МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВАЯ ЗАЩИТА ПРАВ ЖЕНЩИН: ПРИНЦИП УНИВЕРСАЛЬНОСТИ И КУЛЬТУРНОГО РАЗНООБРАЗИЯ

Светлана Поленина

профессор, доктор юридических наук, Институт государства и права РАН

Ставя перед собой задачу активизации международно-правовой защиты прав человека, ООН выступает не только как инициатор принятия соответствующих международных документов. Этой организацией создана сеть специализированных учреждений, имеющих нормотворческие функции в области охраны тех или иных прав человека. Некоторые из этих структур ООН обладают также правомочием международного контроля.

Одна из них - Международная Организации Труда (МОТ). С точки зрения защиты индивидуальных и коллективных прав женщин, ее деятельность имеет первостепенное значение. Эта организация была создана в 1919 г. еще в рамках Лиги Наций. В 1946 г. МОТ стала первым специализированным учреждением ООН. Ее нормотворческая деятельность весьма многогранна. Значительное место в ее деятельности принадлежит защите основных прав человека в области труда, а именно права на труд, на ассоциацию, права на свободу от дискриминации в трудовых отношениях (в том числе и по половому признаку), право на свободу от принудительного труда, обеспечению занятости и борьбе с последствиями безработицы, регламентации условий труда и отдыха, социального страхования и социального обеспечения трудящихся. Наряду с регулирующими названные вопросы конвенциями МОТ универсального характера имеется немалое число актов МОТ, предназначенных для защиты отдельных категорий трудящихся, работающих в промышленности, на транспорте, в шахтах, в торговле, сельском хозяйстве и др. К числу последних принадлежат конвенции и нормы, устанавливающие условия труда женщин и подростков, а также ограничивающие применение детского труда.

Специфика конвенций МОТ состоит в том, что они допускают возможность приспособления международной нормы к национальному праву и практике в целях постепенного их развития. В п. 3 ст. 19 Устава МОТ предусмотрено, что "при выработке любой конвенции или рекомендации для всеобщего применения конференция обязана считаться со странами, в которых климат или другие специфические обстоятельства создают существенно различные экологические условия". Этой же цели - обеспечению условий имплементации международной нормы для последующего развития национального права и практики - служат предоставляемые во многих конвенциях МОТ государствам возможности самим определять объем принимаемых на себя обязательств, например, заявить о частичном принятии обязательств, временном исключении из сферы действия конвенции определенных институтов трудового права или групп трудящихся, выбирать различные средства имплементации, т.е. осуществлять ее путем введения правовой нормы либо через коллективные соглашения и т.д. Обязуясь осуществить частичную имплементацию конвенции, государство возлагает на себя ответственность за ее постепенное осуществление и полную имплементацию. Оно как бы "втягивается" в этот процесс под воздействием обязательств, содержащихся как в самой конвенции, так и в Уставе МОТ1[1].

В деятельности Международной организации труда имеются и чисто организационные особенности. Первая из них состоит в том, что в работе ежегодных конференций МОТ принимают участие на равных основаниях наряду с представителями государств-членов также представители трудящихся и представители предпринимателей этих стран. От каждой страны в работе конференции участвуют четыре делегата: два, представляющие правительство, и два других - от трудящихся и предпринимателей. При этом каждый из делегатов голосует самостоятельно. Такое представительство обеспечивает воздействие всех групп, представляющих различные интересы, на принятие конвенций и рекомендаций.

Вторая характерная особенность деятельности МОТ состоит в том, что в этой организации создана система развернутого международного контроля. Такой контроль осуществляется над всеми членами МОТ независимо от того, ратифицирована ли ими та или иная конвенция и рекомендация, а в силу лишь самого факта участия в организации. Согласно ст. 19 Устава МОТ каждое государство-член обязано в течение года, но не позднее 18 месяцев после окончания очередной конференции, представить принятую конвенцию государственным властям своей страны для решения вопроса о ратификации или принятии других мер. Это делается даже в том случае, если данный член голосовал против одобрения документа. Если государство не ратифицирует конвенцию, то в секретариат МОТ сообщается о причинах, препятствующих ратификации. По запросу секретариата каждое государство-член обязано представить доклады о состоянии законодательства и практики его применения по вопросам, изложенным в нератифицированной конвенции.

По ратифицированным конвенциям государства представляют периодические доклады о ходе их выполнения, которые тщательно анализируются экспертами МОТ. В результате государству-члену представляются предложения и замечания, обращается внимание на расхождения с конвенцией национального законодательства и практики его применения, которые в виде общего правила учитываются государствами. Статья 23 Устава МОТ обязывает государства передавать копии своих докладов наиболее представительным организациям трудящихся и предпринимателей своих стран. Последние также могут представлять в МОТ свои замечания и предложения по поводу выполнения ратифицированной конвенции. Получив такие замечания и предложения, органы МОТ могут делать соответствующие представления государству. На базе полученных докладов на ежегодной конференции представляется соответствующее сообщение. МОТ практикуются также прямые контакты со своими членами для получения дополнительной информации и обсуждения вопросов ратификации или имплементации ратифицированных конвенций.

За время своей деятельности МОТ приняла около 200 конвенций и почти столько же рекомендаций. Различия между двумя видами актов МОТ связаны с теми последствиями, которые возникают у государств-членов в силу их принятия. Круг вопросов, по которым принимаются конвенции и рекомендации, фактически совпадает. Рекомендации нередко детализируют положения конвенции, предлагая более широкий круг прав и более высокие их пределы. Однако в отличие от конвенций, создающих юридические обязательства для государств, которые их ратифицируют, рекомендации, не обязывая государства, призваны служить типовой нормой при подготовке национальных законов в области трудовых отношений. Это зафиксировано в п. 6 "а" ст. 19 Устава МОТ, где говорится, что "рекомендации сообщаются всем членам организации для рассмотрения их с целью придания им силы путем принятия закона или другими путями". Такие рекомендации получили в науке название "вспомогательные источники международного права"

Число конвенций МОТ, специально посвященных защите прав трудящихся женщин, относительно невелико. Эпохальной в этом отношении следует считать Конвенцию 100 о равном вознаграждении мужчин и женщин за труд равной ценности. Она была принята МОТ 29 июня 1951 г. и ратифицирована СССР 4 апреля 1956 г. Этой Конвенцией было впервые в истории человечества придано международно-правовое значение принципу, согласно которому ставки вознаграждения за труд равной ценности должны определяться без дискриминации по признаку пола. При этом Конвенция предусматривает, что вознаграждение включает в себя обычную, основную или минимальную заработную плату или обычное или минимальное жалованье и всякое другое вознаграждение, предоставленное прямо или косвенно в деньгах или в натуре предпринимателем трудящемуся в силу выполнения последним какой-либо работы. Тем самым МОТ был сделан важный шаг для реализации в сфере трудовых отношений нормы Всеобщей декларации о правах человека, провозгласившей равенство всех людей независимо от расы, цвета кожи, национальности, пола и других обстоятельств.

Принятие МОТ Конвенции 100 отнюдь не преследовало цель создать в вопросах оплаты труда всеобщую уравниловку. В статье 3 Конвенции специально оговорено, что разница в ставках вознаграждения, которая соответствует независимо от пола разнице, вытекающей из объективной оценки исполняемой работы, не рассматривается как противоречащая принципу равного вознаграждения мужчин и женщин. Такая оговорка, логически обоснованная, оставила решение вопроса о методе объективности оценки исполненной работы на усмотрение компетентных властей того или иного государства.

В результате ныне практически во всех развитых государствах можно констатировать деление профессий на типично "мужские" (и соответственно высокооплачиваемые) и типично "женские" (низкооплачиваемые). О том, что в основе такого деления лежат причины отнюдь не объективного, сугубо гендерного, дискриминационного по отношению к женщинам характера свидетельствует следующий факт. В США, где среди врачей преобладают мужчины, профессия врача является наиболее высокооплачиваемой. В России и других странах, бывших союзных республиках СССР, среди врачей преобладают женщины. И оплачиваются врачи, как и все работники бюджетной сферы, по весьма низким ставкам и по остаточному принципу. Прав исследователь из ФРГ Г. Шнорр, который говорит о том, что для исправления такой ситуации недостаточно лишь формальных изменений в законодательстве, а необходимы "постепенные изменения всего подхода к социальной политике"[2]

Исходя, по-видимому, из тех же посылов, Международная организация труда приняла в июне 1962 г. Конвенцию 117 об основных целях и нормах социальной политики, содержащую помимо прочего нормы антидискриминационного характера. К сожалению, ни Советским Союзом, ни Российской Федерацией Конвенция МОТ 117 так и не была ратифицирована.

Положения Конвенции 100 нашли свое развитие в более широкой по кругу защищаемых лиц Конвенции 111 о дискриминации в области труда и занятий, ратифицированной СССР в 1961 г. Конвенция 111 определяет "дискриминацию" как всякое различие, недопущение или предпочтение, проводимое по признаку расы, цвета кожи, пола, религии, политических убеждений, иностранного происхождения или социального происхождения, приводящие к уничтожению или нарушению равенства возможностей или обращения в области труда и занятий. При этом указано, что под терминами "труд" и "занятие" подразумеваются еще и доступ к профессиональному обучению, доступ к труду и к различным занятиям, а также оплата и условия труда. В дальнейшем эти положения Конвенции 111 МОТ нашли конкретизацию в понятии "дискриминация в отношении женщин", закрепленном в Конвенции ООН "О ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин".

В Конвенции 111 говорится и о том, что не может считаться дискриминацией. Это относится прежде всего к любым различиям, недопущению или предпочтению в отношении определенной работы, основанных на специфических требованиях таковой. Кроме того, не считаются дискриминацией особые мероприятия по защите и помощи, предусмотренные в других принятых МОТ конвенциях и рекомендациях. Применительно к женщинам речь идет прежде всего о Конвенции 103 относительно охраны материнства..

Конвенция 103 "применяется как к женщинам, занятым на промышленных предприятиях, так и к женщинам, занятым на непромышленных и сельскохозяйственных работах, включая надомниц" (п. 1 ст. 1). Конвенция провозглашает право женщин на оплачиваемый отпуск по беременности и родам на срок не меньше двенадцати недель, из которых не менее шести недель должны приходиться на послеродовый отпуск. При этом размеры денежного пособия должны устанавливаться законодательством страны таким образом, чтобы обеспечить для самой женщины и ее ребенка хорошие с точки зрения гигиены жизненные условия и надлежащий уровень жизни. Конвенция 103 закрепляет право женщин на перерывы для кормления ребенка, а также объявляет незаконным увольнение женщины, находящейся в отпуске по беременности и родам.

Следует отметить значение с точки зрения принципа равноправия полов ст. 2 Конвенции 103, согласно которой термин "женщина" означает любое лицо женского пола независимо от возраста, национальности, расы или религии, состоящее или не состоящее в браке, а термин "ребенок" означает любого ребенка независимо от того, состояли ли его родители в браке или нет. Устанавливая универсальные для ратифицировавших Конвенцию 103 государств правила в области охраны материнства, Конвенция допускает возможность учета в акте о ратификации культурной, экономической и иной специфики страны и соответственно изъятий из некоторых ее положений.

Помимо названных Конвенций МОТ 100, 103 и 111 нашей страной ратифицированы еще две Конвенции этой организации - 45 и 149. Первая из них касается применения труда женщин на подземных работах в шахтах любого рода, вторая - занятости и условий труда и жизни сестринского персонала. В преамбуле к этой последней Конвенции, принятой 21 июня 1977 г., указывается на жизненно важную роль, которую играет сестринский персонал вместе с другими трудящимися в области здравоохранения, в охране и улучшении здоровья и благосостояния населения. Соответственно ратифицировавшим Конвенцию 149 государствам вменяется в обязанность принимать и осуществлять методами, соответствующими национальным условиям, политику в отношении сестринских служб и сестринского персонала, направленную на обеспечение населения сестринским уходом, необходимым в количественном и качественном отношении для достижения возможно более высокого уровня здравоохранения населения, с учетом имеющихся ресурсов для медицинского обслуживания в целом.

В частности, государство принимает необходимые меры для предоставления сестринскому персоналу: а) образования и подготовки, отвечающих осуществлению его функций; б) условий занятости и труда, включая возможности продвижения и вознаграждения, которые могли бы привести людей к профессии и удержать их в ней.

Как и в других конвенциях МОТ, в ст. 8 Конвенции 149 о занятости и условиях труда и жизни сестринского персонала указывается, что положения Конвенции осуществляются путем национального законодательства в той мере, в какой они не приводятся в действие посредством коллективных договоров, правил внутреннего трудового распорядка, арбитражных решений, судебных постановлений или любым другим путем, соответствующим практике данной страны с учетом существующих в ней условий. О том, что такие другие, кроме законодательных, меры могут быть весьма эффективными для решения проблем занятости и условий труда, в том числе сестринского персонала, свидетельствует, в частности, дело, рассмотренное в конце 80-х годов по иску ассоциации медицинских сестер Онтарио Трибуналом по равной оплате[3]. В иске ассоциации оспаривалась схема оценки труда, которая давала приоритет труду врачей-мужчин, не учитывая многого, что делается женщинами-сестрами для выздоровления больных. Удовлетворяя иск, Трибунал в своем решении от 29 мая 1991 г. указал, что на службу здравоохранения, службы социального и прочего обслуживания не должны автоматически переноситься критерии оплаты труда в промышленности и ином производстве. В противном случае учитывается далеко не все, что составляет ценность труда, особенно то, что привносится в него женщинами, и соответственно сестринский персонал получает искусственно заниженную оплату своего труда. Комментируя это решение Трибунала по равной оплате, канадский социолог П. Армстронг отмечает, что женщины сами далеко не всегда сознают, какой труд они выполняют на службе и дома. Поэтому они часто не могут выразить свои действия в минутах, как этого требует статистический учет в сфере труда. Мужчины тем более не осознают всего объема трудовых усилий женщин[4]. В отношении женщин как социального слоя трудящихся Международная организация труда крайне редко прибегает к запретам, ограничивающим их возможности в сфере труда. Существуют две такие конвенции - Конвенция 45 о применении труда женщин на подземных работах в шахтах любого рода и Конвенция 89 о ночном труде женщин в промышленности. Конвенция 45 провозглашает, что ни одно лицо женского пола, каков бы ни был его возраст, не может быть использовано на подземных работах в шахтах, т.е. любых предприятиях, государственных или частных, по добыче полезных ископаемых. Согласно ст. З Конвенции 45 национальное законодательство может исключать из упомянутого запрещения, в частности: а) женщин, занимающих руководящие посты и не выполняющих физической работы; б) женщин, занятых сестринским и социальным обслуживанием; в) других женщин, которые должны спускаться время от времени в подземные части шахты для выполнения работ нефизического характера.

Конвенция 45 была ратифицирована СССР 31 января 1961 г., после чего были предприняты необходимые организационные меры по ее реализации в жизнь. В соответствии с требованиями Конвенции необходимые изменения были внесены в Кодекс законов о труде (ст. 160).

В отличие от Конвенции 45, запрещающей труд женщин в шахтах под землей, Конвенция 89 МОТ о ночном труде женщин в промышленности, равно как и аккумулировавшая ее положения Конвенция 171 о ночном труде, нашей страной ратифицирована не была. Это и понятно, если учесть, что практически вся легкая промышленность, где большинство трудящихся - женщины, все время работала и в основном работает и поныне в три смены. О намерении нашей страны в перспективе пойти по пути, рекомендованном МОТ в вопросах запретов ночного труда женщин, косвенно свидетельствует Формулировка ст. 161 КЗоТ, где говорится, что "привлечение женщин к работам в ночное время не допускается, за исключением тех отраслей народного хозяйства, где это вызывается особой необходимостью и разрешается в качестве временной меры". Однако ожидать реальных шагов в этом направлении при нынешнем состоянии экономики России абсолютно нереально. К тому же подобная мера едва ли оказалась бы в условиях феминизации безработицы "в интересах самих женщин".

Как уже отмечалось выше, нормотворческая деятельность МОТ дополняется осуществляемым этой организацией контролем за ходом претворения в жизнь принятых ею конвенций и рекомендаций прежде всего антидискриминационного характера. К сожалению, вывод, к которому приходит МОТ в недавно опубликованном отчете, крайне неутешителен для женщин. На фоне общего увеличения в мире числа работающих по найму женщин в двух третях промышленно развитых стран уровень безработицы сред~ женщин на 50-100% выше, чем среди мужчин. В развивающихся странах женщины составляют значительную часть рабочей силы в неформальном секторе, отличающемся низкой оплатой труда и отсутствием контроля за его условиями. Проведенное МОТ исследование рынка труда также свидетельствует о широкой дискриминации женщин. Рабочий день у них больше, а зарплата меньше, чем у мужчин. В среднем женщины получают от 50 до 80% заработка мужчин. На долю женщин приходится две трети всех неграмотных взрослых. Из 100 млн. детей, не имеющих возможности получить начальное образование, 60% составляют девочки.[5]

В отчете МОТ рекомендуется повысить международные стандарты по условиям труда, чтобы добиться равной оплаты за равный труд, обеспечить свободную работу профессиональных и иных союзов, право на коллективные договоры для женщин и улучшения в интересах женщин национального законодательства. Большое внимание уделяется в том числе повышению гарантий для работающих неполный день или неполную неделю, среди которых в мире от 65 до 90% составляют женщины.

Возрастает число работающих неполный день и в РФ. С учетом этого крайне актуальной представляется скорейшая ратификация Россией принятой МОТ в 1994 г. Конвенции 175 относительно неполной занятости - неполного рабочего времени. Вместе с развивающей ее положения рекомендацией 182 этот международный документ содержит необходимые гарантии для обеспечения лицам наемного труда, работающим меньшее количество часов, чем сравнимый с ним работник с полной занятостью, равноценные условия в области охраны материнства, прекращения найма, оплачиваемого ежегодного отпуска, больничных листов с оплатой пропорционально рабочим часам или заработку и др.

Особого упоминания под углом зрения устранения дискриминации в трудовых отношениях по признаку пола заслуживает Конвенция МОТ 156 о равном обращении и равных возможностях для трудящихся мужчин и женщин: трудящихся с семейными обязанностями. Вместе с Конвенцией 117 об основных целях и нормах социальной политики Конвенция 156 устанавливает международные стандарты реального равноправия полов в условиях рыночной экономики с учетом тех сложностей, которые возникают у трудящихся мужчин и женщин, имеющих обязанности в отношении нуждающихся в их уходе и помощи ближайших родственников - членов их семей. 30 ноября 1997 г. Конвенция МОТ 156 была ратифицирована РФ. Женские и иные общественные объединения России должны приложить все силы для того, чтобы положения Конвенции 156 реально претворялись в жизнь.

Всеобщая декларация прав человека и международные пакты о гражданских и политических, а также социально-экономических и культурных правах явились прообразом целой серии международных документов в области прав человека, имеющих как универсальную, так и региональную сферу действия. Среди региональных особую значимость приобрели конвенции, регламентирующие вопрос о правах человека в масштабах отдельных континентов - Европы, Америки и Африки. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод действует уже полвека. Она была принята 4 ноября 1950 г. и посвящена почти исключительно защите гражданских и политических прав. Что касается социально-экономических и культурных прав, то эти вопросы регулируются отдельным региональным международно-правовым документом - Европейской социальной хартией, принятой 18 октября 1961 г. Различие между этими двумя действующими в масштабах Европы конвенциями весьма существенно. Применительно к правам человека, защищаемым Европейской социальной хартией, не может быть использован показавший себя достаточно эффективным международноправовой механизм, установленный Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод, а именно - обжалование решений национальных органов государственной власти по иску любого лица, неправительственной организации или группы лиц в Европейский суд по правам человека.

По своему содержанию Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод почти идентична Всеобщей декларации прав человека. Поэтому вопрос о равноправии лиц разных полов затронут в ней лишь попутно, наряду с прочими основаниями, при наличии которых недопустима дискриминация граждан (ст. 14). Что касается Европейской социальной хартии, то она воспроизводит ряд положений Конвенций МОТ, касающихся защиты трудовых прав работающих по найму женщин: право на равную оплату за равный труд, право на отпуск по беременности и родам, право на перерывы для кормления ребенка и др. (ст. 4, 8).

Являясь с точки зрения международного права региональными документами, Европейская конвенция и Европейская хартия внесли весомый вклад в дело унификации в Европе регламентации прав человека, в том числе и под углом зрения равноправия полов. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что с начала семидесятых годов Европейский суд по правам человека вынес более 50 решений, призванных способствовать реализации на деле принципа равных прав мужчин и женщин. Дальнейшее сотрудничество стран Европы в данном вопросе вызывает определенный оптимизм, поскольку соглашение о социальной политике в рамках Маастрихтского договора относит вопросы политики в области равноправия полов на рынке труда исключительно к компетенции мирового сообщества в целом.[6]

Межамериканская конвенция о правах человека принята почти через 20 лет после подписания Европейской конвенции, о которой говорилось выше, а именно - 20 ноября 1969 г. Во многом Межамериканская конвенция копирует Европейскую о правах и основных свободах человека, ограничиваясь лишь традиционными гражданскими и политическими правами. И это, несмотря на то, что в принятом в 1966 г. международном пакте о гражданских и политических правах говорится также о праве народа на самоопределение и правах этнических, религиозных и языковых меньшинств. Нет в Межамериканской конвенции о правах человека и хотя бы перечня экономических, социальных и культурных прав, к реализации которых призывает ст. 26 Конвенции.

Составители Межамериканской конвенции заимствовали механизм защиты прав человека из Европейской конвенции по данному вопросу, возложив контроль за выполнение обязательств, взятых государствами-участниками, на Межамериканскую комиссию и Межамериканский суд по правам человека. К сожалению, деятельность этих органов оказалась практически неэффективной, что во многом обусловлено политической нестабильностью региона, которая выражается в циклических и часто насильственных потрясениях. Межамериканская конвенция составлена в отрыве от реальной жизни и социально-экономических условий, сложившихся на континенте. Сравнительный анализ деятельности европейских и американских региональных органов по правам человека свидетельствует о том, что только на основе схожести политических систем, исторического опыта, близости уровней социально-экономического развития, общих правовых традиций возможна их эффективная деятельность. Не случайно в Азии до настоящего времени нет региональных органов по правам человека.[7]

Африканская хартия прав человека и народов действует относительно недавно. Она была принята в 1981 г. и учитывает специфику континента и задачи государствучастников. Соответственно в ней на первый план выдвигаются вопросы самоопределения, борьбы с колониализмом, социально-экономического и культурного развития, осуществления суверенных прав над природными богатствами и ресурсами. Уделяет Хартия внимание и праву на международный мир и безопасность, праву на развитие, праву на благоприятную окружающую среду и др. Контроль за ходом выполнения Хартии возложен на Африканскую комиссию прав человека и народов, функции которой носят в основном рекомендательный характер. Особенность Африканской хартии состоит в том, что в отличие от Европейской и Межамериканской конвенции в ней определено, что Комиссия рассматривает сообщения, свидетельствующие о существовании серии серьезных массовых нарушений прав человека и народов (ст. 58). Об этом Комиссия специально информирует Ассамблею глав государств и правительств, которая проводит углубленное изучение этих случаев.

Не обойден Африканской хартией прав человека и народов и вопрос о сохранении культурного разнообразия и культурных ценностей континента. Если в преамбулах к Европейской и Межамериканской конвенциям говорится об общем наследии стран континентов в политических традициях, идеях и идеалах, то преамбула к Африканской хартии прав человека и народов особо отмечает также ценность африканской цивилизации. С учетом этого обстоятельства Африканская хартия подходит и к вопросу о взаимных обязанностях государства и граждан. Статьей 17 Хартии провозглашено, что "охрана и защита моральных и традиционных ценностей, признаваемых обществом, является обязанностью государства". Этому корреспондирует правило ст. 29 Хартии. Согласно п. 7 этой статьи каждый обязан "сохранять и развивать позитивные африканские культурные ценности в отношениях с другими членами общества в духе терпимости, диалога и консультаций и в целом способствовать поощрению морального здоровья общества".

В этой связи возникает более общий вопрос о соотношении в международных документах, касающихся прав человека, присущей международному праву универсальности его положений, и одновременно учета национальной специфики, а также культурного разнообразия отдельных государств и даже целых цивилизаций. Не вызывает сомнений тот факт, что в различных определениях одного из центральных понятий системы прав человека - достоинства человека - угадывается между строк, что все они исходят из представлений о достоинстве, присущих различным религиям и своеобразным культурам. Особенно остро встает эта проблема применительно к равноправию полов, поскольку вопрос об их роли в обществе тысячелетиями регламентировался и во многом регулируется и поныне религиозными и базирующимися на религии требованиями и нормами.

Если во времена Римской империи женщины имели немалую долю прав, то для истории периода христианства характерно умаление роли женщин в религиозном, да и в светском отношении. И поныне при заключении брака, как правило, произносятся взятые из послания апостола Павла слова: "Да убоится жена мужа", хотя они и находятся в противоречии с основной христианской добродетелью - любовью к ближнему. Немалую роль сыграли для укрепления стереотипа, соединяющего мужчину с мышлением и разумом, а женщину - с плотью, средневековые теологи, в том числе Фома Аквинский и Августин. Последнему принадлежит следующее заключение: "Где правит плоть и служит дух, там в доме царят извращенные порядки. Что может быть хуже дома, где жена господствует над мужем. Прав тот дом, где муж повелевает, а жена повинуется. Прав человек, в котором властвует дух, а служит плоть". Все это привело христианский мир к представлению о женщине как о "сосуде греха" и широко распространенному вплоть до наших дней убеждению, что "сама природа" предназначила индивидов к такой интерпретации половых функций, которая имеет вид сексуальности, т.е. строго регламентированного поведения., основанного на отношения: обладания, с одной стороны, и подчинения, с другой.[8]

Еще дальше пошла в этом направлении более молодая религия - ислам. Мусульманская религия породила ближневосточную цивилизацию, распространившуюся в арабских и многих азиатских странах. Характерное для граждан этих стран мусульманское право призвано детально регулировать не только их поведение, но и обусловливать добровольное подчинение мусульманина предписаниям ислама, т.е.

лежать в основе внутренней мотивации его действий. В середине XIX века в наиболее развитых странах Арабского Востока мусульманское право, занимавшее прежде государственные позиции в правовой системе, постепенно начало уступать место законодательству, заимствующему западноевропейские образцы. Однако эта перестройка не коснулась важнейшего института мусульманского права - "права личного статута". Данная отрасль, помимо семейных отношений, включает комплексы норм, регулирующие правоспособность и ее ограничения, вопросы опеки и попечительства, наследования и завещания. [9]Нет оснований сомневаться в том, что и в XХI век мусульманский мир войдет с нормами, допускающими полигамию, правилами, согласно которым одной из центральных фигур при заключении брака является опекун невесты/функцию которого выполняет ее отец или другой ближайший родственник по мужской линии/, непризнанием брака между мусульманкой и немусульманином, обязанностью жены повиноваться мужу и следовать за ним при перемене местожительства и т.д. Это более чем далеко от пронизывающей международное право идеи равноправия людей независимо от пола, религии, расы и т.д.

Представление о семейном праве как о "праве личного статута", относящемся к юрисдикции религиозных (раввинатских, шариатских и др.) судов, воспринято как наследство, оставшееся от оттоманской империи, и Израилем. И это несмотря на Декларацию о независимости, Закон о равных правах женщин 1951 г. и ряд других решений Кнессета, устранивших многие одиозные нормы, дискриминировавшие женщин в вопросах брачного возраста, собственности, наследования и участия в воспитании сыновей старше шести лет. Однако до настоящего времени женщины Израиля во многом ущемлены в вопросах брака и особенно развода. Согласно Закону о юрисдикции раввинатских судов 1953 г. разводы отнесены к исключительной компетенции состоящих к тому же из одних мужчин религиозных судов. Гражданский развод допустим в Израиле только в том случае, если муж и жена принадлежат к разным конфессиям.[10] Изложенное выше не могло не породить коллизии как при принятии международных документов по правам человека, так и при рассмотрении хода их выполнения на международных форумах. Так на Венском конгрессе по правам человека 1993 г. группа стран Азии выступила с заявлением, что права человека должны рассматриваться в историческом и культурном контексте, что существующая концепция прав человека является по преимуществу западной, что права группы выше прав отдельной личности и т.д. Следует согласиться с мнением директора международного центра этнических исследований в Коломбо, ШриЛанка, а ныне Специального докладчика ООН по вопросу о насилии в отношении женщин Р. Кумарасвами, считающей, что такая аргументация особенно опасна в отношении прав женщин, поскольку всякое выпячивание культурных особенностей, в частности, предполагает свободу разрабатывать и внедрять такое семейное законодательство и общественную практику, которые совершенно не соответствуют нормам, провозглашенным в Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин.[11]

С явлениями такого же рода мировое сообщество столкнулось и на Каирской конференции по народонаселению и развитию (1994 г.), где Святой Престол, наряду с представителями мусульманских стран, выступил противником закрепления в документах Конференции права женщин свободно распоряжаться своим телом, в том числе самой решать вопрос о материнстве, прибегая, если необходимо, и к аборту.

Аналогичные причины, имеющие корни в религии, культуре и обычаях, породили оговорки ряда мусульманских стран при принятии Пекинской декларации 1995 г. в той части, которая касалась равных прав женщин с мужчинами в вопросах собственности, в том числе на землю, и при наследовании.

Религия - реальность бытия, с чем не может не считаться международное сообщество. Поэтому международное право, базирующееся преимущественно на консенсусе государств, учитывает и должно учитывать, по мере возможности, самобытность культуры различных государств мира, в том числе и уходящей корнями в религию. Отсюда неизбежны компромиссы, с которыми приходится сталкиваться при анализе практически всех международных документов о правах человека. Так, если ст.12 Всеобщей декларации прав человека провозглашает, что "никто не может подвергаться произвольному вмешательству в его личную и семейную жизнь", которая может строиться и в соответствии с религиозными канонами, то ст. 16 Всеобщей декларации закрепляет право мужчин и женщин вступать в брак и основывать семью без каких-либо ограничений по признаку расы, национальности или религии, а также устанавливает, что они пользуются одинаковыми правами при вступлении в брак, во время состояния в браке и во время его расторжения. Такие противоречия внутри отдельных международных актов и между различными международными документами неизбежны. Необходимо, однако, помнить, что многие из мировых культур и почти все мировые религии могут быть истолкованы в защиту концепций прав человека и что всякое обращение к религиозному и культурному контексту должно быть направлено на укрепление международных норм, а не на ограничение их действия.[12]

Коллизия норм международного права по вопросу равноправия полов и основанной на национальных обычаях и традициях общественной практики отдельных стран наиболее заметна в сфере семейных отношений, планирования семьи и репродуктивных прав. Однако для отдельных регионов, в первую очередь Африки, не менее остра ныне проблема дискриминации женщин в вопросах землепользования и наследования. Во многих африканских государствах, в частности, в Ботсване, доступ к производственным ресурсам, включая землю, определяется полом владельца. Женщины обрабатывают землю, но землевладение - удел мужчин. Женщины имеют право на землю только как дочери и жены мужчин. Хотя собственность на землю не была столь важной в  докапиталистических африканских сообществах, сейчас она приобретает все большую значимость в связи с введением новых законов о собственности на землю, допускающих индивидуальное право на владение землей. В такой ситуации право женщин на пользование земельными участками семьи становится сомнительным, поскольку мужчины получают документы, подтверждающие право на семейные земельные участки, и не дают женщинам возможности пользоваться этой землей или продать ее и взять себе вырученные от продажи деньги. То же относится во многих африканских странах и к институту наследования земельной и иной собственности. Наследование происходит по мужской линии, и большую часть поместья получает старший сын. Исходя из того, что собственность должна оставаться в семье, детям женского пола отказывают в праве на наследство, поскольку предполагается, что они выйдут замуж. Эти дискриминационные правила продолжают применяться, поскольку государство не желает вмешиваться в то, что считается "частной сферой", регулируемой обычаями.[13]

Устранение расхождений, базирующихся на обычаях, традициях и религиозных догмах национального законодательства и общественной практики отдельных государств, с одной стороны, и международных стандартов о правах человека-женщины, с другой, - задача первоочередной важности. Ее реализация требует соединения усилий мирового сообщества и национального правозащитного движения. При этом международные документы о правах человека, в том числе Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, могут и должны служить отправной точкой для демократических социальных перемен.

Развеять миф о незыблемости любых обычаев, как бы реакционны они не были, поскольку восходят корнями в историю и освящены традициями и религией, может помочь обращение к недавнему прошлому государств, причисляющих себя ныне к числу демократических и цивилизованных. Так, в XIX в. практически во всех странах мира замужняя женщина была лишена права распоряжаться собственностью, заключать договоры, в том числе о найме на работу, принимать другие практические обязательства. С точки зрения закона, женщина выступала как своеобразный специальный индивид. Например, прибывавшие из Англии в США колонисты привнесли в общественную практику этой страны базирующуюся на общем праве (common law) концепцию брака как "убежища, укрытия (coverture)" для женщин. Согласно этой концепции, воспринятой практически всеми штатами, во время брака супруги с точки зрения права выступают как одно лицо. Соответственно личный статус жены после брака прекращает функционировать, а в правовом смысле за жену отвечает и ее интересы защищает муж. Вся собственность жены, в том числе ее зарплата, становится собственностью мужа. В результате женщина попадает в полную финансовую зависимость от супруга. При этом в отличие от других контрактов, где сторонам предоставлялась широкая свобода усмотрения, круг прав и обязанностей, вытекавших из брачного контракта был строго регламентирован самим государством. И только постепенно в судебную практику США в середине XIX в. были внесены изменения, правда, направленные не на закрепление за замужней женщиной права на ее имущество, а на защиту собственности жены в интересах будущих поколений из-за расточительности мужа. Лишь в XX в. брак стал постепенно трактоваться в США как контракт равных граждан, каждый из которых отвечает за благосостояние семьи, несет домашние обязательства и участвует в воспитании детей (shared partnership).[14] Примерно по такому же сценарию развивалось семейное право и в Канаде. Доходило до прямых курьезов. Когда у женщин Канады появилась тяга к знаниям, они стали поступать в университеты и получать профессиональное образование, канадские врачи-мужчины прореагировали на это явление своеобразно. Появились публикации о том, что профессиональное обучение, якобы, может стать причиной серьезных повреждений здоровья женщин, а именно: "ослабит развитие матки, что может стать причиной бесплодия, затруднит лактацию у кормящих матерей, приведет к серьезным умственным расстройствам и даже к искривлению позвоночника". [15]

Дисбаланс в вопросах равноправия полов по причине традиций, религии и обычаев долгие годы был характерен и для Европы. Частично такая ситуация сохраняется и поныне. Хотя в Дании с середины 70-х годов XX в. была принята целая серия законов, призванных обеспечивать равные права и равные возможности мужчин и женщин, действие этих законов не распространяется на Фарерские острова (Fardes Islands) и Гренландию. На островах только с принятием в 1988 г. закона о собственности на землю женщины получили впервые право наследовать землю наравне с мужчинами". [16]

Африканская хартия прав человека и народов, о которой говорилось выше, не случайно вменяет в обязанность каждому сохранять и развивать позитивные африканские культурные ценности. Дело в том, что во многих государствах и регионах мира наряду с дискриминацией по признаку пола сохранились и просто варварские обычаи в отношении женщин и девочек. Речь идет прежде всего о "выбраковке" девочек еще до их рождения, ставшей возможной по мере развития медицины и техники, позволяющим ныне определять пол еще не рожденного человеческого существа. С такими актами приходится сталкиваться в ряде государств Азии, в частности в Индии и Пакистане.

Нежелательное женское потомство иногда просто уничтожают. Не случайно Закон Китайской Народной республики "О защите прав женщин" от 1 октября 1992 г., гарантируя неприкосновенное право женщин на жизнь и здоровье, запрещает "топить; подкидывать, калечить или убивать новорожденных девочек" (ст. 35). В той же статье закона КНР запрещается дискриминировать или грубо обращаться с роженицами и стерилизованными женщинами; жестоко обращаться с женщинами, используя суеверия или насильственные методы; грубо обращаться с престарелыми женщинами и бросать их на произвол судьбы". Какая страшная впечатляющая палитра возможных форм насилия в отношении женщин! Традиционная практика, принятая в той или иной культуре, отражает ценности и убеждения, которые зачастую существуют в общине на протяжении многих поколений. Каждая социальная группа в мире имеет специфическую традиционную практику и убеждения, из которых одни приносят пользу всем членам, в то время как другие пагубны для конкретных групп, например, женщин. Такие опасные виды традиционной практики включают браки в раннем возрасте; различные запреты, которые не позволяют женщинам самим контролировать рождение детей; предпочтение детям юрского пола и умерщвление новорожденных девочек, о чем уже говорилось; традиционная практика родовспоможения; проверка на девственность; наложение повязок на ступни ног и др.

Особо следует упомянуть калечащие операции на вульве, т. е. удаление хирургическим путем некоторых или всех наиболее чувствительных частей женских половых органов. Это - вековая практика, которая имеет место во многих общинах мира просто потому, что таков обычай. Она распространена в странах Африки, Азии, Ближнего Востока и Аравийского полуострова. В некоторых общинах такие калечащие операции на вульве являются важной частью обряда, знаменующего взросление девочки и ее переход в иное качество, хотя делаются такие операции и взрослым во время вступления в брак.

Считается, что с помощью подобных операций можно контролировать сексуальность женщины; однако прежде всего они преследуют цель обеспечить сохранение женщиной девственности до брака и гарантировать ее целомудрие впоследствии. Фактически такие калечащие операции приносят женщинам и девочкам целый ряд медицинских осложнений и непередаваемые психологические проблемы. Практика применения калечащих операций на женских половых органах старше христианства и ислама. В Древнем Риме к ним прибегали, чтобы воспрепятствовать появлению потомства у рабынь. В Средневековой Англии женщин заставляли носить металлические пояса целомудрия, чтобы не допустить измены жен во время долгого отсутствия их мужей. В той или иной форме такая практика существовала еще в XIX в. в Англии, Франции, США, царской России и других странах.[17] И дожила, к стыду человечества, до наших дней.

Большинство из названных выше видов традиционной практики представляет собой акты насилия в отношении женщин и девочек со стороны семьи и общины, но государство зачастую не обращает на это внимания. То же относится и к таким фактам, как избиение и изнасилование в семье. Международное сообщество долгое время не занималось насилием в отношении женщин, поскольку считалось, что эта проблема входит в частную сферу, на которую не распространяется действие международных конвенций. Однако по мере возрастания числа национальных конфликтов и вообще жестокости в обществе, страдающими от насилия оказывались не только отдельные женщины, но и целые социальные группы - женщины-беженки, женщины-мигранты, -женщины, принадлежащие к национальным меньшинствам, женщины-инвалиды, женщины-заключенные и т.д. Все это привело к формированию в международном сообществе представления о том, что насилие в отношении женщин служит проявлением исторически сложившегося неравного соотношения сил между мужчинами и женщинами в обществе, одним из основополагающих социальных механизмов, при помощи которого женщин вынуждают занимать подчиненное положение по сравнению с мужчинами. А это уже ставило на повестку дня вопрос о вытекающей из многих международных документов ответственности государств перед своими гражданами за несоблюдение гарантированных им международным сообществом прав и свобод.

Желая придать такому подходу характер международного обязательства, Генеральная Ассамблея ООН приняла 20 декабря 1993 г. Декларацию об искоренении насилия в отношении женщин. Особого внимания заслуживает ст. 2 этой Декларации, относящая к насилию в отношении женщин физическое, половое и психологическое насилие не только в семье и обществе, но и насилие со стороны или при попустительстве государства, где бы оно ни происходило. Развивая идею данной Декларации, Комиссия по правам человека ООН постановила назначить специального докладчика по вопросу о насилии в отношении женщин, включая рассмотрение его причин и последствий.

История нормотворческой деятельности ООН свидетельствует, что принятие декларации обычно служит первой ступенью для разработки и утверждения одноименной конвенции ООН. Так было в отношении искоренения дискриминации в отношении женщин. Так было и в отношении прав ребенка. Хочется надеяться, что в недалеком будущем на повестку дня Генеральной Ассамблеи ООН будут внесены вопросы о принятии Конвенции об искоренении насилия в отношении женщин.

Такая конвенция, наряду с утвержденной ООН еще 2 декабря 1949 г. Конвенцией о борьбе с торговлей людьми и с эксплуатацией проституции третьими лицами, может и должна послужить базой развития национального законодательства и позитивной культурной и общественной практики. Нельзя допустить, чтобы вопиющие и повсеместные нарушения женских прав и дальше продолжали оставаться незамеченными. Более того, даже будучи замеченными, они ныне нередко остаются безнаказанными и неисправленными, и слишком часто их защищают как неотъемлемую часть культуры или религии, или человеческой природы. Хотя в разных странах нарушения женских прав различны, у всех жертв таких нарушений один общий фактор риска - то, что они - женщины. К сожалению, обзор международной правозащитной практики показывает, что международные и региональные правозащитные конвенции очень редко применяются в отношении нарушений женских прав.[18] Изменить это положение - дело чести международного сообщества и всех входящих в него государств.