неё в школе преподавали такой предмет. Мы прошли мимо витрины магазина, где была пирамида из консервных банок с надписью "СНАТКА", – я любила читать надписи, мне в этот день было четыре года и двадцать дней.

А "СНАТКА" – красными буквами на белых банках – оказалась куском слова "КАМЧАТКА" на английском языке, в банках были камчатские крабы.

В этот страшный день оказалось, что не напрасно людям казалось: будет война, страшно думать о ней, но не думать – всего страшней! Очень многим тогда казалось, что культура, цивилизация запада не может пытать, вешать, расстреливать, травить в душегубках, сжигать живьём в крематориях, закапывать мирных граждан в Бабьем Яру, варить из людей мыло... Оказалось, что – может!.. Думать об этом страшно, но не думать – всего страшней!

Думать надо бесстрашно, не сдаваться и не сдавать священные смыслы жизни в бюро обмена, где с фантастической прибылью гады в девяностые годы меняли Победу России над гитлерьём, побеждая Россию ворьём.

* * *

В раннем детстве, ночью, разбудил меня
Неземной фонтанчик синего огня,
Искрами кружился он на одеяле,
Неземные вести молча в нём сияли.

Божий одуванчик, изнутри дыша,
Трепетно живая в нём была душа, –
Вестью бессловесной обращён ко мне,
Дал он знать, что завтра будем на войне.

Вестью бессловесной, я не знаю – как,
Дал он знать, что будет уничтожен враг,
Дал он знать об этом, сказочно искрясь,
Излучая светом неземную связь.

Как туман, растаял он перед лицом,
Я помчалась, плача, к матери с отцом,
Оба целовали слёзы, что на мне, –
Я сказала: завтра будем на войне.

Завтра нас бомбили, крыши запылали,
Выбитые окна спали в одеяле, –
Прижимаясь к стенам, люди шли за хлебом,
В городе военном пахло чёрным небом.

Неземной фонтанчик синего огня
В раннем детстве, ночью, разбудил меня
Вестью бессловесной, трепетной душой, –
Этот в искрах синих столбик небольшой.

От него остался негасимый след
Вести бессловесной, где ни звука нет, –
Только Чувство Бога, только детства гений –
Тайный узел связи высших откровений.

Вестью бессловесной, я не знаю – как,
Он сейчас явился, озаряя мрак
И секунд за двадцать сообщая вкратце,
Что войны не будет, если не сдаваться.

Комментарии "ВКонтакте", 22.06.2024

Комментарии "ВКонтакте", 23.06.2023

Комментарии "ВКонтакте", 30.06.2020

Юнна Мориц на Фейсбуке