НГ-ExLibris 07.06.2012
Евгений Лесин

К юбилею Юнны Мориц
Поэтка.

По идее можно было просто процитировать одно ее стихотворение. Причем – для закрепления – несколько раз. И не только потому, что оно так хорошо. А потому, что надо бы его выучить наизусть. Выбить огромными буквами по всей МКАД. Ага, по всей МКАД, а не по всему МКАДу, как любят сейчас писать и говорить – что в новостях, что в книгах.

Однако немного о героине. Нет, сначала стихотворение.

Когда Москва, как римская волчица,
Вас выкормила волчьим молоком
И вылизала волчьим языком
Амбиций ваших имена и лица, –

Тогда не подло ли кусать ее сосцы,
Чтоб отличиться на своем культурном фронте?..
И сколько свинство ни одеколоньте,
Лишь свинством пахнут свинства образцы.

Когда Москва, как римская волчица,
Вас выкормила волчьим молоком
И весь волчатник ваш одним ползком
В Москве пошел за славой волочиться, –

Тогда не ваше ли презрение к Москве,
Которое сегодня стало модой,
Является культуры волчьей мордой
В неблагодарной вашей голове?..

Теперь о героине. Она родилась не в Москве. В Киеве. Так что... хотел написать что-то вроде того, что, значит, ее стихи не крик обиженной москвички, а горькая правда и т.д. и т.п. Но не буду. Потому что – чушь. Почему за евреев может заступаться только русский, только не еврей? Почему говорить о том, что русские в своем государстве сейчас не чувствуют себя хозяевами, могут только те же евреи или другие какие нерусские? Почему слово «русский» уже чуть ли не синоним слова «фашист», и появляются даже такие дикие (вот уж действительно фашизм) обороты, как российская литература, российский народ и даже – российский язык. Ну он, видимо, по МКАДу и катится – российский язык. Почему, продолжу, защищать Москву «объективно», «честно» может только не москвич? Что, правда перестает быть правдой, если ее говорит заинтересованная сторона?

Юнна Петровна (Пинхусовна, добавляет Википедия) Мориц – русский поэт. Поэтка, как она себя называет. Хорошо, поэтка. Русская поэтка. И никак иначе. Никакая не российская. Не существует российских поэтов. Пишешь на идиш – ты еврейский поэт, пишешь на русском – русский. Заступаешься за истерзанную, убиваемую каждый день Москву – москвич. И нечего тут.

Немного биографии. Итак, родилась в Киеве. Училась на филфаке Киевского университета. Потом в Литературном институте. В 1961-м выпустила первую книжку – «Мыс Желания». Известна и знаменита песнями на ее стихи, стихами для детей. Одна из книг ее, кстати, называется «Большой секрет для маленькой компании» (все, надеюсь, помнят одноименную песню из мультфильма). Также, уверен, все помнят про то, что фонтаны били голубые и что мы чушь прекрасную несли. Лауреат различных премий, в том числе «Триумфа» и премии имени Сахарова. Последняя, разумеется, вручена «за гражданское мужество писателя».

Да, Юнна Мориц – поэт не только всенародно любимый (за те же мультфильмы и песни), но и социальный. Ага, гражданин-поэт. Без кавычек и без шуток:

Мы живем, под собою не чуя...
Наши речи за десять шагов...
Здесь обои свободы ночуя,
Превратились в обои мозгов.

Рабски, в рабство из рабства кочуя,
Наша доблесть – товар для торгов.
Мы живем, под собою не чуя...
Наши речи за десять шагов...

Труп тирана со свистом бичуя,
Наглый трус веселит дураков.
Мы живем, под собою не чуя...
Наши речи за десять шагов...

Бисер свиньям побед не мечу я,
Чтоб в гармонию влиться кругов,
Где живут, под собою не чуя...
Наши речи за десять шагов

Не слышны. Униженьем врачуя,
Зверским хохотом, – обречены
И живем, под собою не чуя...
Под собою не чуя страны.

Что там чуять?.. Остались обои –
Клей, бумага и хвост сатаны.
Мы живем, наполняя собою
Не страну, а обои страны.

Хотя, согласитесь, удел поэта все же лирика, любовь, пейзажи. Социальное отлетит, исчезнет, никто не вспомнит через тридцать пять лет, кто и против чего протестовал в 70-е или в нулевые. Или уже в десятые. Зато вот такое на все века, поколения и страны:

Какое счастье – впасть в самозабвенье,
Когда играет музыка живая!..
В моих коленях – джазовое пенье,
Граненые стаканчики трамвая.

Потому что никто не отменял умную морду заблудившегося трамвая. Поэт пишет о том, чем живет и дышит, так что вполне нормально, что в сегодняшних стихах Мориц много сегодняшнего же дня. И видит она сейчас сегодняшнюю Москву. Страшную, истерзанную, замордованную. Россия, как обычно, только радуется уничтожению Москвы. А зря. Убьют Москву – возьмутся за Питер. Убьют Ленинград – зарежут все крупные города. Зарежут крупные – придет черед и всех остальных. Не надо, товарищи, радоваться, коснется каждого.

Историю никто не отменял. А вот берегут ее где угодно и кто угодно, только не мы и не у нас. Но я отвлекся. Приятно напевать вспоминая. Приятно вспоминать напевая.

А на площадь вышли кони,
Вышли кони на парад!
Конь по имени Пират
Вышел в огненной попоне.

Ребята, ну разве перед нами не Галич? Пусть Галич для детей. Или, если хотите, детский Галич. Можно даже сказать – Галич в юбке. Что пел Галич? Смеешь выйти на площадь... Вот-вот. Юнну Мориц пели Никитины. Галич пел сам. Галич, если продолжать мою бредятинку, – Юнна Мориц для взрослых.

Советская поэзия почему счастливая? Ее можно было петь. И Пастернака, и Мандельштама. И Самойлова, и Юнну Мориц. Нынешних разве споешь? Пугачева пела Мандельштама, группа «Диалог» пела Кирсанова и Арсения Тарковского, Аркадий Северный пел Евтушенко. А сейчас? Ну что, Катя Лель споет Всеволода Емелина?

Юнна Мориц – тот случай, когда русскую поэзию поют.

И можно только гордиться. И русской поэзией, и тем, что при большевиках русскую поэзию можно было петь. Сейчас как-то все более издергано, что ли, как-то слишком много «немного нервно».

И никакой скрипки.