"Правозащитный" указ Путина: комментарии правозащитников

Юрий Джибладзе, президент Центра развития демократии и прав человека

Насколько мне известно, Международный правозащитный центр (МПЦ) будет работать в тесном взаимодействии с Комиссией по правам человека при Президенте РФ, а все члены комиссии - входить в попечительский совет центра. Его цель - содействовать работе комиссии, а также защищать права соотечественников в других странах, особенно в странах Балтии и СНГ.

Работа по подготовке указа началась после предложения укреплять региональные комиссии и принимать дополнительные меры по их работе, а также по работе правозащитных движений.

На основании указа региональные власти призваны укреплять региональные комиссии за счет вовлечения в их деятельность правозащитных организаций.

При формировании экспертных советов и других органов власть также будет консультироваться с мнением правозащитников. Предполагается, что МПЦ будет также заниматься аналитическими исследованиями и готовить рекомендации для комиссии. Указ, безусловно, может оказать поддержку и общественным правозащитным организациям.

В одних регионах ситуация хорошая, в других - только фикция работы, в третьих - правозащитных организаций нет. Инициатива президента позволяет в разговорах с местными администрациями ссылаться на указ. Возможно, это поможет сделать взаимодействие с властью более эффективным.

Людмила Алексеева, президент Московской Хельсинкской группы

Я не знаю, что имел в виду президент, подписывая указ о создании Международного правозащитного центра. Я не знаю, пригласят нас туда или нет: может быть, они устали от таких - независимых - партнеров по сотрудничеству. Если пригласят, мы выясним, какие у нас возможности влиять в пользу третьего сектора и в зависимости от этого будем решать, идем мы туда или нет.

Как и прежде, мы должны придерживаться принципа: на наш роток не надевай платок.

Валентин Гефтер, директор Института прав человека

Центр задумывался как эрзац, некий аппарат Комиссии по правам человека. Они будут решать проблему соотечественников, границ и т.д., чтобы показать, что мы тоже заботимся о своих гражданах в международном плане.

С комиссиями поезд, по-моему, ушел. В 1996 году Б.Ельцин подписал указ о поддержке правозащитных движений. Тогда в регионах было некое безрыбье: не было омбудсменов (сейчас около 30), региональных правозащитных организаций. Предполагалось, что это послужит толчком для работы с государством в области прав человека.

А сейчас, мне кажется, эти указы настолько себя изжили, что толку от них мало. Но может быть, все и получится.

Игорь Аверкиев, председатель Пермской гражданской палаты

У президента сегодня нет обратной связи с обществом. Он хочет узнать, что думает о нем общество и ищет пути для этого. Наверное, этим и вызвана его инициатива по созданию Международного правозащитного центра.

Центр могут создать, чтобы реально заниматься определеннным кругом проблем, или же он будет определять правозащитников для участия в международных форумах, - прогнозировать бессмысленно: власть все равно поступит так, как ей будет нужно.

Источник: Портал "Права человека в России"
Опубликовано 30.09.2004
http://www.hro.org/ngo/about/2004/09/30.php

Мнения по поводу подписанного президентом России указа о поддержке правозащитного движения разделились. Одни считают, что он поможет соблюдению прав человека, другие видят в указе распространение "вертикали" на область, до сих пор остававшуюся вне правительственного контроля. Указом, подписанным в понедельник, Владимир Путин рекомендует органам исполнительной власти субъектов Федерации оказывать помощь в материально-техническом обеспечении комиссий по правам человека, а также учитывать предложения правозащитных организаций при формировании составов совещательных и консультативных органов и правозащитных комиссий.

Создание центра - инициатива Эллы Памфиловой, руководительницы Комиссии по правам человека при президенте России. Она довольна тем, что в президентском распоряжении содержится прямое указание на то, что к работе в региональных комиссиях должны привлекаться представители неправительственных правозащитных групп.

"[Там], где работают лидеры правозащитных организаций такие комиссии эффективны, а там, где государственные чиновники - комиссии практически не работают", - цитирует Памфилову агентство ИТАР-ТАСС. Отмечается, что официальных региональных комиссий меньше, чем самих регионов России больше чем на треть - их всего 57.

"Советская система"

Председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева также видит в указе благоприятную для правозащитников новость. "Самое главное для меня - остановить несправедливые нападки на правозащитное движение", - говорит Алексеева, также подмечающая, что в комиссиях регионального уровня часто заседают не правозащитники, а чиновники, мало заинтересованные в отстаивании прав граждан.

Однако выражение государственной поддержки у некоторых правозащитников вызвало тревогу. "Это возвращение к советской системе квазиобщественных организаций, - цитирует Франс-пресс активиста Сахаровского музея в Москве Юрия Самодурова. - Это еще один шаг в создании так называемой "вертикали власти". Теперь нацелились на правозащитное движение - единственный сектор, который пока что неподконтролен государству".

Светлана Ганнушкина, руководитель авторитетной организации "Гражданское содействие" считает, что укрепление материально-технической стороны дела в правозащитных организациях - безусловно благая весть, но сомневается в том, что власть предержащие будут реально заниматься выполнением президентских распоряжений, способствуя выявлению недостатков в своей же работе.

"Независимым организациям очень сложно работать с властями: например, в Москве нет уполномоченного по правам человека, нет никакой комиссии, и я вообще затрудняюсь представить себе, что при Лужкове может существовать такая структура", - цитируют Ганнушкину "Известия".

Правозащитная вертикаль в России

Хорошие и радикальные

Обнародованный в понедельник президентский указ о государственной поддержке правозащитного движения, который предписывает региональным властям "оказывать помощь в материально-техническом обеспечении" местным комиссиям по правам человека, оживленно комментируют в прессе правозащитники и политические обозреватели.

На страницах "Независимой газеты", одна из главных разработчиков документа - глава президентской Комиссии по правам человека Элла Памфилова - так разъяснила суть и цель президентского указа: "Этот указ важен чисто политически - чтобы наши чиновники приняли сигнал президента не делать из правозащитных организаций козлов отпущения. В последнее время отношение к правозащитникам со стороны федеральных структур действительно ухудшилось. И очень важно, что президент четко выразил свою волю: не перекладывайте с больной головы на здоровую!"

Председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева: "Я считаю, что этот указ во благо. Но самое главное для меня - остановить несправедливые нападки на правозащитное движение", - заявила она газете "Новые известия".

Однако, как выяснила "НГ", речь вовсе не идет о каком-либо субсидировании правозащитных организаций. Помогут лишь уже существующим в 57 регионах, а также вновь созданным комиссиям по правам человека. "Речь не идет о государственном финансировании правозащитного движения", - поясняет Памфилова.

Более того, как утверждают многие правозащитники, следует, наоборот, готовиться к новым потерям: в Думе уже принят в первом чтении закон, который может перекрыть независимым фондам доступ к единственному источнику средств для существования - иностранным грантам.

Между тем иностранные гранты- единственная возможность для большинства правозащитных организаций сводить концы с концами, пишет "НГ". Вряд ли у государства найдутся средства, соизмеримые с нынешним объемом помощи иностранных благотворителей.

Кроме того, материальная помощь общественникам-консультантам из региональной казны будет поступать не в виде денежного содержания, а посредством предоставления помещений, средств связи, а также, по возможности, транспорта и скромного штата сотрудников. Средства же для реализации собственных программ комиссия будет добывать традиционным методом: участвуя в конкурсах на получение гранта либо дожидаясь благотворительной помощи.

Исполнительный директор движения "За права человека" Лев Пономарев в свою очередь расценил указ как наступление на независимых правозащитников. "Это продолжение политики убеждения Запада, что у нас все хорошо с правами человека. Строительство правозащитных потемкинских деревень". А самих правозащитников, по его словам, поделят "на хороших и на радикальных". Хорошим будут помогать по линии региональных комиссий по правам человека, а радикальных - "лишать финансирования с помощью Налогового кодекса", заявил он в "Новых известиях".

По мнению директора Московского бюро по правам человека Александра Брода, если ресурсы и будут выделены, то, с большой вероятностью достанутся "искусственным образованиям, а не настоящим принципиальным правозащитникам". Правда, скорее всего "общество очень быстро обнаружит фальшь", - поясняет Брод в в "Новых известиях".

Светлана Ганнушкина, член Комиссии по правам человека при президенте, сказала "Независимой газете", что появление указа "общество воспримет как отмену призыва идти в атаку". Однако, по мнению правозащитницы, указ, несколько месяцев пролежавший в администрации президента, лишился важного положения: "это обязанность всех официальных структур поддерживать с правозащитными организациями тесные отношения и предоставлять им информацию".

В регионах тем временем поняли президентский указ как руководство к действию, то есть к выстраиванию новой вертикали - правозащитной, пишет "НГ". Комментируя президентский указ, руководитель пресс-службы губернатора Ставрополья Анатолий Лесных так прямо и сказал: "Губернатор Ставрополья Александр Черногоров - за правозащитную вертикаль". А руководитель пресс-службы губернатора Ростовской области Кирилл Житенев, заверил "НГ", что власти Дона незамедлительно приступят к выполнению указа президента о поддержке правозащитного движения в России: "Потому что указ президента - это все равно что приказ".

Творцы любят завершенность В интервью еженедельнику "Новое время", правозащитник Сергей Ковалев делится мыслями о мерах по изменению системы власти. На вопрос об адекватности мер, предложенных президентом, Ковалев отвечает вопросом:

"Адекватность чему? Борьбе с терроризмом? Она, я бы сказал, если не отрицательная, то нулевая. Это вообще не про то. Адекватность новому курсу политической эволюции России? Он не новый. Это последовательное продолжение того, что было названо конструированием управляемой демократии".

"Я не понимаю, зачем это было сделано. Разве губернаторы были непослушны? Что, они не управлялись надлежащим образом? С кем из губернаторов были какие-то трудности? По- моему, ни с кем не было проблем... Можно ли придумать Думу сервильнее, чем она есть сейчас? Ну, понимаете, творцы - они ведь народ такой, они любят завершенность".

"Единственное рациональное движение этого проекта, как мне представляется, опирается на невнятные слова об общественной палате. Потому что попытки выстроить общественные организации уже предпринимались. Этой задаче служил поначалу Гражданский форум, который был задуман с определенной, хорошо продуманной целью".

"Этот очевидный, заведомо существовавший план президентской команды был тогда опровергнут. Победу над этим намерением одержали, как это ни парадоксально, не те, кто отказался пойти на форум, а те, кто пошел. Эта победа давалась нелегко. Это было продуманное сопротивление ряда правозащитников, продуманная система доказательств, продуманная позиция".

В то же время, "гражданское общество не строится, оно возникает, и потому никакие органы управления гражданскому обществу не нужны, гражданское общество состоит из совершенно самостоятельных, независимых не только от власти, но и друг от друга частей, которые взаимодействуют друг с другом не как подчиненные какому-то единому центру или подчиняющиеся друг другу, а как независимые и уважающие друг друга партнеры", - убежден Ковалев.

"Идея общественной палаты - в ряду этих же совершенно очевидных, давно запланированных шагов: превращения неправительственных организаций (NGO) в санкционированные властью общественные объединения (GONGO). Как они будут эту палату делать, я не знаю, но это и не очень интересно. Ясно, что хотят изготовить, и ясно, для чего".

"Идея простенькая, достаточно откровенная. Ее все поняли и оценили - Буш, Шредер и другие... Они давно это понимали, но смотрели сквозь пальцы. Теперь невнятно бормочут. Никто их не слушает. И не послушает. Парень набрал силу, он быстро поставит их на место".

Какой же это Муссолини?

Станислав Белковский, президент Института национальной стратегии, публикует отклик в "Известиях" на статью Збигнева Бжезинского "Московский Муссолини", недавно опубликованную в Wall Street Journal.

"Гигант либерально-демократической мысли, отец всей и всяческой демократии, 76-летняя особа, приближенная к Всемирному Правительству" в своей статье "на полном серьезе уподобил Владимира Путина Бенито Муссолини, а путинский режим - итальянскому фашистско-корпоративному государству 20-30-х годов прошлого века", - пишет Белковский.

"По мнению г. Бжезинского, российская элита тоскует по великодержавному имперскому статусу России". И также как Дуче, который использовал фашистский режим для пробуждения чувства национального величия, укреплял дисциплину и превозносил мифы о якобы великом прошлом, "точно так же и Путин стремится сочетать традиции ЧК со сталинским стилем руководства страной военного времени, с претензиями русского православия на статус "Третьего Рима" и со славянофильскими мечтами о едином огромном славянском государстве, управляемом из Кремля".

"Непонятно, где и при каких трагических обстоятельствах встречал отец всемирной демократии представителей нынешней российской элиты, тоскующих по имперскому статусу России. Как человек, всегда живущий в неподдельно ненавидимой Бжезинским стране, я могу утверждать, что сегодняшняя наша элита тоскует по миллиардам зеленоглазых долларов и сахарным пескам загадочных островов, а разговоры о нации и империи воспринимает как опасную попытку отнять у нее время или - того хуже! - развести на деньги", - язвительно замечает Белковский.

По его мнению, люди, сравнивающие образ Владимира Путина с Муссолини, Франко, и даже с Наполеоном, или безнадежные простаки, или беззастенчивые льстецы.

"Муссолини, Франко, тем паче - Наполеон были людьми власти. И беззаветно любили они самоё власть. Ту мистическую субстанцию, которая дает ее носителю истинное право вершить судьбы малых сих и потому делает властеносителя подобным Богу. Эта субстанция не хранится в сейфовых ячейках банков. Запредельно сладостный вкус власти открывается немногим. А добывается этот вкус - на баррикадах, в землянках, на полях сражений".

"Вообразим ли Путин, сидящий с подствольным гранатометом в блиндаже перед решающим вооруженным броском в пекло борьбы за власть? Наконец: смотрится ли Путин даже в умеренно интеллигентной роли лидера парламентской оппозиции?

"Если присмотреться, то нельзя не увидеть, что наш президент любит не власть, а атрибуты власти. Дворцы, самолеты, лимузины, яхты, почетные караулы, слова "Геркуланум" и "Корфу", тени Шредера и Берлускони. И народные восторги, конечно. И вертикальное сияние виртуального рейтинга, на протирание которого ежегодно списываются мегатонны сверхчистого кремлевского спирта", - продолжает Белковский.

"Но власть как орудие мрачного демиурга, как поле, в котором вспыхивает разряд сияния, - для Путина почти невыносима. Почти каждый, кто смотрит иногда общенациональное русское телевидение, научился видеть, что от бремени власти демократически избранный президент РФ становится буквально серо-зеленым".

Так вот, "попробуем представить себе Владимира Путина, выходящего к пятисоттысячной толпе и бросающего в нее: Вы готовы умереть за меня и Россию? А в ответ - колыхание восторга и неистовый рев. Представили? Не выходит? То-то же. А вы говорите: Муссолини, Муссолини...".

Обзор подготовила Наташа Ваульс,
Служба мониторинга Би-би-си