 |
Кристина Горелик, Радио Свобода: Подводим итоги года предыдущего. 2006 год был богат на юбилеи, впрочем, как и 2005-й. Что же отмечали правозащитники в 2006 году? Конечно, это 85 лет со дня рождения Андрея Сахарова, 70 лет со дня рождения Александра Гинзбурга, Борису Шрагину, философу, активному участнику движению за права человека в Советском Союзе исполнилось бы 80 лет, а еще в 2006 году Московская Хельсинкская группа отмечала свое 30-летие. Кристина Горелик: У нас в гостях глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева. Людмила Михайловна, если уж подводить итоги, то главным событием в 2006 году, не знаю, согласитесь ли вы со мной или нет, но главным событием стал закон о неправительственных организациях и развернутая в связи с этим беспрецедентная кампания против правозащитников. А началось все с показанного по государственному телевидению фильма про шпионский камень. Вообще, вся эта история со шпионским камнем, с фигурировавшим в фильме якобы шпионом, вторым секретарем британского посольства Марком Доу - все это напоминало детектив. Людмила Алексеева: Причем плохой детектив. Мы же в суд подали, Московская Хельсинкская группа и я лично подали в суд на Второй канал, по которому был показан этот детектив, и на Первый канал, в котором после этой передачи было сказано, что им абсолютно ясно, что правозащитные организации в России финансируются спецслужбами. И на тот, и на другой канал мы подали в суд. Вот если год юбилейный в смысле таких событий, то суды стараниями наших ответчиков перенесены на следующий год, они просто не являются на вызовы судьи, потому что ответить нечего. Кристина Горелик: Как вы оцениваете шансы, учитывая, что кампания против правозащитников наверняка инициирована сверху? Людмила Алексеева: Следующее заседание назначено на 22 января. Будем надеяться. Тем более что я должна сказать, что суд против Первого канала по поводу клеветы на правозащитные организации в связи с событиями в Благовещенске, где мы защищали избитый город, был выигран. Кристина Горелик: Кстати, Лев Пономарев (движение "За права человека") в 2006 году тоже выиграл суд, когда его тоже оклеветали в прессе. Людмила Алексеева: Я имею в виду, и Лев Пономарев и на этот суд подавал. Я не подавала на Первый канал по поводу Благовещенска, хотя я там была, потому что они как-то тогда, несмотря на мое там присутствие, меня ловко обошли. По-видимому, тогда еще относительно меня персонально не было отдано им, как говорится, отмашки или указания. Но несколько позже случился шпионский камень. ...Ну, знаю, что врут, знаю. Но, когда непосредственно тебя касается, то вот шок какой-то был по поводу того, что как-то связывают... Ну, хорошо, вы поймали, якобы, шпиона. Поздравляю с успехом. Я все время имела дело с фальшивыми поимками якобы шпионов. Кристина Горелик: Кстати, хочу заметить, что, по-моему, персоной нон-грата Марка Доу не объявили. Людмила Алексеева: Да нет, он здесь, спокойненько работает в посольстве. И все это было сделано исключительно для того, чтобы продемонстрировать платежку, на которой была подпись Марка Доу и перечислены 12 организаций правозащитных, в том числе Московская Хельсинкская группа. Я подумала, может, я чего-нибудь не помню, не знаю, потому что я никогда с этим Марком Доу слова не сказала. Он никакого отношения к тем грантам, которые получала Московская Хельсинкская группа, действительно получала в течение трех лет, не имел. Но самое главное, что, во-первых, в 2006 году мы уже не имели гранта от этого фонда. Это не от британского посольства и не от спецслужб, конечно, а от уважаемого благотворительного фонда, в котором, кстати сказать, суммы в 10 раз большие, чем Московская Хельсинкская группа, получило российское Министерство обороны на переобучение российских офицеров. Кристина Горелик: Ну, да, российские государственственные ведомства точно так же, как и правозащитники, получают зарубежные гранты. Людмила Алексеева: Из того же самого фонда. Но их платежки не показывали. Я ринулась на следующее утро на работу, чтобы подняли все документы, и действительно документы подписала первый секретарь отдела Катя Лич, и никакого Марка Доу там не было. А что же бумажку показывали они по телевизору, я не очень понимала. Но потом там стоп-кадры всякие делали, чтобы понять, что это такое, и знающие люди объяснили, что, по-видимому, это какая-то бумажка, выкраденная в посольстве, для посольского бухгалтера. Потому что этот фонд "Глобал файндешнл", у них нет своего отделения в Москве, у них договор с британским посольством, что они администрируют этот грант, то есть выдают деньги, получают материалы, передают им и так далее. Так вот, по-видимому, Марк Доу, как заместитель Кати Лич, или в ее отсутствие, или вследствие своих обязанностей подписал бухгалтеру распоряжение, чтобы он выдал очередные деньги. Все. Так что это не только мы к камню никакого отношения не имели, но и к Доу никакого отношения не имели. Все выдумано и довольно грубо и нахально, потому что не привыкли наши спецслужбы, чтобы их проверяли и опровергали. А вот видите, опровергаем и будем опровергать. Причем, я не требую ни со Второго, ни с Первого канала ни копейки возмещения денежного, потому что я считаю, что и честь Московской Хельсинкской группы, и моя репутация никакими денежными суммами оценены быть не могут - ни маленькими, ни большими. Я требую только в том же формате опровержения этих сведений, как ложных. Так вот они уже, видите, больше года вертятся. Кристина Горелик: Наверняка этот фильм не просто так был показан по телевидению. Странным образом он совпал с подписанием закона о неправительственных организациях, который правозащитники окрестили "драконовским" и который, по заявлениям правозащитников, поставил под жесткий государственных контроль общественные организации в России. Людмила Алексеева: Президент подписал этот закон в начале января. Да, это, по-видимому, была такая пропагандистская подготовка, чтобы страна приняла эту подпись президента под законом с удовлетворением. Кристина Горелик: Но этого не произошло. Людмила Алексеева: Этого не произошло. Более того, я должна сказать, что ведь, вы заметили, этот скандал закончился ничем. Ведь, если бы была возможность таким образом изничтожить правозащитные организации, в частности Московскую Хельсинкскую группу, то это бы раскручивалось, это бы продолжалось дальше по нашим телевизионным каналам и по другим средствам массовой информации, контролируемым властями. Но ведь замолчали. Вы заметили, нет больше? По-видимому, сами, даже они поняли, что не получилось. Кристина Горелик: Но отдельные обвинения все-таки присутствуют. Вот совсем недавно, в декабре, глава ФСБ Николай Патрушев обвинил Датский совет по беженцам в шпионской деятельности. Конечно же, если мы посмотрим на 2006 год, в общем и целом, то такой спланированной, организованной информационной кампании против правозащитников после фильма про шпионский скандал не было. Это так, да. Хотя, повторюсь, обвинения в адрес правозащитников звучат постоянно. Людмила Алексеева: Более того, я вам скажу, вы знаете, удивительная вещь, но недавний опрос показал, что резко выросло доверие к правозащитникам в стране. По-видимому, работает эффект бумеранга: раз на них нападают, значит они нам полезны, думают рядовые граждане. Кристина Горелик: А что касается закона о неправительственных организациях, Людмила Михайловна, ведь удалось все-таки некоторые нормы из этого закона убрать после того, как общественные организации подняли шум по поводу этого закона. Хотя все равно этим законом общественные организации поставлены в очень жесткие условия. Людмила Алексеева: Вы совершенно правы, закон был вообще немыслимый, там было два пункта, которые просто убивали правозащитное движение и вообще независимое общественное движение любое, не только правозащитное, на корню. Первое и самое главное - в этом законе была прописана такая норма, что чиновник может лишить любую организацию, правда, через суд, но, вы сами понимаете, по представлению чиновника как сработает наш суд, через суд может лишить любую организацию регистрации. Это осталось в законе. Но в законе было, что у нас не имеют права на существование не регистрируемые организации. То есть, если вас лишили по суду права регистрации, вы вообще не имеете права действовать. Вот право работать без регистрации, это право у нас осталось, это убрано из закона. А это очень важно. Почему? Потому что, что значит лишить регистрации? Это очень серьезная мера, это значит - лишить права иметь офис, арендовать офис и лишить права иметь банковский счет, то есть легально, законно получать какие-то деньги на свою работу. Но, не имея банковского счета и офиса, организация по нынешней версии закона все-таки может работать. А это очень важно. Я каждый раз по этому поводу говорю, меня в течение года много раз спрашивали, ну, а что, если вашу группу закроют, я говорю: закрыть они не могут, они могут лишить регистрации. Так вот я напоминаю, что Московская Хельсинкская группа была создана в 1976 году, а получила она регистрацию, возможность иметь офис, гранты и так далее в 1993 году. К этому времени она была всемирно известной правозащитной организацией. Ну, лишите нас регистрации, мы опять будем работать без регистрации, без офиса и без грантов, а работать будем - и это очень важно. Это первое положение, которое убрано из закона. Второе - это было запрещение иностранным фондам, зарубежным фондам финансирование каких бы то ни было общественных организаций в России. Это тоже было убрано. Потому что это ни в одной приличной стране, кроме Белоруссии, больше нигде таких законов нет, нигде, даже в Африке. Кристина Горелик: Более того, иностранные представительства сегодня проходят перерегистрацию, хотя ранее звучали опасения, что они ее не пройдут в силу разных причин. Но сегодня такие организации, как "Хьюман Райтс Уотч" или "Эмнисти Интернэшнл", правозащитные организации, которые долгое время работали и работают в России успешно, прошли перерегистрацию, но затратив на это, надо заметить, огромные усилия. Людмила Алексеева: Власти пришлось пойти навстречу. Дело в том, что власти не ожидали, какую бурю возмущения и какой серьезный отпор и внутри страны, и извне вызовет этот закон об НКО. Скажем, закон о политических партиях, гораздо раньше принятый, поставивший наши партии политические оппозиционные в очень незавидное положение, практически в зависимое от Кремля положение и в смысле регистрации, и в смысле финансирования, и в смысле организационной работы, в общем, никакого особенного отпора ни со стороны партий, ни со стороны граждан, ни во внешнем мире не вызвал. А здесь вызвали. Почему? Потому что, вот наши власти этого просто не понимают, что и весь демократический мир, и наши граждане внутри страны уже тоже воспринимают общественные неполитические организации, как костяк гражданского общества. И люди возмутились тем, что этот костяк намерены перебить. Они не ожидали такого сопротивления, им пришлось уступать. Вы помните, что еще Герцен говорил, что отвратительность российских законов компенсируется их плохим исполнением. Так вот здесь ведь у нас же как? Если бы сопротивления никакого бы не было или оно было слабеньким, то закон бы приняли в полную меру и стали бы им, как молотком, долбить по хребту и по голове. А теперь, когда закон пусть принят, даже с иностранными организациями, там совершенно драконовские методы - их регистрация и так далее - но, поскольку было оказано сопротивление, чиновники очень гибко перестраивались, на ходу и делались добрее не только в рамках этого закона, но даже за его пределами. Вот и все. И дальше очень важно. Я все время всем нашим доброжелателям и внутри страны, и вне объясняю, что очень важно выказывать активные, твердые протесты против каждого случая наступления на какую бы то ни было некоммерческую организацию. Не надо ждать, когда начнут есть Московскую Хельсинкскую группу. Если где-то в Тамбове или в Петропавловске на Камчатке попробуют закрыть общественную группу, лишить ее офиса или наклеветать на нее в прессе и так далее, надо моментально оказывать отпор. И тогда даже в рамках этого закона мы сможем жить, мы выживем, - я уверена. Печально другое. Печально не то, что нас съедят, это они думают, что они нас съедят, - не съедят... Гражданское общество и правозащитное движение уже есть, состоялись в России и оно останется. Печально другое - понижается наша эффективность. Ведь сколько средств у нас уходит на самозащиту, вместо того, чтобы заниматься тем, ради чего мы созданы, - защищать наших граждан, права которых нарушены государством или его чиновниками... Источник: Портал "Права человека в России" со ссылкой на Радио Свобода
Опубликовано: 09.01.2007
http://www.hro.org/ngo/about/2007/01/09.php
|
