ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ ДЛЯ МУЖЧИН И ЖЕНЩИН

ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ ДЛЯ МУЖЧИН И ЖЕНЩИН

 

М. Е. Баскакова

кандидат экономических наук, Институт социально-экономических проблем народонаселения

 

 

План лекции

 

Введение

1. Современные проблемы равнодоступности высшего образования.

2. Различия в материальной отдаче от высшего образования у мужчин и женщин и факторы их определяющие.

3. Модельные расчеты оценки экономического эффекта от вложений в образование у мужчин и женщин.

 

Введение

В России - бум высшего образования. Все больше и больше родителей хотят дать детям высшее образование, и все больше детей хотят его получить. Социалистическое плановое хозяйство осталось позади, и сегодня спрос рождает предложение, особенно оперативно рождается платное предложение. Несмотря на то, что за годы реформ от экономики страны осталась половина, а реальный объем государственных расходов на образование и подготовку кадров в расчете на одного учащегося сокращался со скоростью 5-10% в год, система высшего образования стремительно растет вширь. За годы реформ число студентов в высших учебных заведениях увеличилось почти на 40%*. И что интересно, прирост числа студентов на 96% произошел за счет расширения платного образования, как в государственных (основная масса новых учебных мест), так и негосударственных вузах. В итоге сегодня в государственных вузах уже каждый пятый студент возмещает родной alma mater затраты на обучение. И судя по всему процесс расширения платности будет продолжен. По крайней мере, в соответствии с реформой образования, сформулированной в Центре стратегических разработок, предполагается, что только треть выпускников школы, наиболее успешно окончивших среднее учебное заведение, смогут обучаться в вузе за государственный счет, остальным государство будет лишь доплачивать, причем размер доплаты будет соответствовать степени успешности окончания школы.

Очевидно, что при такой формуле развития образования индивидуальные материальные затраты на обучение существенно увеличатся. Это в свою очередь неизбежно приведет, с одной стороны - к росту неравенства в доступе к образованию различных социально-демографических групп молодежи, а с другой - поднимает вопрос об экономической эффективности высшего образования для каждого отдельного человека и дифференциации материальных выгод от получения образования у мужчин и у женщин. Раскроем этот тезис.

1. Современные проблемы равнодоступности высшего образования

В нашей стране всеобщее равенство в доступе к образованию формально было провозглашено еще при социализме. И надо отдать должное советскому государству - для достижения этого равенства делалось много, и были получены реальные результаты. Для облегчения доступа к высшему образованию лиц разных национальностей и рабоче-крестьянского происхождения были сформированы так называемые рабфаки (с льготным приемом целевых отдельных групп населения), введены квоты по приему в центральные высшие учебные заведения представителей различных национальностей, в период позднего социализма функционировали специализированные школы-интернаты для особо одаренных детей и пр. Гендерная составляющая в этой политике выделялась особо*.

В результате представленность девушек среди студентов вузов возрастала весь период строительства социализма. Интересно, что в период радикальных экономических реформ этот процесс продолжился. Данные о динамике этого показателя за 1927-1995 г. (в целом и дифференцированно по специализации учебных заведений) представлены в табл. 1. Из этих данных видно, что за период 1927-1995 гг. численность девушек-студенток всех вузов возросла в 28 раз, а их доля среди всех студентов увеличилась почти в 2 раза.

Закономерен и итог изменения состава студентов высших учебных заведений по полу: как видно из данных табл. 2, несмотря на то, что среди всех мужчин старше 15 лет доля, имеющих высшее образование, до сих пор остается более высокой, чем у женщин этого возраста (на 1000 мужчин старше 15 лет приходится 138 человек с высшим образованием, у женщин - 130), преодоление этого различия - дело времени, причем непродолжительного. Ведь на смену старшим поколениям, в которых доля имеющих высшее образование у женщин существенно меньше, чем у мужчин, приходят поколения, для которых характерно обратное. Так, если у мужчин и женщин старше 70 лет доли тех, кто имеет высшее образование (они его получали в 40-50-х гг.), различаются в 2,8 раз в пользу мужчин, а у 65-69-летних уже в 1,6 раза, то среди 25-29 летних различие - в 1,4 раза, но уже в пользу женщин.

Кроме того, на излете социализма выяснилось, что с точки зрения «равенства прав и возможностей для мужчин и женщин» именно образование является наиболее благополучным по сравнению с другими сферами жизнедеятельности. Так, например, социологический опрос, проведенный Госкомстатом СССР накануне радикальных экономических перемен, показал, что женщины ощущают неравенство с мужчинами в первую очередь в уровне оплаты и условиях своего труда и в последнюю очередь в получении образования. Причем сказанное справедливо как для жительниц городских поселений, так и жительниц сельской местности (см. табл. 3).

При этом необходимо подчеркнуть, что система высшего образования была не идеальна и ее невозможно было назвать реально равнодоступной для всего населения страны, поскольку существовал запрет на обучение женщин по ряду профессий, фактически отсутствовали условия для обучения инвалидов и пр. Кроме того, имели место неформальные или негласные ограничения (или, наоборот, дополнительные возможности, например система «блата») на прием в высшие учебные заведения.

С приходом в страну рыночных отношений ситуация с общедоступностью высшего образования для населения изменилась в худшую сторону. Принципиальным обстоятельством здесь стало кардинальное изменение состава факторов, искривляющих пространство равного доступа к образованию. Если в социалистические времена главенствовал идеологический фактор, то в настоящее время можно говорить фактически уже о целой совокупности   таких факторов, доминирующим из которых стал экономический.

Сегодня значительная часть родителей не в состоянии ни при каких обстоятельствах заплатить за подготовку своего ребенка к поступлению в вуз или даже за его обучение, поскольку имеет доходы ниже прожиточного минимума, который, в свою очередь, не предусматривает пока оплаты образования. В сочетании со стремительно ухудшающимся качеством обучения в государственных школах это приводит к росту неравенства населения с разным уровнем дохода в доступе к высшему образованию.

Представляется, что решение о снижении подоходного налога с граждан на сумму их затрат на образование и медицинское обслуживание, вступившее в силу с 2000 г., в целом верно, но оно не сильно увеличит возможности низкодоходных групп населения в оплате высшего образования. Во-первых, потому, что значительная часть таких расходов, как было уже сказано, идет неформальным путем и квитанцию о таких тратах к декларации о доходах не приложишь. Во-вторых, низко доходные группы и называются так, потому что у них маленькие доходы, а с маленького дохода берут маленький подоходный налог (в абсолютном исчислении). Школьный учитель или врач из районной поликлиники в лучшем случае смогут списать со своего подоходного налога долларов сто в год. Понятно, что с такими деньгами к подготовке в престижный ВУЗ или к платному высшему образованию лучше не подступаться. Другое дело высоко оплачиваемые работники. Для некоторых из них списание с подоходного налога затрат на образование будет обозначать значительное, если не полное освобождение от оплаты обучения (своего или детей) в вузе.

Кроме того, доступ к высшему образованию становится все более дифференцированным и в зависимости от места проживания потенциальных абитуриентов. Исследования последних лет все чаще свидетельствуют о том, что для подавляющего большинства выпускников средних школ, проживающих в российской провинции и желающих получить высшее профессиональное образование, все более значимым становится фактор «близости» учебного заведения к родному дому. Например, социологический опрос Кольского научного центра РАН, проведенный среди учащихся в гг. Кировск и Апатиты, показал, что каждый третий студент не смог бы учиться в центральных регионах России из-за нехватки средств4.

Как правило, государства, озабоченные проблемой равнодоступности системы образования для всего населения, ищут выход из подобных ситуаций в развитии систем студенческих займов (государственных и/или поддерживаемых государством, то есть предоставляемых на льготных условиях) для оплаты студентами образования и/или их проживания. У нас тоже предпринимались попытки ввести подобные кредиты. Последняя такая попытка была предпринята Сбербанком в августе 2000 г. К сожалению, этот банковский продукт не пользуется спросом, поскольку условия его предоставления трудно назвать льготными: 22% годовых, под которые он предоставляется, ничем не отличаются от процентов других кредитов этого банка. А, кроме того, сумма кредита зависит от «платежеспособности законного представителя учащегося (родителей)», то есть студенту из низко доходной семьи такой кредит не дадут, ну а детям из семей с высоким уровнем дохода он и не нужен…

В связи с ростом неравенства в доступе к высшему образованию правомерен вопрос о гендерном аспекте этой проблемы.

Сфера образования в России, до сих пор остается зоной относительного благополучия с точки зрения предоставления девочкам и мальчикам, юношам и девушкам равного доступа ко всем уровням образования. Для нее и сегодня «равенство прав» характерно в большей степени, чем для таких сфер жизнедеятельности как семья, работа, бизнес, политика (см. табл. 4). Как показал социологический опрос, проведенный в г. Рыбинске в 1997 г., по репрезентативной выборке для населения города в трудоспособном возрасте, 77% опрошенных женщин и 82% мужчин отметили, что мужчины и женщины в России имеют равный доступ к образованию. Для сравнения скажем, что только 35% женщин и 43% мужчин сочли, что женщины и мужчины имеют равные права в бизнесе; 12% и 26% отметили равноправие полов в политике (84% женщин и 73% мужчин указали, что в политике женщины имеют меньше прав, чем мужчины); 40% женщин и 50% мужчин считают, что равенство прав соблюдается на работе (а 54% женщин и 47% мужчин считают, что на работе у женщин прав меньше); равноправие в семье отметили 62% опрошенных женщин и 66% мужчин. Интересно, что мужчины на проблему равноправия смотрят значительно более оптимистично, чем сами женщины.

Но все же картина с доступностью образования, вероятно, не безоблачная, поскольку каждая пятая жительница Рыбинска и каждый шестой мужчина-житель этого города считают, что до­Ыступ к образованию для женщин сегодня затруднен.

Поскольку условия доступа мужчин и женщин к высшему образованию за последние годы формально не изменились, более того, идеологический фактор потерял свою силу, то можно предположить, что сегодня фактическое неравенство складывается за счет каких-то иных неформальных механизмов. Наиболее вероятными из них могут быть: дискриминация со стороны учреждений высшей школы (если они по каким-либо причинам в большей степени заинтересованы в приеме на обучение юношей, чем девушек), и особые предпочтения со стороны семьи или ближайшего окружения (если в нашей стране под влиянием социально-экономической обстановки формируется или уже сформировался стереотип о большей пользе образования для мальчиков, чем для девочек).

Что касается первой гипотезы, то она нашла подтверждение в исследованиях доктора социологических наук Д. Л. Константиновского, продолжительное время занимающегося вопросами социальной ориентации молодежи. Д. Л. Константиновский показал, что в последние десятилетия в нашей стране наблюдается значительный рост дискриминации женщин при поступлении в высшие учебные заведения. Так, по расчетам этого ученого, если в анкете абитуриента в пункте «пол» указывалось - «женский», то в 60-е гг. это понижало шансы абитуриента на поступление в вуз на 2,4%, в 80-е гг. - на 6,2%, а в 90 гг. - уже на 12%5. К сожалению, пока нет ответа на вопрос: «Почему это происходит? В чем причина такого отношения учреждений высшей школы к женской части абитуриентов?» Раскрытие этой проблемы может стать предметом для будущих исследований.

Гипотеза о дифференцированном отношении семей к обучению юношей и девушек возникла, исходя из результатов исследований гендерной асимметрии в доступе к образованию в различных странах мира. Ведь для значительной части стран, в том числе и так называемых развитых, достаточно характерным является дифференцированный подход семей к финансированию обучения детей разного пола. При этом смещение средств происходит в пользу образования для мальчиков. «Родители обычно вкладывают меньше средств в образование девочек, чем в образование мальчиков, поскольку полагают, что выгоды от образования девочек ниже, а расходы на него выше...»6.

О том, что в нашей стране подобный сценарий развития событий является вероятным, говорят многочисленные исследования, фиксирующие усиление патриархальных традиций во всех сферах жизнедеятельности, в том числе и в сфере образования. Об этом говорит также исследование О. А. Ворониной7. Например, в начале 90-х гг., в моду стало входить раздельное обучение мальчиков и девочек на уровне школы, появились профессиональные учебные заведения для юношей и для девушек.

К формированию различных подходов семей к оплате образования детей разного пола, могло бы подтолкнуть и катастрофическое снижение уровня жизни населения, и, следовательно,     сокращение возможностей оплаты обучения в большинстве
семей.

Но, как показало исследование, проведенное в г. Рыбинске, и дающее уникальный замер общественного мнения по этому вопросу, россияне пока практически одинаково относятся к необходимости оплаты высшего образования сыновей и дочерей (см. табл. 5). Более 86% респондентов не имеют гендерных предпочтений в оплате образования детей, из них 16% считают, что детей нельзя выделять по полу, а 70% - что платить надо за того, кто хочет учиться. Только 3% всех опрошенных отметили, что в случае нехватки средств, в первую очередь надо платить за образование сына, и менее 1% опрошенных - что за дочерей.

Но это ответы всех респондентов «в целом». Мы попробовали проследить, существуют ли различия во взглядах на интересующий нас вопрос у респондентов, имеющих и не имеющих детей, а также у респондентов, имеющих сына(овей), дочь(ерей) и, что самое интересное, имеющих одновременно и сына, и дочь (то есть тех, кто смотрит на решение этого вопроса не с общечеловече­ских позиций, а с позиций реального выбора: кому из детей оплатить образование).

Как и следовало ожидать, различия во мнениях существуют, хотя во всех выделенных группах (даже среди тех родителей, кто имеет только дочь) доля респондентов, считающих, что лучше платить за образование мальчиков, превышает долю тех, что считает, что платить надо за образование девочек. Причем самая высокая доля считающих, что именно мальчикам в первую очередь надо оплачивать образование, у тех родителей, кто имеет детей обоих полов. А наибольшая доля (1,5%) отдавших предпочтение именно девочкам, оказалась среди тех, кто детей не имеет. Еще одной особенностью ответов группы респондентов «не имеющих детей» был высокий процент (каждый шестой) затруднившихся с ответом. Это достаточно естественно, поскольку для них обозначенная дилемма «Сегодня высшее профессиональное образование стоит очень дорого, если в семье несколько детей, то порой приходится выбирать за кого платить» не является реально­стью их жизни.

В то же время следует учитывать, что в ближайшей перспективе у подавляющего большинства родителей не будет необходимости выбирать «за обучение какого ребенка им нужно платить» по причине фактического перехода к однодетной семье. И в реальной жизни вопрос будет стоять несколько иначе «смогут или не смогут родители оплатить образование своего единственного ребенка».

2. Различия в материальной отдаче от высшего образования у мужчин и женщин

В связи со значительностью сумм, вкладываемых родителями в образование детей, возникает вопрос, а возможно ли в условиях, предоставляемых современным российским рынком труда, «оправдать» эти деньги?

Можно утверждать, что реальная материальная отдача от высшего образования будет существенно различаться у мужчин и женщин. Дело в том, что одинаковыми у мужчин и у женщин будут только плата за образование, использование учебных материалов и прочие прямые расходы. Что касается косвенных издержек и прямых выгод от получения высшего образования, то они формируются вне сферы образования - в сфере занятости, где очень четко выражена дискриминация по признаку пола. Анализ положения, которое занимают сегодня российские женщины в сфере труда, позволяет говорить о том, что им существенно сложнее (если вообще возможно) «отрабатывать» свои затраты на образование. Рассмотрим это положение подробнее.

В классической модели инвестиций в человеческий капитал* суммарная материальная выгода от инвестиций в образование определяется как разница между выгодой от повышения заработной платы, вызванной более высоким уровнем образования работника и которую человек получает в течение трудовой жизни, и издержками, понесенными в период обучения (плата за обучение, учебники и пр.).

На рис. 1 в качестве примера приведена схема доходов работников, имеющих среднее и высшее образование, в течение взрослой жизни, которую условно можно разделить на три периода. Первый период - продолжение обучения после окончания средней школы (с 17 до 23 лет). В этот период человек не работает, но оплачивает свое обучение. В общем случае в период обучения расходы превышают возможные доходы (например, стипендию), то есть фактически учащийся человек имеет отрицательный «доход», что и отражено на графике.

Второй период - трудовая деятельность (с 17 до 60 лет, для лиц со средним образованием и с 23 до 60 лет, для лиц с высшим образованием). Различие графиков в этот период отражают дифференциацию заработной платы и продолжительности трудового стажа работников в зависимости от уровня их образования.

Третий период - пенсионный (после 60 лет) - демонстрирует различия в пенсионных выплатах работников, обусловленные    отличиями предпенсионных зарплат или пенсионных накоплений (на основании которых рассчитываются пенсионные выплаты).

Суммарный доход, который получит человек за свою жизнь на графике представляется в виде площади ограниченной кривой дохода и осью абсцисс. При этом следует иметь в виду, что в период обучения в высшем учебном заведении доход является отрицательным. А в качестве одного из экономических критериев эффективности высшего образования можно использовать соотношение суммарных доходов лиц с разным уровнем образования.

Рассмотрим более подробно составляющие этого уравнения в контексте российской экономической, социальной и демографической реальности, а также покажем, каким образом возникает дифференциация значений этих составляющих для мужчин и женщин.

Издержки на образование. Сразу отметим, что в нашей стране издержки на высшее образование, которые несут учащиеся (а вернее их родители), не имеют дифференциации в зависимости от пола абитуриента или студента. Несмотря на то, что расходы на обучение в системе высшего образования сегодня велики, они и не поддаются точному подсчету, ведь значительная их часть находится вне системы высшего образования или в теневой экономике. Траты можно разделить на две части - оплата подготовки и непосредственно обучения.

Что касается трат на подготовку для поступления в вуз, то их можно также подразделить на две части. Первая - относительно небольшая, но официальная - это оплата всевозможных подготовительных курсов. Анализ рынка образовательных услуг показывает, что такие курсы обходятся абитуриентам в 200-800 $ в год. Вторая - значительно большая по размеру, но теневая - оплата частных репетиторов. Здесь варианты могут быть любыми.

Размер платы за обучение сильно дифференцирован в зависимости от вуза, его местонахождения (или вернее от удаленности этого места от столичного региона), наименования специальности, по которой проводится обучение, и пр. Так в провинциальных высших учебных заведениях год платного обучения стоит 100-500 $. В столичных государственных вузах обучение значительно дороже и обходится в пределах 700-7000 $.

Выгоды от получения образования. Выгоды от получения образования могут возникнуть только при условии существования в стране прямой зависимости уровня оплаты труда работника и уровня его образования. Величина этих выгод в классической теории равна разнице между доходами людей с разным уровнем образования (например, с высшим и базовым средним), полученными ими в течение трудовой жизни.

В целом экономическая результативность инвестиций в человеческий капитал будет зависеть от множества факторов, но главными среди них можно считать: продолжительность обучения, размер оплаты обучения, размер заработной платы, величину трудового стажа, демографический фактор.

Если два первых фактора, при всех прочих равных условиях, можно будет считать гендерно нейтральными и с большой вероятностью имеющими одинаковое значение для обучающихся мужчин и женщин, то с другими факторами дело обстоит значительно сложнее. Значения этих факторов, а также их составляющих, будут дифференцированы по признаку пола и, следовательно, они будут иметь различное влияние на результативность инвестиций в образование у мужчин и женщин. Это обусловлено главным образом различиями гендерных ролей, принятых в нашем обществе, и что в свою очередь определяет специфику положения женщин и мужчин как в доступе к образованию, так и в сферах образования, занятости и на рынке труда. Рассмотрим более внимательно эти параметры.

А. Размер заработной платы. В нашем случае интерес представляют зависимость заработной платы работника и уровня его образования, а также дифференциация заработной платы по признаку пола, поскольку, чем теснее прямая зависимость уровня оплаты труда и уровня образования, тем, естественно при всех прочих равных условиях, выше и уровень эффективности инвестиций в образование. И чем меньше дифференциация заработной платы по признаку пола, чем меньше и различий в эффективности этих инвестиций для мужчин и женщин.

Общей для всех экономически развитых стран является тенденция более высокой оплаты труда более высококвалифицированных и образованных работников. Так, в странах находящихся под протекцией Организации за экономическое сотрудничество и развитие в Европе (ОЭСР) работники, обладающие университетским образованием зарабатывают, на 50-100% больше работников, имеющих только среднее образование8.

В России тоже наблюдается прямая зависимость размера заработной платы работников от уровня их образования. Правда, она недостаточно четко выражена, поскольку существует на чрезмерно высокий разброс значений оплаты труда. Но в целом массовые опросы (ВЦИОМ, RLMS - Российское лонгитюдное мониторинговое обследование 8-я волна) показывают, что заработная плата работников со средним образованием составляет 60-70% заработной платы работников с высшим образованием.

С точки зрения исследования гендерных аспектов инвестиций в высшее образование важно, что в России существует значительное отставание женщин от мужчин по уровню оплаты труда, причем в последнее десятилетие этот разрыв увеличивается. Если в 80-х годах заработок женщин в среднем составлял 70% заработка мужчин, то в конце 1999 г. только 52%9. Причем, если в 80-х гг. с ростом уровня образования разрыв между заработной платой мужчин и женщин сокращался (что соответствует ситуации в экономически развитых странах), то сегодня такой тенденции не наблюдается.

Так, по расчетам на основе данных PLMS следует, что для семи выделяемых уровней образования в пределах «нет среднего образования» - «высшее образование» размер средней заработной платы женщин колеблется без видимых закономерностей от 53% до 66% заработной платы мужчин. И только женщины, закончившие аспирантуру, имеют заработную плату практически такую же, как мужчины с аналогичным уровнем образования. Их заработок составляет 94% мужского.

Б. величина трудового стажа. Трудовой стаж - период получения выгод от приобретенного образования, поскольку определяет продолжительность получения заработной платы. Чем больше трудовой стаж, тем больше, при всех прочих равных условиях, величина выгод.

Размер трудового стажа дифференцирован у мужчин и женщин как формально, так и реально. Формальные различия определяются законодательно установленными границами трудоспособного возраста: начало трудоспособности одинаково для обоих полов - 15 лет, а возраст выхода на пенсию - дифференцирован (у женщин 55 лет, у мужчин 60 лет).

Расхождения в размере реального трудового стажа у женщин и мужчин, определяются не только границами трудоспособного возраста, но и различиями положения мужчин и женщин в занятости, распространенностью дискриминации в этой сфере, гендерными стереотипами относительно экономической активности/ неактивности и использования отпусков по уходу за малолетним ребенком, демографической ситуацией (включая уровень рождаемости в стране, продолжительность жизни) и т. д. Рассмотрим дифференциацию по полу некоторых основных параметров трудового стажа.

Расчеты на основе данных Госкомстата показывают, что реальная безработица имеет сходные масштабы распространения (и, следовательно, близкое воздействие на продолжительность платной занятости) среди мужчин и женщин, принадлежащих к одной образовательной группе. Однако она значительно шире распространена среди населения, обладающего более низким образовательным статусом. То есть безработица является фактором, уменьшающим суммарные материальные выгоды, в первую очередь для населения с низким уровнем образования.

Переход в домашнее хозяйство, обозначающий прекращение (временное или окончательное) получение материальных выгод от занятости в большей степени касается женщин, чем мужчин. Причем женщины с высоким уровнем образования менее склонны к прекращению занятости по сравнению с мужчинами (с любым образованием) и женщинами с более низким уровнем образования.

Важным ограничителем фактического трудового стажа человека является практика использования им трехлетнего отпуска по уходу за ребенком. Использование этой социальной льготы означает для работника временное прекращение материальной отдачи от вложений в образование. Сегодня социальные льготы, предназначенные для работников с семейными обязанностями, используются в большинстве случаев женщинами. Так, мужчины этот отпуск фактически не используют (среди находящихся в отпуске они составляют 1%).

Время окончания профессиональной карьеры людей, количество перерывов в их занятости, связанных с рождением и воспитанием ребенка, и их распределение во времени, а в конечном итоге, средняя продолжительность трудового стажа работников, во многом зависят от демографических процессов. Так, беспрецедентное снижение уровня рождаемости, наблюдаемое в настоящее время в России (за 1990-98 гг. число вторых детей у женщин сократилось в 1.81 раза, третьих - в 2.12 раза, четвертых - более чем в 2.18 раза), естественно, определяет сокращение числа перерывов в платной занятости у женщин. Огромные различия в продолжительности жизни мужчин и женщин (практически 12 лет) влияют на различия в продолжительности платной занятости, а в случае дожития до пенсионного возраста - на время получения пенсионных выплат. Правда, повышение уровня образования нивелирует разницу в показателях смертности мужчин и женщин10. С точки зрения размера выгод от вложений в образование большая продолжительность жизни лиц, имеющих высшее образование, означает, что эти люди чаще доживают до пенсии и имеют возможность получать не только большие доходы (из-за разницы в уровне оплаты труда), но получать их более продолжительное время, по сравнению с людьми, имеющими среднее образование. И в пенсионном возрасте у них остаточная продолжительность жизни выше и, следовательно, сумма пенсионных выплат больше за счет большего размера пенсий и более продолжительного периода их получения.

3. Модель оценки экономического эффекта от вложений в образование

В рамках проекта «Гендерные аспекты инвестиций в человеческий капитал», автором была создана экономико-математиче­ская модель оценки размеров эффективности инвестиций в образование с учетом следующих факторов: стоимости предвузовской подготовки, стоимости обучения в высшем учебном заведении, размера заработной платы работников (дифференцированной по полу и уровню их образования) в течение трудовой жизни, существования общественно-полезных перерывов в занятости человека (прохождение срочной службы в рядах Российской армии для юношей и пребывании в отпуске по уходу за ребенком для девушек), размеров пенсионных выплат, ожидаемой продолжительности жизни (дифференцированной по полу и уровню их образования), пенсионного возраста.

Для расчета экономической отдачи от инвестиций в образование была применена модель заработной платы, предусматривающей три варианта роста заработной платы (соответствующих трем типам карьеры: «пессимистической», «ожидаемой» и «оптимистической»*) и четырех уровней образования (среднее, техникум, высшее и аспирантура).

Размеры затрат на образование и их соотношение с заработной платой в модели устанавливались, исходя из данных социологических исследований. Для этого были использованы результаты специализированного опроса автором студентов первого курса МГПУ им. Ленина и RLMS.

Результаты расчетов показали существенную дифференциацию отдачи от вложений в образование мужчин и женщин и позволили определить экономические и социально-демографические условия, при которых получение высшего образования становится для мужчин и женщин экономически нецелесообразным. Так, например, при вполне умеренном уровне платы за образование (400$ за подготовительные курсы и по 500$ ежегодно в течение 5 лет) и существующей оплате труда мужчин и женщин, все лица, получившие платное высшее образование, оправдывают свои вложения вне зависимости от наличия или отсутствия в их трудовом стаже общественно-полезных перерывов и типа карьеры. Правда, женщины, получившие платное высшее образование, но реализовавшие только «пессимистическую» (неуспешную) карьеру, могут получить суммарно больший доход по сравнению с женщинами, имеющими среднее образование, только если не будут иметь детей. При этом разница в суммарных доходах составит только 4%.

У женщин, сумевших реализовать среднюю (ожидаемую) или «оптимистическую» (успешную) карьеру, таких проблем не возникает. Все они (вне зависимости от числа детей) в среднем получают суммарный доход выше, чем женщины со средним образованием и сопоставимым числом детей. Хотя рост числа детей нивелирует разницу в суммарных доходах женщин с разным уровнем образования. Например, при реализации «ожидаемой» карьеры, у бездетных женщин эта разница составляет 25% в пользу женщин с высшим образованием, а при условии рождения трех детей эта разница сокращается до 15%. У женщин, реализовавших «оптимистическую» карьеру, соответствующие цифры будут 35% и 29%.

Если сравнить суммарные доходы мужчин и женщин, то расчеты показывают, что при пессимистической карьере суммарные доходы мужчин (не имевших перерывов) будут в 1.5-2.4 раза больше суммарных доходов женщин (в зависимости от наличия и числа детей). При удачной, оптимистической карьере, этот разрыв будет существенно меньше - 1.4-1.8 раз.

Если же плата за образование выше и составляет 1000 долларов за подготовительные курсы и по 3000 долларов в год за учебу, для того, чтобы просто «оправдать» затраты на обучение и мужчинам и женщинам необходимо сделать как минимум ожидаемую карьеру, причем женщины не должны иметь более одного ребенка. Но даже при условии оптимистической карьеры и мужчины и женщины в результате получат меньше материальных выгод, чем мужчины и женщины, имевшие образование на  уровне средней школы. Причем женщины, получившие высшее образование, даже при оптимистической карьере получат материальных выгод в 1.8-3.8 раза меньше (в зависимости от наличия и числа детей), чем мужчины, не имевшие перерывов в занятости.

В последнее время, в первую очередь в связи с кризисом пенсионной системы, не утихает дискуссия о возможности изменения границ пенсионного возраста, установленных более чем 70 лет назад. При этом, как правило, рассматривается два варианта таких изменений: 1) увеличение пенсионного возраста на 5 лет только для женщин (до 60 лет); 2) увеличение это возраста на 5 лет для мужчин и женщин (до 65 и 60 лет соответственно).

С экономической точки зрения повышение пенсионного возраста имеет свои плюсы и свои минусы. Так, оно неизбежно приводит к увеличению нагрузки на рынок труда. В нашей стране, в которой при значительных масштабах безработицы широко практикуется дискриминация работников по возрастному признаку, это может означать перевод лиц, прежде претендовавших на пенсию, в категорию «безработный». Но в о же самое время происходит снижение нагрузки на саму пенсионную систему и повышение уровня дохода работников, которые вместо пенсии начинают получать заработную плату (при условии, что человек будет иметь работу и получать заработную плату, а не пособие по безрабо-тице).

Так на сколько же измениться размер суммарных материальных выгод работников в связи с увеличением возраста выхода на пенсию (при таком мало выполнимом условии, как полная занятость без снижения заработной платы в предпенсионный период)? Надо учитывать, что повышение возраста выхода на пенсию означает, что человек начинает получать заработную плату, но теряет свою пенсию, то есть добавочная материальная выгода будет составлять разницу между суммой заработной платы полученной за 5 лет минус суммой пенсий, которые могли бы быть получены в случае, если пенсионный возраст оставался неизменным. Расчеты, приведенные в таблице 6, показывают, что в стабильной экономике, при нормально функционирующей пенсионной системе, экономический выигрыш работников от повышения их пенсионного возраста на пять лет - минимален и может колебаться от 1.7 до 5.2% суммарных материальных выгод, которые могут быть получены мужчинами и женщинами в течение их трудовой жизни. Правда, работники, обладающие более высоким уровнем образования, а, следовательно, более высоким уровнем заработной платы, получат от увеличения возраста выхода на пенсию и более значимый материальный выигрыш. Причем у женщин этот выигрыш будет более значимым, чем у мужчин. Закономерным результатом является так же и то, что наибольший материальный выигрыш в этом случае получают женщины, имеющие детей (причем, чем больше детей, тем больше и выигрыш). Это в первую очередь связано с тем, что при повышении пенсионного возраста на пять лет, у данной категории работников (по сравнению с теми, кто не имел перерывов в трудовой деятельности) трудовой стаж в процентном исчислении возрастает более значимо - на 14,7%, для женщин имеющих троих детей, против 11,6%, для бездетных женщин.

В заключение следует еще раз акцентировать внимание на следующих проблемах: во-первых, не следует забывать, что в статье 43 Конституции РФ закреплено право каждого гражданина России получить бесплатно, на конкурсной основе высшее образование в государственном или муниципальном образовательном учреждении или предприятии. Однако наметившаяся в последнее время тенденция усиления фактического неравенства (в том числе гендерного) отдельных социально-демографических групп населения в доступе к образованию при сохранении формально равного для всех финансирования образования, неизбежно приводит к несправедливому перераспределению государственных субсидий, выделяемых на образование.

Во-вторых, формальная гендерная нейтральность системы платного высшего образования при сложившихся в России условиях оплаты труда вообще и оплаты труда женщин в частности, при существующих особенностях развития экономики и гендерной асимметрии в сфере занятости, не обеспечивает мужчинам и женщинам равной эффективности их вложений

 

 

Литература

 

1. Высшее образование в СССР. Статистический сборник М., 1961.    С. 86.

2. Женщины России. Статистический сборник. М.: Госкомстат России, 1995. С. 77.

3. Условия труда и быта женщин.…М.: Госкомстат России, 1992.
С. 390.

4. Гущина И. Какой он, северный студент? Север и рынок // Научно-информационный бюллетень. 1999. № 1. С. 149.

5. Общество неравных возможностей. АИФ. 21 мая (1022) 2000. С. 9.

6. Линь Леан Лим. Рабочие места для женщин: больше и лучше. Практическое руководство. МОТ, 1996. С. 76.

7. Воронина О. А. Права женщин в сфере образования: проблемы переходного периода и опыт жителей г. Рыбинска. В кн. Права женщин в России: массовое сознание и реальная практика их соблюдения. М.: МЦГИ, 1998. С. 285-310.

8. Доклад о состоянии занятости в мире в 1998-1999 гг. МОТ. М., 1999. С. 66.

9. Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. М., ВЦИОМ. 1999. № 6. С. 73.

10. Неравенство и смертность в России. Московский Центр Карнеги, 2000. С. 43.

 



Статья любезно предоставлена автором для размещения на портале "Женщина и общество"