Калабихина Ирина Евгеньевна, кандидат экономических наук, доцент кафедры народонаселения экономического факультета МГУ. Сфера научных интересов - экономика, демография и гендерные исследования. Важнейшие публикации: Социальный пол и проблемы населения. М. 1995; Некоторые аспекты теоретического анализа домохозяйства (Вести. Моск. Ун-та, Экономика, 1995, №5), Социальный пол: экономическое и демографическое поведение. М. 1998; Kalabikhina I.E. Women in the lone-parent families in Russia (CICRED. Women and Families: the Evolution of the Status of Women as a Factor in and a Consequence of Changes in Family Dynamics. Paris 1997). Участница третьей российской летней школы по гендерным исследованиям "Азов-98".
Ирина КАЛАБИХИНА
(Москва, Россия)
ГЕНДЕРНЫЙ ФАКТОР В ВОСПРОИЗВОДСТВЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО КАПИТАЛА
В данной статье мы будем рассуждать в рамках концепции человеческого капитала и полемизировать в терминах неоклассической теории новой экономики домохозяйства. Такие термины как "цена человека", "качество человека", "рациональность поведения" и др. будут использоваться нами в контексте теоретической концепции.
Вопрос исчисления полных затрат на воспроизводство человека затрагивался в экономической и демографической литературе (1). В данной статье мы остановимся на следующих проблемах. Что входит в понятие полной цены человека? Каково участие семьи и общества в воспроизводстве человеческого капитала? Как воздействует фактор смертности на воспроизводство человеческого капитала? Из чего складывается соотношение затрат на воспроизводство человеческого капитала и отдачи от человеческого капитала? Какова взаимозаменяемость количества и качества детей в процессе формирования человеческого капитала? На все поставленные вопросы мы будем отвечать через призму гендерных отношений, признавая тот факт, что и на национальном и на домохозяйственном Уровне гендерный фактор играет существенную роль в формировании человеческого капитала. В данном контексте понятие "гендерный фактор" обозначает систему реальных и представляемых гендерных ролей, распространенную в обществе, а также систему отношений полов в рамках семейных и общественных отношений.
Если мы формализуем полные затраты на человека, то получим следующее выражение: С = (Рn+h + Еgn+h) * λg + Δgn + Mgn + mn+h, где С - полные затраты на воспроизводство человека, Р - физиологические затраты (затраты на питание, одежду, жилье и непосредственные затраты на поддержание здоровья), Е - социальные затраты (затраты на образование, культурный уровень и т.д.)» Δ - недополучение национального, дохода вследствие замещения профессионального труда домохозяйственным, М - цена смертности (младенческая, детская, взрослая смертность), m - затраты на пространственную мобильность (включая затраты на адаптацию мигрантов в более экономически развитых районах), n - индекс национального уровня затрат, h - индекс домохозяйственного уровня затрат, g - индекс влияния гендерного фактора на переменную, λ - коэффициент социальной группы (куда может быть включена также поправка на очередность рождения ребенка вследствие действия принципа экономии на масштабе в рамках домохозяйства).
Полные затраты на воспроизводство человека формируются как на домохозяйственном, так и на национальном уровне:
C = Cn + Ch.
Национальное государство (общественные структуры) несет потери в национальном доходе от замещения профессионального труда родительским, участвует в физиологических затратах (социальные пособия малоимущим, "бесплатность" жилья и медицинских услуг), в социальных затратах (затраты на образование, квалификацию, культуру в виде дотаций, "бесплатных" форм функционирования социальных институтов), в перемещениях (программы поддержки беженцев и переселенцев). Цена высокой смертности на национальном уровне играет значительную роль в повышении цены воспроизводства человеческого капитала. Высокая младенческая смертность повышает цену производства совокупного человеческого капитала, высокая смертность в трудоспособных возрастах снижает эффективность отдачи от совокупного человеческого капитала, повышая цену совокупного работника.
Фактор смертности или влияние цены смерти в различных возрастных группах на формирование человеческого капитала также не одинаков для различных полов. Снижение младенческой смертности в стране приводит к более экономному воспроизводству человеческого капитала. На этой стадии различия показателей смертности по полу не существенны. Во взрослом возрасте феномен мужской смертности увеличивает цену воспроизводства человеческого капитала - мужчины, умирающие в трудоспособном возрасте, не успевают реализовать индивидуальный человеческий капитал.
Поправка на социальную группу зависит от экономического строя и приоритетов социальной политики государства: либо господствует "уравниловка", либо усиливается адресность социальных мер. Непосредственные национальные затраты на воспроизводство человеческого капитала могут быть различны для мужчин и женщин, девочек и мальчиков. Например, если государство осуществляет политику развития образовательного и профессионального уровня женщин или реализует так называемую политику государственного феминизма, то женский человеческий капитал будет обходиться государству дороже (что, тем не менее, принесет отдачу в будущем).
Недовложения в национальный доход при замещении профессионального труда родительским формируются в основном по женской линии, когда женщины оставляют работу в пользу семейных интересов. И чем выше уровень квалификации женщины, тем чувствительнее потери. Наиболее резкое увеличение этого показателя наблюдается в России в настоящее время и сопровождается падением спроса на высокообразованный женский человеческий капитал, ростом обычной, скрытой и структурной безработицы. Эти тенденции затрагивают и мужскую и женскую рабочую силу, имеющую в России высокий образовательный потенциал. Однако для женщин в такой ситуации эффект замещения профессионального труда домохозяйственным более усилен, чем для мужчин.
Домохозяйства, в свою очередь, осуществляют физиологические и социальные затраты с поправкой на коэффициент социальной группы и очередности рождения ребенка, участвуют в затратах на перемещение (затраты собственно на пространственную мобильность, то есть на переезды с одного места жительства на другое). Можно утверждать, что в основном на уровне домохозяйства осуществляются вложения в профессиональную (или в широком смысле в социальную) мобильность членов семьи. На уровне домохозяйственных затрат фактор издержек смертности проявляется тем меньше, чем ниже показатели младенческой и детской смертности.
Коэффициент поправки на очередность рождения ребенка меняется в зависимости от уровня развития общества и конкретной экономической ситуации. Цена первого ребенка для семьи в период социализма составляла 0,58 от цены взрослого (цена каждого последующего - 0,47). В 1990-е годы цена ребенка составила 0,9 от цены взрослого (2). Европейская стандартизированная шкала при расчете цены ребенка показывает, что при рождении каждого ребенка у брачной пары ее затраты для поддержания эквивалентного уровня жизни вырастут не на 0,9 затрат на взрослого, а на 0,5. Однако, европейские оценки представляются заниженными для современной российской экономики.
Мы уже отмечали, что феномен мужской сверхсмертности увеличивает цену воспроизводства человеческого капитала - мужчины, умирающие в трудоспособном возрасте» не успевают "вернуть" затраченный на их воспитание и обучение человеческий капитал. Рассуждая о мужской сверхсмертности, необходимо подчеркнуть, что существует биологически предопределенная мужская сверхсмертность и социально сформированная мужская сверхсмертность. Достаточно трудно выделить биологическую границу мужской сверхсмертности, вероятно, различающуюся для разных этносов, зависящую от множества различных факторов, действующих в конкретной пространственно-временной реальности. Мы условно определим эту границу в 5 лет, основываясь на показателе ожидаемой продолжительности жизни при рождении. Будем считать, что если разница в продолжительности предстоящей жизни между мужчинами и женщинами сегодня превышает 5 лет, то необходимо обратить внимание на социальные факторы смертности в данной стране. Мы позволили себе установить эту условную границу, основываясь на эмпирических оценках показателя продолжительности жизни при рождении и на оценках авторов, рассчитывающих индекс человеческого развития с учетом гендерного фактора (3). В России разница в ожидаемой продолжительности жизни при рождении составляла в 1994-96 гг. около 14 лет в пользу женщин.
Каковы же причины высоких показателей мужской смертности в современной России? Ряд факторов мужской сверхсмертности действовал и ранее (в частности, низкое самосохранительное поведение, чрезмерное употребление .алкоголя и т.д.). Однако в 90-ые годы появились и другие факторы мужской сверхсмертности в России.
Разрушение системы государственного патернализма сопровождалось изменением ролевых норм для социальных полов. Если ранее общественно поощряемой считалась ситуация, при которой и мужчина, и женщина работали в общественном производстве, то сегодня в обществе возрождаются симпатии к так называемой традиционной семье: муж - кормилец семьи, жена - домохозяйка. Мужчины не смогли войти в роль кормильцев и за достаточно короткий промежуток времени перестроить модели занятости, модели заработков. Многие российские мужчины не могут выдержать правила конкурентной игры в зарождающейся рыночной среде, имеющей следующие черты: четко выраженный криминальный характер, неуправляемую скрытую безработицу, неразвитую рыночную инфраструктуру, слабое государственное регулирование трудовых процессов, девальвацию образовательного потенциала.
А требования такого рода к ним, тем не менее, предъявляются. Во-первых, средства массовой информации различными методами (реклама, сериалы) пропагандируют так называемую "нормальную" семью - полная семья с неработающей женой и высоким жизненным уровнем. Во-вторых, трудовая практика (выталкивание женщин с рынка труда, сегрегация женщин на рынке труда) и государственное законодательство (удлинение материнского отпуска по уходу за ребенком и т.д.) приводят к ситуации, при которой жена невольно оказывается домохозяйкой. В-третьих, советская модель полной занятости в сочетании с распространенным ручным трудом, тяжелыми условиями труда и низким бытовым сервисом породили так называемую женскую перезанятость, сформировали установки незанятости в общественном производстве для женщин определенных социальных групп.
Неумение или невозможность справиться со своей новой ролью "единственного кормильца" в семье приводит мужчин к стрессам. Отсюда рост мужской смертности по следующим причинам: сердечно-сосудистые заболевания, внешние причины (несчастные случаи, отравления, травмы, убийства, самоубийства). В частности, коэффициент смертности мужчин в трудоспособном возрасте по причине самоубийств с 1990 по 1994 год вырос в 1,72 раза и составил в 1994 году 96,8 на 100000 лиц мужского пола трудоспособного возраста.
Все это является косвенным доказательством влияния гендерного фактора на рост мужской смертности. Несмотря на трудности вычленения гендерного фактора из всего клубка причин мужской сверхсмертности, необходимо провести углубленное исследование, направленное на доказательство или опровержение этой гипотезы. Она представляется нам достаточно правомерной.
Обратим внимание на соотношение
повозрастных вероятностей
смертности для мужчин и женщин, наблюдавшееся в 1970, 1980, 1990 и 1994 годах (Рисунок 1). Данный
показатель рассчитывается как частное между вероятностью умереть в определенном возрасте для мужчин к
аналогичной вероятности для
женщин. Расчеты выполнены на основе коэффициентов повозрастных вероятностей смерти,
полученных В.
Школьниковым и др. (4).
Рисунок 1. Соотношение повозрастных вероятностей смертности для женщин и мужчин
|
Заметим, что пик относительно высокой мужской смертности в возрасте 25 лет воспроизводится в течение ряда десятилетий. В настоящее время он трансформировался в миниплато с возрастными границами 20-30 лет - возраста наиболее активной социализации мужчин, как в профессиональном, так и в семейном отношении. Кроме того, наблюдается всплеск относительного роста мужской смертности в возрасте 40-50 лет. Именно 40-летние мужчины испытывают сегодня кризис ролей в наибольшей степени. Пресловутые шестидесятники не успели "набрать очки" в советской социальной иерархии и уже не могут "вписаться" в современные конкурентные отношения на рынке труда. Насколько хорошо "работают" эти показатели можно наблюдать по поведению рассчитанных отношений вероятностей умереть для мужчин и женщин в 1980 году - афганские события смещают пик мужской сверхсмертности на призывной возраст.
Рассматривая отношения "затраты-результаты", мы можем акцентировать внимание на двух аспектах проблемы: анализировать вложения в человеческий капитал и отдачу от человеческого капитала или изучать отдачу от человеческого капитала и поддержание "отработанного" человеческого капитала. В каждом случае присутствует влияние гендерного фактора. Поясним свою мысль.
В первом случае мы сопоставляем расходы на воспитание ребенка и вложения взрослого человека в воспроизводство национального дохода, а также пытаемся оценить вложения взрослого человека в воспроизводство населения, то есть оценить домашний труд по воспитанию человека.
Во втором случае мы сопоставляем вложения взрослого человека в воспроизводство национального дохода и получение пожилыми людьми поддержки после трудоспособного возраста. Дело в том, что увеличение продолжительности жизни и процессы постарения населения (увеличение продолжительности жизни в сочетании с низкой рождаемостью) формируют два потока вложений в человеческий капитал - на стадии его формирования и на стадии его поддержания. Второй поток "вложений" традиционно не рассматривается с точки зрения затрат на воспроизводство человеческого капитала. Однако процесс постарения населения "оттягивает" на себя значительные средства на поддержание пенсионеров. Поэтому мы позволим себе сказать несколько слов об этой стороне баланса "затраты-результаты" с точки зрения влияния гендерного фактора на вложение и распределение средств со стороны взрослых индивидуумов.
Как уже отмечалось, относительно низкая продолжительность жизни мужчин приводит к неравномерному распределению пенсионных средств в пользу женщин. Ожидаемая продолжительность жизни при рождении у мужчин составила 57,5 лет в 1994 году и 59 лет в 1996 году при начале пенсионного возраста - 60 лет. Вероятность того, что мужчины, достигшие возраста 20 лет, доживут до пенсии в 1990 году равнялась 70%, в 1995 - 54%.
Выравнивание ситуации должно осуществляться через вложение средств в сокращение разрыва в продолжительности жизни мужчин и женщин, в программы здравоохранения, в пропаганду здорового образа жизни и "нормальности" эгалитарной семьи. Это наиболее продуктивный путь. В отличие, например, от манипуляций с возрастом выхода на пенсию. Ибо реальная ситуация такова. Безусловно, существуют потенциальные возможности дискриминации женщин на рынке труда по причине более раннего возраста выхода на пенсию. Однако многие российские женщины работают либо в государственном секторе, либо на "черном" рынке труда и не испытывают на себе давление по причине пенсионного возраста, а имеют материальную прибавку к зарплате. Угроза реального давления в пенсионном возрасте играет существенную роль, в основном, в официальном негосударственном секторе рынка труда, где женщины старших возрастов сегодня не завоевали значимых позиций. Впрочем, повышение возраста выхода на пенсию, скорее всего будет осуществляться в России по экономическим причинам - государству выгоднее платить пособие по безработице, чем регулярную пенсию. Кроме того, возраст выхода на пенсию в нашей стране значительно ниже, чем в большинстве других стран.
В рамках всего жизненного цикла мужчин и женщин баланс "вложения-поддержка" не представляется столь нарушенным в пользу женщин. Тот факт, что женщины меньше вкладывают в пенсионную систему, частично вытекает из дискриминации женщин на рынке труда (гендерный разрыв в оплате труда, карьерные барьеры, феминизация непрестижных профессий) (5). Кроме того, общественное непризнание домохозяйственного труда создает ситуацию, когда этот труд женщин вообще не оплачивается (следовательно, не осуществляются вложения в пенсионную систему). Не является ли нарушение баланса пенсионной поддержки своеобразной компенсацией за предыдущую дискриминацию женщин? Безусловно, надеяться на такое "выравнивание" нельзя, необходимо снимать дискриминационные ситуации для мужчин и женщин на разных стадиях жизненного цикла.
Вернемся к первому аспекту проблемы "затраты-результаты", когда мы сопоставляем вложения в воспитание ребенка и отдачу от взрослого человека в воспроизводство национального дохода и в воспроизводство населения.
Гендерный фактор действует на каждое слагаемое затрат и результатов.
Во-первых, следует заметить, что вложения в детей на домохозяйственном уровне различны по полу - это показывают исследования домохозяйств в европейских, азиатских, африканских экономиках (6). Что лежит в основе разницы в затратах на девушек и в затратах на юношей? Если мы отталкиваемся от "новой теории домохозяйств", где женщина, в отличие от мужчины, априорно обладает худшими качествами на рынке труда, то расходы на (высшее) образование девушек не являются рациональными для семейного бюджета. С ростом доли этих затрат в затратах на воспроизводство человеческого капитала растет и гендерный разрыв в домохозяйственных затратах. Таким образом, социальные затраты могут являться объектом гендерной дифференциации затрат.
Если мы отрицаем априорную некачественность женской рабочей силы и необходимость выполнять одну роль на протяжении жизненного цикла (роль хозяйки дома), то затраты на образование юношей и девушек не должны различаться с точки зрения рациональности. Снижение рождаемости, развитие контрацепции, вовлечение женщин в общественное производство, рост образовательного уровня населения, рост доли неполных семей, - все эти тенденции нарушают рациональность гендерной дифференциации вложений в человеческий капитал.
Что касается разницы в физиологических затратах, то принадлежность к социальной группе для ребенка более значима, чем принадлежность к социальному полу. Хотя, вообще говоря, принадлежность семьи к социальной группе может влиять на механизм принятия домохозяйственных решений и распределение домохозяйственных ролей, по разному преломляя воздействие домохозяйственных факторов, например, на женскую занятость (7).
Домохозяйственные результаты, то есть отдача от человеческого капитала на уровне семьи, взаимосвязаны с результатами на национальном уровне. Дискриминация женщин на рынке труда (в образовательных, профессиональных, карьерных структурах, в уровне оплаты труда) снижает отдачу от вложенных затрат в формирование человеческого капитала.
Социальные нормы распределения ролей в конкретном обществе могут диктовать гендерную дифференциацию затрат или (даже при отсутствии такой дифференциации в конкретном домохозяйстве) ввести гендерную дифференциацию на стадии отдачи от человеческого капитала: при равном с мужчиной уровне образования женщина будет получать меньшую зарплату.
Что касается "невидимого" домохозяйственного труда, то, в отличие от национального уровня, в семье этот труд (способность к такому труду) учитывается и признается. С точки зрения "новой экономики домохозяйства", способность к такому труду измеряет качество женщины при выборе брачного партнера. В эгалитарной семье (семье, в которой муж и жена работают, решения принимаются совместно, отсутствует гендерная дифференциация затрат на детей) спрос на эти качества распространяется на оба пола. Отдача здесь тоже зависит от вложений, и не только в смысле обучения навыкам домашнего труда и ведения хозяйства, но и в смысле получения образования. Более образованные женщины рациональнее организовывают свой быт, воспитывают детей более высокого качества. Более образованные мужчины в большей степени участвуют в воспитании детей и в домашнем хозяйстве.
Однако в "новой экономике домохозяйства" вложения в детей описываются, в основном, с точки зрения материальных затрат, в частности, на образование. При таком раскладе рациональными выглядят только различные вложения в детей в зависимости от пола. Дети из эгалитарной семьи имеют, на наш взгляд, более высокое качество, чем дети из традиционной семьи, так как они получают больше вложений: и в виде материальных затрат на образование, и в виде затрат времени на передачу навыков совместного ведения хозяйства и воспитания детей.
Известно, что мужчины и женщины вносят различный вклад в домохозяйственные виды труда. Однако, несмотря на тот факт, что такое распределение труда продолжает воспроизводиться, в рамках домохозяйства происходят изменения, касающиеся этого распределения. Таким образом, специализация в браке (важный постулат неоклассической школы) начинает размываться. В рамках западного общества элементом такого размывания является изменение структуры потребления семей: увеличивается доля затрат на еду, алкоголь, поддержание машины. Эти изменения связывают со снижающейся необходимостью домохозяйственного участия женщин - семьи чаще питаются в ресторанах, женщина более активна вне дома, что приводит к большим затратам на еду, алкоголь и расходам на машину.
Увеличивающиеся вложения в женский человеческий капитал и изменение норм социализации мальчиков и девочек приводят к более равному распределению домашнего труда между мужчинами и женщинами. Причем, зарплата женщин или объем рабочего времени в меньшей степени влияют на это распределение, чем социально-культурные нормы, "исповедуемые" конкретной семьей.
Уровень оплачиваемого труда женщин, вообще говоря, не является достаточным критерием для оценки степени равенства в семье не только в отношении распределения домохозяйственного труда, но и в распределении доходов домохозяйства. Домохозяйственный совокупный доход (или семейные деньги) состоит из следующих частей: доля дохода на непосредственные расходы мужчин; доля доходов на непосредственные расходы женщин; доля средств на домохозяйственные нужды, управляемая женщиной; доля средств на домохозяйственные нужды, управляемая мужчиной; некие общие средства, выделенные на поддержание домохозяйства.
Относительно равномерно распределяются только общие средства, выделенные на поддержание домохозяйства. По линии "женских долей в доходах" (вторая и третья составляющие) наблюдается значительное гендерное неравенство в располагаемых доходах (8).
Говоря о равномерном распределении рабочего времени мужчин и женщин, необходимо вспомнить, что распределение времени досуга также имеет значение в этой связи. По модели Гронау (Gronau) (9) работающая женщина замещает свое время на досуг и домохозяйственный труд временем, потраченным на рынке труда. Эффекты замещения при этом различны для досуга и домохозяйственного труда. Время досуга в большей степени служит резервом экономии рабочего времени. Исследования затрат времени подтверждают эту гипотезу: женщина экономит время для работы за счет воспитания детей, своего досуга и сна (10).
Человеческий капитал детей формируется через их определенное количество и качество. Тезис о взаимозаменяемости количества детей уровнем вложений в каждого ребенка, или качеством детей, возник достаточно давно и обсуждается в литературе с определенной периодичностью (11). Так как семейный капитал имеет бюджетное ограничение, родители должны выбирать, сколько детей и какого качества они желают иметь.
Переход от патриархальной крестьянской семьи к нуклеарным семьям и снижение младенческой и детской смертности явились необходимыми условиями для снижения норм детности. Технологический прогресс и изменение процесса труда, вовлечение женщин в профессиональные и образовательные структуры, развитие контрацепции сделали малодетность более выгодной, поменяв иерархию ценностей женщин и мужчин.
Растущий спрос на высококвалифицированный труд, более высокая цена такого труда, развитие технологического прогресса диктуют необходимость вкладывать средства в образование Детей для того, чтобы они могли включиться в общественное производство с наибольшей эффективностью.
Однако заметим, что эти два процесса - снижение количества детей и повышение их качества, не являются абсолютно взаимозаменяемыми. Снижение количества детей в рамках отдельного домохозяйства может не повлечь за собой повышения качества родившихся детей. На этот процесс, с одной стороны, оказывают влияние характеристики образовательного, Доходного, социального уровня членов домохозяйства. С другой стороны, этап развития общества также может вносить свои коррективы в рождение детей определенного количества и качества. Периоды экономических спадов, социальных, национальных кризисов (и войн, как крайних проявлений кризисов) снижают качество детей и ограничивают их количество. В России сегодня мы можем наблюдать не только падение показателей рождаемости, но ухудшение показателей качества населения и качества детей, в частности.
В рамках отдельного домохозяйства такие факторы, как занятость женщин, доход домохозяйства, распределение дохода между женой и мужем, образование жены, образование мужа, разнонаправлено влияют на количество и качество детей в семье.
Высокий доход домохозяйства и высокий уровень образования родителей положительно влияют на качество детей. Фактор занятости женщин имеет разнонаправленное влияние: усиливает самонадеянность дочерей и нейтрально или негативно действует на самонадеянность сыновей. Кроме того, занятость сама по себе не является показателем качества воспитания детей, необходимо рассматривать и другие характеристики (образование, доход). Распределение дохода между женой и мужем (которое может служить оценкой степени эгалитарности семьи) в случае высокой степени эгалитарности положительно влияет на качество детей.
В отношении количества детей в семье очень сложно однозначно оценить влияние факторов. Зависимости имеют очень сложный характер, часто число детей в семье U-образно реагирует на параметр дохода, занятости, образования. Речь идет, конечно, о действии этих факторов на колебание численности детей в семье в рамках определенного уровня рождаемости. Вообще говоря, связи между женской занятостью и наличием детей в семье очень ослаблены в условиях малодетности. Домохозяйственные связи влияют скорее на типы занятости, но не на занятость как таковую.
В заключение обратим внимание читателя на некоторые "слабые" моменты теории воспроизводства человеческого капитала, подвергающиеся критике с точки зрения феминистской экономики: отсутствие учета гендерного фактора в переменных формулы затрат на воспроизводство человеческого капитала, "невидимость" домохозяйственного труда в балансе затрат, априорное признание патриархатности распределения ролей в семье и рациональность односторонней специализации в браке, рациональность дифференциации вложений в качество детей по полу.
Литература
1. Сови А. Общая теория населения. М., 1977; Щульц Т. Ценность детей //THESIS. М., 1994, №6.
2. Зверева Н. Воспроизводство человеческого капитала на уровне семьи //Вестник Моск. Ун-та. Экономика, №5, 1998.
3. Доклад о развитии человеческого потенциала в РФ. М.,
1996.
4. Школьников В. и др. Современные тенденции смертности по причинам смерти в России 1965-1994. Париж, 1996.
5. Калабихина И. Социальный пол и проблемы населения. М., 1995.
6. Вулли Ф. Феминистский вызов неоклассической экономической теории //THESIS. 1994. №6; .Women, employment and the family in the international division of labour. Stichter S. and Parpart J. (ed.) London. 1990.
7. Калабихина И. Факторы домохозяйства и занятость женщин //Экономика домашних хозяйств. Жеребин
В. (ред.) М.,
1997. С.113.
8. Vogler С. Money in the Household //The Social and Political Economy of the
Household. AndersonM., BechhoferF. and Gershuny J. (ed.) Oxford, 1994.
9. Gronau R. Leisure,
Home production and Work - the Theory of
Allocation of time revisited //Journal of Political Economy. 1977. № 85. Pp. 1099-1123.
10. Horrel S. Household
Time Allocation //The Social and Political Economy of the Household. Anderson
M., Bechhofer F. and Gershuny J. (ed.) Oxford,
1994.
11. Keyfitz N. Why population policy is not always effective //Politiques de population. Etudes et Documents. Paris, 1985. Vol.2, №2.