Юнна Мориц: Говорил же древний китаец – не привязывай крылья тигру. Но мы привязали. Отличные крылья мы привязали тиграм перестроечной партократии – крылья бандитской коммерции, крылья бандитской приватизации. Эти крылатые тигры в горбачевском парламенте пожирали в зародыше всякий закон, способный расслабить удавку на горле предпринимателей, не охваченных партийной коррупцией, на которых высшие власти мудро спускали свору люмпенов и охлократов, ограждая тем самым своих летающих тигров от конкуренции.

Ныне эти крылатые звери предлагают нам викторину – кто украл СССРское золото? Кто спер нефтяные доллары? Кто хапнул немецкие марки? Кто свистнул наши алмазы? Кто прикарманил дома, пароходы, леса и заводы? Кто сколотил монопольку в ЦК, КГБ, МВД, МИД? Кто это, взявшись за руки, чтобы не пропасть поодиночке, выскочил из бандитского аппарат горящей адским огнем Компартии, проклиная ее, кормилицу, ограбив ее казну и приветствуя демократию, брифинг, лизинг, маркетинг, опцион и аукцион, аукционистый калий. И какой телепат телепает партаппаратчиков бросаться из окон? Кто бы это мог быть? Тут как тут в телевизоре диктор в утешение простому народу объявляет об открытии уголовного дела по поводу фантастических капиталов, черт его знает кем украденных у нашей великой державы, где все охраняется, кроме денег народных и жизней граждан. В общем, пока Мавзолей сторожили, наши денежки сперли.

Услыхав такие чудные вести, все понимающие улыбаются. Сразу всем становится ясно, что в данный момент пока на экране витийствует диктор, кто-то грабит казну еще более крупно под грохот гремучей гласности. Сказано ведь в Евангелии от Матфея: "Где будет труп, там соберутся орлы". И пока орлы перестройки с победным яростным криком пожирали трупы вождей коммунизма, которые им подбросила на растерзание мудрая власть, в нашей лагерной цивилизации произошло самое главное – сращение профессионального бандитизма с властью бывших партаппаратчиков, лотаризация всей страны, всех систем управления образа жизни, здравого смысла и языка.

Номенклатура хапает так, как не хапала в расцвет застоя. Мы просто обязаны что-то дать простым людям сейчас. Нельзя же все время только отбирать, – говорит в 45-м номере "Московских новостей" известный экономист Олег Богомолов.

А другой экономист и писатель Николай Шмелев, ничуть не отрицая того, что номенклатура хапает, как не хапала в расцвет застоя, возражает ему такими словами: "Я больше верю тем, кто не подачек ждет, а находит деньги и покупает. Может многие из них действительно полубандиты, но без них не обойдешься. Вся Австралия на каторжниках вылезла. Я их ненавижу, как и ты, но куда деваться?" Однако Шмелев тоже считает, что несколько месяцев надо для простых людей хоть что-то бросать на рынок, бросать хоть что-то! И этим простым людям дает он простой совет, говорят вот что: "Пока они верили только в Ельцина, теперь им не худо бы поверить в себя".

Тут я шлю обоим известным экономистам большое спасибо от всех простых людей за ценные такие советы, особенно за этот – находить деньги. Лично я нашла деньги один раз в жизни – 3 рубля на улице зимней ночью в Киеве в 1958 году. Тогда еще на такие деньги можно было добраться домой на такси. Теперь мое зрение гораздо хуже и вряд ли что-то подобное впредь найду, особенно зимней ночью в Москве 1991 года. Так что, я как раз отношусь к тем людям, которым Шмелев верит гораздо меньше, чем полубандитам. И правильно делает! Без полубандитов не обойтись, а без меня – вполне. Ведь прекрасно я понимаю, что не для того, мы похерили утопию коммунизма, чтобы впасть в утопию целомудренных капиталов.

И все же… И все же… Велика разница между бандитами нашей хапающей номенклатуры и каторжниками, на которых вся Австралия вылезла. Потому что номенклатура нас ограбила дочиста, ничего не производя, никаких товаров и ценностей, кроме репрессий и распределиловки, хряпнула несметные богатства, на партспекуляциях сколотив капитал, который станет грозным оружием грядущего политического беспредела, переворота, ограждающих партолигархию от бешенства нищих масс, от ярости тех самых простых людей, которым надо будет все время что-то бросать как в зверинец, иначе они сожрут этих капиталистов вместе с охраной. Что-то бросать! Все время что-то бросать! Но решая такими зверскими способами проблемы простых людей, не простые люди, ох, как должны бояться бунта, разгула зверской стихии. А каторжники, на которых вся Австралия вылезла, кое-что что все же производили, кое-какой товар, кроме кровопролитий, ценных бумаг и советов простым людям, как находить деньги, когда двое тебя держат, а двое грабят.

Сегодня из черепа КПСС пьют вино победы преуспевающие печенеги перестройки. По древней традиции таким питьем из черепа им передаются все доблести укокошенной партии – разбойничья хватка, блатная порука, презрение к нищему быдлу. Теперь их утопия – капитализм. В театре этой политики в первом действии герой умирает, а в третьем он снова жив. Партийные функционеры, партфунки один за другим воскресают. Вот их дивно знакомые лица уже виднеются в первых рядах спасителей отечества, во вторых рядах правительства. Они просачиваются, как вода под дверь.

Помню выборы в Верховный Совет СССР. Прихожу я в свой районный участок, а там уже все забито людьми с предприятий Юрия Скокова. За несколько часов до начала откомандировали их зал заполнить. Сидят они усталые, злые, шумовой фон образуют. А Скоков на вопрос о въезде-выезде отвечает с большим подъемом, мол, пускай они едут – чем быстрее, тем лучше, но лично я бы обратно никого не пускал! Напирал он при этом крепче всего на любовь свою к России. Нет сомнения. Люди нередко любят прекраснейшие вещи постыдным образом, говорил Августин. Юрий Скоков – один из кандидатов на пост российского вице-премьера, куратора армии, КГБ и МВД. Хорошо ли ему в Белом доме, где в дни переворота был Мстислав Ростропович, которого Скоков ни за что не пустил бы на родину, если бы это, не дай Господь, зависело от скоковской воли. Говорил же древний китаец – не привязывай крылья тигру.

Не привязывай крылья власти, никакому тигру, а тем более тигру партократского капитализма! Потому что в один прекрасный день прилетит он на этих крыльях и всем кому надо откусит голову, чтобы стать на целую голову выше всех. А потом политологи, социологи и стоматологи, исследуя эту пасть и эту напасть, причислят кошмар последствий к российской традиции и сойдутся на том, что иначе у нас и быть не могло ни свободного рынка, ни процветания, ни человеческого достоинства.

Еще недавно был у нас хлеб не дороже грязи. А теперь современнее всех поэтов Вергилий, у которого есть в "Энеиде" такие строки: "Если вдруг приплывешь на неведомый берег и голод//Вдруг заставит тебя поедать столы после пира" – это уж точно про нас. Поедаем столы после пира. Мы приплыли на берег неведомый, а столы поедаем после пира чужого. Из 15 мальчиков школьного возраста на вопрос – "Кем ты хочешь быть?" – 12 ответили: "Я хотел бы что-нибудь продавать". А профессор исторических наук, председатель Комитета по архивных делам при российском Совмине на вопрос огоньковской корреспондентки – "Сделал ли он для себя какие-то особенные открытия, получив архивы КПСС?" – ответил вот как, цитата: "Меня, честно говоря, потряс размах партийной коммерции. Все рассуждения об идеологии, о нравственности – все мура, понимаете! К концу 80-х партию по-настоящему волновала только собственная коммерческая деятельность. После знакомства с документами стало понятно, почему аппарат не особенно бился за политическую власть, оставив ее идиотам из ГКЧП. Продуманно и хладнокровно они отошли на заранее подготовленные экономические позиции".

Плохо, господин профессор! Неужели вам все это стало ясно только после знакомства с архивами?! Ведь любой здравомыслящий человек – уборщица, почтальон, слесарь, пекарь, моляр, грузчик – безо всякого партархива давным-давно это знали. Потому что не знать и не видеть этого мог только слепоглухонемой. И живем мы с вами не в стране дураков, несмотря на известную песню, мы живем в стране мучеников и нищих рабов бандитской власти, но не дураков. И не надо валять дурака и вешать лапшу на уши будто вам до изъятия партархивов не был виден во всей красе цинизм идейной муры и размах партийной коммерции. Мы проедаем столы после пира старых и молодых коммунистических или, как говорят подростки, коммунятских капиталистов. У нас ведь нет и быть пока что не может никаких других. Потому что правит страной как и прежде одна партия – партия власти. Все из тех же архивов сваренная в котле коммунятской коррупции эти гении коммерческой мысли сработали водопровод, по которому долгие годы идет перекачка государственных капиталов в их личную собственность. Система работает, как мощный насос. Этот рынок давно откачивает ресурсы из государственного бюджета и товары из госсектора, используя партийные связи, телефонное право и подмазку, астрономическими взятками в сфере партийной распределилловки, которая у нас почему-то называется приватизацией и расцветом коммерческой деятельности.

Но от этой замечательной деятельности внутренний рынок окончательно сдох. Оборот доходов не связан с оборотом товаров. Цены валятся с потолка. И мы вполне уже стали страной кротов, сусликов и ежей – запасаем еду за щекой, на спине, утыканной иглами, в норе, но все чаще в глазу. А партия власти очень на нас сердится, потому что она знает, каким путем устроить мобилизацию членов и все изменить к наилучшему, но ей в этом деле страшно мешает народ, которому хочется завтракать, обедать и ужинать и вдобавок жить не на дереве. Но власть еще не прозрела, что именно в этом ее спасение. Ведь если бы вдруг население стало питаться воздухом и росой, а жить на ветвях, чем бы тогда эти гении экономической мысли штопали госбюджет, эту волшебную водокачку для жизнерадостных кретинов партийной коммерции, которые уже сообщили гражданам, что вскорости наши все города непременно будут делиться на зоны для богатых и зоны для бедных. Скажите спасибо, что нам еще хочется есть! Потому что если мы вдруг перестанем платить за продукты и переселимся на деревья, с нас придется взимать большие налоги за небо, за воздух, за солнце, луну и звезды, за поцелуй, за объятия и далее и везде по 28%.

«Главнокомандующий московской приватизации» Лариса Пияшева сделала сомнительное открытие, что не имеющий собственности не может быть личностью. Ну, во-первых, немало достойных и благородных личностей никак не получат собственности в результате нашей приватизации, потому что власти все-таки будут доить зарезанную корову. И далеко не все, кто получит приличную собственность, вдруг станут или даже останутся личностями. И уж точно мерзкие власти Хабаровска, заморозившие этой зимой своих граждан и младенцев в родильных домах, все эти градоначальники, устроившие конец света, имеют кое-какую собственность и не малую. Однако личность не обретается по талонам на приватизацию, о чем и следует Ларисе Пияшевой честно предупредить граждан, а не морочить им голову возвышенной ерундой. Потому что наша коммуняцкая приватизация, когда одни пируют, а все остальные поедают столы после пира, чревата не только несомненными прелестями, но и кошмарами, помешательством на перепродажах и монопольной скупки через подставных лиц. Это такой особый конец света, когда размах партийной коммерции и коррупции потрясет людей впечатлительных и со слабыми нервами. Но мы не такие. Мы ко всему готовы. Уж как-нибудь мы спасемся.

Ведь мы настоящие аборигены из вот какой замечательной притчи, (она как раз о собственности и личности). Попал один европеец на дикий остров. А там гуляет голый абориген в одной набедренной повязке. "Вам не холодно?" – спросил европеец. "Нет", – ответил абориген. "А зимой? Какую одежду зимой вы носите?" – спросил европеец. Абориген удивился: "А вы какую одежду носите зимой на лице?" "Мы на лице никогда не носим одежду", – сказал европеец. "А у меня, – ответил голый абориген, – везде лицо". Я очень люблю эту голую притчу. Она вселяет в меня надежду на то, что не все 12 из тех 15 мальчиков будут чем-нибудь торговать.

Я не хотела бы жить в стране сплошных коммерсантов и лавочников. Точно также я не хотела бы жить ни в стране поэтов, ни в стране сапожников, ни в империи фермеров. Я хотела бы жить в стране, где каждый своим занимается делом – своим! Где столько сапожников, коммерсантов, поэтов и фермеров, сколько нужно для процветания граждан. А поскольку все же зима у нас долгая и будут не только голодом, холодом и нищетой нас брать на измор, сражаясь за власть над людьми – за эту крупную собственность, меня утешает чувство, что и сама я тоже из племени голых аборигенов, у которых другая выносливость, потому что везде лицо.

1991 г. "Свобода"