ЗАЧЕМ НАМ ФЕМИНИЗМ?Ирина Лестер
Так зачем нам феминизм? Прежде чем ответить на этот вопрос, нужно объяснить, какое значение я связываю с этим словом. Больше всего мне нравится определение Ольги Липовской, редактора самиздатовского журнала „Женское чтение": „Феминистка - это женщина с ярко выраженным чувством собственного достоинства", понимающая, что женщины в нашем обществе занимают подчиненное положение по сравнению с мужчинами, не считающая это справедливым и не желающая с этим мириться. Феминизм, таким образом, - это общественное движение женщин в основном (но в нем есть и мужчины) за равные с мужчинами права и равные возможности в реализации этих прав. Последнее - равные возможности для реализации этих прав - особенно важно, ибо по закону равенство существует, но на практике, в жизни, это далеко не так. Феминистки протестуют против социального неравенства, против дискриминации женщин в экономической и политической жизни, унижения женского достоинства в семье, особое внимание уделяя критике межличностных отношений мужчин и женщин, в которых мужчина наделен властью над женщиной, а женщина, в силу полученного ею воспитания, оказывается не в силах противостоять подобному давлению. Феминисток часто обвиняют в ненависти к мужчинам. Это не так. Да, действительно, некоторые женщины приходят к такому чувству вследствие тяжелого, часто травматичного личного опыта общения с ними. Как я понимаю, эти женщины позволяют мужчинам так вести себя по отношению к себе, не будучи в состоянии защитить и утвердить себя и свое достоинство и пресечь оскорбительные выходки раз и навсегда; и часто не могут этого по той причине, что с детства их не учили уважать себя, зато учили, что только лаской и терпением можно сгладить и даже устранить любой конфликт с мужчиной. Отсутствие положительной самооценки приводит к тому, что такие женщины не в состоянии избежать или изменить ситуацию, в которой они рано или поздно превращаются в жертву: даже в чудовищных, разрушительных отношениях они подчиняются и терпят до предела, пока терпение не лопнет и не появится ненависть. Такого не случится с феминисткой, уважающей себя, которая может прекратить отношения с мужчиной, если он не владеет навыками цивилизованного поведения, не доводя эти отношения до такой экстремальной точки, как ненависть. Но вернемся к вопросу о неравенстве. И здесь надо различать понятия равенство и идентичность. Феминистки говорят именно о равенстве прав мужчин и женщин в обществе, а также о равенстве возможностей для реализации этих прав (права на образование, трудоустройство, реализацию собственного потенциала, саморазвитие, творчество и др.). Сторонники феминизма утверждают, что различия между мужчинами и женщинами, биологические или гендерные, социокультурные, не должны быть поводом для дискриминации женщин. Не случайно созданная в 1989 г. организация „Лига освобождения от социальных стереотипов" выдвинула лозунг: „Пусть реализуется личность, а не пол!" (1), а Г. В. Старовойтова заявляла, что „пол женщины не должен быть ее потолком" (2). Я утверждаю, что ни в СССР, ни в России наших дней социального равенства не было и нет, как не было и нет равной для мужчин и женщин возможности для самореализации личности, наличие которой является основным принципом гуманистического общества. Доступ к материальным благам для женщины ограничен из-за ее дискриминации в трудовом сообществе, что ставит ее в подчиненное положение, делает материально зависимой от мужчины, наделяя тем самым мужчину еще и эмоциональной властью над женщиной. Дискриминация - это осознанное и намеренное препятствование самостоятельному получению средств к существованию и раскрытию профессионального потенциала для женщин, определение материнства и воспитания детей в качестве основного, естественного и единственного предназначения женщины в обществе, вопреки особенностям и личным устремлениям каждой конкретной женщины. По данным ООН, женщины выполняют 2/3 всего объема работ в мире, получают 1/10 мировых доходов и владеют 1% мирового имущества! (2). Что касается России, то уровень образования работающих женщин в нашей стране выше, чем у мужчин: в 1998 г. среднее специальное и высшее образование имели 63% работающих женщин и менее 50% работающих мужчин (2). Тем не менее, мужчины преобладают среди „начальников": в конце 80-х годов каждый второй мужчина с высшим образованием занимал какой-нибудь административный пост, а среди женщин таковых было только 7%! (2). Только 9% женщин возглавляли промышленные предприятия и другие структуры. С переходом к рынку положение женщин резко ухудшилось. По словам Е. Лаховой, все эти годы женщин чаще, чем мужчин, увольняли с работы. Женщины дольше не могли найти себе новое рабочее место. Мужчины вытесняли женщин не с тяжелых и вредных производств, а с хорошо оплачиваемых, перспективных рабочих мест (2). По данным, опубликованным в „Известиях" в 1988 г., среди лиц, занятых тяжелым физическим трудом в легкой промышленности, женщины составляли от 30% до 50%; в полеводстве, овощеводстве и садоводстве 98% работающих вручную были женщины (3). Неудивительно, что доход женщины и сегодня составляет 2/3 от дохода мужчины. Средняя зарплата работниц в так называемых „женских" отраслях производства (легкая, текстильная промышленность) составляет в последние годы около 40% средней зарплаты по стране. В то же время средняя зарплата в так называемых „мужских" отраслях производства (например, нефтедобывающая) - 360% (2). Другой показатель социального неравенства - низкий уровень представительства женщин на руководящих должностях в органах власти в России. В целом, в структурах исполнительной власти федерального уровня занято 56% женщин, на высших же должностях их только 0,3%. Уровень представительства женщин в Государственной Думе падает: в 1993 г. среди депутатов было 14% женщин, в Госдуме второго созыва - только 11%, а в ныне действующей - всего 7% (2). Говоря о трудовой деятельности женщин, нельзя не сказать о дополнительном бесплатном труде дома, выполняемом работающей женщиной на том „веском" основании, что она - жена и мать. Рабочий день женщины-матери с учетом затрат на домашнее хозяйство составляет 11 часов (4). В 80-х годах работающие наравне с мужьями женщины тратили на домашние дела в 2-3 раза больше времени, чем их супруги. Отношение мужчин к этому, их готовность принять такое положение вещей также характерно: только 66% мужчин против 80% женщин считают, что оба супруга должны заниматься хозяйством. (В принципе, считать они могут что угодно, а тем временем 75% всей домашней работы лежит по-прежнему на плечах женщины.) Данные социологического опроса, проведенного в Литве в 1972 году, показали, что, хотя молодые мужья уделяют больше внимания заботам о доме и воспитанию детей, чем мужья старших поколений, стирка все же в 98% случаев остается в руках жены, а приготовление пищи - в 87%. В приготовлении пищи труд отцов составляет 1,3%, в стирке белья - 1,6% (4). Необходимость работать наравне с мужем и занятость при отсутствии его помощи в ведении хозяйства быстро изнашивает физическое здоровье женщины и убивает ее духовный мир. У женщины практически не остается времени на себя - на то, чтобы читать, ходить в кино, на выставки или концерты, общаться с друзьями, заниматься спортом, следить за собой, путешествовать - то есть нет времени и сил развиваться как личности и получать удовольствие от жизни. Катастрофически не хватает времени и на общение с детьми. В обществе господствует миф о том, что женщины будто бы любят заниматься хозяйством, и не мечтают ни о чем другом, кроме как быть „хранительницей очага", что амбиций и стремлений, жажды творчества и активной деятельности у них не бывает и быть не может. Нудная, мелочная каждодневная работа по дому после рабочего дня опустошает женщину, часто прекращает ее духовный рост, мешает творчеству. Именно поэтому в истории так мало женщин-художниц, писательниц, ученых, а вовсе не потому, что они не способны к творчеству. Способны! Просто их уделом всегда была роль домохозяйки и прислуги, в лучшем случае лишь музы „гения", но никогда не роль творца. Те же редкие из них, кому удалось реализовать себя в творчестве, ясно осознали такое несправедливое положение вещей. Вот что говорит одна художница: „Наши мужчины, к сожалению, совершенно не помогают нам в повседневных делах. Они уже рождаются с убеждением, что женщины должны их обслуживать. Из-за этого я совершенно перессорилась и с детьми, и с их отцом. Хотя он считает себя художником, и мог бы понимать ситуацию, тем не менее, я сама выполняю всю домашнюю работу и обслуживаю и его и детей. Как можно быть хорошим художником, если тебе приходится постоянно трудиться, заботиться о детях, убирать квартиру, стирать и все прочее?"(6). При этом, несмотря на воспевание образа жены и матери, в обществе, по существу, на этот женский труд смотрят пренебрежительно - и в первую очередь мужья, которым так нравится „иметь в доме хозяйку". „Если бы мужчина уважал меня за то, что я ращу его детей, - говорит одна респондентка в интервью с исследователем, - если бы он рассматривал меня как ровню - он работает на работе, а я дома, охраняя семейный очаг, - тогда я бы отказалась от своей карьеры. Но мужчины не ценят того, что женщины делают дома, они не считают это равноценной занятостью. Они все принимают как само собой разумеющееся. Они привыкли к жертвам, на которые идут женщины" (7). Чтобы изменить такое отношение к женщине и ее труду дома, надо чтобы как мужчины, так и женщины ясно осознали, что работа по дому - это не хобби женщины, которым она добровольно и с удовольствием занимается, а работа, труд, который надо ценить и уважать. Стирать и готовить не интересно; но это надо делать - и надо делать не только женщине, но и мужчине, причем поровну. Это во-первых. Во-вторых, для изменения ситуации надо перестать делить обязанности на „мужские" и „женские". Если женщина вынуждена по разным причинам, материальной или ради самореализации и человеческого общения, работать на общественном производстве, как и мужчина, который один не в состоянии содержать семью, нуждающуюся в дополнительном заработке, то заботу о детях и домашнем хозяйстве оба супруга (партнера) должны проявлять в равной степени. СЕКСУАЛЬНОЕ НАСИЛИЕ Наряду с дискриминацией женщин в трудовой сфере, можно говорить о социокультурной дискриминации. Под этим я понимаю всю совокупность идей, традиций, стереотипов, в которой закреплено отношение к женщине как к второстепенному, более слабому, подчиненному, иррациональному, неспособному к аналитическому мышлению и интеллектуальной деятельности и потому во многом уступающему мужчине существу, в силу своей второстепенности, созданному богом или природой для служения мужчине („счастье мужчины называется „я хочу", счастье женщины - „он хочет"). Мне не нужно приводить примеры - вы их знаете сами. Но хочу особо подчеркнуть, что именно из подобного отношения к женщине вытекают такие очевидные последствия, как преступления против женщин - изнасилование и насилие в семье. Это не столько преступление одного индивида против другого, сколько преступление общества против женщины с его господствующими сексистскими идеями. Насилие над женщиной, как в семье, так и вне ее, рождено осознанием мужчиной своей власти над ней и права на ее тело - будь это выражено в насильственном сексуальном контакте или в побоях. Говорить об этих проблемах долгие годы не было принято; считалось, что сексуального насилия в семье нет, синяки и ссадины жен милицией как доказательства преступления не рассматривались; статистика изнасилований не оглашалась. Даже в теперешнем, с претензией на демократичность, обществе эти проблемы не обнародованы с необходимой четкостью и ясностью, статистика чудовищно занижена. Виной тому консервативность мышления людей и недостатки правоохранительной системы. В случае изнасилований в милицию обращается только 5-10% пострадавших (8), по другим данным и того меньше - всего 3% (10). По данным Комитета по охране прав человека ООН, около 11000 женщин заявило об изнасиловании или попытке изнасилования в милицию в 1996 году (8). Ужасающая цифра, однако, подумайте, сколько жертв предпочло не заявлять о преступлении в правоохранительные органы? „Пострадавших от сексуального насилия женщин в 5 раз больше, чем мужчин, а в вечернее время эта разница увеличивается в 10 раз", - пишет журнал „WE/МЫ" (9), хотя я лично не верю этой статистике; я убеждена, что эта разница гораздо больше. Важно также уяснить, о каком насилии против мужчин идет здесь речь - о насилии одного (или нескольких) мужчин против другого мужчины или о насилии ... женщин против мужчин? Случаи сексуального насилия над мужчинами со стороны женщин ничтожны даже в западной статистике, да и реакция мужчин, пострадавших от такой чрезмерной сексуальной инициативы женщины, несравнима со страданием, унижением и болью, испытываемыми изнасилованными женщинами. Стоит особо подчеркнуть, что отмеченный ежегодный прирост числа изнасилований связан не только с общим уровнем агрессивности общества. „Психологически сексуальная агрессия - своеобразное проявление „подросткового бунта" против женщин вообще. Гендерные установки и отношение к женщинам у насильников, как правило, болезненны и ущербны. Женщина в их восприятии - враждебная, агрессивная, доминирующая сила, к которой они испытывают чувства пассивности и зависимости" (цит. по 1); поэтому для многих из них важным становится не столько удовлетворение сексуальных потребностей, сколько унижение и подавление женщины. По словам профессора И. С. Кона, „сексистская психология и культ агрессивной маскулинности, готовой при решении любых проблем апеллировать прежде всего к силе, везде и всюду имеет свой сексуальный компонент. Мужская сексуальность очень часто содержит в себе элементы условной или реальной агрессии: мужчина должен „взять", „завоевать" женщину, сопротивление возбуждает его". Пропаганда такого крайнего и извращенного понимания мужской сексуальности, выраженная в нередких заявлениях типа „Любой мужчина по природе инициатор секса, то есть - насильник" (цит. по 1), не может не вызывать негодования, тем более, что мы знаем, к каким последствиям это ведет. Для выявления и объяснения того, как именно господствующие взгляды на женщин и их место в обществе способствуют насилию, интересно посмотреть и на отношение к женщинам-жертвам изнасилования: хотя 2/3 респондентов и считают, что пострадавшие стали жертвой обстоятельств, тем не менее (и мне это кажется чудовищным) каждая пятая женщина и каждый второй мужчина считают, что пострадавшие сами провоцируют на совершение преступления: вызывающе одеваются, развязно себя ведут, употребляют алкоголь, курят (!) и т. п. (9). То есть мужчины в 2 раза чаще, чем женщины, будут винить жертву! Не говорит ли это об их способности допустить подобное поведение и для себя, если женщина „нарушила" некие предписанные ей мужчиной правила поведения? Показателен и другой пример. Как известно, многие изнасилования совершаются знакомыми жертве людьми. В этом случае только 57% мужчин (против 70% женщин) признают, что пострадавшие стали жертвой обстоятельств. Каждый 5-й мужчина и каждая 10-я женщина уверены, что жертвы сами спровоцировали насилие. В любом случае, мужчины вдвое больше, чем женщины, склонны винить во всем саму жертву. Это, а также непонимание ситуации самими женщинами и их слабое осознание своих прав, в основном, и является причиной того, что только ничтожный процент потерпевших обращается в милицию. Распространенная в обыденном сознании общества идея „сама виновата", а также боязнь огласки, унизительных судебных разбирательств и возможного преследования друзьями или родственниками насильника вынуждают огромное количество женщин справляться со своей болью в одиночку. И пока не изменится отношение к женщине в целом, а также отношение к изнасилованию, пока легкомысленное и ханжеское отношение к жертве не заменится пониманием того, что изнасилование - это тяжкое преступление не только против тела, но и против личности и достоинства женщины (так как никто не имеет права навязывать человеку секс, тем более с применением силы), пока под общественным давлением не изменятся соответствующие структуры милиции, работающие с подобными случаями, - до тех пор ситуация с изнасилованиями будет оставаться такой же ужасающей. Не являются редкостью изнасилование женщин в семье. Респондентам был задан вопрос: „Каково ваше отношение к фактам изнасилования мужьями своих жен?" Три четверти ответили, что близость супругов должна быть по взаимному согласию, но характерно, что ответивших так женщин 80%, а мужчин - 63%. 30% женщин считают, что насильник должен быть наказан, а жена должна искать защиты у правосудия (четверть всех ответивших), мужчин же, согласных с этим, опять меньше - 20%. Внутренним делом семьи признают изнасилование жены 14% мужчин, что вдвое больше, чем согласных с этим женщин. Наконец, согласных с тем, что „в браке изнасилования не бывает" (!) оказалось 12% мужчин, что почти в 5 раз больше, чем женщин (2,5%). О чем это говорит, как не о готовности некоторых мужчин рассматривать тело женщины, тем более своей жены, как свою собственность? Подтверждает подобное отношение к данной проблеме и тот факт, что до недавних пор такого понятия, как изнасилование на свидании (иначе date rape - понятие, знакомое западной криминалистике уже на протяжении многих лет), не существовало. В основе этого явления, на мой взгляд, лежит не только идея о собственности на тело подруги, с которой встречаешься, но и ханжеская мораль, согласно которой порядочная девушка никогда не говорит „да", и даже если она хочет секса, она все же должна делать вид, что отказывается. Это смущает и сбивает с толку молодых людей, даже тех из них, кто не желает проявлять насилия по отношению к своей подруге. К счастью, сексуальное раскрепощение современной молодежи внесло свои положительные изменения в сознание людей, и теперешние молодые девушки говорят смело „да", когда они этого хотят, и „нет", когда им секс не нужен, сами проявляют инициативу, и старомодное жеманство уходит в прошлое. Однако надо еще много работать над сознанием простого обывателя, чтобы в нем закрепилась мысль о том, что только женщина должна решать, вступать ли ей в интимные отношения, когда, с кем и сколько; только она должна иметь право распоряжаться своей сексуальностью и своим собственным телом. Литература
1. Кон И.С. Сексуальная культура в России: клубничка на березе. М., 1997 |
Я закончила факультет социологии Московского университета. Сейчас живу в Англии. Работа в Отделе славянских и Восточно-Европейских собраний Британской библиотеки позволяет мне следить за публикациями из России. В библиотеке есть довольно обширный каталог монографий и периодических изданий о феминизме в России, гендерных исследований, статистических сборников (как на русском, так и на английском языках), материалами которого я пользовалась при написании своей статьи.
